Есть свидетельство двух очевидцев, молодой пары, которые в глухую ночь возвращались домой по закоулкам пражского Вышеграда, направляясь к Кирпичным воротам и вниз на Витонь к железнодорожному мосту. Это был 2008 год, последний день октября, два дня до «душечек» - дня поминовения усопших.
На кладбище Славина у базилики св. Петра и Павла видны проблески свечек. Через несколько шагов парень резко останавливается, а девушка пронзительно вскрикивает: на дороге, недалеко от ротонды св. Мартина, они увидели два огненных красных глаза, за которыми угадывался силуэт огромной собаки. Темный контур был окружен странной зеленоватой дымкой.
Говорят, что такие жуткие привидения появляются во всех уголках мира. Это огромные черные псы, глаза которых пронзительно светятся красным сиянием. «Именно глаза можно первыми заметить во тьме. Многие свидетели говорят, что хотя животное темное и черное, вокруг него видно зеленоватое свечение. Иногда у них из пасти вместо языка сверкает пламя», - рассказывает писатель Отомар Дворжак, признанный специалист по привидениям, охраняющим клады.
В южных окраинах Великороссии духи-кладовики имеют и сподручных, их называли «кладенцами», и только в Севском уезде Орловской губернии главный дух, по недоразумению, не иначе, носит имя Кудиара (или Кудияра). На севере же его иногда попросту зовут «кладовым» и признают, что эти сторожа действуют всегда вдвоем: один из них действует при первом покушении на похищение клада и зовется «лаюн» (прозван так за то, что обращается во все ту же собаку, часто лайку), другой – «щекотун», оберегающий клад в виде белобокой птицы сороки-щекотухи.
В прежнее время, да и не так еще давно, - говорит предание, кругом всего города Орла верст на сто, а то и на другое сто, все леса были, леса были дремучие; а в тех лесах не столько зверя было дикого, сколько разбойников. Про злодейства их еще не так давно рассказывали здесь со страхом, добавляя при этом: «не даром Орловцев зовут проломленными головами!» А то и другая сложилась об них поговорка: «Орел да Кромы - первые воры».
При этом уместно будет прибавить, что не один Орел да Кромы славились в древности, как первые воры. Подобный взгляд образовался и на все почти города Орловского края. Так говорят, что и Дмитровцы старым ворам невыдавцы; что и Карачев на поддачу; что Елец всем ворам отец, а Ливны самим ворам дивны!
О жителях Мценска образовался такой взгляд, что когда кто хочет другому беды, то в сердцах посылает к нему амчанина: «амчанин тебе на двор!» Это означает, что от амчанина не ожидать добра, или, как говорят под рифму: «коли амчанин на двор; то уж выноси святых вон!» И каких воров-разбойников не было в старину в Орловских пределах!
В народе особенно помнят Кудеяра. «Этот где-где не разбойничал! И к Калуге, и к Туле, и к Рязани, и к Ельцу, и к Воронежу, и к Севску, и к Брянску, и к Смоленску - везде побывал, везде свои станы расставлял, и много кладов позарыл в землю, да все с проклятиями: страшный колдун был. И какою поганой силой владел: раскинет на берегу речки, озера, какого ручья полушубок или свиту, и ляжет спать.
Одним глазом спит, другим сторожит, нет ли погони где; а там левый спи, правый сторожи, - так в переменку; а как завидит где сыщиков, вскочит на ноги, бросит на воду полушубок, на чем спал, и станет тот полушубок не полушубок, а лодка с веслами; сядет Кудеяр в ту лодку и поминай как звали… Так и издох своей смертью, - никак изловить его не могли, как там ни старались»
По Орловско-Витебской дороге есть станция Нарышкино (в 20 верстах от Орла), от которой в четырех верстах находится село Сергиевское, а версты с полторы от этого села находится гора с трясиною по средине. Об этой горе с трясиною рассказывают, что здесь давным-давно жил Кудеяр разбойник, имел там дом и оттуда разбойничал; гора, надо заметить, окружена была густым лесом, от которого остались теперь одни кустарники. Долго разбойничал здесь Кудеяр; но Господь смиловался... Разбойник оставил к старости это место и ушел в Брянские леса, а дом, где он жил, за нечестие Кудеяра, провалился сквозь землю; теперь на том месте трясина; и как дом был огорожен кругом, так и трясина круглая (со слов местных старожилов).
