Предыдущая публикация
Макуренков Александр Фёдорович -
О романе Чингиза Айтматова «И дольше века длится день».
Макуренков Александр Фёдорович (1927- 2009гг.) – выпускник МАПТ 1947 года.
Главный конструктор, кандидат технических наук, доцент.
Родился 11 августа 1927г. В Москве. После окончания МАПТ им. С Орджоникидзе был направлен в НИИ -17, где под руководством В.В. Тихомирова участвовал в разработках изделий «Кадмий», «Изумруд», «Аргон», «Вибратор».
Учеба в МАИ (окончил с золотой медалью), и далее работа в Государственном союзном опытном заводе № 339 (ГСОЗ-339), где участвовал в разработках главного конструктора Г.М. Кунявского – «Сокол», «Орёл» и главного конструктора В.К. Гришина – БРЛС для самолёта МиГ-29.
Главный конструктор БРЛС ЗЛ, научный руководитель более 10 научно-исследовательских работ.
Опубликовал более 60 научных статей, получил 30 авторских свидетельств и патентов.
С 1979 по 1986 - заместитель директора НИИ Радиостроения по научной работе.
В последние годы работы в Корпорации «Фазотрон – НИИР» занимался разработкой авиационного грозолокатора .
Награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
В 2002 году была опубликована его книга «Стихи и проза. Явь и сны».
Книга представляет собой собрание поэтических и прозаических мимолётностей, в исповедальном характере которых читается не только духовное становление автора, но и тонких срез эпохи. Искренность и глубина содействуют с лиричностью и мягким юмором, оттеняющим остроту мысли и примеряющим непрофессионализм пера с необратимой потребностью человека обрести смыслы земного существования в диалоге с самим собой и Вечностью.
В 2010 году посмертно была опубликована его вторая книга - «История Российская (краткий конспект)».
Книга является сжатым изложением и философским осмыслением множества сложных перекрёстных путей развития России от древних времён до октября 1917 года.
Взяв за основу известные исторические трактаты, часто противостоящие в своих оценках одних и тех же исторических фактов, автор интерпретирует их исходя из своего видения сложного хода истории, основываясь на серьёзных размышлениях, сравнивая гипотезы, выдвинутые великими русскими историками, такими как Н. Карамзин, В. Ключевский, С. Соловьёв, Л. Гумилёв.
Маленький зверек, гонимый голодом, преодолевая страх
перед творением человека — железной дорогой, бежит по
безжизненной выжженной степи к этой дороге, рассчиты-
вая отыскать на ее полотне какие-либо съедобные отбро-
сы. Голод не тетка! Но человек уже приготовил нечто но-
вое, непреодолимо страшное— он запус-
тил невдалеке ракету со спутником Земли, и обезумевшая
от грохота и пламени лисица несется обратно в степь.
Так метался по степи маленький зверек в начале романа
Чингиза Айтматова «И дольше века длится день». Сцены с
лисицей настолько поэтичны, завершены, что могли бы со-
ставить самостоятельный рассказ, доставляя читателю
большое эстетическое наслаждение. Но в большом произ-
ведении крупного художника эстетическое, как правило,
подчинено этическому, философскому началу. И даже, мо-
жет быть, рождено им. Чем глубже этический, философ-
ский смысл, выношенный художником и заложенный им в
произведении, тем выше эстетические достоинства произ-
ведения.
День, упомянутый в названии книги — это день похорон
Казангапа, старого рабочего разъезда «Буранлы» —- в пере-
воде на русский «Буранный», затерянного в безводных,
безлесных, безлюдных степях Сары Озеки в сорока кило-
метрах от зоны космодрома. Воду на разъезд привозят в
бочках. Пассажирские поезда останавливаются здесь толь-
ко пo специальному разрешению диспетчера соседней да-
лекой станции. Зимой разъезд и прилегающий к нему уча-
сток пути заметает в пургу так, что маленький коллектив
разъезда по несколько бессонных суток расчищает заносы,
и только нечеловеческие усилия и труд позволяют обеспе-
чивать бесперебойное движение поездов «…с востока на
запад и с запада на восток...». Никто не задерживается на
разъезде, этом гиблом месте, пригодном для житья только
«дуроломам».
Но нет, живут в «Буранном» люди. И главный (не по
должности) среди них — Казангап. Он был уже стар и умер.
