Когда снова я выйду на волю
И захлопну тюремную дверь
Подарю тебе с пылкой любовью
То, что должен был раньше,
поверь
Я любовь подарю такую
Чтобы тело дрожало всю ночь
Чтобы долго от поцелуев
Разговаривать было не в мочь
Чтобы тесно сплелися два тела
Чтоб не чувствовать рук и ног
Чтобы ты уже не хотела
Чтобы я уже больше не мог
Мы забудем про все плохое
Будто не было пасмурных дней
Будем вместе искать покоя
Среди новых, хороших друзей
Разлучить нас никто не сможет
Ни тюрьма, ни судья, не конвой
Далеко я теперь, но всеже
в моем сердце ты рядом со мной.
Здесь тоже живут, а порой
умирают,
А так же, народом народ
управляет.
Здесь можно подняться, а можно
упасть,
Интриги плетут и дерутся за
власть.
Здесь рушатся семьи и вновь
создаются,
За честь и за подлость здесь
насмерть дерутся.
Здесь можно трепаться, а можно
молчать,
Ведь нужно за слово свое
отвечать!
Здесь любят и верят, надеются,
ждут,
Стихи сочиняют и песни поют,
В карты играют и пайку крадут.
Здесь часто друзья становились
врагами,
Здесь взгляды и нравы сшибаются
лбами.
И вены от злости порой здесь
вскрывают,
И счеты с законом и жизнью
кончают.
Здесь души и судьбы, как порох
горят,
У всех здесь один одинаковый
взгляд.
Здесь слезы горючие плавят
металл,
Я этой стране свою юность отдал
И тучей закрылись большие дома
Вокруг той страны, что зовется -
ТЮРЬМА.
Меня не радует сегодня ничего -
Ни Новый год, ни улицы без снега.
Возможность исключается побега -
И мне не быть у сердца твоего!
Увы! Увы! - Я в замкнутом кругу,
И за него никак не просочиться.
Мне трудно без тебя, моя жар-
птица,
Не думать о тебе я не могу.
Былого счастья не вернуть назад -
Что скошено уже не зацветает.
На встречу в будущем надежды
мои тают-
Ведь, как-никак, - а мне за
пятьдесят!
Любимая! Я в возрасте зимы,
А ты в разгаре солнечного лета.
И все ж - была со мной! -
благодарю за это!...
Мы будем вместе, выйдя из
тюрьмы?
Наивная, головкой не кивай,
Не торопись: вопрос серьезный
очень.
Ты импульсивна, девочка. А
впрочем -
Меня надежд на счастье не лишай!
Твой образ все в глазах моих
стоит,
И дразнит недоступностью своею.
От злости и бессилья холодею,
И чуть не плачу в камере навзрыд.
Я у окна. Сокамерники спят.
Курю за самокруткой, самокрутку.
Ты - без меня, я - одинок. Мне
жутко.
Я проклинаю мой тюремный ад!
Бежал мечтой в цветущую страну
А наяву - одни задворки жизни
Где юность шлялась просто на
бану
В родной России, матушке-отчизне
Где зло людей не зарубцует раны
Где выкинут из жизни как изгой
Где одиночество познал я слишком
рано
И где неволя стала мне
сестрой" (СР).
Зона. Законы. Порядки. Устои.
Здесь мы не женщины. Здесь мы --
изгои.
Мы -- персонажи газет,
репортажей.
Нас величают они -- криминал.
За грабежи, за убийства, за кражи,
За преступленья и промахи наши
Здесь, в подмосковной помойке
под стражей
Кодекс российский нас в кучу
собрал"
Я - изгой, я пишу об изгоях
Беспредельно жестокого века..."
Решетка ржавая, спасибо,
Спасибо, старая тюрьма!
Такую волю дать могли бы
Мне только посох и сума.
Мной не владеют больше вещи,
Все затемняя и глуша.
Но солнце, солнце, солнце блещет
И громко говорит душа.
Запоры крепкие, спасибо!
Спасибо, лезвие штыка!
Такую мудрость дать могли бы
Мне только долгие века.
Не напрягая больше слуха,
Чтоб уцелеть в тревоге дня,
Я вижу все томленье духа
С Екклезиаста до меня.
Спасибо, свет коптилки слабый,
Спасибо, жесткая постель.
Такую радость дать могла бы
Мне только детства колыбель.
Уж я не бьюсь в сетях словесных,
Ища причин добру и злу,
Но чую близость тайн чудесных
И только верю и люблю.
Кто же знал, что тюрьма
Заставит по-другому жить.
Мы не думали тогда,
Что нужно волю ценить,
Что есть понятие «общак»
И с братом нужно поделиться,
А если скрысишь- на дальняк
И будешь петухом крутиться.
Тюрьма научит дорожить
Тем, что на воле мы не ценим.
Тюрьма научит многих жить
И выживать на этом свете.
(Добавление)
Ты меня не жди:
Восемь лет- это срок.
И не пиши о любви,
Мне уже все равно.
Я хочу тебя забыть
На целых восемь лет вперед.
Мне так будет легче жить,
Ощущая в сердце лед.
А напишешь, что люблю –
Не смогу тебе поверить.
На восемь лет меня в тайгу
Везет Столыпинский – к медведям.
