12 декабря 1898 г. с ходатайством «о приобретении в государственную собственность могилы поэта, а если представится возможным, то и всего села Михайловского» к сыну поэта Г. А. Пушкину обратился великий князь К. К. Романов. Вскоре от Г. А. Пушкина последовало согласие. Как мы помним, сын поэта и сам размышлял о том, чтобы «уступить» имение и могилу в собственность государства. Таким образом, в 1899 г., в связи с подготовкой и в ходе празднования 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина, в России впервые обратились к решению проблемы сохранения усадьбы как историко-культурного феномена, при этом на государственном уровне. Государство кроме того выступило главным инвестором по отношению к проекту создания в Михайловском «благотворительного учреждения, связанного с именем Пушкина Для проведения юбилейных торжеств во многих городах создавались фонды добровольных пожертвований в память А. С. Пушкина. На Псковщине подготовка к празднеству не ограничилась сбором пожертвований. Указом Синода от 19 марта 1899 г. в честь столетия рождения А. С. Пушкина третьеклассный Святогорский монастырь, у стен которого находится могила поэта, был отнесен ко второму классу штатных монастырей. Одновременно с этим была издана книга игумена Иоанна «Описание Святогорского Успенского монастыря», посвященная истории обители, часто посещавшейся А. С. Пушкиным при жизни. Выход в свет этой книги стал своеобразной данью памяти поэту.

Организацией торжества в Святых Горах занимался псковский комитет дворян, во главе с губернским предводителем дворянства Н. И. Новосильцевым. Совместно с представителями петербургской печати и Юбилейной Пушкинской комиссией ими была выработана программа чествования поэта и приглашены на «пушкинские дни» в Святые Горы писатели из столиц и университетских городов (Казани, Харькова, Киева, Дерпта и других). 21 января 1899 г. в Святых Горах состоялось заседание Комиссии по приему гостей на предстоящем торжестве чествования памяти А. С. Пушкина, также возглавляемой губернским Н. И. Новосильцевым. Первоочередными задачами для организаторов стали ремонт и очистка могилы поэта. Ее неудовлетворительное состояние беспокоило многих: «…Могила величайшего русского поэта… находилась в крайне запущенном состоянии. Внизу у подножия надгробного памятника цемент обвалился, кирпичи порастрескались, и могила имела крайне не привлекательный вид…» К майским торжествам благодаря заботам псковского комитета могила была приведена в порядок, очищена, и отреставрирована. Повторное заседание Комиссии по приему гостей состоялось 29 марта 1899 г. в Пскове. На заседании решались в основном хозяйственные вопросы предстоящего торжества. В числе этих вопросов было создание проекта строительства эстрады вокруг могилы А. С. Пушкина. Могильный холм не был технически приспособлен для большого стечения публики, осыпался и грозил обвалом. По этой причине было запланировано строительство укрепленной эстрады, вмещающей до 400 человек.

Вторым важным вопросом была организация поставки лошадей для прибывающих на пушкинские торжества гостей с ближайших железнодорожных станций в Святые Горы. Ямщикам наказывалось быть прилично одетыми, вежливыми с приезжающими и в трезвом виде. Устройство буфета и кухни в Святых Горах 25, 26 и 27 мая было поручено опытному буфетчику И. И. Байкову. «Во все это время в буфете должны быть горячие и холодные закуски, обеды из 4 и 3 блюд, водки, вино, пиво, сельтерская вода и лимонад на газе для продажи публике по таксе, утвержденной Комиссией» ,  говорилось в обязательстве, данном И. И. Байковым псковскому комитету. Настоятель Святогорского монастыря, по договоренности с организаторами, предоставлял в полное распоряжение буфетчика ледник со льдом, а Комиссии уступал здание школы при монастыре и пять комнат в настоятельском доме, где предварительно осуществлялся небольшой ремонт .

Вероятно, самым сложным организационным вопросом в 1899 г. было размещение гостей в Святых Горах. По воспоминаниям, писателя И. Л. Щеглова, дважды побывавшего на могиле А. С. Пушкина (в 1898 и 1899 гг.), он жил «добрую неделю в покоях отсутствовавшего настоятеля монастыря» и довольствовался «скромным постным монастырским столом». Но как верно замечал литератор: «…далеко не всякий поклонник Пушкина согласится обречь себя посту и молитве ради посещения Пушкинских уголков, да и далеко не всякому бедный Святогорский монастырь может открыть свои двери…» На юбилейные торжества гостей ожидалось много. Некоторых почетных гостей предполагалось разместить в доме настоятеля Святогорского монастыря. Остальных планировалось расселить в соответствии со списком квартир, представленным земским начальником П. Ф. Карповым299. К майским торжествам в них был сделан ремонт. Также для ночлега были приспособлены все жилые помещения в монастыре и нежилые строения в Святых Горах, но пригодные для временного пребывания. Все они были пронумерованы, для максимального удобства ожидаемых лиц. Заботой организаторов было размещение не только отдельных гостей, но и целых хоров певчих, трупп артистов и групп воспитанников и воспитанниц учебных заведений, ожидаемых на празднество.

