ХОРОВОД.

- Вы, Елизавета Алексеевна, вредная старушенция! Что ж вам все неймется-то, а? Что такого вам дети сделали? – Галина Сергеевна покачала головой и развела руками, глядя на встрепанную соседку, размахивающую тощим веником.
- А пусть не орут! Надоели!
- Они на то и дети, чтобы кричать и получать от этого удовольствие! Никому они не мешают и только вам, бедняжке, покоя не дают! – Галина Сергеевна нахлобучила на голову соседскому Дениске шапку и хлопнула его по тощему заду. – Беги! Баба Лиза больше не будет ругаться!
Денис радостно заскакал вниз по ступенькам, а Елизавета Алексеевна погрозила ему вслед своим куцым орудием мести.
- Чтобы я тебя здесь больше не видела!
- И как вы себе это представляете? – Галина Сергеевна усмехнулась и оглядела лестничную клетку.
Да уж, веник тут точно не помешал бы! Уборщицы в подъезде второй месяц нет, а убирать самостоятельно никто не хочет. Галина снова вздохнула и приоткрыла свою дверь. Совсем немного, чтобы не выпустить Маркиза.
- Что ты с ума сходишь? – мягко отстранила она кота и потянулась за веником, стоявшим в углу, возле двери. – Погоди! Я ненадолго.
- Галя, ты как была с прибабахом, так и осталась! С котом разговариваешь! – Елизавета Алексеевна дернула плечом и пригладила растрепавшиеся волосы.
Доведут же! Не дети, а исчадие ада!
С тех пор, как эта семейка переехала в квартиру над ее головой, со спокойной жизнью пришлось распрощаться. Теперь там то и дело что-то падало, гремело-шумело, пело песни и плясало ритуальный танец команчей. Причем, как казалось Елизавете Алексеевне, почти круглосуточно.
Пару раз Елизавета даже ходила к новым соседям, чтобы выяснить отношения. Но эта затея не увенчалась успехом. Ей открывали дверь, улыбались и на все претензии кивали в ответ и приносили извинения.
- Простите! Мы поговорим с детьми, чтобы вели себя потише. Хотите чаю?
Чаю Елизавета Алексеевна хотела. И пирога хотела, который новая соседка как-то принесла ей на красивой тарелочке с нарисованной лавандой. Но гордость не дала принять подношение.
Она же в своем праве?! Кто с этим поспорит?! Пожилой человек, ветеран труда! Имеет она право на отдых?! И какое ей дело, что у этой молодой соседки аж трое детей! Нарожала? Пусть воспитывает! А не умеет – детские дома никто не упразднял! И места там всем хватит!
Почему Елизавета взъелась так на Ольгу, мать троих непосед, что с некоторых пор так отравляли ей жизнь, она и сама не знала. Впрочем…
Догадываться тут было не о чем. Дети Елизаветы давно выросли, разъехались, а внуков, которых у нее было уже четверо, женщина и не видела ни разу. Сама виновата. Детей любить надо было. А она их почти и не видела. Работала, жизнь свою личную все устроить пыталась после того, как с мужем разошлась. А вечерами мечтала об отдыхе. И срывалась на сыновей, прося отстать с вопросами и оставить ее хоть на минутку в покое. А те и не спорили особо. Маленькими просили, конечно, внимания, а чем старше становились, тем больше отдалялись от нее. Вот так и получилось, что деньгами теперь помогают, а в гости не дозовешься. Да и живут далеко. К себе зовут, конечно, но разве наездишься? Ей уже тяжело, да и желания особо нет. Мало ли, вдруг невестки скажут что-нибудь нелестное? А она терпеть не станет. Вот снова скандал и получится.
Так и сидит, как сова в дупле. Нос наружу, а в сердце – стужа.
О себе Елизавета все понимала, но считала, что люди в ее возрасте уже не меняются, а потому и голову морочить себе нечего. Надо просто дожить, что отмерено на роду, а там… Если есть что за чертой, так она в церковь ходит. Почти каждую неделю. А если нет… То и переживать нечего. Отмучается, и то хорошо!
Вот только эти дети соседские… Надоели так, что сил нет! И, главное, противные такие! Вежливые… Здороваются с ней, как ни в чем ни бывало и дальше вскачь по ступенькам! Вот что это такое, а?!
А тут еще Галина взялась за них заступаться. Оно и понятно! Ольга ее о помощи попросила.
Галя одна живет. Как овдовела несколько лет назад, так и не знается особо ни с кем. Кота завела, и ходит довольная. А чего она довольная такая? Детей нет, мужа нет, одна как перст и все с улыбочкой! Чего цветет? Сама не знает!
Вот Ольга на ее улыбки и прилетела. Как муха на мед! Помогите, мол, сделайте милость! Я работаю, а хорошую няню днем с огнем не сыскать. А мне бы только детей из садика да из школы забрать, и побыть с ними пару часиков до моего прихода. Нет, ну какова, а?! Няньку ей подавай! А Галя и рада стараться! Взялась. И даже денег с Ольги не взяла. Попросила только, чтобы Олег, муж Оли, помогал, когда Гале нужно будет. Вот и катается теперь как королева два раза в месяц на рынок. Олег ей сумки таскает, а Галя потом пироги печет и детвору угощает.
Знала Ольга, к кому идти. Елизавета ее даже на порог не пустила бы. Всегда считала, что воспитание детей – обязанность матери, а не кого-то еще.
