Судьба отвела ему 54 года жизни. Родился Петр Кошка 10 (22 по н. ст.) января 1828 года в украинском селе Ометинцы и там же умер 13 (25 по н. ст.) февраля 1882 года. Но за эти полвека он успел совершить такое количество подвигов, слава о которых широко разошлась во всей России.  Это и правда делало его больше похожим на литературного героя, чем на реального человека. Тем паче, что книг о нем за последние полтора столетия было написано множество, а среди знаменитых литераторов, нашедших место Петру Кошке на страницах своих произведений, был и сам Лев Толстой, встречавшийся с ним на севастопольских бастионах. Острослов, чумак, рекрут. Трудно сказать, кем бы стал Петр Кошка, если бы не рекрутчина, в которую он попал 21 года от роду.  Сын крепостных крестьян, с детства отличавшийся не только крепким здоровьем и ловкостью, но и сметливым умом, он был непоседлив.  Едва повзрослев, Петя Кошка нашел возможность увидеть мир более широкий, чем пределы его родного села, и прибился к чумакам – кочевым торговцам, путешествовавшим по всей Малороссии и российскому югу.  Видимо, именно там он и приобрел тот легкий нрав и навыки великолепного рассказчика, которыми прославился среди своих товарищей не меньше, чем ратными подвигами. Как гласит легенда, именно острословие и довело Кошку до беды: дескать, он как-то особенно ядовито прошелся по барским замашкам помещиков, за что и был отдан в рекруты.  Такой вариант не исключен, но гораздо более вероятно, что это как раз та «литературная» подробность, которой со временем обросла жизнь знаменитого матроса.  В действительности же почти наверняка причиной, по которой 21-летний Кошка был отдан в рекруты, была его непоседливость.  Кочующий с чумаками, он не был большой ценностью для местной крестьянской общины, а поскольку решение об отдаче в рекруты принималось именно миром, его и решили сдать в солдатчину. Решением местного воинского начальника Петр Кошка попал в рекрутскую команду, которая отправлялась в Севастополь.  О первых годах его службы в 30-м флотском экипаже Черноморского флота тоже приходится судить скорее по легендарным и литературным источникам, а не по документам, которых почти не сохранилось.  А эти источники гласят, что его легкий нрав помог ему заслужить уважение флотских товарищей, тогда как острословие и склонность к неожиданным выходкам создали ему у офицеров репутацию недисциплинированного матроса.  Потому и был он поначалу отправлен служить на линейный корабль «Силистрия», который к тому времени уже готовился к выводу из боевого состава флота (с 1852 года парусник служил в Севастополе блокшивом, то есть плавучим складом).

Бюст матроса Петра Кошки, установленный на памятнике герою в Севастополе. На бюсте изображены все семь наград, которые Кошка получил за свою жизнь: три Георгиевских креста и четыре медали.  И мириться бы Кошке с тоскливой службой и офицерскими придирками, если бы не перевод на новый линейный корабль «Ягудиил», на котором матрос принял участие в Синопском сражении в 1853 году.  По рассказам очевидцев, в том бою Петр Маркович проявил такое беспримерное презрение к смерти и такие матросские умения, что с тех пор на его острословие и выходки смотрели сквозь пальцы. А вскоре непоседливому характеру Петра Кошки нашлось и новое применение. В 1854 году, когда «Ягудиил» уже встал на мертвый якорь в Севастопольской бухте, запертой его затопленными товарищами, матроса второй статьи Кошку вместе с другими моряками отправили на подмогу сухопутным войскам, оборонявшим город. Там-то и нашла матроса всероссийская слава. Наперегонки со смертью. Участие российских моряков в обороне Севастополя стало прологом к появлению знаменитых «черных бушлатов» времен Гражданской и Великой Отечественной войн.  Как правило, на флот в середине XIX века старались брать наиболее дисциплинированных и образованных рекрутов, ведь им предстояло обращение с непростыми флотскими механизмами.  К тому же служба на парусных кораблях у многих матросов развивала отчаянную храбрость, которая весьма пригодилась им на севастопольских бастионах.