Задолго до праздника в деревнях и селах были приостановлены все работы в поле. Люди были мобилизованы на ремонт дорог, мостов, на сооружение около Святогорского монастыря временного помпезного «Храма Славы Пушкина», ремонт присутственных зданий Святогорья и проч. и проч. В Святые Горы понаехали маркитанты и кабатчики всех рангов и мастей. На дверях трактиров вывешивались объявления о том, что здесь в памятные дни будут подаваться специальные блюда «беф а ля Пушкин» и «салат а ля Евгений Онегин». Фирма купца Шустова выставила свои рекламные щиты, сообщавшие о том, что ею выпущен «Юбилейный ликер Александра Сергеевича» с портретом поэта на этикетке и полным текстом стихотворения «Я люблю веселый пир». Ликер был в стеклянных бутылках в виде фигурки Пушкина и с пробкой, изображающей его черную шляпу. Пушкинским праздником широко воспользовалась братия Святогорского монастыря, принимавшая круглосуточно заказы на «неугасимые» свечи и лампады, молебствия и панихиды по «болярину Александру». При въезде в Святые Горы местным населением, в виду ожидаемого приезда товарища министра внутренних дел барона А. А. Икскуль-фон-Гильденбандта, бывшего псковского губернатора была построена большая, нарядная триумфальная арка. Арка производила большое впечатление на прибывавших гостей: «Вся увитая зелеными гирляндами, убранная массой флагов... С одной ее стороны было написано ―1799 г. – 1899 г. Святые Горы‖ – а с другой ―От слободы Таболенца‖». Вокруг могилы А. С. Пушкина для торжественной панихиды был сооружен большой деревянный помост, обнесенный перилами. Напротив Святогорского монастыря, на горе было возведено здание для торжественного заседания, посвященного памяти А. С. Пушкина, названное устроителями празднеств «Храмом Славы Пушкина»

Проект Храма Славы был заказан Псковским комитетом архитектору-художнику Константину Васильевичу Изенбергу, в помощь ему был выделен псковский губернский архитектор Ф. П. Нестурх. В основу проекта была положена специально разработанная программа, которая предусматривала: 1. Дворец должен быть воздвигнут в непосредственной близости к Святогорскому монастырю, в котором находится могила поэта. 2. Он должен занять главенствующее положение в топографии местности. 3. Здание должно отвечать понятию «дворец» и иметь праздничный вид, а его декоративная отделка подчинена пушкинской теме (жизнь и творчество Пушкина). 4. Внутреннее помещение в основном должно состоять из большого зала и сцены. Вместимость зала не менее 1000 человек. 5. Учитывая, что на праздник соберется не одна тысяча человек, а значительно больше, перед зданием дворца должно быть устроено гульбище, на котором сможет разместиться несколько тысяч человек. Как известно, на Святогорский праздник явилось свыше 5000 человек. Согласно смете, сооружение Храма Славы потребовало немалого количества средств и материалов. Учитывая это, комитет решил «строить здание не навсегда, а как временное». Материалы для него (бревна, доски, толь, стекло, холстина и проч.) взять напрокат у кого-либо из крупных псковских купцов-предпринимателей, с обязательством вернуть их по окончании празднества в течение.1899 года, уплатить за прокат некую сумму денег, «а если возможно, то и бесплатно». Что и было свершено. Вскоре из Пскова в Святые Горы прибыли рабочие и строительные материалы. Сооружение было возведено очень быстро. Площадкой для него был выбран один из холмов, расположенных к востоку от монастыря. Вершина холма была срезана и выровнена. Здание было одноэтажное, деревянное, длиною. 50 метров, шириною 25 метров и высотою 6 метров (исключая кровлю). Кровля состояла из 3 куполов овальной формы: один в центре, два по краям. На центральном куполе трехметровая лира, на боковых куполах по 2 лиры меньшего размера. По кромке кровли — декоративная балюстрада. В центре здания — широкие ворота, декорированные разноцветной материей. Над ними большое живописное панно с изображением лаврового венка, цветов и урны. По всему фасаду огромное панно с изображением сцен из произведений Пушкина: «Русалка», «Капитанская дочка», «Борис Годунов», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Полтава», «Скупой рыцарь», «Евгений Онегин», «Руслан и Людмила». — Рядом с панно — большие окна-витражи, декорированные флагами и зелеными хвойными гирляндами. Вокруг здания разбиты площадки, на которых возведены ларьки для торговли гостинцами и сувенирами. К Храму Славы была проложена специальная дорожка. Она шла от стен монастыря, через овраг и далее по специально возведенной деревянной лестнице в несколько маршей. Следы этой дорожки сохранились до наших дней. Стены внутри Храма были украшены большими картинами, изображающими усадьбу Михайловского, домик няни, вид псковского кремля, «Бал у Лариных», «Полтавский бой» — копии картин художников Кондратьева, Крыжицкого, Самокиш-Судаковской, Овсянникова, Самокиша… Картины производили сильное впечатление на простой народ, постоянно толпившийся около них и «знакомившийся по ним с Пушкиным»