Мы увидим его живым только в воспоминаниях Едигея. И
только из воспоминаний Едигея, его мысленных обраще-
ний за советом ‚ помощью к Казангапу мы увидим, почув-
ствуем всю нравственную силу, мудрость этого старика и
поймем, что действующий герой романа— Едигей— его
достойный преемник на земле. Если бы Казангап не умер,
он был бы героем романа, так как в Kaзангапе - начало
пафоса труда, он в большой мере источник и эталон нрав-
ственных начал, которыми живет маленький коллектив, он
связующее звено между настоящим и прошлым. Прошлым,
которое не только непосредственно предшествует настоящему,
но и далеким прошлым своего народа.
Итак, Едигей хоронит Казангапа. Хоронит друга, настав-
ника, учителя. Человека, который увидел Едигея с семьей в
трудный смятенный момент их жизни, когда Едигей, кон-
туженный на фронте, физически бессильный, не найдя
своего места в родных рыбацких местах на Арале неприкаянно
мыкался в мучительных поисках приемлемой для себя
новой жизни. Казангап увидел в нем будущего Едигея, уго-
ворил его попробовать построить свою новую жизнь y них,
на «Буранном». Вдохнул уверенность, помог. И стал нравст-
венным примером, определившим всю дальнейшую жизнь
Едигея. Стал, наряду с Едигеем, главным героем романа.
Похороны Казангапа— сюжетный стержень, на кото-
рый нанизывается действие романа, протекающее в двух,
периодически пересекающихся временных планах - в на-
стоящем и прошлом, которые реализуются в воспоминани-
ях Едигея. Готовя ли похороны Казангапа, возглавляя ли на
своем могучем верблюде Коронаре похоронную процессию,
Едигей вспоминает течение своей трудной жизни, расска-
занные ему Казангапом легенды своего народа. Писатель-
ский прием пересечения временных планов повествования
не нов, но в романе Айтматова он является не просто лите-
ратурным приемом, позволяющим решить определенные
композиционные, структурные проблемы построения про-
изведения. Нет, в романе он оборачивается композицион-
ным проявлением, выражением в структуре произведения
его основной мысли, его пафоса —— прошлое не уходит бес-
следно, оно живет в настоящем, во многом определяет его.
И с этой точка зрения роман представляет гармоничный
сплав, единство формы и содержания, так как основное
содержание романа— о значении прошлого в настоящей
жизни, о влиянии его на будущее, о труде и о любви.
Живет (не поднимается рука написать «жила», настолько
прошлое в воспоминаниях Едигея пронизывает всю его се-
годняшнюю жизнь) на разъезде и семья бывших школьных
учителей с двумя детьми. Их вынудили бросить учительст-
во, так как всюду, где они устраивались на работу, находи-
лись люди, ставившие под сомнение их право на эту
работу— ведь Абуталип, глава семейства, был пленен в
войну фашистами, бежал из плена и партизанил в Югосла-
вии. Оскорбленные в своих чувствах, отвергнутые близки-
ми родственниками, они нашли помощь и поддержку на
далеком разъезде, но долго и трудно вживались в непри-
вычные для них условия существования физическим тру-
дом. И здесь, также как в случае с Едигеем, произошло
чудо. Физический тяжелый труд, несмотря, a, может быть,
благодаря его тяжести, его очевидная необходимость лю-
дям, его очевидно государственная необходимость, важ-
ность («...и поезда шли с востока на запад и с запада на
восток...») исцеляют Абуталипа от нравственных страда-
ний, как уже ранее исцелили Едигея от физического неду-
га.
Но ни тяжелый физический труд, ни, на взгляд извне,
почти невыносимые условия существования этой малень-
кой колонии людей, связанных c внешним миром казалось
бы эфемерной, почти и не существующей ниточкой — про-
ходящими без остановок поездами — ничто не останавли-
вает неустанной, ежедневной, иногда подспудно и неза-
метно для окружающих протекающей духовной жизни ге-
роев. Абуталип начинает заниматься по школьной про-
грамме с детьми— своими и Едигея. Школы поблизости
нет. В интернат детей отдавать не хочется — дети дома скра-
шивают существование, наполняют его особым смыслом и
радостью, да и пример сына Казангапа перед глазами—
воспитанный в интернате, он не понимает жизнь своего
отца, ведет легковесную жизнь в городе. Пустослов и фра-
зер, человек без корней, без прошлого, не знающий, не
понимающий и не желающий понимать его. Человек без
будущего. Таким он сотворил себя сам и в это свою лепту
внес интернат.
Взрослые делают все, чтобы скрасить жизнь товарищей
и, в первую очередь, детей на разъезде. Казангап рассказы-
вает легенды своего народа . Абуталип привозит под Но-
вый год невесть откуда елку. Едигей осенью едет за арбу-
зами.
