По преданиям, у русского народа три богатыря, а у марийского – двенадцать.

Одна из них - девушка. Сегодня мы познакомимся с одним из богатырей нашей Вятской земли - Чумбылатом.
Легенда о Чумбылате записана в 1919 году Н. Телешовым, опубликована местным краеведом Головиным 20 июня 1958 года в газете «Знамя Ильича» п. Пижанка.
«Зимою среди белоснежной пустыни, летом среди знойного зеленого разнотравья и шума высоких деревьев возвышается над величавой Немдой утес — Живой Камень. В давно минувшие времена здесь были поселения черемисского народа, и жил среди них могучий богатырь по имени Чумбылат. Простой, трудолюбивый крестьянин, он, как все в мирное время, пахал землю, растил хлеб. А если нужно было защищать свою землю от врагов, Чумбылат был впереди всех, на белом коне, с острым мечом в руке. И повсюду, где только появлялся могучий богатырь на белом коне, в ужасе бежали враги. Но не бесконечен человеческий век: пришло время помирать Чумбылату. Собрались вокруг Чумбылата черемисы, плача, взмолились они: «Не покидай нас, богатырь!» Приподнялся на локте Чумбылат, повел бровью, чтоб замолчали все, и в наступившей тишине раздался его голос: «Настал мой смертный час, и нельзя отдалить его. Слушайте мою последнюю волю. Похороните меня на высоком утесе, чтобы рядом вольно и свободно текла река, да чтобы с утеса виден был бы весь край мой марийский. Пусть вольный ветер проносится над моей могилой, и в шорохе его услышу я вести со всех концов марийской земли». И, взглянув на плачущих людей, Чумбылат продолжал: «Не горюйте, друзья, что пришла моя смерть. Кто все силы отдал народу, тот умирает только телом, а сила его вечно живет в народе. Я никогда и мертвым не дам вас в обиду. Когда плохо придется, когда самим вам не справиться с неприятелем, подойдите тогда к моей могиле и скажите громким голосом: «Вставай, Чумбылат! Враги у ворот!» Я встану тогда и обороню вас. Только не тревожьте меня попусту». С этими словами и умер Чумбылат — могучий заступник пахарей и лесных охотников. В тяжелую дубовую колоду положили Чумбылата и похоронили на высоком утесе над рекой. Вместе с богатырем положили его меч и пику, и белого коня. Умер Чумбылат. Справили черемисы богатые поминки и долго оплакивали потерю. Но шло время, высокий лес вырос вокруг могилы Чумбылата, весной и летом на крутом берегу цвели пышные цветы. Вокруг, в лесной чаще, пели птицы, а возле скалы было тихо: ни птицы, ни люди не смели нарушить сон богатыря. Все было благополучно, и мало-помалу Чумбылата стали забывать. И забыли бы о нем, может быть, совсем, как вдруг появился сильный враг и начал окружать, теснить черемисов. Вспомнили они о своем богатыре, побежали к скале, к могиле его и стали громко звать на помощь: «Вставай, Чумбылат! Враги у ворот!» И дрогнула каменная круть, раскололась надвое, появился из темной расщелины Чумбылат на белом коне своем, в шлеме, со щитом в руке, с копьем у стремени, с мечом над головой. Бросился богатырь на врагов, колол, рубил обезумевших от страха захватчиков, обратив их в бегство. А когда опасность миновала, Чумбылат, ни на кого не взглянув, молча вернулся к своей скале, снова замкнулась она за ним и поглотила вместе с конем. Шло время. Когда наступала беда, всякий раз Чумбылат выручал свой народ, и никакой враг не был страшен черемисам. Подсмотрели однажды ребятишки, как старшие вызывали на помощь себе Чумбылата. Стали они играть в войну, подбежали к скале и давай звать богатыря: «Вставай, Чумбылат! Враги у ворот!» Дрогнула скала. Выехал Чумбылат на белом коне в полном вооружении. А неприятеля нет. Смотрит богатырь направо, налево — нет никого. Повернулся воин и молча поехал к горе, исчез в ней. Ребятишкам это понравилось. Сколько было и страха, и хохота, сколько было всяких рассказов. Стали опять играть в войну и опять вызвали Чумбылата. Выехал снова на их зов богатырь, не увидел вновь врага, нахмурился и, сердито взглянув, вернулся обратно в гору. Но неймется мальчишкам. Они в третий раз вызвали богатыря: «Вставай, Чумбылат! Враги у ворот!» Затряслась земля. Со страшным грохотом раздвинулась скала, и выехал оттуда разгневанный Чумбылат с мечом над головой. И конь с пеной у рта взвился на дыбы — только бы ринуться в битву. А неприятеля и в помине нет. Только окрестные черемисы сбегались на грохот. Увидел их Чумбылат и крикнул им: «Не цените вы моих трудов, черемисы! Я вас спасал от всякого врага, а вы надо мной потешаетесь, начали понапрасну меня тревожить. Помните, ухожу теперь от вас навсегда! Больше я вам не защитник, сам буду вам мешать, каждое ваше моление и жертвоприношение лишь на одну помощь сдобрят меня». Опустил Чумбылат свой меч, повернул коня и скрылся в горе. Не стало с тех пор у марийского народа заступника. Начались войны, и некому было защитить черемисов. Молчалив стал и тих серый утес над рекой, оброс он сразу мхом и травой. Но не пропала надежда черемисов. Камень таит в себе живую силу. Настанет время, забудет Чумбылат обиду и защитит народ свой от всяких напастей». Поэтому и зовется этот камень живым, что жива в нем вечная сила, и в народе не умирает вера в своего защитника. Веками шли марийцы к Чумбылат-камню, несли дары, молились, прикасались к холодной скале, чтобы набраться живительных сил у своего легендарного богатыря. Уносили кусочки камня, хранили их, как самые дорогие реликвии. Не исчезает тропа к могиле и сейчас. Ведь это не камни — память. Чумбылат-камень на реке Немда . И поныне проходят моления у Чумбылат-камня. Не только марийцы приезжают, чтоб прикоснуться к исцеляющей душу и тело святыне. И в их рассказах о посещении ежегодных молений непременно упоминается о приливе сил после посещения священного места. Всякому готов помочь богатырь, получается. Вот их рассказы:
Оксана Евгеньевна Лачкова (г. Советск): «В прошлом (2014) году я побывала на марийском молении на месте захоронения национального героя Чумбылата. Была там впервые и без проводника, знающего марийский язык, поэтому многое из увиденного осталось загадкой. Священный камень, под которым покоится национальный герой, находится в отдалении от места расположения гостей, поэтому сначала все приезжающие обязательно идут поклониться могиле Чумбылата. Возле камня есть ключ с родниковой водой, где обязательно нужно умыться и бросить монетку, можно набрать воды с собой. Вода из родника очень вкусная, ледяная и сладковатая на вкус. Огромный камень с расположенным на нем солярным знаком марийской традиционной религии — место поклонения, каждый ненадолго задерживается возле него, прикладывает руки, возносит свою молитву. Рядом на дереве повязывают ленточку и загадывают желание. Для участия в молении необходимо иметь при себе хлеб, новое полотенце и свечу. На большой поляне располагаются все приехавшие гости, несколько картов совершают молитву. В православной церкви мы подаем запиской имена родных и близких, за которых нужно помолиться, и священник во время службы перечисляет всех одним списком. Здесь же удивило то, что за всех близких и родных моление происходит сразу же, при тебе, после того, как ты делаешь пожертвование в виде хлеба, монет, свечи и полотенца и называешь имена. Предусматривается некий индивидуальный подход. На месте моления организуется общая трапеза: устанавливается конструкция, на которую вешаются котлы, где варится мясо. Всю работу по разведению костров, приготовлению пищи на себя берут мужчины, женщин к этому, видимо, не допускают. По решению общины фото и видеосъемка на месте моления запрещена. Из уст в уста пересказываются истории, в которых журналисты, ослушавшиеся воли общины, попадают в несчастные случаи и обретают прочие неприятности. При мне была небольшая делегация с одного из областных каналов, которая хотела снять сюжет вопреки запретам, но им недвусмысленно намекнули, что этого делать нельзя, поэтому они ретировались. Фотографий по понятным причинам с моления не осталось, но осталось ощущение чего-то сильного и могущественного в районе места моления, какой-то необъяснимой силы».