На эстраде был поставлен постамент с бюстом Пушкина.

Для наблюдения за порядком со всех уездов губернии были сняты и направлены в Святые Горы урядники, жандармы, приставы. В помощь им прибыла воинская часть из псковского гарнизона, разбившая свой лагерь неподалеку от Святогорской обители. Псковский губернатор в своем секретном циркуляре уездным властям повелел, чтобы «при приезде господ гостей и начальствующих лиц велось тщательное наблюдение над местными крестьянами, дабы не подавалось ими никаких прошений и жалоб; всех неряшливо и бедно одетых не пускать в места скопления господ гостей, а также в сады и парки. Всюду обеспечить чистоту и опрятность. Церкви и монастырские здания иллюминировать плошками с воском и салом, в двойном количестве, а возжигать оные лишь в то время, как будет дано знать из полиции. А также следует иметь достаточное количество плошек, долженствующих быть поставленными на арках при въезде в Святые Горы и при входе в „Храм Славы“. А особливо также смотреть за лицами нетрезвого состояния, немедля забирая их в арестантский дом. О всех происшествиях записывать в специальный журнал, копии записей незамедлительно доводить до сведения канцелярии губернатора». Вход во двор Святогорского монастыря был совсем закрыт для простого люда. Сюда пускали только по особым пропускам, отпечатанным в типографии псковского губернатора. Пропуска проверялись специальным нарядом полицейских. А в самый день праздника у Святых ворот монастыря стоял при полном параде сам граф П. А. Гейден, Во дворе Святогорского монастыря для ожидающихся гостей был устроен буфет, «казавшийся даже роскошным в такой глухой деревне». А на большой площадке перед волостным правлением была сооружена открытая сцена для народного театра и эстрада для оркестра.

24 и 25 мая 1899 г. на юбилейные торжества в Святые Горы активно стали прибывать гости. Некоторые из них спешили побывать в Михайловском и Тригорском. «Еще 25-го мая встречал приезжих сам Григорий Александрович Пушкин и любезно показывал сохранившийся от времен его отца маленький флигелек слева от большого дома и другие подробности в знаменитой усадьбе» , – отмечал А. И. Фаресов, собравший в своей книге «А. С. Пушкин и чествование его памяти» наиболее полный фактический материал о юбилейных событиях. Построенный в 1866 г. господский дом в Михайловском не представлял особенного интереса, что разочаровывало многих посетителей: «Опальный дом, заново перестроенный, свежевыкрашенный, с лоснящимися полами и чисто вымытыми окнами, но без признака какой-нибудь обстановки внутри, своей пустынностью производил весьма удручающее впечатление…»

К вечеру 25 мая погода в Святых Горах испортилась: «Дождь, мелкий с утра, усиливаясь к вечеру, превращал песчаные улицы посада в грязные непроходимые дороги и наводил уныние, обещая на завтра испортить празднество». К 12 часам ночи бенгальский огонь и приветственные крики известили о прибытии в Святые Горы товарища министра внутренних дел барона А. А. Икскуля-фон-Гильденбандта и Псковского губернатора К. И. Пащенко. У триумфальной арки местные крестьяне преподнесли барону А. А. Икскулю хлеб-соль, а пожарные из Опочки309 бежали по селу с разноцветными факелами, освещая дорогу до отведенной ему квартиры в доме под № 3.