«Пилить сосну» -судья сказал.
Я взгляд твой уловил прощальный.
Те восемь лет лесоповал
Из жизни вычеркнет нахально.
На перроне плачешь ты-
Столыпин не вернется.
Не пиши мне о любви-
Знаю, не дождешься.
Меня не радует сегодня ничего -
Ни Новый год, ни улицы без снега.
Возможность исключается побега -
И мне не быть у сердца твоего!
Увы! Увы! - Я в замкнутом кругу,
И за него никак не просочиться.
Мне трудно без тебя, моя жар-
птица,
Не думать о тебе я не могу.
Былого счастья не вернуть назад -
Что скошено уже не зацветает.
На встречу в будущем надежды
мои тают-
Ведь, как-никак, - а мне за
пятьдесят!
Любимая! Я в возрасте зимы,
А ты в разгаре солнечного лета.
И все ж - была со мной! -
благодарю за это!...
Мы будем вместе, выйдя из
тюрьмы?
Наивная, головкой не кивай,
Не торопись: вопрос серьезный
очень.
Ты импульсивна, девочка. А
впрочем -
Меня надежд на счастье не лишай!
Твой образ все в глазах моих стоит,
И дразнит недоступностью своею.
От злости и бессилья холодею,
И чуть не плачу в камере навзрыд.
Я у окна. Сокамерники спят.
Курю за самокруткой, самокрутку.
Ты - без меня, я - одинок. Мне
жутко.
Я проклинаю мой тюремный ад!
Нарисуй мне на стене облака,
А решетку преврати в кружева.
Мы с тобой не на свободе, пока,
Но надежда – я проверил – жива!
Здесь тюремщики галантны, милы,
Здесь законы либеральны - аж
жуть,
Но смотри – погасли чьи-то миры,
И костер – я проверял – не раздуть.
Быть наивным – привилегия тех,
Кто отчаянно уверен в себе.
Только жаль, что даже громкий
успех,
Словно облако в российской
судьбе.
Мы, наверно, виноваты с тобой –
Не делились чем-то главным,
порой.
И, когда вокруг объявят отбой,
Плачь в подушку – это способ
простой.
Верь - свобода возвратится еще!
Будет все как раньше, или почти...
Как дела? Ну, что сказать?..
Хорошо!
Если сможешь, то пойми и прости.
Нарисуй мне на стене облака,
А решетку преврати в кружева.
Мы с тобой не на свободе, пока,
Но надежда – я проверил – жива!
День сновидений и удачи,
День отворения разлук,
Благословенье передачи,
Прикосновенье милых рук.
Сквозь толщу стен твоей молитвы
И темноту моих ночей,
Сквозь все недавние ловитвы
И злую похоть палачей -
Сквозь их кирпичные затылки,
Сквозь груды грязи и дерьма -
Дошло ко мне -
письмо в бутылке,
Нет вдохновеннее письма.
Пусть перерыли, прошмонали,
Переломали сухари -
Ведь не сумели, не отняли.
Так говори же, говори!
Сквозь все запоры и решетки,
Все невода и жернова -
Дошли ко мне, теплы и кротки,
Твои негромкие слова.
Так говори, так прикасайся
Движеньем губ, тоской очей,
Родными пальцами домашних,
Еще не отнятых, вчерашних,
Не позабывших, не предавших
И не отрекшихся вещей!
Паровозов голоса
И порывы дыма.
Часовые пояса
Проплывают мимо.
Что ты смотришь в дым густой,
В переплет оконный -
Вологодский ты конвой,
Красные погоны.
Что ты смотришь и кричишь,
Хлещешь матом-плеткой?
Может, тоже замолчишь,
Сядешь за решетку.
У тебя еще мечты -
Девка ждет хмельная.
Я ведь тоже был, как ты,
И, наверно, знаю.
А теперь досталось мне
За грехи какие?
Ах, судьба моя в окне,
Жизнь моя, Россия...
Может быть, найдет покой
И умерит страсти...
Может, дуростью такой
И дается счастье.
Ты, как попка, тут не стой,
Не сбегу с вагона.
Эх, дурацкий ты конвой,
Красные погоны.
Ты знаешь, что такое боль?
Когда вокруг забор высокий,
Собаки бегают кругом,
Колючка тянется под током.
Когда не нужен ни кому,
А ведь друзья когда-то были,
Лишь стоило попасть в тюрьму
И все вокруг тебя забыли.
Ты знаешь, что такое боль?
Когда нет веры в человека,
Когда на всех ты обозлен,
Не видишь солнечного света.
И дни однообразные идут
И от того хоть волком вой,
И никуда ты не уйдешь,
Вокруг решетка и конвой.
Ты знаешь, что такое боль?
Когда урежут пайку хлеба.
Так что подумай головой
Кому из нас больнее было,
Когда и это пережил,
Когда от боли сердце ныло.
Не сможешь ты меня понять,
Не пережить тебе такое,
Когда ты вольный человек
И нет на сердце той же боли.
ТЮРЬМА-наука из наук
И мир её жесток и тонок,
Она научит понимать,
Кто человек, а кто подонок.
Я знаю, ты не спишь родная,
Ночами мысленно со мной
Ты самая хорошая, святая!
