54-55стр.

Роман
Любовь ушедших грёз
2 том
продолжение от 24.01.2019
Глава 18
Москва!
-Александр Петрович, - рука у него крепкая. Видно бывший спортсмен. Или военный. Поэтому пришлось чётко отрапортовать:
-Владимир Тюрин. Краснодар. Студент. Будущий гений.
-Саша что ты держишь человека в коридоре, - захлопотала хозяйка квартиры, - Проходите молодой человек. Не стесняйтесь. Простите, если что не так, - женщина явно нервничала. но мужчина её мягко прервал:
-Сейчас мы будем поужинать. Вы составите нам компанию?
-Даже не спрашивай, человек с дороги от усталости валится. Представляешь, он из Краснодара. Может он знаком с нашей Томочкой. С Тамарой Васильевной вы не знакомы? – я только покачал головой, - Родниченко? Нет, ну ничего. Главное, вы не стесняйтесь. Чувствуете себя как дома. Ванная налево - там вы можете помыть руки, умыться. Левый краник - горячая.
Поужинали мы довольно скромно, но разве это главное? Не думаю. Но в трёхкомнатной квартире меня поразила библиотека. Всемирная библиотека в 200 томов, ряды классиков и современников, много исторической литературы. И портреты со старых фотографий. Но меня сразу привлёк один портрет. Высокий статный мужчина в танковом шлеме.
-А это кто? - спросил я, заинтересовавшись портретом, - с войны?
-Мой отец. Его расстреляли в 37-ом. Тогда были репрессии. И было очень страшно.
-Маша! – попытался отдёрнуть её муж
-Что Маша, разве неправда что моего отца расстрелял Сталин и Ежов.
-Так вот откуда Ежовы рукавицы, - догадался я, - я кажется слышал о них...
Наступила неловкая тишина...
-Лучше в них никогда не попадать, - усмехнулся Александр Петрович, - вы только от дедов можете об этом знать. А старики не любят распространяться.
-Почему же, - вскинулся я, - Мой отец 1913 года, а я от него ничего не знал. Он практически никогда мне об этом не говорил. Я думаю…
-Знаете Володя, то что мы сейчас говорим, не стоит говорить всем. Еще не пришло то время. когда можно вслух говорить о том что думаешь. Там, - он поднял выразительно палец вверх, - наверху, очень скоро будет большая драка, может тогда и решится извечный кухонный вопрос. А сейчас надо немного подождать. Статьи ещё никто не отменял.
Я честно поразился. Мы долго говорили о политике. И поверьте то, что говорили эти люди, страшно отличалось от того, что сообщалось в прессе и печаталось в многочисленных публикациях. Почему? Почему эти люди, осторожные перед другими, пустились в откровенные и как бы сказать антисоветские разговоры - я не знаю. Мне сразу поверили, что я не стукач, а доверие многого стоит. Нет, вы не подумаете, что там питалась ненависть к Советскому Союзу, но восторга тоже не было. Да и какой восторг, если половину их родственников выкосила Гражданская и страшный 37-й. Разговоры на кухне с москвичами, которые знают всю политику как на духу, изнутри - многого стоит. И главное я понял одно: не партия виновата в этих событиях, а некоторые одиозные личности. Что же, история всегда делалось личностью и кровью. Особенно в России. Без дубинки никак - так уж повелось, с Петровских времён. Россию так просто не поднять, её надо вздыбить, взорвать изнутри и расколоть надвое. Парадокс но стране нужны потрясения. Революция как очищение, борьба - как классовый подход и хотя сейчас цивилизация, прогресс и все блага человека, но трагедии никто не отменял. Они были, есть и будут. Кровь лилась и тогда и сейчас. Только об этом никто не говорит. Зачем? Один Афган чего стоит. А ты живи и радуйся. Но ты молодой и опять хочется чего-то большого и великого. Только стоит ли это таких жертв? Не знаю. Мне неожиданно открывались незнакомые страницы истории: трагические и ужасные, великие и торжественные, где всё смешалось и правда не всегда правда.
-А почему вы захотели стать артистом? – спросили меня напоследок.
Я так часто отвечал на этот вопрос, что выпалил без запинки:
-Тут Москва, а мне уже двадцать один.
-Боже мой, Саша он говорит о своём возрасте, как будто он глубокий старик и всё прошло. Что тогда говорить нам! Мы тогда с тобой за пределами всех желаний.