В долгожданный пушкинский день, 26 мая 1899 г., небо над Святыми Горами заволокло низкими темными тучами. Дождь, начавшийся накануне вечером, продолжал идти. На гористых улицах посада образовалась непролазная грязь. При приближении кортежа еще издали раздались переливы свистков, затем раздался колокольный звон. Во весь опор проскакал урядник на взмыленной лошади, за ним в тележке — исправник. Наконец, запряженная тройкой, с ямщиком в павлиньих перьях на шапке, показалась коляска с г. товарищем министра и псковским губернатором Пащенко. При ее приближении пожарные зажгли бенгальские огни, ярко осветившие дорогу, экипажи и стоявшую толпу. Коляска остановилась у арки, и земский начальник П. Ф. Карпов в полной парадной форме поднес барону на деревянном блюде с серебряной солонкой хлеб-соль от имени местных жителей. Товарищ министра вышел из коляски, поблагодарил мужиков, похвалил арку и иллюминацию и поехал дальше…» Торжества в Святых Горах начались богослужением в Успенском соборе монастыря. В церковь допускались лишь приглашенные пушкинским комитетом лица и имевшие билеты, так как небольшой храм не мог вместить всех желающих лиц. За порядком лично наблюдал местный предводитель дворянства граф П. А. Гейден. Собор был переполнен молящимися. Первое место занимали сыновья поэта А. А. и Г. А. Пушкины и его племянник Л. Н. Павлищев. Рядом с ними находились товарищ министра внутренних дел барон А. А. Икскуль-фон-Гильденбандт, Псковский губернатор Н. И. Пащенко, губернский предводитель дворянского собрания Н. И. Новосильцев, члены Псковского юбилейного комитета, представители губернских и уездных властей. На правом клиросе Успенского собора помещались архиерейские певчие под управлением о. Николая Спасова, соборного священника из Пскова, на левом клиросе – хор А. А. Архангельского из Петербурга. «Заупокойная обедня в маленьком, старинном храме была необыкновенно торжественна. – Вспоминала петербургская писательница К. Лукашевич. – Хорошо пели монахи, еще лучше певчие из Пскова; но когда на левом клиросе грянул «Верую» хор Архангельского, то в среде молящихся пробежал будто электрический ток. Это прекрасное, гармоничное, стройное пение казалось ангельским хором, трогало за душу и вызывало слезы умиления».

После обедни на могиле поэта была отслужена торжественная панихида. Фотографы пытались запечатлеть происходившую церемонию, но в объектив камер попадали только раскрытые от дождя зонты. «Что сделалось с мундирами депутатов, туалетами дам – трудно и вообразить, особенно, если вспомнить, что некоторые дамы не захватили с собой из Питера ни галош, ни зонтиков, в надежде на хорошую погоду. Толпа наполнила мостки вокруг могилы Пушкина. Над нею развевались хоругви, решетка была убрана цветами, белая мраморная пирамида могилы поэта возвышалась среди лавровых деревьев. Убранство было красивое». На могилу поэта многими депутациями были возложены венки, и памятник совершенно «утонул в них». Одним из самых впечатляющих своей величиной был венок из сирени от лицеистов. Особенно трогательным, по воспоминаниям очевидцев, было то, что «бедные молодые люди проскакали столько сотен верст, чтобы под дождем возложить этот венок и тотчас же ехать обратно, так как у них в Лицее на другой день был назначен экзамен».

Для не попавшего в храм на панихиду простого народа было решено отслужить еще одну, на которой присутствовало около трехсот учеников народных школ, прибывших на Пушкинский праздник в Святые Горы. Инспектор народных училищ П. Т. Виноградов выступил перед ними с речью, в которой рекомендовал учиться у А. С. Пушкина любить родину и посвятить все свои силы служению ей . Присутствовавшая при этом писательница К. Лукашевич решила узнать, понимают ли ученики, по кому служится панихида и, обратившись с вопросом к одному из них, получила ответ: «Знаю. По Александру Сергеевичу Пушкину… Это был писатель хороший. Знаю… сказку про купца Остолопа и работника Балду… Еще знаю стих: ―Зима. Крестьянин торжествуя‖».

В два часа дня торжества продолжились в «Храме Славы». Огромное здание было переполнено нарядной аристократической публикой, занявшей места согласно билетам. Народ отсутствовал даже в задних рядах театра. «Храм Славы» «…строился для хорошей погоды: для господ ―во фраках с белыми галстуками‖ и для дам – ―в белых платьях‖, как было публиковано в газетах к руководству ―гостей‖. Крышу здания, вместо толя, покрыли на живую руку картоном и дранью, изукрасив ее кумачем, линючими ситцами и грязными мешками. Можно себе представить, какие цветные потоки потекли от дождя на публику сквозь такую крышу!» – писал очевидец событий беллетрист А. И. Фаресов. Несмотря на эту неприятность, заседание проходило в торжественной обстановке. Первые места в зале, как и во время обедни, занимали сыновья А. С. Пушкина и его племянник. Далее сидел Псковский губернатор К. И. Пащенко и товарищ министра внутренних дел барон А. А. Икскуль-фон-Гильденбандт, а также редактор «Правительственного Вестника», почетный гость празднований – К. К. Случевский. «За ними виднелся целый ряд блестящих мундиров и нарядных женских костюмов. Для почетных дам полагались особые ложи. Представителям прессы предоставлена была ложа около самой сцены. Многие издания прислали корреспондентов».