Дождись прошу! Ведь я вернусь
домой.
Я очень по тебе скучаю, МАМА!!!
И мысленно смотрю в твои глаза
Из-за меня ты мамочка страдаешь,
А по щеке твоей течет слеза.
Не плач родная, хоть и
невозможно
На сердце рану залечить пока
Я буду дома, встану на колени,
Просить прощенья буду у тебя.
Хоть знаю, ты меня давно
простила,
Но всё равно скажу как в детстве я
"Мамулячка, прости меня родная,
Я больше так не буду никогда!"
Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Разлюбила меня в письмах.
Хочешь, снова полюби!
Снег поземкой не согреет,
Как бы ни был он пушист.
Полюби меня скорее,
Полюби под ветра свист!
А решётка на окошке,
Как наколка на весу.
Хочешь, сердце на ладошке
Я тебе преподнесу?
Стоит только быть отважной
И лицом к Востоку стать.
Хочешь, мы с тобой однажды
Окунемся в благодать?
Ты - моя душа, жар-птица,
И подарок, и судьба.
Слева - прошлое дымится,
Справа - мне б иметь тебя.
В прошлом - криво, в прошлом -
косо,
В прошлом - реквием любви.
Успокойся, успокойся -
Всё - фантазии мои.
Впереди - забыта память,
Как забыта и тюрьма.
По ночам лишь воет замять
Да на сердце кутерьма.
Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Полюбила б меня в письмах,
Как никто и не любил.
Душу я свою настрою
И к тебе во сне приду.
Постараюсь - успокою:
Это я пишу в бреду.
А оглянешься: на деле –
Вышки, зэки, автомат.
На душе да и на теле
До сих пор рубцы ...ЕщёПомнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Разлюбила меня в письмах.
Хочешь, снова полюби!
Снег поземкой не согреет,
Как бы ни был он пушист.
Полюби меня скорее,
Полюби под ветра свист!
А решётка на окошке,
Как наколка на весу.
Хочешь, сердце на ладошке
Я тебе преподнесу?
Стоит только быть отважной
И лицом к Востоку стать.
Хочешь, мы с тобой однажды
Окунемся в благодать?
Ты - моя душа, жар-птица,
И подарок, и судьба.
Слева - прошлое дымится,
Справа - мне б иметь тебя.
В прошлом - криво, в прошлом -
косо,
В прошлом - реквием любви.
Успокойся, успокойся -
Всё - фантазии мои.
Впереди - забыта память,
Как забыта и тюрьма.
По ночам лишь воет замять
Да на сердце кутерьма.
Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Полюбила б меня в письмах,
Как никто и не любил.
Душу я свою настрою
И к тебе во сне приду.
Постараюсь - успокою:
Это я пишу в бреду.
А оглянешься: на деле –
Вышки, зэки, автомат.
На душе да и на теле
До сих пор рубцы горят.
Нагло с этим автоматом
Ухмыляются менты.
Только нежности, что матом;
В этом мире - я и ты.
И фантазию уносит,
Словно в пропасть, ветер злой.
Мысль и тело хлеба просят,
Хоть на звёзды волком вой.
…Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Всё, что было в наших письмах, -
Это реквием любви.
Зачернели во дворе
Курточки на вате,
На прогулку очередь
Сто девятой хате.
Эх, погодка хороша!
Дворик шесть на десять,
Полетела бы душа
За стальные сети.
Здравствуй, красно солнышко!
Здравствуй, небо синее!
Ты и за решеткою
Мне всего красивее.
Каждой клеткой чувствую
Сладкую истоминку,
Так коктейли чудные
Пьют через соломинку.
Пацаны бывалые
Курят, ржут, беседуют.
Трут проблемы малые,
На судьбу не сетуют.
Вон футбол устроили:
Мяч, из тряпок скрученный,
Технику освоили
И не надо лучшего.
У меня пониже класс –
Новичок, в натуре.
Не набит пока что глаз
В этой физкультуре.
Дверь засовом лязгнула,
В петлях заворочалась.
С вами поболтал бы я,
Да прогулка кончилась.
По узкой тюремной дорожке –
Ласкающий солнечный свет.
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.
Представь-ка, за этим «колодцем»
Бурлит и клокочет весна,
Работает, любит, смеется
Большая, как радость, страна.
Одетые в зелень бульвары
Не вспомнят про нашу беду.
Другие счастливые пары
По этим бульварам пройдут.
Другие счастливые люди
Пройдут мимо башен Кремля,
Но в этих колоннах не будет,
Мой друг, ни тебя, ни меня.
Напрасно малютка, проснувшись,
Меня будет утром искать.
Пухленьких милых ручонок
Не сможет прижать к себе мать.
По узкой тюремной дорожке –
Ласкающий солнечный свет...
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.
По загаженному снегу от гламура и
соплей
По следам чьего-то бега, по стопам
чужих людей
Привела его дорога в зону страха и
теней
И осталось лишь немного сил
прожить среди людей
За спиной осталась воля, за душой
вулканы зла
Он узнал не мало боли, но другим
её не дал
Не плевал в лицо уродам, кто
хотел его сгноить
Он ценил свою свободу, он хотел
любить и жить
И под дудку идиотов не плясал он
никогда
Обессилен и измотан но всегда
смотрел в глаза
Даже тем, чей дохлый разум не
давал спокойно спать
Не доказывал ни разу что ему на
них насрать
Но терпенье всё же сдохло,
потекла река обид
И ослепли и оглохли те, кто не был
им убит
Глупо было изначально верить
высохшим мозгам
Мы давно, как не печально, всё
прощаем дуракам.