Константин Иванович Ситников (г. Йошкар-Ола). (Взято из записей в июне 2015 года на сайте http://old.7x7- journal.ru . По его материалам по культовым камням марийцев,) «Камни бывают разные, большие, средние и маленькие... Большие «камни» — это скалы, горы, природные образования, которые в старину привлекли внимание людей необычными формами и размерами. Самый знаменитый «камень» такого рода у марийцев — камень Чумбылат в Советском районе Кировской области. Культовые камни бывают природные, а бывают ру котворные. С начала 90-х годов в Марийском крае зародилась традиция — устанавливать памятные (мемориальные) камни в честь национальных мифологических (исторических) героев. Собственно, это не камни, а стелы (стела — вертикально стоящий каменный столб или плита с надписью, рельефным или живописным изображением). Места для них выбираются не случайные. Это либо традиционное место поклонения герою (духу), как, например, гора Чумбылат. Правда, там установили не стелу, а металлический памятный знак».
Описание моления у камня Чумбылат 21 июня 2015 года. «...Тридцатиградусная жара. Большая поляна среди высоких сосен, елей и берёз. Гудящая толпа в белых одеждах — человек пятьсот. Молельщики опускаются на колени на еловые ветки. Остальные, вроде нас, стоят позади. В воздухе всё ещё висит дым от жарких костров, лучи солнца пробиваются сквозь него жёлтыми жердями. От огромных чёрных котлов, уже снятых с огня, тянет жирным бульоном, кашей с кровью. Откуда-то долетает запах жжёных перьев и костей. Но вот раздаётся железный звук, (ножом по топору), карты (жрецы) — их, кажется, двадцать — выстраиваются в ряд перед «столами» с хлебными приношениями, начинается моление... Оглядевшись и сообразив, куда идти, двинулись по тропинке между стендами, рассказывающими о молении. Надпись «Курыккугызакумалтыш вер» («Место моления горному старику») почему-то перевели как «Место моления марийскому духу». Наверно, чтоб случайных гостей не пугать. Прошли под растянутым на двух деревьях полотенцем, вымыли руки под импровизированным рукомойником и попали на поляну. Проходя мимо пустой грузовой газели, услышал характерный запашок... Позже моя догадка подтвердилась: помимо множества гусей и уток, забили бычка... На поляне уже вовсю горели костры, над которыми в десяти котлах булькало варево. На жердях висело несколько тушек гусей и уток, пахло палёным пером. Вдоль дальней стороны поляны были устроены «столы», на которых на еловом лапнике лежали груды хлебов и блинов. Горели прикреплённые к деревьям большие свечи. Народ выстроился в две очереди — к картам. Мы, понятно, выбрали короткую, но какой-то старичок посоветовал нам идти к главному карту. Только мы пристроились в хвосте длинной очереди, как к нам подошёл скромного вида мужчина в защитной робе, в белой шапке на голове, и позвал за собой. Спросил по-марийски наши имена и, повернувшись к хлебам, прочитал молитву. Я спросил, как его зовут, он ответил: Славик. Потом я узнал, что это глава сернурских картов, Вячеслав Мамаев, человек известный, автор нескольких книг. Во как! Именно он позднее, переодевшись, вёл моление. Мы воткнули в принесённые караваи свечи и монеты и положили хлеб на стол • Туда же блины, привезённые из Сурка. Внесли пожертвование и пошли к источнику за водой. Свечи обязательно должны быть самодельные, а монеты — «серебряные», т. е. белые (мы взяли пятирублёвики)! Жертвенный костёр устроен таким