Заседание в «Храме Славы» открыл приветственной речью председатель Пушкинского комитета Псковский губернский предводитель дворянства Н. И. Новосильцев. Затем хор А. А. Архангельского исполнил кантату Н. А. Александрова на слова Я. Полонского. После выступил К. К. Случевский. В своей речи он сравнил А. С. Пушкина с Петром Великим, назвав их двумя русскими гигантами. Очевидцы отмечали, что эта речь была покрыта овациями. Однако позднее в печати спору подвергались следующие слова К. К. Случевского: «Было время, когда заявляли, что Пушкин – поэт для интеллигенции, что в народ он не проник. Но я заявляю здесь, что это неправда… Пушкин нравится народу. Я это смею утверждать! Да, Пушкин проник в народ!.. В деревнях читается ―Борис Годунов‖, поется ―Черная шаль‖ и т. д.». Критично отзывался о выступлении К. К. Случевского впоследствии беллетрист- народник А. И. Фаресов: «…Сравнение великих людей из разных сфер представляет собой лишь ораторский прием и, кроме того, очень мало говорит собственно о Пушкине, а факты совершенно не подтверждают того, что Пушкин проник в народ… Народ никогда не читал Пушкина, вопреки мнению г. Случевского; сельские учителя и священники едва ли сами знакомы с “типами”‖ Пушкина и, разумеется, не могли быть проводниками сведений о них». А. И. Фаресов достаточно резок в высказываниях, но в своих записках он приводит множество примеров подтверждающих незнание простым народом имени человека, чествуемого в то время в Святых Горах. После К. К. Случевского на торжественном заседании выступал секретарь Петербургского Пушкинского комитета К. И. Арабажин. В пространной речи он представил отзыв русских писателей о поэте. По поручению министра народного просвещения, сыну поэта А. А. Пушкину, как старшему представителю рода, был вручен диплом почетного члена Румянцевского музея. К бюсту поэта, установленному среди зелени на эстраде, депутации возложили венки. При подношении венков некоторыми депутатами произносились речи. Особенной роскошью отличался серебряный венок «от семьи», изображавший свиток бумаги, перо и лиру, окруженные лавровыми листьями. Со стихотворениями, посвященными А. С. Пушкину, выступили прибывшие на торжество поэты В. А. Мазуркевич, Е. Порфирьев, князь В. В. Барятинский, К. И. Льдов, Т. Л. Щепкина- Куперник. Громкие аплодисменты вызвала актриса Л. Б. Яворская, прочтя «На смерть поэта» М. Ю. Лермонтова. Очевидцы отмечали, что «…в виду могилы поэта это чтение произвело потрясающее впечатление».

