«ЗДЕСЬ БЫЛ РАЙ» Кажется, что мы ошиблись адресом, – трехэтажный кирпичный дом выглядит нежилым. По двору разбросаны пластиковые пакеты, бахилы и другой мусор. У стены – кучи снега и битых кирпичей, осыпающихся сверху. Угол здания держится на металлических стяжках. Совершенно неуместными на этом фоне кажутся бумажные снежинки на окне второго этажа. В подъездах стекол нет. Из пустого оконного проема вдруг высовывается парень с фонариком: «Вы журналисты? Поднимайтесь осторожно, у нас темно». ЖЕЛЕЗОБЕТОННЫЕ СТУПЕНЬКИ КРОШАТСЯ, НАРУЖУ ТОРЧИТ АРМАТУРА. НА СТЕНЕ ПОДЪЕЗДА, КОГДА-ТО ПОКРАШЕННОЙ В ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ, ВЫВЕДЕНО КРАСНЫМ: «ЛЮБВИ НЕТ». «Здесь по щиколотку воды было, сантиметров пятнадцать, – жительница дома Татьяна останавливается на лестничной площадке второго этажа и отмеряет уровень затопления, проводя пальцем по ботинку. – Крыша протекла, и в подъезде «дождь» пошел. За ночь это впиталось в цемент, в подвал ушло, всё здание размокнет».

Жильцы ждут нас в коридоре. Наперебой рассказывают, что электричества нет уже третьи сутки, половина дома не отапливается, на верхнем этаже отрезан газ, на втором – остались две горелки. Фонарик выхватывает из черноты круглые арки, высокие потолки – в середине 1950-х общежитие для химкомбината строили с имперским шиком. «Здесь вахтер был, холлы, зеркала на лестницах. Здесь был рай», – вспоминают старожилы. Как утверждают жильцы, в 1998 году здание признали аварийным. В 2003-м поставили металлическую стяжку. Жители вспоминают, что общагу обещали включить в программу расселения аварийного фонда еще в 2008 году. «Но из окончательных списков наш адрес исчез. Районная администрация руками развела: а где написано, что вы аварийные? Копии заключения есть, а оригинала – нет. Я обращалась в прокуратуру, просила выяснить, куда пропал документ. Мне ответили: нет возможности восстановить заключение». В 2016 году благодаря настойчивости жильцов здание снова признали аварийным. По решению мэрии его должны были снести 1 июля 2018 года. В реальности не началось даже расселение. Часть жителей, опасаясь разрушения здания, переехала на съемные квартиры. По подсчетам жильцов, сейчас здесь остается более 30 семей, «которым некуда деваться». «Я воспитываю ребенка одна. Зарабатываю 15-20 тысяч рублей. В Саратове у меня родственников нет. Куда мне идти?» – говорит Татьяна. Когда ее сыну был год, семья встала в очередь на жилье. Сейчас мальчику 17 лет. Номер в очереди – 187-й. Всего на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий состоят 20 семей. «Всю мою сознательную жизнь мы то плывем, то горим», – рассказывает 24-летняя Виктория, выросшая в общежитии на Азина. Когда Вика училась в шестом классе, в здании случился пожар. Это произошло за четыре дня до Нового года. Причину не установили – то ли кто-то бросил окурок в холле, то ли загорелась проводка. Виктория вспоминает, как выбежала во двор в пальто и сланцах, с двумя морскими свинками за пазухой. На следующее утро одноклассники несли ей помощь: «кто – носки, кто – булочки». «На Новый год нам разрешили вернуться в здание. Как сейчас, не было ни электричества, ни газа», – рассказывает собеседница. По словам жильцов, они сами восстанавливали здание после пожара. «Своими руками кирпичи и песок таскали, двери ставили, линолеум стелили. Депутаты только сладкие подарки детям вручили. А по документам прошло, как будто нам провели капитальный ремонт». ПАМЯТНЫЕ ДЫРЫ Зеркала в умывальнике запотели от горячей воды, льющейся из крана. Горячее водоснабжение жильцы наладили сами, как они говорят, «от батарей». В умывальнике моют посуду, иногда и купаются. Общий душ находился в подвале, но он давно залит водой. Ближайшая баня располагается в 15 минутах ходьбы, помывка стоит 200 рублей. ПОТОЛОК В УМЫВАЛЬНИКЕ ПОРОС ЧЕРНОЙ БОРОДОЙ ГРИБКА. ДВЕРЬ В КЛАДОВКУ С ТРУДОМ ОТКРЫВАЕТСЯ НА НЕСКОЛЬКО САНТИМЕТРОВ. ВНУТРИ – ЗАВАЛ ИЗ КИРПИЧЕЙ. ЧЕРЕЗ ДЫРУ В СТЕНЕ ВИДНО ГОЛУБОЕ МАРТОВСКОЕ НЕБО.

«Это обрушилось пару дней назад, ночью, – рассказывает жительница общаги Ольга. – Мы вызвали МЧС, полицию. Приехали, посмотрели. Пообещали подпорки. Велели ждать очереди на расселение». Ольга живет здесь три десятка лет. Работала лаборантом на «Нитроне». Помнит, как общежитие приходило в упадок. В 1990-е предприятию стало не до многочисленных объектов соцсферы, висевших на нем с советских времен. «Иждивенцев» сплавили муниципалитету, которому такой подарок тоже вовсе не был нужен. После сокращений на заводе Ольга долго не могла найти работу. Потом оформила пенсию по вредности. Выживает на 10 тысяч рублей.