А когда в холодной зоне начиная
жизнь с нуля
Он прижмёт к груди икону, станет
Бога умолять
Пожалеть, спасти, услышать тех,
кого он наказал
И дать силы, чтобы выжить всем
кто в зону не попал.
Он теперь не знает боли, он внутри
её живёт
З...ЕщёПо загаженному снегу от гламура и
соплей
По следам чьего-то бега, по стопам
чужих людей
Привела его дорога в зону страха и
теней
И осталось лишь немного сил
прожить среди людей
За спиной осталась воля, за душой
вулканы зла
Он узнал не мало боли, но другим
её не дал
Не плевал в лицо уродам, кто
хотел его сгноить
Он ценил свою свободу, он хотел
любить и жить
И под дудку идиотов не плясал он
никогда
Обессилен и измотан но всегда
смотрел в глаза
Даже тем, чей дохлый разум не
давал спокойно спать
Не доказывал ни разу что ему на
них насрать
Но терпенье всё же сдохло,
потекла река обид
И ослепли и оглохли те, кто не был
им убит
Глупо было изначально верить
высохшим мозгам
Мы давно, как не печально, всё
прощаем дуракам.
А когда в холодной зоне начиная
жизнь с нуля
Он прижмёт к груди икону, станет
Бога умолять
Пожалеть, спасти, услышать тех,
кого он наказал
И дать силы, чтобы выжить всем
кто в зону не попал.
Он теперь не знает боли, он внутри
её живёт
За окном остатки воли, но она его
не ждет
Ждёт лишь мама в старом доме, на
окраине села
Пишет письма сыну в зону, что
любила, как могла.
Валерия А
Я снова вспоминаю холодным
весенним хмурым днём и, в мыслях
улетаю к тебе в казёный дом, чтоб
на часок остаться с тобой наедине.
Такие встречи снятся довольно
часто мне.. Может ты сейчас
грустишь о родных краях, и в
полночный час не спишь также как
и я. Ничего я не прошу у своей
мечты, просто воздухом дышу тем
же, что и ты!
"Сижу на шконке в уголочке, Пишу письмо тебе я, мама, Поцелуй от меня дочку... Скажи... скажи, что б не скучала! Со мною, мама, всё впорядке, Жива, здорова - и Слава Богу! Ну всё, прости, я буду кратка... Не забудь ко мне дорогу!" Ложу письмо в конверт и плачу, Не скрыть, что больно так в груди... Значить каюсь, не иначе... И расплата впереди! Когда-то треснет ведь решётка, Дождусь заветного звонка, И лишь останется наколка... Напомнит ... "зечкой ты была"!!! Но впредь, не будут руки вертухая, Под кофтой нагло так шмонать! Я так от этого устала... Хочу об этом я кричать!!! Вот нервы сдали, не сдержалась... Мусор жучит "... не реви, Уж сиди, коли попалась Или хочешь - когти рви!" И, падла, нагло улыбаясь, Кидает миску мне с баландой, И про себя там чертыхаясь, Говорит "... ну ладно, ладно"! И прямо на пол он мне бросил Кусок хлеба, как собаке... Пусть только что-то ещё спросит... Иль шмонать начнёт в бараке... Нагл...Ещё
... А ДУША ВЕДЬ ЗА ЗАПРЕТКОЙ!
"Сижу на шконке в уголочке, Пишу письмо тебе я, мама, Поцелуй от меня дочку... Скажи... скажи, что б не скучала! Со мною, мама, всё впорядке, Жива, здорова - и Слава Богу! Ну всё, прости, я буду кратка... Не забудь ко мне дорогу!" Ложу письмо в конверт и плачу, Не скрыть, что больно так в груди... Значить каюсь, не иначе... И расплата впереди! Когда-то треснет ведь решётка, Дождусь заветного звонка, И лишь останется наколка... Напомнит ... "зечкой ты была"!!! Но впредь, не будут руки вертухая, Под кофтой нагло так шмонать! Я так от этого устала... Хочу об этом я кричать!!! Вот нервы сдали, не сдержалась... Мусор жучит "... не реви, Уж сиди, коли попалась Или хочешь - когти рви!" И, падла, нагло улыбаясь, Кидает миску мне с баландой, И про себя там чертыхаясь, Говорит "... ну ладно, ладно"! И прямо на пол он мне бросил Кусок хлеба, как собаке... Пусть только что-то ещё спросит... Иль шмонать начнёт в бараке... Наглый тип, несчастный фраер, Тебе понты тут не кидать! Тебя раз с ноги ударить... Ты, как волк, начнёшь рыдать!!! И так вот день за днём проходят, Улыбаюсь я так редко... По зоне ноги мои ходят, А ДУША ВЕДЬ... ЗА ЗАПРЕТКОЙ!!! Ещё мне чалиться пять лет, Ах, эти пять, как-будто двадцать... Когда увижу яркий свет - Тогда смогу я улыбаться!!! Я стерплю, смогу... так надо, Не миновать мне этих мук! И будет воля, как награда... И упадут браслеты с рук...