В завершении заседания хор Архангельского исполнил «Гимн Пушкину» (слова К. К. Случевского, музыка В. И. Главача). Одновременно с торжествами в «Храме Славы» организаторами планировалась программа и для народных гуляний. Была построена открытая сцена, установлены качели и карусель, столбы для лазанья. Однако по причине дождя распорядители вынуждены были отложить на некоторое время представление для народа. Оно состоялось в закрытом театре по окончании торжественного заседания. При огромном стечении зрителей был дан «Скупой рыцарь»: «Восторг этой публики, видевшей представление впервые, описать невозможно» . На следующий день утром еще не успевшие посетить Михайловское гости отправились в знаменитый «приют спокойствия, трудов и вдохновенья…». И если в предпраздничные дни гостей в усадьбе встречал сын поэта Г. А. Пушкин, то 27-го мая, там никого уже не было. В адрес организаторов празднований в связи с этим было много замечаний и недовольств: «Сведений о Михайловском нам никто не мог дать, а между тем новые гости приезжали сюда, 27-го мая, в огромном количестве. Комитет не позаботился оставить здесь кого-либо из своих членов или просто наемного человека, хорошо подготовленного в путеводители для посетителей». А. И. Фаресов был полностью согласен с негодованием Н. А. Лухмановой, редактора журнала «Возрождение», и цитировал в своей книге: «В Михайловское мы попали только на третий день и там не застали никого, кто мог бы хоть сколько-нибудь посвятить нас в то, где здесь жил, где гулял, где проводил время поэт. Дом, из которого выехали сыновья Пушкина, был уныло, скверно пуст, с полами, вымытыми квасом, и с одним слугою…». Грустными впечатлениями о Михайловском в столетнюю годовщину поэта со своими читателями делилась и К. Лукашевич: «Михайловское в эти торжественные дни было мрачно и пусто. В доме и двери, и окна настежь; ни стола, ни стула. Старые владельцы выехали, − новые еще не приняли имения. Сыновья Пушкина гостили у своего бывшего управляющего. В саду, кроме одной маленькой беседки, ничего не осталось памятного со времен знаменитого владельца… Только липы в старинной роще около дома все те же. Роща эта заросла и совсем запущена... Как ни грустно в пустом, унылом и негостеприимном Михайловском, но душу наполняет невольное умиление; думается: ―Тут жил он… ходил по этим рощам, мечтал, слагал свои дивные произведения‖» . Покупка имения поэта в казну завершилась только в августе 1899 г. В мае усадьба уже не принадлежала наследнику поэта Г. А. Пушкину, но еще и не приобрела нового хозяина в лице государства. По этой причине, по-видимому, организаторы не включили посещение Михайловского в официальную программу чествования. Судьба знаменитой усадьбы еще не была решена, и как решит распорядиться ею псковское дворянство еще не было известно. В печати высказывались разные предположения, но первый музей возник здесь только спустя 12 лет после празднования, а дом, посещавшийся гостями в 1899 г., сгорел во время пожара 1908 г. Но природа и образ места, отмечавшиеся посетителями пушкинских торжеств, останутся неизменными на долгие годы: «Виды кругом очаровательные. Дом на горе. Внизу прославленная река Сороть, протекающая через два озера; далее луга, леса, деревни, ширококрылые мельницы. Кругом необъятный простор, чистый ароматный воздух и прелестные сельские пейзажи. Красивые места…». Желая увидеть не только Михайловское, но и знаменитую усадьбу близких друзей поэта Осиповых-Вульф, многие участники празднеств отправились в Тригорское. К их большому сожалению, по пути они не обнаружили трех знаменитых сосен, воспетых А. С. Пушкиным: «…одна поодаль, две другие друг к дружке близко…» «Две другие» были вырублены по случаю пограничного спора с дворянином Дозоровым, а та, что стояла «поодаль» − разбита бурей в 1895 г. Ее остаток долгое время хранился в одном из сараев в Михайловском. В этом же сарае находилась большая доска знаменитого «пушкинского биллиарда». «Почему она прислонена к стене сарая… а не к стене Пушкинского музея – довольно-таки непонятно, как многое, впрочем, на Руси!» − раздавались в печати возгласы возмущения .

В Тригорском, в противоположность мрачному и пустому Михайловскому, посетители обнаружили «трогательные остатки старины», бережно хранимые его владельцами. «Здесь каждый уголок, каждая вещь дышит воспоминаниями о Пушкине, − восклицает К. Лукашевич. − В доме вся обстановка того времени… Вот и стулья, на которых сиживал он; посуда, из которой он пил и ел; книги с его надписями, его портреты… В саду ель, с вершины которой Пушкин декламировал, стояла над обрывом простая скамейка, где сиживал поэт; в стороне баня, где он не раз ночевал. Около дома поляна, на которой Осиповы и Пушкин частенько пили чай… Хозяева свято хранят и оберегают каждую вещь, имеющую малейшее отношение к великому поэту» .

С предложениями о дальнейшей судьбе пушкинских мест выступал после юбилея писатель И. Л. Щеглов: «…В доме в Тригорском, целый маленький музей вещей, напоминающий о Пушкине… И очень жаль, если он почему-нибудь разрознится, а не попадет в один общий большой Пушкинский музей, которому рано или поздно должно возникнуть…» Автор книги «Новое о Пушкине» активно поддерживал мысль В. С. Кривенко, высказанную на страницах «Нового времени», сделать из пушкинского дома в селе Михайловском нечто вроде домика Гѐте в Веймаре, отреставрировав по старинным рисункам обстановку того времени. И. Л. Щеглов высказывал конкретные предложения о сооружении вблизи пушкинских мест скромной гостиницы для паломников. Впервые на страницах печати писатель поднял вопрос об «экскурсии в пушкинские места»: «В самом деле, трудно представить себе более эстетическую и вместе гигиеническую экскурсию, чем паломничество в Святые Горы. Несомненно, когда для таковых паломников будет устроен благоприличный приют, число их будет… возрастать из года в год. Близость Петербурга, превосходное в полном смысле шоссе, по которому идет путь от станции Остров (Варшавской железной дороги) до самых Святых Гор, живописные окрестности Таболенца, Михайловского и Тригорского, все это ставит паломников в исключительно счастливые условия» .

