Высокий, широкоплечий, с могучей грудью под окладистой бородой, одетый в вечную брезентовую куртку и футболку военного образца, он воспринимал такое к себе отношение спокойно и не стесняясь, проходил к машине. Покупки его разнообразием не отличались – пара кирпичей хлеба, крупа, соль – пожалуй и все. Расплатившись, он укладывал все в плетеную корзину, ставил ее в коляску и отбывал восвояси, будоража местных псов тарахтеньем мотоцикла. Возвращался я обычно с попутчиком. Обязательно кому-то из селян нужно было срочно попасть в город, и оказия в виде моей ГАЗели была очень кстати. Как-то напросилась со мной Татьяна Денисовна – бабушка лет семидесяти. Очень ей нужно было повидать дочь, живущую в городе. Загрузив баул с деревенскими гостинцами в кузов, она всю дорогу держала на коленях литровую банку с медом. – Что-то ты, Денисовна, банку эту, как драгоценность какую бережешь. Неужто мед там особый? – поинтересовался я. – Еще какой особый! – согласно кивнула бабушка. – Пчелки его с цветов одуванчика и мяты собрали, а Василий-колдун пыльцы особой намешал – тоже пчелки ему принесли. Зять у меня животом страдает, а как полечится этим медом – полгода про болезнь не вспоминает! – Почему ж колдун – то? – удивлялся я. – Знахарь он, целитель, а вы его... – Может оно и так. – Соглашалась бабушка, – только он ведь еще с нечистым знается. С пчелами умеет разговаривать – скажет, мол, летите туда соберите мед с таких-то цветов! И летят! Ни одна его не посмеет ужалить! Со зверьем лесным тоже разговаривает, и они ж его понимают! Дом стерегут, защищают, как свой! Пробовали мужики посмотреть тот дом, пока его там не было, так такого натерпелись... Не-е-ет, это он с нечистым сделку заключил, не иначе! – Денисовна перекрестилась, на всякий случай. – А что ж вы тогда к нему идете? Пожалуй, не по-христиански – помощь от колдуна получать? – Мы, сынок, с нечистым дел не имеем. Мы к Василию идем, когда прижмет, от него помощь получаем. А как он свои способности обрел – это его дела, мы их и знать не знаем! – ловко обошла острый угол бабушка. В очередной мой приезд дед Василий у автолавки не появился. Глухоманцы закупив нужные товары, разбрелись. Времени у меня оставалось предостаточно и я, решив сделать доброе дело, поехал на пасеку сам. Дорога пролегала меж березовых колков, призывно манящих путников ветвями с изумрудной листвой. Поля одаривали сказочным запахом разнотравья, густо настоянном на жарком июльском мареве. В низине блестела неширокая, быстрая речушка с чистейшей, прозрачной водой. Стоило мне заглушить двигатель, и кабина наполнилась мелодией природы – трелью жаворонка в небе, шелестом листьев, стрекотом кузнечиков и жужжанием пчелок. Царство Берендея, не иначе! А вот и его избушка, едва видимая в тени берез. Шагах в десяти - сруб колодца, рядом разбит небольшой огородик, а в отдалении – десятка два колод для пчел. Навершие их украшали камышовые крыши. Я хлопнул дверцей ГАЗели и с восхищением осматривая окрестности, двинулся к избушке. Едва я приблизился к ней на расстояние нескольких метров, словно из ниоткуда передо мной возникла большая рыжая кошка. Рысь! Она внимательно рассматривала меня через прищур желтых глаз, шевелила кисточками на ушах и скалила довольно приличные клыки. – Урма, пропусти! – донесся из открытого окна негромкий голос хозяина. – Это – добрый человек, он ко мне! Урма, недовольно ворча, отошла в сторонку, но стоило мне войти в дверь - последовала за мной. Дед Василий лежал на кровати опершись на локоть и смотрел на меня. Урма, бесшумно скользнув мимо, направилась в угол единственной в избе комнаты, где на постеленном в углу байковом одеяле мирно посапывали два ее котенка. Мое появление, будто не удивило хозяина. Указав кивком на табурет, он пояснил, будто продолжая начатый разговор: – Года три, как она народилась, тут же, в избе. Мамка ее – Варька, долго у меня жила, да пропала в позапрошлую зиму. Теперь Урма каждое лето здесь гостит, нынче – вот, решила окотиться. Да и другие навещают, но реже – те подальше обитают. На всех тут дичи не хватает. – Она Вас понимает? То, что Вы говорите? – Конечно! – Убежденно произнес дед Василий. – Ты ведь меня понимаешь? А она не глупей тебя будет. Урма бросила на меня насмешливый взгляд и принялась вылизывать котят. – Что случилось с Вами, дедушка? – Поинтересовался я. – Почему сегодня не подъехали? Заболели? – Прихворнул немного, – кивнул он. – Сегодня уже легче, завтра – встану. Каждый год так – как солнце на убыль, так рана начинает беспокоить. Он отвернул ворот рубахи, и я увидел застарелую рану на правой стороне