-Он ещё молодой, и не нагулялся. Ты посмотри - сколько в нём задора, энергии - да он своротит горы, помяни моё слово.
Приятно, когда незнакомые люди тебя хвалят, а ты только поднимаешься в своих глазах. Но тут ко мне обратилась радушная хозяйка:
-Простите Володя, а можно я вам задам один вопрос?
-Сколько угодно. Любой вопрос!
Но вопреки моим ожиданиям меня спросили совсем не о том, что я предполагал.
-А девушка у вас есть?
Когда меня спрашивают, а я не знаю что отвечать - то сильно бледнею. Я уже забыл Светку, Натку, похоронил своё прошлое, а тут…
-Была, - только и смог ответить я, - только я приехал сюда не затем, чтобы вспоминать прошлое.
-Вот видишь Маша, он такой же как наш Борька, - почему то обрадовался хозяин, - такой же максималист. Да вы не смущайтесь молодой человек. Он у нас когда уезжал - тоже всё бросил, а сейчас пишет письмо своей девушке каждый день.
Мне оставалось только вздохнуть:
-Значит ваш сын счастливый человек. Я рад за него, но меня честно никто не ждёт. Да и я - не горю желанием. Всё в прошлом, а сны не всегда сбываются. Только зачем себя обманывать, когда нет любви?
Ночью мне не спалось, хотя после пережитого я устал смертельно. И лёжа на Борькином диванчике, радушно предоставленном хозяевами, я тупо смотрел в потолок. Неосторожная фраза, случайные слова и щемящая боль. Сразу. Не надо звонка, письма, ничего - только один, случайный вопрос. Вспомни и всё! Достаточно. Светка стояла передо мной и наклонив голову как только она это делает, смеялась. Как она только может. С издёвкой. И моя любовь как обычно сдалась… Я устало закрыл глаза. Знакомый сценарий. Любовь хитрая штука. Тебе кажется, что ты сбежал от неё, спрятался, исчез, остался на краю земли, порвал все нити и сжёг все мосты. А достаточно один миг, один жест, одно слово и всё, всё - ты опять в плену своих грёз и иллюзий. Желаний много. Грешных, запретных, неисполнимых, жадных до событий и безумных по сути. Когда есть только одно – надо! Надо! Надо! Только к чему это мне сейчас, тут? Говорят это по молодости, глупость, со временем всё пройдёт. Но почему, почему именно меня она преследует, даже там, где не должна даже и думать. Я приехал сюда не нюни распускать, а тут лежу на удобном диванчике и вижу её глаза. И опять её слова. Нет, так не пойдёт. Стоп! Надо подышать свежим воздухом и выбросить эти глупые мысли. Хорошо, что тут есть балкончик. Можно покурить, собраться с мыслями, замёрзнуть чёрт возьми! Брр. Тут батенька не Краснодар. Если и есть - то только двадцать, ну от силы двадцать два градуса. Ночной свежий воздух приятно холодил грешное тело. Я медленно повернул взглядом всю панораму ночного мегаполиса. Москва! Она меня поразила, заворожила, и потрясла. Миллионы огней рассыпались сотнями, тысячами островков и всё двигалось, мерцало, жило. Неужели мне тут жить? Да какая тут Светка. Тут своих будет навалом. Плюнь Вовка на прошлое. Плюнь. Она не стоит того. Посмотри какая красота. Вот где жизнь бьёт ключом, не надо плакаться, распускать нюни. Тут не поймут. Москва слезам не верит, а ты не размазня. Выше голову. Завтра у тебя битва, Битва не на жизнь, а за твоё светлое будущее. Радуйся - миллионы мечтают попасть сюда, а ты уже тут. У тебя в кармане восемьсот рублей, ты богат, как Крез и осталось сделать всего один шаг. Но последний! Твоя мечта станет явью и ты будешь первый герой. Сомнения прочь! Светка ушла и пусть она ещё подёргает твои нервы, но это последние сдвиги. Завтра уже наступило! Или наступит. И не надо плакать. Всё! Там прошлое а у тебя будущее.
Я уснул, уснул тревожным сном, готовый в любую секунду вскочить. И помчаться, куда глаза глядят. Но и ночью курносая спать не дала. Я даже краснею, оттого, что мне приходило в голову. Видно перегрелся на солнышке. Но было приятно, чёрт возьми. И Светка по привычке говорила: «Да!». Есть свои радости в жизни. Пусть даже и во сне. Мои радушные благодетели встали рано. Только я сам встаю рано, по привычке. «Тензоприбор» научил. Там на минуту опоздать и всё - попал товарищ. Будут песочить, мама мия. И пападос - на всё прочее. И на премию тоже посягнут. А это святое. Так что опаздывать мне было нельзя. Но утренний кофе со сливками меня не миновал. На прощании, крепко пожав руку, Александр Петрович сказал:
-Володя, если вы не сможете устроиться в гостинице, приходите к нам, адрес запомнили?