Абуталип пишет воспоминания— после изнурительной
физической работы, ночами, примостившись на подокон-
нике ( иного свободного места в маленьком домике и нет).
Пишет, чтобы дети, став взрослыми, прочитали и лучше
поняли своего отца. Пишет, чтобы его прошлое не затеря-
лось бесследно и безвозвратно, а проросло в душах детей
молодыми побегами, укрепило их, помогло в их будущей
жизни. Чтобы прошлое помогало настоящему. Он хочет
донести в будущее не только с в о е прошлое, но сохранить
и прошлое своего народа. Он записывает легенды, веками
устно передававшиеся из поколения в поколение. Леген-
ды эти — о любви и о том, без чего она не живет, об ее ис-
токах— о памяти, которая соединяет прошлое с настоя-
щим, питает настоящее, a значит и будущее. Легенды о том,
как в отсутствии любви, при отвержении ее рождается на
свет осмысленная и неосмысленная жестокость. В душе, где
нет любви, там царствует жестокость.
И Абуталип пишет.
Зависть ли двигала приезжим ревизором, пописывав—
шим иногда в свободную минуту, или воспитанная годами
привычка «бдить», но так или иначе по его навету Абутали-
па арестовывают. Судьба его предрешена. На разъезде де-
лает остановку пассажирский поезд— только для того,
чтобы Абуталипа втолкнули в багажный вагон с решетками
на окнах. Смятое прощание с провожающими, питающими
надежду на то, что «все образуется», обернется недоразу-
мением. Прощание с детьми, непонимающими трагизма си-
туации, но чувствующими непоправимую жестокость про-
исходящего с их обожаемым отцом. Сцена прощания с вы-
рываемым из жизни Абуталипом на этом, продуваемом
всеми ветрами разъезде «Буранлы-Буранный» такова, что уж
не над вымыслом слезами обливается читатель, a над
горькой правдой жизни, обернувшейся для маленьких ге-
роев романа— детей Абуталипа— правдою их горькой
жизни.
Тема любви - одна из основных в романе. Где лю-
бовь - там жизнь. Лишенный обожаемых детей, жены,
умирает Абуталип от разрыва сердца. Чуткая любовь моло-
дого Едигея к своей жене совершает чудо — Едигей плывет
в море и вылавливает в безбрежных просторах Арала чу-
до-рыбу, золотую мекре, которую его, ожидающая ребенка
жена, увидела во сне и захотела подержать в руках. Он ис-
полняет ее заветное желание - каприз как свой высокий
долг во имя будущей жизни, зарождающейся в ней и наве-
вающей женщине в ее светлом ожидании дитя «непонят-
ные» желания. Это необъяснимо, но исполнение этих же-
ланий нужно для будущей жизни. Да и для их собственной.
Недаром жена Едигея так беззаветно и преданно любит его
и терпеливо, настойчиво, в тяжелом физическом труде
восстанавливает его здоровье.
Ключевое место в романе занимает легенда об Ане, ма-
тери манкурта. Беспредельна сила материнской любви. Мы
верим, что она способна оживить даже душу манкурта, че-
ловека, теряющего в результате жестокой, веками отрабо-
танной пытки память о своем прошлом, а с нею и способ-
ность откликаться на человеческие чувства, человека-
робота, умеющего только беспрекословно подчиняться
своему хозяину. Но чтобы побороть бездонную бездуш-
ность манкурта, оживить его память, матери нужно время,
а манкурт уже натягивает тетиву лука и точно
пущенной из засады стрелой убивает мать.
И наша мысль невольно обращается от этой далекой
личной трагедии, память о которой народ хранит в легенде
да и в названии кладбища Ана бейит ( начало которому по-
ложила могила матери манкурта) к сегодняшней трагедии
человечества. Решением Всемирной паритетной комиссии,
созданной по договоренности всеми государствами, Земля
отказывается от контактов, от братской помощи, добро-
желательно предложенной значительно более высоко раз-
витой неземной цивилизацией. Паритетная комиссия раз-
решает альтернативу: сохранить сложившийся паритет сил
между двумя социально-политическими системами на Земле
или установить тесные контакты с дружественной внезем-
ной цивилизацией в пользу сохранения статус-кво военным
способом. Землю опоясывают кольцом боевых ракет, на-
целенных на открытый, в данном случае дружественно на-
строенный космос. Уничтожаются все документы о пере-
говорах - уничтожается сама память о них. Человечество
обрекается на выстрадывание самостоятельного пути зем-
ной цивилизации.
