Лиза подросла , пошла в школу, но «не поумнела». Нет, училась-то она хорошо, замечательно даже училась  – ей одинаково легко давались все предметы. А вот  подружки закадычной, как у всех девчонок в школе, у нее не было.  Правда, врагов и завистников тоже не было – а это выглядело   не менее странным.   Казалось, она просто  ни в ком не нуждается.  А вот  без нее, без ее помощи  не то что в классе, но и  в школе обойтись не могли. Она и контрольную поможет соседу по парте  сделать и сочинение написать, и продежурить за заболевшего  вдруг одноклассника не откажется, и отпоровшийся  манжет на школьной форме  у первой красавицы класса   сумеет  пришить – да ловко так  и легко все сделает, что никому и в голову не придет поблагодарить ее за помощь: зачем, ей ведь не трудно. Сама Лиза так и говорила « Да что тут такого, мне же не трудно!», когда  мама  пыталась объяснить ей, что нельзя позволять, как она выражалась, «на себе ездить».                 В 10-м классе учителя гадали, куда пойдет учиться Лиза после школы – она была единственной претенденткой на золотую медаль. А девушка, сдав блестяще все экзамены в школе и заработав награду,  пошла работать нянечкой в детский сад. Нет, не «поумнела» Лиза….Директор школы не находил слов, для объяснения ее поступка – что сделаешь, странная девочка, все у нее не как у людей! А Лиза тем временем  работала в младшей ясельной группе – дел там по горло, не посидишь и пяти минут!  Но Лиза успевала не только посуду, горшки перемыть,  полы надраить, и колготки выполоскать, но еще  и с детишками повозиться. Это было самое радостное из ее занятий – тем более, что  воспитательница, пожилая  грузная женщина, нисколько этому не возражала. -Ну что, цыплятки, поиграем?!- обращалась Лиза  к своим подопечным. А в ответ раздавались восторженные возгласы, понять которые могла только «Мам иза», так называла малышня свою любимицу. Кто из  детишек  первым произнес  «мама» в ее адрес,  никто не помнил, но  обращение «мама Лиза» закрепилось за ней, так что даже родители, забирая ребятишек вечером, говорили –« Ну, помаши ручкой маме Лизе».     Так и проработала Лиза Никитична всю свою жизнь в детском саду. Правда, учиться она все же пошла – в пединститут, на дошкольный факультет. Закончила заочно с красным дипломом и работала  теперь уже воспитателем. Ее рано стали считать опытным работником, а потому  не раз получала предложение стать заведующей,    звали даже  в Гороно методистом, но куда она от своих «цыпляток»-то?!               Ровесницы Лизины давно замуж повыскакивали, многие развелись уже, а она жила с мамой, и на постоянные вопросы о замужестве, спокойно отвечала « Не встретила еще свою половинку!» Ей было далековато  за тридцать, когда появился Вася. Откуда он взялся, как  пришел в детсад, зачем? – все это загадки Ее величества судьбы, попробуй теперь разгадай. Шел мимо, да вдруг и остановился – так и остался навек с  Лизой! Через год родилась у них Оленька. Соседка теть Маша , акушерка , дежурившая как раз во время Лизиных  родов, увидев огненно-рыжую головку ребеночка, растерянно протянула: - Лизк, а девка-то какая рыжая у тебя… Что мужу-то скажешь?!- - Солнцу своему ненаглядному  Солнышко родила, - счастливо улыбалась Лиза. Оленька была не просто рыжеволосая – она вся была покрыта яркими рыжими конопушками: и лицо, и плечи, и спина – все полыхало огнем. - Солнышко наше, - ласкали ее  влюбленные родители, - Видишь, как солнце тебя любит, сколько света тебе оно подарило. Так и росла  девочка , сияла от этих слов, не замечая насмешек  детей во дворе. - Меня солнышко любит,- твердила она лет до семи. Потом перестала говорить на эту тему, а  в тринадцать  выпалила   родителям: - Родили меня уродиной, кому я  такая нужна, конопатая?! – и расплакавшись убежала в свою комнату. А Лиза Никитична продолжала  говорить  доченьке о счастье, которое непременно придет,  о мечтах, которые обязательно сбудутся ,   о  любви, которая  однажды найдет ее и на всю жизнь останется с ней . -Ты  будешь счастливой,- уверяла она  свою милую девочку. - Что ж, каждая мать для своей дочки счастья желает, - вздыхали  «добросердечные» соседки, не веря, что у «конопатой» жизнь путем сложится. А ведь вон как все вышло – дочка с мужем живут ладно да справно. Восемнадцать лет только-только исполнилось Оленьке, когда разглядел ее красоту Сергей, художник, что называется, от бога. Сначала предложил позировать для картины своей, чем до смерти напугал девчонку. А  через два дня, поняв какое сокровище он нашел, сделал ей предложение – а Оленька возьми, да и согласись! И стала она не просто музой художника, а еще и главным объектом его картин – мадонна с огненно-рыжими волнистыми  волосами смотрела застенчиво с его полотен.

«Да-а, хороша!» - говорили посетители его выставок,  глядя  на образ  необыкновенной  женщины на картинах.   И детишек  трое  родилось –   белокурые, но кареглазые все,  как на подбор. - Эх, жаль на меня похожи, а не на мамочку, - сетовал Сергей, и писал рядом с мадонной златовласых ангелочков…   - Ма-ма…Для каких цыплят?! – повторила свой вопрос Ольга. - Пап, ну ты хоть объясни, что она опять придумала? Отец,  седой и  улыбчивый,  как Дед Мороз, только усмехнулся и посмотрел на часы, мол, сейчас-сейчас узнаешь!    - Пойдем, посмотришь сама, - одеваясь и подхватывая  заветный пакетик, предложила   Лиза Никитична.    Женщины спустились с пятого этажа пешком – Лиза Никитична не любила лифт, задыхалась она в нем что ли, да и двигаться  больше надо в ее годы-то. Сергей раскрыл форточку на кухне и  с любопытством  наблюдал  за происходящим внизу. На  красном пластиковом подносе  их  « бабулька» разложила содержимое пакета и, отойдя на пару шагов,  стала  приговаривать: - Цып-цып-цып, цып-цып… Кушать, цыплятки мои, цып-цып!!! На ее зов прилетели сначала три здоровенные  серо-черные вороны, важно вышагивая ,они подошли к подносу и стали  деловито перебирать клювами очистки. Потом подтянулась и мелюзга – не то синички. не то воробышки, не разглядеть с высоты. И вся эта разномастная компания мирно подбирала лакомство  с  подноса! Вороны, правда,  недоверчиво косились на Ольгу – а ты-то кто такая?!  Ольга обняла мать за худенькие плечики, да так и стояла, не зная, что сказать. А Лиза Никитична приговаривала: - Цып-цып…Кушайте, цыплятки мои…

На фоне жемчужного снега ярким маком  полыхает  овал  подноса, вокруг него чернеют, будто рассыпанные семечки, птицы. Обнявшись, стоят две женщины: солнце  запуталось в волосах  одной, снег припорошил голову другой. Небеса безудержной синью распростерлись над ними. -Батя, ты только посмотри, красота-то какая! – едва выдыхает художник. - Вот и я говорю - Красота! – улыбается ему в ответ старик. Автор : ЕЛЕНА ТЕПЛОВА, канал "Проза ру".