Адрес я запомнил, но про себя твёрдо решил разбиться в лепешку - гостиница будет моей. Чего бы это мне не стоило. Но за проявленную заботу поблагодарил. И ушёл в Москву. Хотя удивительно. Я никого тут не знаю, а у меня уже столько впечатлений. Всё-таки не напрасно я приехал в Москву. Где-то я читал: «приехать в Париж и умереть». Кажется это у Ремарка написано. Думаю, у меня тут будет весёлая жизнь. Умирать до 2000–го я не собираюсь, а приключений полные штаны. Или я ошибаюсь?
Но ошибаться мне не дали. В Москве время - это деньги и довольно приличные. Главное я понял - надо рвать комнату, что я и сделал в первую очередь. В гостинице «Алтай» таких как я было предостаточно и самое главное все знакомые лица. И даже количество голов заметно увеличилось. Как я определил? Да по походке: нервной, тревожной и напряжённой. К сожалению очередь за ночь только увеличилась. Да уж. Перспектив никаких, надежд тоже. И тут случилось чудо. Из вестибюля в зал вывалилась целая стая галдящих и чирикающих узкоглазых. По моему это были наши друзья из Вьетнама. Кто они - никто не понял, но я на всякий случай оказался ближе у стойки регистраторши.
Случай оказался подходящий и никакая сила меня не оторвала бы меня от заветного окошечка. Толпе ожидающих и страждущих было дано несколько секунд замешательства, чтобы оценить обстановку. Потом началась битва за место под солнцем, а на самом деле - за какую то жалкую койку. Правильно сказал тов. Булгаков, что «москвичей испортил квартирный вопрос». И не только москвичей, но и весь советский народ. Видно в Москве мало строят гостиниц. Вон у нас сколько лет строится гостиница «Москва» и конца стройки не видно, а тут Москва! Она чай не резиновая - понимать надо.
-Молодой человек вы тут не стояли, - культурно напомнили мне одни.
-Да что он себе позволяет, - возмутились другие.
-Ты что самый умный, - возопили третьи в толпе, тщетно оттирая меня от окошечка такой родной ставшей мне регистраторши.
Но когда человеку надо - силы его странно утраиваются. Главное просунуть побыстрее паспорт и написать на квитке цель приезда. Вежливость она и в Африке ценится:
-У меня комсомольский мандат, Я делегат из Краснодара, - культурно объяснил я свой неадекватный поступок, - участник съезда юных дарований. Партия взяла курс на омоложение. Молодым у нас дорога. Вы же против курса партии?
Такие вопросы многих ставили в тупик. Но тут как назло появился ветеран Куликовской битвы и подозрительно задал каверзный вопрос:
-А бумага имеиться?
-А как же! - уверенно парировал я, - у нашего руководителя тов. Бойко. Надеюсь вы его знаете?
Второй вопрос застал окружающих врасплох. Никто не мог признаться, что не знает тов. Бойко. Я то же не знал и назвал первую попавшую фамилию по памяти, но мой апломб сыграл свою роль – народ поверил и тихо матерясь: «ходють тут всякие», временно отступил. И лишь когда регистраторша, передала мой паспорт портье, я с достоинством выполз из толпы. Если не считать двух оторванных пуговиц - то потерь почти не было. Главное морду не набили, а могли ведь. И запросто! Народ у нас такой – за койку убьют а вы говорите. Культура! В моей сумке ценных вещей не было. Кроме смены белья, была только аннотация ГИТИССА и всё, воровать было нечего. Если не считать кровно заработанные 800 рублей. Зашитые в трусах. Но это маме спасибо.