Яснее предания о Кудеяре в Брянском уезде, куда он выбыл из-под Орла на старости лет и где, как гласит предание, он сложил удалую свою головушку. Жил Кудеяр в Кривом лесу. На меловых горах у него выстроены были каменные подвалы; теперь они уже обвалились, но у Десны и доселе видна яма, где разбойники на это дело обжигали кирпичи. Сам Кудеяр с молодцами жил в куренках, а в подвалах навалено было всякое добро, что грабил он у бояр. На большой дороге в Кривом лесу никому не било от Кудеяра пропуска.
По соснам у него сидели разбойники и подавали свист, когда бывала добыча. Бояре ездили с большою дворнею; но не всякий раз удавалось им проехать благополучно, разве не было дома самого Кудеяра... Разбойники чаще делали так: поведут на высокий обрыв, посадят на вилы, спустят вилы к Десне, раскачают их, да и приговаривают:
Уж и стар стал Кудеяр, а все грабит, все проливает кровь христианскую, все прогневляет Пресвятую Богородицу. Собрала Она семь пятниц в одну, да сразу и вылила их на голову окаянному Кудеяру... Приехал, сказывают, о ту пору в село Страшевичи Василий Афанасьевичь Бахтин из полку, и оповестил он своим сродственникам, что желает с ними повидаться.
Василий Афанасьевич был знатный барин, земли и крестьян у него было множество, жил богато и родню имел знатную... И вот отправилась с ним повидеться княгиня Друцкая-Сокольницкая, а путь ей лежал чрез Кривой лес. Знала она про Кудеяра, да понадеялась на своих людей, что с нею были, человек с 30. Въезжает княгиня в Кривой лес да посмеивается: говорили, дескать, что тут разбойники, а их и духу нет!..
Только у Меловой горы сидел на дереве разбойник: и, по его знаку, как черные вороны, видимо-невидимо выскочили разбойники, застрелили дворецкого, побили людей, а самую княгиню обидели чуть живую отпустили к Василию Афанасьевичу... Тогда Василий Афанасьевич выбрал из своих людей - молодец к молодцу, человек с сорок, дал каждому по пищали, посадил их на конь и поехал на разбойников.
К утру был он уже во Кривом лесу (60 верст); подъехал к Меловым горам и хотел уже взбираться на одну из гор, как видит, на сосне сидит разбойник и кричит, что мол проезжие да много их! Досада взяла Василия Афанасьевича; берет он пищаль лучшую, и разбойник как сноп полетел с дерева кубарем... Собрались разбойники, а впереди сам Кудеяр. Битва была страшная.
Сама пресвятая богородица помогла Василию Афанасьевичу ранить Кудеяра в щеку. Кудеяр выхватил платок шелковый, подвязал свою щеку и закричал: «казаки, вода!» Разбойники бросились кто куда, их гнали и били; а Василий Афанасьевич догнал самого Кудеяра и тут же покончил с ним»… К этому преданию присовокупляет, что все богатство Кудеяра, что было на виду, досталось в руки Василию Афанасьевичу Бахтину, который, кроме того, освободил из курении Кудеяра Голубеевскую дьячиху (село Голубея в 30 верстах от меловых гор) и гусляра.
Дьячиху боярин отпустил на волю, а гусляра взял с собою в Страшевичи. Слепец гусляр хорошо пел и играл, и жил в Страшевичах до самой своей смерти, а когда умер, то его погребли по христианскому обычаю, и службу, говорят, правил поп Рогожка (из рассказов старожилов села Страшевичи). Это было слишком за сто лет до нашего времени. Кроме Кудеяра, здесь рассказывают еще о разбойниках - Иване Гуляеве, Степане и Куке, передвигавшем своими волхвованиями леса и горы. («Орловские епархиальные ведомости»).
Ужасы Сурьянского леса
Российские собиратели загадочных историй, подвижнический труд которых относится ко второй половине XIX века, заслуживают глубокого уважения. В то же время им впору выразить сочувствие, потому что их детальные, зачастую образные описания разного сорта невероятных событий тогдашняя наука истолковать не могла.
Оттого-то автор увлекательной книги «Быль из времен крепостничества в Орловской губернии», краевед Евгений Нугард, в 1901 году беспомощно высказался: «Ничто ничтожит, и тогда жизнь превращается в беспомощную гонку за иллюзиями». Далее следует его повествование, которое можно назвать жемчужиной паранормального.
То, о чем он рассказывает, сегодня кажется вполне объяснимым, если, вооружиться теорией нашего соотечественника, доктора биологических наук Петра Горяева. Но прежде, чем браться за теорию, надобно обратиться к практике, как ее назвал Нугард, «ужасов Сурьянинского леса». Он же предостерег читателей цитатой из поэмы «Манфред» Байрона: «И кто больше всех знает, тот горше всех должен плакать, убедившись, что древо знания не есть древо жизни».
Комментарии 6