Праздничная программа в Святых Горах была продолжена 27 мая 1899 г. Для простого народа в течение всего дня на открытой сцене исполнялись фрагменты спектаклей «Борис Годунов», «Каменный гость», «Пиковая дама» и другие. Представление «Русалки» прошло вечером в закрытом театре. Многие именитые гости к этому времени уехали, и в театр были допущены лица из простого народа. Их восхищению не было предела: «…Вечером 27 мая их… впустили в павильон. А так как в каждом лице с эполетами они видели губернатора, то они пресерьезно уверяют, что их впускал в театр сам губернатор».

Крестьяне внимательно следили за представлением «Русалки», на глазах, по словам А. И. Фаресова, у некоторых были слезы. Но никто из них не знал, что эта пьеса − произведение А. С. Пушкина, и что именно ему воздавали честь в эти праздничные дни в Святых Горах. При вопросе: «Кто написал «Русалку?» – крестьяне прежде всего не понимали возможности «написать Русалку», и утверждали, что она принадлежит тем, кто выступает на сцене. Отличить писателя от актера большинство из них просто не могли. Позже в печати сообщалось о фактах, обнаруживающих полное незнание народом не только сочинений, но и самого имени поэта. Помимо общей безграмотности, местному населению были чужды и устные, более или менее достоверные предания об А. С. Пушкине . Один из извозчиков, доставлявший гостей в Святые Горы на юбилейное торжество называл виновника торжества «г. Попушкиным». Слыша постоянно от господ о панихиде «по Пушкину», он и окрестил про себя виновника торжества «г. Попушкиным». Крестьяне на слова о том, что в Святых Горах погребен писатель отвечали: «У нас много теперь писателей… Мой сын тоже писатель… Имеет свидетельство об окончании народной школы» . Само празднество юбилея А. С. Пушкина в Святых Горах вызвало множество вымыслов и невероятных предположений среди местного населения. Съезд господ в Святых Горах и готовность солдат охранять их многие крестьяне воспринимали как подготовку к войне с Китаем: «На войну готовят их», – уверенно твердили они. В 1885 г. во время путешествия по Псковской губернии великий князь Владимир Александрович посетил могилу А. С. Пушкина и отслужил панихиду на ней. Население после этого заговорило, что в Святогорском монастыре похоронен «свитский генерал Пушкин», бывший крестным отцом великого князя. Через несколько лет «крестьяне слободы Таболенца открыли богадельню и читальню имени Пушкина», но и это событие мало повлияло на их представление о поэте. «Что же это, святой, что ли, новый? – спрашивали А. И. Фаресова постоянно крестьяне. – Почему назначен к нему на могилу господский съезд? Находясь на юбилейных празднованиях 1899 г. в кругу крестьян, А. И. Фаресов не раз был поражен их разговором о поэте: «Чистоту производят такую везде, что Боже мой!.. Для святого все!.. Пучкин прозывался… Как же не святой, если винные лавки закрыли, чтобы было потише?». Ходили также упорные слухи о «нетленной голове» погребенного в монастыре святого: «Пушкин заспорил с одним графом, что через сто лет разроют его могилу и найдут его голову целой. Сегодня эту нетленную голову и будут разрывать. Сам священник из Кронштадта приедет… Вот народ из деревень едет и идет встречать батюшку. Хочется поглядеть, как он будет вскрывать нетленные мощи Пушкина». Имели место и такие разговоры: «…Пушкин святой человек… Вот господа съедутся, может, посоветуются между собой и землицы нам прибавят…» Слух о «прибавке» земли среди местного населения возник в связи с известием о покупке имения Михайловского в казну и отсутствием решения властей, как им распорядиться. Таковы были представления народа о пушкинских торжествах у самого подножья могилы поэта. «Неужели народ так чествует Пушкина? – думали многие свидетели, описанных нами выше событий. – Неужели ни Псковский комитет, ни С.