образом: в землю вбиты два железных столба, на которых закреплена железная перекладина. К ней приварены кольца, к ним подвешиваются на цепях с крюками огромные чёрные котлы. Вдоль железной перекладины на земле положены брёвна. Вот между ними и разводят костры или, скорей, один длинный костёр. В стороне сложена большая поленница крупно наколотых дров, приготовленных загодя. Когда подкидывают дрова (а это делают непрерывно), от костра идёт сильный жар, летят угольки и пепел. Воду черпают вёдрами из двух цистерн на грузовой газели. Наполненные водой котлы тяжёлые, и на крюки их вешают трое-четверо мужиков. Продевают брёвнышко под дужку поперёк костра и поднимают. Кому-то приходится залазить чуть ли не в огонь, он заматывает голову курточкой и смело переступает через бревно в самое кострище. Кстати, пожарной машины и «Скорой помощи» нет, но есть полиция. Мясо варится долго, несколько часов; любопытно, что костёр должен гореть, пока не будет приготовлено последнее из принесённых в жертву животных. Например, как мне объяснили, если всё уже готово, но тут припозднившийся молельщик приносит гуся (живого), — всё начинается сначала! Пока готовилось мясо и постепенно собирался народ, два или три карта «принимали» всех желающих «освятить» хлеб. После этого молельщики спускаются по крутым «ступеням» к реке Немде, точнее, к источнику, бьющему у подножья горы. «Ступени» земляные, осыпавшиеся, идти по ним трудно. Посередине пути — огромный замшелый камень, обломок горы Чумбылат, варварски взорванной в 1830 году. В 1990-х моленья проводили у этого камня, но позднее решили делать это в более удобном и вместительном месте — на поляне. На камне висит металлический знак и надпись «Курыккугыза» («Горный старик»). Молельщики горячо молятся ему, оставляют монеты. Монеты кидают и в источник, пьют из него воду, умываются. Понятное дело, я туда спуститься не мог, а фотографировать там в этот день нельзя. Когда мясо сварилось и котлы сняли с огня, всех молельщиков призвали опуститься на колени, а любопытствующих попросили отойти в сторонку и не мешать. Карт начал читать молитву, но так негромко, что мы почти ничего не услышали; помощник через каждые 10-20 секунд ударял ножом по топору — отгонял злых духов. Молитва длилась полчаса (с 13:20 до 13:50), потом карты отведали по кусочку хлеба и глотку кваса (пить спиртное в этот день запрещено) и пригласили всех к котлам. В каждую плошку щедро отмеривали полную поварёху бульона и каши, многие брали побольше — в банки и бидоны, — чтобы увезти домой и угостить близких. «Порции» были такие большие, что мы вчетвером не смогли съесть и половину. В этом случае остатки советуют взять с собой или аккуратно бросить в костёр. Выкидывать или давать животным нельзя. После трапезы карты вознесли благодарственную молитву, и народ начал расходиться. Кто-то собрался к святому источнику, кому-то предстоял неблизкий путь домой (судя по автомобильным номерам, тут были «представлены» не только Кировская обл. и Марий Эл, но и Московская обл., Самара, даже, кажется, Ростов). Мы тоже засобирались домой. В это время за деревьями заворчал гром, а когда мы выехали за пределы Чимбулатского карьера, небо перерезала горизонтальная лилово-жёлтая молния. Да как грохнет! Сильным ветром кусты пригнуло к земле, хлынул ливень — дворники не справлялись с потоками воды на лобовом стекле. У меня невольно вырвалось: «У-у, Чумбылат, кугу патыр!»