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 25
И захлопну тюремную дверь
Подарю тебе с пылкой любовью
То, что должен был раньше,
поверь
Я любовь подарю такую
Чтобы тело дрожало всю ночь
Чтобы долго от поцелуев
Разговаривать было не в мочь
Чтобы тесно сплелися два тела
Чтоб не чувствовать рук и ног
Чтобы ты уже не хотела
Чтобы я уже больше не мог
Мы забудем про все плохое
Будто не было пасмурных дней
Будем вместе искать покоя
Среди новых, хороших друзей
Разлучить нас никто не сможет
Ни тюрьма, ни судья, не конвой
Далеко я теперь, но всеже
в моем сердце ты рядом со мной.
умирают,
А так же, народом народ
управляет.
Здесь можно подняться, а можно
упасть,
Интриги плетут и дерутся за
власть.
Здесь рушатся семьи и вновь
создаются,
За честь и за подлость здесь
насмерть дерутся.
Здесь можно трепаться, а можно
молчать,
Ведь нужно за слово свое
отвечать!
Здесь любят и верят, надеются,
ждут,
Стихи сочиняют и песни поют,
В карты играют и пайку крадут.
Здесь часто друзья становились
врагами,
Здесь взгляды и нравы сшибаются
лбами.
И вены от злости порой здесь
вскрывают,
И счеты с законом и жизнью
кончают.
Здесь души и судьбы, как порох
горят,
У всех здесь один одинаковый
взгляд.
Здесь слезы горючие плавят
металл,
Я этой стране свою юность отдал
И тучей закрылись большие дома
Вокруг той страны, что зовется -
ТЮРЬМА.
Ни Новый год, ни улицы без снега.
Возможность исключается побега -
И мне не быть у сердца твоего!
Увы! Увы! - Я в замкнутом кругу,
И за него никак не просочиться.
Мне трудно без тебя, моя жар-
птица,
Не думать о тебе я не могу.
Былого счастья не вернуть назад -
Что скошено уже не зацветает.
На встречу в будущем надежды
мои тают-
Ведь, как-никак, - а мне за
пятьдесят!
Любимая! Я в возрасте зимы,
А ты в разгаре солнечного лета.
И все ж - была со мной! -
благодарю за это!...
Мы будем вместе, выйдя из
тюрьмы?
Наивная, головкой не кивай,
Не торопись: вопрос серьезный
очень.
Ты импульсивна, девочка. А
впрочем -
Меня надежд на счастье не лишай!
Твой образ все в глазах моих
стоит,
И дразнит недоступностью своею.
От злости и бессилья холодею,
И чуть не плачу в камере навзрыд.
Я у окна. Сокамерники спят.
Курю за самокруткой, самокрутку.
Ты - без меня, я - одинок. Мне
жутко.
Я проклинаю мой тюремный ад!
А наяву - одни задворки жизни
Где юность шлялась просто на
бану
В родной России, матушке-отчизне
Где зло людей не зарубцует раны
Где выкинут из жизни как изгой
Где одиночество познал я слишком
рано
И где неволя стала мне
сестрой" (СР).
Зона. Законы. Порядки. Устои.
Здесь мы не женщины. Здесь мы --
изгои.
Мы -- персонажи газет,
репортажей.
Нас величают они -- криминал.
За грабежи, за убийства, за кражи,
За преступленья и промахи наши
Здесь, в подмосковной помойке
под стражей
Кодекс российский нас в кучу
собрал"
Я - изгой, я пишу об изгоях
Беспредельно жестокого века..."
Спасибо, старая тюрьма!
Такую волю дать могли бы
Мне только посох и сума.
Мной не владеют больше вещи,
Все затемняя и глуша.
Но солнце, солнце, солнце блещет
И громко говорит душа.
Запоры крепкие, спасибо!
Спасибо, лезвие штыка!
Такую мудрость дать могли бы
Мне только долгие века.
Не напрягая больше слуха,
Чтоб уцелеть в тревоге дня,
Я вижу все томленье духа
С Екклезиаста до меня.
Спасибо, свет коптилки слабый,
Спасибо, жесткая постель.
Такую радость дать могла бы
Мне только детства колыбель.
Уж я не бьюсь в сетях словесных,
Ища причин добру и злу,
Но чую близость тайн чудесных
И только верю и люблю.
Заставит по-другому жить.
Мы не думали тогда,
Что нужно волю ценить,
Что есть понятие «общак»
И с братом нужно поделиться,
А если скрысишь- на дальняк
И будешь петухом крутиться.
Тюрьма научит дорожить
Тем, что на воле мы не ценим.
Тюрьма научит многих жить
И выживать на этом свете.
(Добавление)
Ты меня не жди:
Восемь лет- это срок.
И не пиши о любви,
Мне уже все равно.
Я хочу тебя забыть
На целых восемь лет вперед.
Мне так будет легче жить,
Ощущая в сердце лед.
А напишешь, что люблю –
Не смогу тебе поверить.
На восемь лет меня в тайгу
Везет Столыпинский – к медведям.
«Пилить сосну» -судья сказал.