Поднимаемся на третий этаж. Сильно пахнет плесенью. В темноте белеют расставленные по коридору тазы и ведра. «Вы уж извините за беспорядок. Убираться теперь смысла нет», – вздыхает Ольга и приглашает осмотреть туалет. Через дыру в потолке виден чердак. И небо тоже видно, потому что над торцевой частью дома проломилась крыша. «Это на Рождество обрушилось. Мы везде звонили, но из-за праздников никто не приехал. Мы сами оторвали доски, которые внутрь свисали. Закрыли дыру в потолке кусками шифера, чтобы снег в туалет не падал». Мать троих детей Алевтина купила комнату на Азина, 37 четыре года назад на маткапитал. В прошлом году своими руками сделала ремонт – покрасила окна, поклеила обои. На это ушло 5 тысяч рублей – для семьи это большие деньги.

Большой шкаф разделяет комнату на кухню и спальню. Кухня сейчас бесполезна – холодильник разморозился, микроволновка и плитка не работают. В «спальне» на письменном столе – две свечки и светодиодная лампа, стилизованная под керосинку. «Приобрели, чтобы со средним домашнее задание делать, – смеется Алевтина. – Задание учительница рассылает по вайберу. У нас розетки не работают. Ходим на рынок, чтобы мобильник зарядить». У правой стены – двухъярусная кровать, на которой обычно спали младшие дети. Но сейчас семейство собирается на ночь на мамином диване: «Приходится вместе спать, чтобы не замерзнуть. Сыро, утром встаем – одежда влажная». После операции Алевтина пока не работает. Никакой помощи от властей, несмотря на очередные призывы к борьбе за демографию, прозвучавшие недавно в президентском послании, семья не получает. Старшему сыну собеседницы уже исполнилось восемнадцать, семья больше не считается многодетной и не имеет права на льготы. «Сын учится в техникуме. Когда отсрочка закончится, государство сразу о нас вспомнит», – смеется женщина.

УЙДИТЕ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА Здание обслуживает УК «Заводчанин». Плата за коммунальные услуги, по словам жильцов, здесь не меньше, чем в благоустроенных домах, – по 4 тысячи рублей в месяц с комнаты. Как рассказывают собеседники, за всю зиму коммунальщики ни разу не вывозили мусор, не убирали снег во дворе и на крыше. «Вчера раздали нам уведомления, что в случае дальнейших разрушений здания мы имеем право на девять месяцев переселиться в гостиницу «Волжанка». А после девяти месяцев что? – задаются вопросом собеседницы.– Не пойдем мы никуда. Будем здесь до победного». Как говорят женщины, «было бы не так обидно, если бы власти нас навещали, а не прятались от нас». «Чиновник из районной администрации мне так и сказал: я внутрь вашего здания заходить не буду, у меня двое детей», – рассказывает Ольга. Как указано на сайте администрации Заводского района, местные власти выразили свою позицию относительно судьбы общежития еще в мае прошлого года. Чиновники разъяснили, что федеральная программа расселения аварийных домов, получивших статус до 2012 года, завершена. Новая программа только формируется. В нее могут войти более 500 домов, признанных аварийными в 2012-2017 годах (387 из этих зданий находятся в Саратове). В них живут около 12 тысяч человек. Нужно отметить, что в области уже появились «сверхновые» аварийники, которые не попадут и в эту программу. После 1 января 2017 года статус получили 243 дома. О том, как помочь их жильцам, власти еще не задумывались. Жителям общежития на Азина администрация Заводского района сообщила, что они могут обратиться в суд с иском о предоставлении нового жилья или выплате компенсации.

Жители трех квартир так и поступили. Суд вынес решение о возложении на мэрию обязанности предоставить истцам благоустроенные жилые помещения по договорам социального найма. Исполнительные листы передали судебным приставам. Приставы от мэрии ничего не добились. Городская прокуратура прошлой осенью внесла мэру Михаилу Исаеву представление. Словом, судебная ветвь власти и правоохранительные органы бурно трудились, но результат оказался нулевым. Судя по всему, чиновники дожидаются, чтобы обитатели общаги сами разбрелись кто куда, не обременяя муниципалитет. К ОБРУШЕНИЯМ, ЗАТОПЛЕНИЮ И ОБЕСТОЧКЕ ДОБАВИЛАСЬ НОВАЯ БЕДА. «К НАМ УЖЕ МАРОДЕРЫ ПОЛЕЗЛИ. ТО ОДНОГО СТРАННОГО ТИПА МЫ НА ЛЕСТНИЦЕ ПОЙМАЛИ, ГОВОРИТ, ЧТО К ДРУГУ ПРИШЕЛ, НО НИКОГО НЕ ЗНАЕТ. ТО ДРУГОЙ С ФОНАРИКОМ ЗАЯВИЛСЯ, В СОСЕДНЕМ МАГАЗИНЕ ТАК И СКАЗАЛ: «МЫ ЭТОТ ДОМ РАЗБИРАТЬ БУДЕМ». МЫ УЖЕ В КОРИДОР БОИМСЯ ВЫЙТИ, МАЛО ЛИ НА КОГО НАТКНЕШЬСЯ, ТЕМНО ЖЕ», – ГОВОРЯТ ЖЕНЩИНЫ. P.S. Как сообщает региональное Следственное управление, возбуждено уголовное дело по факту обрушения «дома Деникина» на углу улиц Радищева и Рабочей. Долгое время жильцы этого дома находились в такой же ситуации, как и обитатели общежития на улице Азина: здание было признано аварийным, людей должны были расселить, но власти не предпринимали никаких мер. Теперь следователи подозревают сотрудников администрации Октябрьского района в халатности.

Надежда Андреева, Матвей Фляжников (фото) для fn-volga.ru