- Галя! Не пыли! Что ты веником машешь так, будто взлететь хочешь? Опаздываешь куда, что ли?
- А как же! У нас сегодня праздник! Новый год встречать будем!..
- У кого это – у вас? – передразнила Елизавета и насупилась.
Что еще они там придумали?!
- У людей! Олюшка стол готовит. Денис в магазин за хлебом побежал. И мне передал, что к полночи ближе все во дворе собираются. Хоровод водить.
- Какой еще хоровод?! Опять никакого покоя всю ночь не будет?!
- Ох, Елизавета Алексеевна, когда же вы успели такой стать?
- Какой такой?!
- Колючей и твердой, словно булыжник, брошенный у дороги? Почему все у вас не слава Богу?
- А должно?
- Бабушка моя говорила, что если человек с утра Боженьке спасибо скажет за новый день, то и жить ему легче станет, и на сердце веселее. Не пробовали?
- Еще чего! Есть молитвы правильные! Их и читать надо! Так батюшка говорит.
- А батюшка вам не говорил, что и людей любить надо? Вы же в православную церковь ходите? В Христа веруете? Или как?
- Всех любить – это даже Богу не по силам! Люди-то разные бывают! Некоторые даже себя, вон, не любят. Творят, что попало! Как их любить таких?
- А вы далеко не смотрите. Бабуля мне говорила, что тот, кто Бога знает, дальше носа своего не глядит.
- Это как?
- А так! Сначала на свой нос глянуть надо. Нет ли там бородавки или еще чего похожего. Потом рядышком. На тех, кто близко к тебе живет и с тобой одним воздухом дышит. С ними-то мир найти всего сложнее. Они же все время рядом. Никуда от них не денешься. Не уйдешь и не спрячешься. И вот если их любить научишься, как надо, тогда и с остальными легко пойдет. Потому, как чужих жаловать иногда бывает куда проще, чем своих.
- Мне тут что чужие, что свои. Своих-то и нет никого. Только чужие над головой скачут! Ты, Галина, прекращай проповеди читать и займись делом уже. Вон, твой Маркиз орет как скаженный! Голодный небось. А мне пора! И передай соседям своим, чтобы перестали меня беспокоить! А то я… Опеку вызову! Вот!
- Вам самой-то от своей желчи не горько? – Галина покачала головой и сунула веник подмышку. – С наступающим, Елизавета Алексеевна!
- И тебе не хворать! Иди уже!
Елизавета хлопнула дверью и поплелась на кухню.
Новый год… У всех праздник, а у нее?
Макароны на ужин…
Готовить Елизавета не любила. Как сыновья разъехались, там и перестала этим заниматься. Перебивалась всухомятку чем попроще, не желая тратить время на то, что надоело до чертиков, пока дети жили с ней.
Елизавета тронула пальцем мандарин, лежавший на столе и казавшийся почти черным в сумерках. Свет на кухне женщина так и не включила, и стояла теперь у окна, глядя, как спешат куда-то по своим делам люди, оживленно переговариваясь между собой и то и дело выкрикивая приветствия и поздравления.
А ее и поздравить некому… Сыновья, конечно, позвонят ближе к полуночи, но отделаются коротким пожеланием здоровья и счастья.
А какое тут счастье, если ты никому не нужна?
Сколько их таких? Стариков, оставшихся у обочины жизни? Вроде и не одиноких, с детьми и внуками, каким-то друзьями и бывшими сослуживцами, которые находят твой номер в канун праздников и набирают его, втайне надеясь, что ты не ответишь.
Много… Очень много…
Только в их доме таких шестеро. Не меньше. И Галина, и она, Елизавета. И Константин Иванович, бывший кадровик завода, на котором всю жизнь проработали Галя с Лизой. И Вера Михайловна, вдова бывшего управдома. И Леночка, уборщица, которая все никак не уйдет на пенсию, хотя возраст уже позволяет. Но она не спешит. Выходит каждое утро во двор и начинает свою зарядку. Так она называет уборку. Устает страшно, но довольна. Люди ей спасибо говорят, а она и счастлива. Хоть кому-то, а пригодилась. У Лены никого. Сама сирота и детей не нажили с бывшим мужем. Он ее бросил и ушел к другой. А Лена, святая душа, его еще и благословила вдогонку. Пусть, мол, счастлив будет. Вот куда такое?! Кто так делает? А Лена живет себе дальше и считает, что все правильно сделала. И хотя ее Евгений Петрович из тридцать второй все обхаживает, и даже замуж зовет, Лена решила, что ей оно не надо. Одного любила и хватит!
Эх, Лена… Что бы ты понимала! Позвал бы кто ее, Елизавету, за собой, так она бы и не задумалась! Лучше уже так, чем одной куковать!
Во дворе зашумели, и Елизавета подалась ближе к окну. Это что еще такое?!
Вокруг елки, которую когда-то посадил муж Веры Михайловны, а сегодня с утра украшали дети Ольги, собирались соседи. И компания была какая-то странная. В свете фонарей, которые недавно поставили у детской площадки, Елизавета Алексеевна увидела и Леночку, вокруг которой гоголем вился Евгений Петрович, и Веру Михайловну, и остальных. Вон Галя танцует с Денисом, оглядываясь почему-то на окна. А вон Олег колдует у мангала с Константином Ивановичем. Шашлык они там затеяли что ли?..