В четырёхместном номере на четвёртом этаже меня встретили собратья по несчастью, с Ростова, Смоленска и Питера. Хотя Ленинград как не меняй так и останется Ленинградом. А кто хочет по выделываться - да пожалуйста. Пижонов много, каждый выражает то на что он способен. У нас демократия. Народ приехал ещё вчера, и поэтому моя койка была у двери. И скажу вам серьёзный подобрался у нас контингент. Ну скажите товарищи, что делает русский человек вдали от дома в компании других одиноких сердец. Правильно проводит первичное знакомство с некоторым количеством излияний. Тут ничего нового не было. Только две бутылки «Буратино» и пачка «Явы». Неужели и тут не пьют? Я принюхался. Но знакомых паров алкоголя странно не наблюдалось. Ни под каким ракурсом. Видно тут в Москве вообще не пьют. Или пьют но очень маленьких дозах. Да… Вот до чего доводит пропаганда о здоровом образе жизни.
-Пацаны, я Владимир из Краснодара, - представился я, - судя по вашим лицам - вы в мыслях уже на экзамене. Расслабьтесь. Сегодня экзамена не будет. Но зачем вы столько книг привезли?
-А как же, ты думаешь, надо материал закрепить, - ответил белобрысый и протянул свою руку, - Антон.
-А вы думаете, что решите всё быстро?
-А что ты предлагаешь?
-Вечером собраться и на всё плюнуть. Мы в Москве мужики. Это же надо срочно отметить.
Моё замечание всех заинтересовало.
-Как будем скидываться, - задал тот, что с Питера, - только у меня денег в обрез
-Да зачем, - добродушно махнул я рукой, - потом рассчитаетесь. Всё равно все вечером соберёмся. Вот тогда и жахнем. Ну так как, идёт?
Народ не возражал и я стремительно вылетел из комнаты. Ну нет у меня времени им всё объяснять. Уже девять часов, а я ещё не поел, бутерброд с чаем не в счёт. Меня папа давно приручил пользоваться благами родительской заботы и горячие сосиски с ломтиком янтарного сыра не давали мне покоя. Да и на сытый желудок сытнее думается. И мысли правильные. Поэтому я решился направить свои стопы прямо в столовую благо людей там было немного. Чёрный хлеб, гречка, и котлета наполовину из мяса и обжарки, и что ещё командировочному надо? А про туриста вообще ничего и говорить. Единственно, что в столовой мне не пришлось сделать - так это знакомиться. Ну не знакомится дебёлая тётка лет тридцати с пацаном. А если честно то и желаний никаких. А без симпатий разве можно знакомиться? Проблематично. И тут не попишешь. Надо было что-то выдумывать страдать, выкручиваться, импровизировать наконец. При этом времени было в обрез! Про гарантии на поцелуй я даже не заикаюсь. Тут по морде не схлопотать уже проблема. И после этого вы рады таким приключениям? А где же официантки? В кино такие все симпатичные, а тут одни коровы, за сорок и выше. Брр!
Хождение по столице имеет свои плюсы. Чем мне нравится Москва - так это своей бесшабашной мощью, застывшую в камне. Ты можешь годами ходить по набережным и проспектам, восхищаться изысками архитекторов и находками дизайнеров, а москвичам всё это давно до лампочки. Ты приезжий, провинциал, лимита, твои ноги безумно устают, шея ломит, а глаза воспалены и всё потому, что ты в Москве, ты в первый раз и на тебя всё давит. Жизнь состоит из моментов и упускать моменты просто глупо. Такое увидеть можно только по телевизору, в программе «ВРЕМЯ». Столица будет изматывать, иссушать, а потом сниться в глухих снах. У тебя будут потом куча воспоминаний, а если повезёт - пачки фоток. И сувенир о Московской Олимпиаде. В придачу. А москвичу всё по барабану. Ну, видел он это, каждый день, да всю жизнь одно и тоже - надоело! Для него это обычная обыденность, давно устроенный быт и комфорт и то на что мы с провинции видим с обожанием, столичный житель смотрит со снисходительной улыбкой.