Петр Кошка выносит тело сапера Степана Трофимова. Рисунок художника Прянишникова, экспозиция музея Черноморского флота. Петр Кошка попал служить вместе с другими товарищами по экипажу «Ягудиила» в 15-ю батарею лейтенанта Авива Перекомского, располагавшуюся на четвертом бастионе – одном из самых опасных участков обороны.  Сам командир батареи отличался отчаянной смелостью и мужеством, под стать ему были и его подчиненные. Но даже среди них Петр Маркович сумел выделиться совсем уж невероятными подвигами.  Достаточно просто упомянуть те из них, которые стали наиболее известными. Однажды матрос Кошка, вооруженный одним ножом, сумел взять в плен трех французских солдат. Другой раз он под обстрелом вытащил с бруствера неприятельской траншеи тело своего сослуживца сапера Степана Трофимова и уцелел лишь потому, что все пули, выпущенные в храбреца, принял в себя мертвый товарищ. Кроме того, именно матросу Кошке был обязан жизнью адмирал Владимир Корнилов: моряк выхватил бомбу, упавшую под ноги командующему обороной Севастополя, и выбросил ее из окопа.  Этот поступок быстро стал легендарным: рассказывали, что бомбу Кошка бросил в котел с кашей, отчего у снаряда погас фитиль, и он не взорвался. Так ли все было, сейчас уже не установить, но на памятнике легендарному Корнилову матрос Кошка изображен именно с бомбой в руках. И это, кстати, единственная фигура, сопровождающая фигуру адмирала.

Фигура матроса Петра Кошки у постамента памятника адмиралу Владимиру Корнилову. В общей сложности матрос второй статьи Петр Кошка участвовал в 18 ночных вылазках, считавшихся самыми опасными предприятиями в дни обороны Севастополя. Сколько пленных он сумел привести за это время, увы, неизвестно: то ли такая статистика не велась, то ли бумаги не сохранились. Зато сохранились рассказы о находчивости моряка, который однажды криком «Ура! В атаку!» спугнул варивших говядину французов и вернулся на бастион с горячей говяжьей ногой наперевес, а другой раз добыл сорвавшегося с привязи и бродившего между русскими и английскими позициями коня, прикинувшись перебежчиком. «Как же он про нас подумает?..» Незадолго до того, как русское командование приняло решение оставить Севастополь, получивший в январе 1855 года унтер-офицерское звание квартирмейстера Петр Кошка был легко ранен: французский штык прошел между кожей и грудной клеткой, чудом не убив храбреца. Свидетельство об этом ранении оставил другой легендарный защитник города – знаменитый русский хирург Николай Пирогов. А еще один знаменитый участник Севастопольской обороны, русский писатель Лев Толстой, сохранил для потомков слова, с которыми, едва сдерживая слезы, обратился к нему Петр Кошка, когда защитники города переходили по понтонному мосту на Северную сторону, оставляя бастионы: «Як же так? Павел же Степанович (Нахимов. – Прим. авт.) приказал всем стоять до самой смерти… Как же он про нас подумает, там, на небе? Що ж про нас люди на земле скажут?» Люди на земле сказали, что все до одного защитники Севастополя были героями. И всем вручили медаль «За защиту Севастополя 1854–1855 гг.». Медаль украсила и грудь Петра Кошки. Кроме нее, он был удостоен Георгиевского креста, который получил за подвиг по спасению тела Степана Трофимова, и еще дважды был представлен к той же награде, за что получил двойную прибавку к жалованию, как и предусматривал статут Георгиевского креста. Поскольку четыре степени ордена были введены указом императора Александра II только в 1856 году, незадолго до окончания Крымской войны, право носить награды 2, 3 и 4 степени матрос Петр Кошка получил лишь в самом конце службы, в начале 1870-х годов. #НашиГерои