Я взгляд твой уловил прощальный.
Те восемь лет лесоповал
Из жизни вычеркнет нахально.
На перроне плачешь ты-
Столыпин не вернется.
Не пиши мне о любви-
Знаю, не дождешься.
Ни Новый год, ни улицы без снега.
Возможность исключается побега -
И мне не быть у сердца твоего!
Увы! Увы! - Я в замкнутом кругу,
И за него никак не просочиться.
Мне трудно без тебя, моя жар-
птица,
Не думать о тебе я не могу.
Былого счастья не вернуть назад -
Что скошено уже не зацветает.
На встречу в будущем надежды
мои тают-
Ведь, как-никак, - а мне за
пятьдесят!
Любимая! Я в возрасте зимы,
А ты в разгаре солнечного лета.
И все ж - была со мной! -
благодарю за это!...
Мы будем вместе, выйдя из
тюрьмы?
Наивная, головкой не кивай,
Не торопись: вопрос серьезный
очень.
Ты импульсивна, девочка. А
впрочем -
Меня надежд на счастье не лишай!
Твой образ все в глазах моих стоит,
И дразнит недоступностью своею.
От злости и бессилья холодею,
И чуть не плачу в камере навзрыд.
Я у окна. Сокамерники спят.
Курю за самокруткой, самокрутку.
Ты - без меня, я - одинок. Мне
жутко.
Я проклинаю мой тюремный ад!
А решетку преврати в кружева.
Мы с тобой не на свободе, пока,
Но надежда – я проверил – жива!
Здесь тюремщики галантны, милы,
Здесь законы либеральны - аж
жуть,
Но смотри – погасли чьи-то миры,
И костер – я проверял – не раздуть.
Быть наивным – привилегия тех,
Кто отчаянно уверен в себе.
Только жаль, что даже громкий
успех,
Словно облако в российской
судьбе.
Мы, наверно, виноваты с тобой –
Не делились чем-то главным,
порой.
И, когда вокруг объявят отбой,
Плачь в подушку – это способ
простой.
Верь - свобода возвратится еще!
Будет все как раньше, или почти...
Как дела? Ну, что сказать?..
Хорошо!
Если сможешь, то пойми и прости.
Нарисуй мне на стене облака,
А решетку преврати в кружева.
Мы с тобой не на свободе, пока,
Но надежда – я проверил – жива!
День отворения разлук,
Благословенье передачи,
Прикосновенье милых рук.
Сквозь толщу стен твоей молитвы
И темноту моих ночей,
Сквозь все недавние ловитвы
И злую похоть палачей -
Сквозь их кирпичные затылки,
Сквозь груды грязи и дерьма -
Дошло ко мне -
письмо в бутылке,
Нет вдохновеннее письма.
Пусть перерыли, прошмонали,
Переломали сухари -
Ведь не сумели, не отняли.
Так говори же, говори!
Сквозь все запоры и решетки,
Все невода и жернова -
Дошли ко мне, теплы и кротки,
Твои негромкие слова.
Так говори, так прикасайся
Движеньем губ, тоской очей,
Родными пальцами домашних,
Еще не отнятых, вчерашних,
Не позабывших, не предавших
И не отрекшихся вещей!
И порывы дыма.
Часовые пояса
Проплывают мимо.
Что ты смотришь в дым густой,
В переплет оконный -
Вологодский ты конвой,
Красные погоны.
Что ты смотришь и кричишь,
Хлещешь матом-плеткой?
Может, тоже замолчишь,
Сядешь за решетку.
У тебя еще мечты -
Девка ждет хмельная.
Я ведь тоже был, как ты,
И, наверно, знаю.
А теперь досталось мне
За грехи какие?
Ах, судьба моя в окне,
Жизнь моя, Россия...
Может быть, найдет покой
И умерит страсти...
Может, дуростью такой
И дается счастье.
Ты, как попка, тут не стой,
Не сбегу с вагона.
Эх, дурацкий ты конвой,
Красные погоны.
Когда вокруг забор высокий,
Собаки бегают кругом,
Колючка тянется под током.
Когда не нужен ни кому,
А ведь друзья когда-то были,
Лишь стоило попасть в тюрьму
И все вокруг тебя забыли.
Ты знаешь, что такое боль?
Когда нет веры в человека,
Когда на всех ты обозлен,
Не видишь солнечного света.
И дни однообразные идут
И от того хоть волком вой,
И никуда ты не уйдешь,
Вокруг решетка и конвой.
Ты знаешь, что такое боль?
Когда урежут пайку хлеба.
Так что подумай головой
Кому из нас больнее было,
Когда и это пережил,
Когда от боли сердце ныло.
Не сможешь ты меня понять,
Не пережить тебе такое,
Когда ты вольный человек
И нет на сердце той же боли.
ТЮРЬМА-наука из наук
И мир её жесток и тонок,
Она научит понимать,
Кто человек, а кто подонок.
Ночами мысленно со мной
Ты самая хорошая, святая!
Дождись прошу! Ведь я вернусь
домой.
Я очень по тебе скучаю, МАМА!!!
И мысленно смотрю в твои глаза
Из-за меня ты мамочка страдаешь,
А по щеке твоей течет слеза.