Конечно он давно забыл, как коровы гуляют по дороге, а трактор пылится где-то в кювете. Босоногого пацана с удочкой тут вряд ли увидишь, а толстую тётку с бочкой пива и подавно. Не тот уровень – столица. Тут всё чисто на каждом углу автоматы и магазины, бесконечные потоки машин и вообще цивилизаций и благ тут выше крыши. Провинция не столица, но граница ощутима. Ты непроизвольно чувствуешь восторг и гордость и веришь сказкам , которыми так полна первопрестольная…
И пусть сказки не всегда хорошо кончаются, тут как кому повезёт, главное участие. Хотя про себя я решил давно: я родом отсюда, тут родился, тут и умру. Но сначала всем докажу, чего я стою. И пусть я пуд соли съем, сто потов пролью, мне надо, надо во чтобы то ни стало добиться успеха. Я стану великим, и чёрт возьми всем, докажу. А особенно ей. Ой, опять она тут. Не упоминай её имя всуе, тов. Тюрин, у тебя дела. А она пусть подождёт. У меня Москва. Москва! Приятно о ней говорить, но лучше писать. О ней можно говорить всю жизнь, писать оды и эссе и не понять ничего. Она как животное многоголосое, и рыкающее, а иногда как женщина блистательная и манящая, но я для себя давно решил. Это мой приз - приз на всю жизнь, где ставка мой успех, моя удача и моя слава. Я вышел на твои улицы, моя Москва, и мне хочется добиться того, ради чего я тут. Я не шурум – бурум, и не из пальца сделанный. Надо совершить поступок и сделать из себя человека. И пусть будут шипы. Чёрт с ними! Это только в начале. Потом будут розы и … но увы… Тут меня ждали не только улыбки и розы, но и кое-что более серьёзное.
Если вы думаете, что в Москве вас ждут - поверьте это глубокое заблуждение. Никто вас тут не ждёт. И отношение соответствующее. Найти ГИТИСС мгновенно - это была проблема. Поверьте! Даже если очень захочется, сразу не найдёшь. Но разве у меня были другие пути? И я ринулся в неизвестность. Адрес я приблизительно знал. Как туда доехать тоже: площадь Пушкина, а там пройти немного по улице и попасть в Столешников переулок. А если спрашивать всех на улице то язык и до Киева доведёт. Но когда половина москвичей иногородние - то обращаться надо к нашей доблестной милиции. Они тут порядок блюдут и знают всё, или почти всё. Немного потрепанный я вышел из зева «Метро». И это ещё мягко сказано. В метро народ просто летит, спешит, суетится, несётся куда глаза глядят и самое главное никто не собирается извиняться. Времени нет, только толкнули, а тут новый толчок и чуть замешкался - тебя замяли. Бешеные они что ли? Ну да ладно, не будем о печальном. Культурой тут явно не пахнет. Добраться до милиции скажу вам было трудно. Это в кино чуть, что и сразу вырастает стена защитников общественного порядка. Но это в кино, а тут увидев товарища в форме надо было перейти дорогу. Вот тут я и задержался надолго. Это в Краснодаре десять машин пронесутся и путь свободен. Но тут! Не то слово. Кошмар! Поток машин нёсся по улице и почему-то не прерывался. И неслись они как скаженные. У них, что светофоров нее имеется? Непорядок! Пришлось напрячься. Как пугливый заяц пробежками я пересёк улицу и направился к хранителю порядка;
-Простите дяденька вы не подскажете, где тут ГИТИСС?
Лучше бы я не спрашивал. Мент лишь слегка окинул меня презрительным взглядом и тихо процедил:
-Пошёл отсюда… щенок.
Скажем так, мне не понравился этот ответ, но по его наглой роже я понял, что у него сегодня проблемы с головой. Видимо он на спецзадании и охраняет правительственную будку. Но это так для видимости, а на самом деле видимо дома… любимая тёща шота ему сказала. Я конечно хотел возмутиться, но разве я виноват, что так молодо выгляжу и мне никто не даёт больше шестнадцати. Но язык мой - враг мой и я набрался храбрости задать ещё вопрос:
-Я тут приезжий. Может вы всё таки подскажете, где Институт театрального искусства Советского Союза.
Это я специально для него расшифровал, а вдруг он тоже лимитчик, и не сразу сообразит, но блюститель порядка только перестал жевать свою жвачку и изумлённо посмотрел на меня. Толстые губы скривились в подобие улыбки:
-Парень я же сказал тебе русским языком - отвали. Не доставай! Или ты хочешь залететь на трое суток - так мы это мигом, - я «расстроился» и мент вдруг подобрел: - а твой институт рядом с неграми. Всё, вали пока при памяти артист. Надо же. И он туда. Дибилик.
Дважды меня уговаривать не надо. Надо делать ноги. Главное он сказал, по карте это совсем недалеко, только при чём тут негры? И почему я дибилик? У меня что на роже написано, что я того? А может он неправильный мент? Тогда надо других ментов спросить. Спрос конечно не убьёт, кто ни будь да скажет. Или они все тут такие озабоченные? Перестройка их точно не коснулась. Вот так в первый раз я расстроился. Но если бы только менты.