Стрела летит в сердце матери.
Мы не будем обсуждать, в какой мере решение было пa-
ритетным по существу— не в этом дело. Хотя вскользь
можно отметить, что категоричность, бескомпромиссность,
однозначность, одномысленность решения говорит о том,
что оно навязано одной стороной, что оно не паритетно.
Но дело не в этом. Интересно ответить на вопрос, видны ли
в романе корни, предпосылки подобного решения? Можно
ответить уверенно— да, видны. Равнодушие, жестокость
паритетного решения перекликаются с равнодушием, хо-
лодностью чьего-то решения о постройке жилого микро-
района космодрома на месте легендарного кладбища Ана
бейит. Мы не знаем людей, принимавших решение. Может,
они не знали истории этого места, может, сознательно
пренебрегли памятью о нем. Все равно— прошлое было
принесено в жертву потребностям сегодняшнего дня. Даже
не насущным — наверное, можно было в безлюдной степи
сдвинуть микрорайон, а, может быть, и весь космодром в
сторону от кладбища. И логика развития событий закручи-
вается в крутую спираль. Уже не отдельный человек—
манкурт, забывший свое происхождение, свое прошлое,
предает и убивает свою мать из-за внушенного страха, что
она отберет у него шапку и обнажит, подставит солнцу его,
исстрадавшуюся от пытки, голову; уже не безымянные ге-
неральные строители космодрома забывают историю на-
рода при выборе места для стройки. Нет, уже глобальная
Паритетная комиссия, забыв о трудной истории человече-
ства, предает его будущее из-за страха нарушить сложив-
шееся равновесие сил. И выносит постановление о том,
что ее решение никем отменено быть не может. Значит, ей
дана абсолютная власть, на нее возложена большая ответ-
ственность. Паритетная комиссия не смогла поступиться
сиюминутными заботами сохранения статус-кво, подняться
над ними во имя будущего людей. Не хватило в ее понима-
нии ответственности той компоненты, переступить через
которую, пренебречь которой человек не может, не дол-
жен. Эта самая высокая ответственность есть ответствен-
ность, налагаемая любовью. В данном случае— любовью к
людям: ко всем прошлым людям, давшим нам сегодняшнее
существование; ко всем будущим людям— нашим потом-
кам. Ко всем живущим людям, к Казангапу и Едигею — зи-
ждителям жизни, стоящим у истоков, творящим ее своим
тяжким трудом. А вот другой пример паритета — космонав-
ты в полной мере обладают этим высшим чувством ответ-
ственности, но, к сожалению, не им дано право принимать
решение за человечество.
И мы становимся свидетелями первых последствий при-
нятого решения. Еще не успели выйти боевые ракеты за
пределы земной атмосферы, а, возможно даже не сошли
со стапелей пускового устройства, а от грохота и пламени
заработавших двигателей в безумном и унизительном стра-
хе заметался по степи не маленький зверек, а большое мо-
гучее животное - верблюд Коронар вместе с сидящим на
нем зиждителем жизни могучим Едигеем.
Решения, принимаемые под влиянием страха, ведут к
эскалации страха.
Нельзя пройти мимо названия романа. Удачно взятая
строка, начинающаяся с соединительного союза «И», делает
название открытым в прошлое, а четкое музыкальное рит-
мическое движение, заложенное в названии, переносит эту
открытость через глагол в настоящее время «...длится...»
и в будущее. Само название символизирует связь времен,
связь будущего с прошлым через настоящее.
И повторяющаяся несколько раз в романе фраза
«...поезда шли с востока на запад и с запада на восток...»
создает ощущение непрерывного движения, связи, в том
числе связи во времени, причем, пересечение этих направ-
лений движения в Буранлы—Буранном высвечивает ма-
ленький коллектив живущих там людей— не только как
источник этого движения, но и как конечный смысл его.
Жизнь человеческая предстает как результат труда. В то
же время статичность центра, вокруг которого идет непре-
рывное движение, толкает на мысль, что события, проис-
ходящие здесь, отражают вечные вопросы и проблемы че-
ловеческого бытия —— проблемы труда, любви, жестокости
и предательства.
Концовка романа носит информационный характер, ма-
ло что добавляя в этическом и эстетическом планах.
Так я прочитал роман Чингиза Айтматова «И дольше ве-
ка длится день».
Москва, 1980 год.
Макуренков Александр Федорович
Следующая публикация
Нет комментариев