-Петербургская комиссия по организации чествования величайшего гения в русской литературе ничего не предприняли для ознакомления народа с великим именем…» – сокрушались они. В адрес организаторов празднования нередки были критические замечания, вызванные ограниченным участием простого народа в торжествах. Раздавались в печати сожаления, что народ еще не читает и не знает А. С. Пушкина, что это был в основном праздник образованных людей, а крестьянство находилось в стороне: «Необходимо принять меры, чтобы весь народ знал бы русского величайшего поэта». Псковскому комитету, как организатору столетия в Святых Горах, выдвигались претензии, что задолго до празднества не была распространена краткая биография А. С. Пушкина, местные жители из народа не были ознакомлены с содержанием хотя бы тех произведений поэта, которые готовились к постановке на сцене. Критики писали, что народу тяжело было понять выхваченные из целых произведений отдельные акты «Скупого рыцаря», «Каменного гостя», «Бориса Годунова» и даже «Русалки». С этим сложно не согласиться. Достаточно вспомнить как многие неграмотные зрители, восторгаясь «Русалкой», не знали, чье это произведение, и полагали, что «Русалка» есть измышление действующих на сцене лиц. Но и попытка предварительного знакомства, с произведениями и биографией поэта, на наш взгляд, мало повлияла бы на общую картину и понимание местных жителей. Во время торжеств организаторами бесплатно раздавались сочинения А. С. Пушкина, и народ толпами бежал получать эти книги, видя в них лишь подходящий материал для табачных самокруток: «Иди, брат, книжку брать на цигарки… Сказывают, раздают какие-то книжки». Поэтому вопрос ознакомления простого народа с произведениями его величайшего поэта был вопросом широкого распространения грамотности в России, проблемой доступности школьного образования: «В настоящее время, когда на сто жителей приходится только трое учащихся, мы не можем удивляться незнакомству народа с величайшими представителями его литературы. Должно возможно быстрее довести число учащихся до 22 на 100 жителей, как мы это встречаем в культурнейших странах. Тогда и у нас праздник образованных людей страны будет праздником, в котором примет участие все население и чествование литературных гениев сделается чествованием всенародным». В остальном же, по мнению большинства гостей, организация празднеств в Святых Горах была на достаточно высоком уровне. Все лица, обратившиеся своевременно в комитет с заявлением о желании поехать в Святые Горы, получили приглашение и всю необходимую информацию: программу торжеств, расписание поездов до станций Псков и Остров, описание маршрута до Святых Гор, билеты для найма лошадей, информацию по оплате шоссейного сбора и входу на эстраду во время панихиды . И как бы ни отзывались современники о юбилейных пушкинских торжествах 1899 г., нельзя не признать, что именно с этого праздника А. С. Пушкин был провозглашен на государственном уровне не только классиком русской литературы, но и символом национальной культуры. С этого времени А. С. Пушкин неизбежно становился символическим героем массового сознания. Его образ, как свидетельствуют, например, опубликованные в газете «Сельский вестник» письма крестьян со всей страны, откликнувшихся на пушкинский юбилей 1899 г., складывался не только в результате знакомства с его творчеством, но и под воздействием его портретов и произведений искусства, посвященных А. С. Пушкину. Столетняя годовщина со дня рождения А. С. Пушкина не только подводила итоги первого «пушкинского века» и была определенным результатом в постижении его творчества и личности, но и стала отправной точкой деятельности по изучению и пропаганде творческого наследия писателя на многие годы вперед. Важнейшим итогом празднования можно считать вышедшие в юбилейные дни издания пушкинских сочинений, решение о создании центра по сохранению и изучению пушкинского наследия – Пушкинского Дома в Петербурге, а также приобретение в государственную собственность усадьбы поэта в Михайловском. Выкуп государством Михайловского в 1899 г. с целью создания в нем «учреждения имени поэта Пушкина» можно назвать началом его музеефикации. Неотъемлемым признаком музеефикации стало желание на государственном уровне сохранить историко-культурную и художественную ценность усадьбы поэта . Наметившаяся в России в конце XIX в. тенденция увековечения музейными средствами памяти выдающихся деятелей, повсеместно создававшиеся мемориальные музеи, «музейный ренессанс» рубежа XIX–XX вв., позволяли предположить, что следующим этапом музеефикации Михайловского, должно было стать создание в нем музея, впервые на территории усадебного комплекса. Пушкинские торжества 1899 г. заложили основу дальнейших важных дел и событий, продолжавшихся в течение первой четверти двадцатого века.

Источники : "ПУШКИНСКИЕ МЕСТА ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ В 1837–1945 ГГ." Гаврилова Евг.Ал. (диссертация) "У ЛУКОМОРЬЯ" Гейчеко С.С. "ПУШКИНОГОРЬЕ" Гейченко С.С. #Святогорский_монастырь #Святые_Горы #Михайловское #Тригорское #могила_Пушкина #юбилей #торжества #100-летие_Пушкина #пушкиногорье