Меня ещё что-то мучило. Или точнее, ну конечно же - горло. Как я сразу не догадался. Я ещё, когда из тамбура дверь нараспашку открыл то столько свежака нахватался - не одна ангина. а как минимум целый букет. И это на носу экзаменов. А ведь голос это всё! Я даже пощупал ради надёжности кадык. Тут щупай не щупай, болит и ангина кажется надолго. И это когда? В самый ответственный момент, когда меня должны слышать корифеи Мельпомены из лучших театров страны? Мда… Кажется я попал! Горло всё больше и больше раздражало, сушило, першило, короче: ангина летом - КОШМАР! Если лечить по науке то надо купить таблетки, и пить горячий чай с малиной. И отлёживаться на диване. Постельный режим и так далее и тому подобное. А если не поможет и поплохеет - то двадцать укольчиков, будьте здоровы, в нужное место. В общем приплыли, и дальше ехать некуда. Таблетки можно принять, да где ты их найдёшь, это ж в аптеку переть надо. И где её искать? Если тут каждый второй дундук и никто ничего не знает. А что с дундука возьмёшь?
Но я не отчаивался, спрашивал всех о «ГИТИССЕ» и аптеке, где находится Третьяковка и в какой стороне Кремль. Упивался социалистическим реализмом и мучился жаждой. Болезнь прогрессировала, а я нервничал. Наконец мне повезло Какой то патлатый молодой человек сжалился надо мной и остановился. При этом он нетерпеливо поглядывая на уличный циферблат, висевший прямо над нами.
-Послушайте, может вы не из Москвы, но где этот чёртов ГИТИСС, - задал я сотый раз один и тот же вопрос, - Я скоро повешусь, помру, лишусь всех сил но тут никто не знает про главный институт страны. Никакой у вас культуры. Вы тоже не знаете?
Парень как-то странно посмотрел на меня:
-Почему не знаем? Хорошо знаю. Только что оттуда.
-Да ну? - не поверил я своей удаче, - Господи, и вы можешь показать дорогу?
-А чего её показывать, - пожал плечами молодой человек, - вот сейчас спускайся вниз поверни направо, метров сто пройдёшь и увидишь посольство Нигерии. А напротив будет арка и жёлтое двухэтажное здание. Только ты не пугайся. Там немного мусора, но учиться можно, не мешает.
-А ты случайно не студент ГИТИССа?
-Случайно да. А ты что, приехал поступать?
-А разве не видно? - чуть не обиделся я, но на обиженных воду возят, - так ты уже поступил? Ты на каком курсе?
-На втором, а что не похож?
-Да нет, нормально, а скажи мне какой тут конкурс?
-Человек триста – четыреста, а в прошлом году почти пятьсот. Может ты напрасно приехал? Тут так просто не пройдёшь.
-А ты прорвался? – поразился я
-Конечно, только я поступал на режиссерский.
-А что, они так отличаются? – поперхнулся я, - я думал тут одни артисты.
-Ну ты деревня, - поразился моему невежеству товарищ, - Актёр играет, а режиссер командует. Понял… абитура. А чего это у тебя с голосом?
-Да так немного простыл. В поезде душно было, я форточку и открыл. А воздух сырой. Вот и схватил. Мне кажется у меня ангина.
-Понятное дело. Хреново! – посочувствовали мне, - тут надо раскинуть мозгами. Не всё так уныло в нашем парке.
-А ты что, можешь помочь? – с надеждой спросил я.
-Да можно, но это стоит энных денег, нетрадиционное лечение знаешь какое… - напустил туману студент, но меня охватило нетерпение.
-Сколько?
-Двадцать! И голос у тебя будет как у Демиса Русоса.
Это было сильно сказано. Я обожаю конечно слушать сладкоголосого грека, особенно его «Сувенир», но кто-то говорил мне, что такой голос, только у кастратов. Меня тут же обуяло сомнение. Потерять своё достоинство меня не устраивало и я высказал опасение:
-А на здоровье это никак не отразится?
На что будущая звезда режиссуры возмутилась:
-Да ты что! От этого ещё никто не умер. А если не нравится - как хочешь…
Он спешил и всем видом показал, что ему некогда. Но моя проблема просила, требовала, кричала. И я достал деньги:
-Сколько нужно времени, чтобы хрип прошёл?
-Пять минут, - с апломбом выдал диагноз студент, - но если ты идёшь на собеседование, послушай моего совета - принимай сразу. Только давай зайдём в продуктовый, там возьмём всё, что тебе нужно и голос у тебя будет как у Соловьяненко.