Не плач родная, хоть и
невозможно
На сердце рану залечить пока
Я буду дома, встану на колени,
Просить прощенья буду у тебя.
Хоть знаю, ты меня давно
простила,
Но всё равно скажу как в детстве я
"Мамулячка, прости меня родная,
Я больше так не буду никогда!"
Небо - в памяти глубин?
Разлюбила меня в письмах.
Хочешь, снова полюби!
Снег поземкой не согреет,
Как бы ни был он пушист.
Полюби меня скорее,
Полюби под ветра свист!
А решётка на окошке,
Как наколка на весу.
Хочешь, сердце на ладошке
Я тебе преподнесу?
Стоит только быть отважной
И лицом к Востоку стать.
Хочешь, мы с тобой однажды
Окунемся в благодать?
Ты - моя душа, жар-птица,
И подарок, и судьба.
Слева - прошлое дымится,
Справа - мне б иметь тебя.
В прошлом - криво, в прошлом -
косо,
В прошлом - реквием любви.
Успокойся, успокойся -
Всё - фантазии мои.
Впереди - забыта память,
Как забыта и тюрьма.
По ночам лишь воет замять
Да на сердце кутерьма.
Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Полюбила б меня в письмах,
Как никто и не любил.
Душу я свою настрою
И к тебе во сне приду.
Постараюсь - успокою:
Это я пишу в бреду.
А оглянешься: на деле –
Вышки, зэки, автомат.
На душе да и на теле
До сих пор рубцы ...ЕщёПомнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Разлюбила меня в письмах.
Хочешь, снова полюби!
Снег поземкой не согреет,
Как бы ни был он пушист.
Полюби меня скорее,
Полюби под ветра свист!
А решётка на окошке,
Как наколка на весу.
Хочешь, сердце на ладошке
Я тебе преподнесу?
Стоит только быть отважной
И лицом к Востоку стать.
Хочешь, мы с тобой однажды
Окунемся в благодать?
Ты - моя душа, жар-птица,
И подарок, и судьба.
Слева - прошлое дымится,
Справа - мне б иметь тебя.
В прошлом - криво, в прошлом -
косо,
В прошлом - реквием любви.
Успокойся, успокойся -
Всё - фантазии мои.
Впереди - забыта память,
Как забыта и тюрьма.
По ночам лишь воет замять
Да на сердце кутерьма.
Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Полюбила б меня в письмах,
Как никто и не любил.
Душу я свою настрою
И к тебе во сне приду.
Постараюсь - успокою:
Это я пишу в бреду.
А оглянешься: на деле –
Вышки, зэки, автомат.
На душе да и на теле
До сих пор рубцы горят.
Нагло с этим автоматом
Ухмыляются менты.
Только нежности, что матом;
В этом мире - я и ты.
И фантазию уносит,
Словно в пропасть, ветер злой.
Мысль и тело хлеба просят,
Хоть на звёзды волком вой.
…Помнишь лес в осенних листьях,
Небо - в памяти глубин?
Всё, что было в наших письмах, -
Это реквием любви.
Курточки на вате,
На прогулку очередь
Сто девятой хате.
Эх, погодка хороша!
Дворик шесть на десять,
Полетела бы душа
За стальные сети.
Здравствуй, красно солнышко!
Здравствуй, небо синее!
Ты и за решеткою
Мне всего красивее.
Каждой клеткой чувствую
Сладкую истоминку,
Так коктейли чудные
Пьют через соломинку.
Пацаны бывалые
Курят, ржут, беседуют.
Трут проблемы малые,
На судьбу не сетуют.
Вон футбол устроили:
Мяч, из тряпок скрученный,
Технику освоили
И не надо лучшего.
У меня пониже класс –
Новичок, в натуре.
Не набит пока что глаз
В этой физкультуре.
Дверь засовом лязгнула,
В петлях заворочалась.
С вами поболтал бы я,
Да прогулка кончилась.
Ласкающий солнечный свет.
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.
Представь-ка, за этим «колодцем»
Бурлит и клокочет весна,
Работает, любит, смеется
Большая, как радость, страна.
Одетые в зелень бульвары
Не вспомнят про нашу беду.
Другие счастливые пары
По этим бульварам пройдут.
Другие счастливые люди
Пройдут мимо башен Кремля,
Но в этих колоннах не будет,
Мой друг, ни тебя, ни меня.
Напрасно малютка, проснувшись,
Меня будет утром искать.
Пухленьких милых ручонок
Не сможет прижать к себе мать.
По узкой тюремной дорожке –
Ласкающий солнечный свет...
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.
соплей
По следам чьего-то бега, по стопам
чужих людей
Привела его дорога в зону страха и
теней
И осталось лишь немного сил
прожить среди людей
За спиной осталась воля, за душой
вулканы зла
Он узнал не мало боли, но другим
её не дал
Не плевал в лицо уродам, кто
хотел его сгноить
Он ценил свою свободу, он хотел
любить и жить
И под дудку идиотов не плясал он
никогда
Обессилен и измотан но всегда
смотрел в глаза
Даже тем, чей дохлый разум не
давал спокойно спать
Не доказывал ни разу что ему на
них насрать
Но терпенье всё же сдохло,
потекла река обид
И ослепли и оглохли те, кто не был
им убит
Глупо было изначально верить
высохшим мозгам
Мы давно, как не печально, всё
прощаем дуракам.