груди – словно мелкие оспины покрыли участок тела. – Дробью стреляли, четверкой заячьей, – пояснил он. – Если б не тулуп, да если б картечью... Я ведь здесь, в заповеднике, раньше егерем работал, схлестнулся как-то с браконьером местным. Вот и досталось. – Так в больницу бы Вам, – посочувствовал я. – Там достанут дробины, заживет все. – Сами выйдут. – Убежденно произнес дед Василий. – Их было там – с дюжину не больше, так я их выковырял. Осталась, может, одна - две, поглубже засели. Медом лечусь – первейшее средство от ран. И боль успокаивает. – Он помолчал, осторожно потирая раненную грудь, потом взглянул на меня: – Не ошибся я, когда признал в тебе доброго человека. Из наших – никто не навестил, побаиваются. Когда прижмет их, или детишек лихоманка закрутит – тогда бегут. – Что так? – поинтересовался я. – Браконьер тот – из Глухомани. Отморозок местный. Зимой это было. Я когда очнулся - добрался до дома, кровь остановил, дробины, какие смог – достал. В общем - взялся за леченье. А тот из леса так и не вышел. Как потом оказалось - воспитанники мои лесные настигли его, наказали. Нашли потом – на дереве, замерзшего насмерть, без ружья, а вокруг – следы звериные. И рысь, и волк отметились. Мишка уже в спячке был, не то и он бы лапу свою приложил. Разбираться не стали, списали на несчастный случай. Я своей раной не щеголял, но деревенские знают, что тот стрелял в меня. Решили, что меня заряд не берет. С той поры и обходят сельчане сторонкой, колдуном считают. Думают, что это я приказал зверям приморозить его. В крайней надобности только приходят. А мне их и не надо, со зверьем спокойней. Они лучше людей, честней, благородней и камня за пазухой не держат... Оставив деду Василию продукты, я отбыл в райцентр. Следующий день был выходной, я уговорил отца, врача – хирурга и мы, оседлав отцовскую «Волгу», вновь направились в Глухомань. Дед Василий встретил нас на ногах. С благодарностью принял от меня пару упаковок с банками концентрированного молока – для Урмы и котят. Позволил отцу осмотреть рану. За всеми врачебными манипуляциями зорко следила Урма. Отец посчитал нужным наложить повязку, что и сделал с согласия пациента. Когда он закончил, Урма, громко урча, лизнула ему руку, чем растрогала отца. Хозяин угостил нас наваристой шурпой из дикой утки: - «Урма не позволяет жить без дичи. – Пояснил он. – То зайца притащит, сегодня, вот – селезня...» Потом мы пили ароматный чай из лесных трав с медом. Дед Василий выставил на стол несколько видов варенья из ягод в меду, лесные орехи – тоже с медом. Мы с отцом только мычали, наслаждаясь вкусом даров природы, умело заготовленных хозяином. На прощанье он вручил отцу четверть медовухи, настоянной на целебных травах.

В то лето я частенько навещал деда Василия, когда его не было у автолавки. Тот хитро щурил глаза и становилось понятно, что он просто хотел видеть меня в гостях, потому и не ехал в село. С отцом они крепко сдружились. Когда выпадал свободный денек, отец запускал свою «Волгу» и отправлялся на пасеку. Никаких курортов и санаториев он больше не признавал. В отпуск ехал в Глухомань, чтобы побыть с другом, помочь тому с хозяйством, подышать чистейшим воздухом и насладиться красотой природы. Он познакомился со всеми подопечными деда Василия, Урма доверяет ему своих котят, когда уходит на охоту. Однажды, вместе с дедом Василием, они выручили из капкана волчонка и вылечили ему лапу. Отец рассказывает, что подросший волк теперь часто сопровождает его по лесу, но на глаза старается не показываться: - «Личная охрана!» – смеется он. Сейчас, вместе с супругой и сыном, я живу в соседнем городе. При случае - навещаю отца и частенько общаюсь с ним по телефону. Он вышел на пенсию. Вместе с дедом Василием они срубили новую избу, попросторней. Отец увлекся пчеловодством и переселился на пасеку к другу. Дед Василий так – же бодр и крепок, рана его больше не беспокоит - отец приложил руки. Он всегда передает мне приветы и поклоны от себя и Урмы. А сегодня в телефонном разговоре, отец заявил, что приедет на неделе за внуком и заберет на все лето - пора ему приобщаться к живой природе. Супруга, хоть и беспокоится, но вижу – согласна. Отцу она всецело доверяет. Шестилетний сынишка визжит от радости и уже собирает дорожный рюкзак. А я немного ему завидую. Что может случиться с мальчишкой под бдительным присмотром двух мужчин и их лесных друзей? Тем более, что супруга тут же поменяла планы на отпуск и намерилась вместе со мной погостить во владениях колдуна из Глухомани. Что разочарована она не будет – я знаю точно! Автор: Тагир Нурмухаметов.