А когда в холодной зоне начиная
жизнь с нуля
Он прижмёт к груди икону, станет
Бога умолять
Пожалеть, спасти, услышать тех,
кого он наказал
И дать силы, чтобы выжить всем
кто в зону не попал.
Он теперь не знает боли, он внутри
её живёт
З...ЕщёПо загаженному снегу от гламура и
соплей
По следам чьего-то бега, по стопам
чужих людей
Привела его дорога в зону страха и
теней
И осталось лишь немного сил
прожить среди людей
За спиной осталась воля, за душой
вулканы зла
Он узнал не мало боли, но другим
её не дал
Не плевал в лицо уродам, кто
хотел его сгноить
Он ценил свою свободу, он хотел
любить и жить
И под дудку идиотов не плясал он
никогда
Обессилен и измотан но всегда
смотрел в глаза
Даже тем, чей дохлый разум не
давал спокойно спать
Не доказывал ни разу что ему на
них насрать
Но терпенье всё же сдохло,
потекла река обид
И ослепли и оглохли те, кто не был
им убит
Глупо было изначально верить
высохшим мозгам
Мы давно, как не печально, всё
прощаем дуракам.
А когда в холодной зоне начиная
жизнь с нуля
Он прижмёт к груди икону, станет
Бога умолять
Пожалеть, спасти, услышать тех,
кого он наказал
И дать силы, чтобы выжить всем
кто в зону не попал.
Он теперь не знает боли, он внутри
её живёт
За окном остатки воли, но она его
не ждет
Ждёт лишь мама в старом доме, на
окраине села
Пишет письма сыну в зону, что
любила, как могла.
Я снова вспоминаю холодным
весенним хмурым днём и, в мыслях
улетаю к тебе в казёный дом, чтоб
на часок остаться с тобой наедине.
Такие встречи снятся довольно
часто мне.. Может ты сейчас
грустишь о родных краях, и в
полночный час не спишь также как
и я. Ничего я не прошу у своей
мечты, просто воздухом дышу тем
же, что и ты!
супер
... А ДУША ВЕДЬ ЗА ЗАПРЕТКОЙ!
"Сижу на шконке в уголочке, Пишу письмо тебе я, мама, Поцелуй от меня дочку... Скажи... скажи, что б не скучала! Со мною, мама, всё впорядке, Жива, здорова - и Слава Богу! Ну всё, прости, я буду кратка... Не забудь ко мне дорогу!" Ложу письмо в конверт и плачу, Не скрыть, что больно так в груди... Значить каюсь, не иначе... И расплата впереди! Когда-то треснет ведь решётка, Дождусь заветного звонка, И лишь останется наколка... Напомнит ... "зечкой ты была"!!! Но впредь, не будут руки вертухая, Под кофтой нагло так шмонать! Я так от этого устала... Хочу об этом я кричать!!! Вот нервы сдали, не сдержалась... Мусор жучит "... не реви, Уж сиди, коли попалась Или хочешь - когти рви!" И, падла, нагло улыбаясь, Кидает миску мне с баландой, И про себя там чертыхаясь, Говорит "... ну ладно, ладно"! И прямо на пол он мне бросил Кусок хлеба, как собаке... Пусть только что-то ещё спросит... Иль шмонать начнёт в бараке... Нагл...Ещё
... А ДУША ВЕДЬ ЗА ЗАПРЕТКОЙ!
"Сижу на шконке в уголочке, Пишу письмо тебе я, мама, Поцелуй от меня дочку... Скажи... скажи, что б не скучала! Со мною, мама, всё впорядке, Жива, здорова - и Слава Богу! Ну всё, прости, я буду кратка... Не забудь ко мне дорогу!" Ложу письмо в конверт и плачу, Не скрыть, что больно так в груди... Значить каюсь, не иначе... И расплата впереди! Когда-то треснет ведь решётка, Дождусь заветного звонка, И лишь останется наколка... Напомнит ... "зечкой ты была"!!! Но впредь, не будут руки вертухая, Под кофтой нагло так шмонать! Я так от этого устала... Хочу об этом я кричать!!! Вот нервы сдали, не сдержалась... Мусор жучит "... не реви, Уж сиди, коли попалась Или хочешь - когти рви!" И, падла, нагло улыбаясь, Кидает миску мне с баландой, И про себя там чертыхаясь, Говорит "... ну ладно, ладно"! И прямо на пол он мне бросил Кусок хлеба, как собаке... Пусть только что-то ещё спросит... Иль шмонать начнёт в бараке... Наглый тип, несчастный фраер, Тебе понты тут не кидать! Тебя раз с ноги ударить... Ты, как волк, начнёшь рыдать!!! И так вот день за днём проходят, Улыбаюсь я так редко... По зоне ноги мои ходят, А ДУША ВЕДЬ... ЗА ЗАПРЕТКОЙ!!! Ещё мне чалиться пять лет, Ах, эти пять, как-будто двадцать... Когда увижу яркий свет - Тогда смогу я улыбаться!!! Я стерплю, смогу... так надо, Не миновать мне этих мук! И будет воля, как награда... И упадут браслеты с рук...