Глубинка

В молитве дождя, В его шепоте, Есть наваждение. И таится великая сила, Что даёт благодать От чего так спокойна душа В слезах дождя, Холодного ненастья, Вслед за тоскливым Кликом журавлей В туман уходит Золотая осень, Стыдясь открытой Наготы своей. Вячеслав Шабалин

Свадьба Володька Поставил в гараж свой старенький «Беларусь», перекинулся парой слов со сторожем, вечно пьяным Алексеем, и пошагал домой. Конец марта, но к вечеру морозец пощипывал щеки. В зеленоватый небе-тоненький месяц. Такой, как рисуют на новогодних открытках. Настроение прекрасное. Дневную норму-выполнил. Если все будет нормально, то к концу месяца неплохой заработок будет. За безаварийность, еще и премиальные подкинут! К свадьбе, неплохо будет! Может и занимать не придется. Юля тоже зарплату получит. Платье и туфли она себе решила сама купить. Володьке свадьба не очень и нужна, но Юля…Хочется ей, чтобы все было празднично и радостно. Чтобы фата, белое платье, машина с лентами и куклой на капоте. Приехала после института, преподает английский местным обормотам. Живет у Володькиной бабушки. Бабушка не нахвалится жиличкой. И трудолюбивая, и аккуратная, и рукодельница…Вовка давно уже сам все это понял! Давно, это конечно он врет, -в конце ноября сам из армии пришел! В первую же неделю познакомились, встречаться стали. Нравится ему Юля, да и бабушка, и мать наседают: -Женись! Такая девка! И Юля намекать стала. Вот под общим натиском и согласился. Хотя можно было годик-другой, похолостяковать… До армии, с Тамарой дружил. В армию она его проводила, а потом, за какого- то хлыща из райцентра выскочила замуж. Встретил как-то ее-колясочку катит…Там ребеночек сопливенький, щекастый. А сама Тамара -толстая и неопрятная. Подумал тогда Володька-хорошо, что не женился! На такую-и смотреть не хочется! Девчонок в деревне мало. Девчата, они парней умней. И учатся почти всегда хорошо. Вырастут, и в город. Кто в институт. Кто замуж выскочит, кто работу найдет в райцентре. Понятно, в деревне скучища. Володька бы, тоже уехал, только отчим умер, и мамка одна осталась, а бабушка старая. Правда, на заработки, грех обижаться. Идет Володька, не торопится. До вечера времени еще много. Успеет и дрова поколоть, и воды привезти. На пустынной улице, заметил силуэт-подросток или девчонка…Тоненькая, в курточке, брючках и лыжной шапке, а на ногах- большие резиновые сапоги. Значит-на ферму. Видно, что сапоги, не по размеру. Давно уже доярки не ходят в таких, на работу. -Чья это? Любопытство заставило Володьку взглянуть на нее еще раз, когда они поравнялись. Лучше бы он этого не делал! У незнакомки были удивительно синие чудесные глаза, обрамлённые длинными ресницами. Она взглянула на него, и вежливо, прямо, как школьница, поздоровалась. Весь вечер Володька не мог забыть этот взгляд синих глаз. Когда стемнело, Он пошел к бабушке. Там с Юлей, долго планировали предстоящую свадьбу. Вообще то, Володька хотел зайти еще к другу, Генке, поболтать и пивка выпить, но не успел. В сенях послышался топот, и в избу ввалились-Генка с Сашкой. -Вот ты где! А мы к тебе зашли, Тетя Таня сказала, что у Юли… Ну что, пивка выпьем? Баба Варя! Ты нам позволишь? Баба Варя хорошо знала Вовкиных друзей. Не безобразники какие то, Парни хорошие. -Дак чо, ладно. Выпейте ужо немного. Сейчас на стол соберу… Юле не понравилось, что ребята не спросили ее разрешения, и она возмущенно сказала- -Еще чего не хватало! Без пива обойдетесь! Впрочем, вы-как хотите. Можете и пить, а Володя-не будет! Ребята, конечно же, одни пить не стали, но минут через пять собрались, и попрощавшись, ушли. Она торжествующе взглянула на него: -Моя взяла! А то –приперлись тут! А он впервые подумал-Какой у нее длинный нос…И ноги кривые! Как я раньше не замечал! Посидев еще немного у Юли, и пообещав, идти сразу же домой, он зашел-таки к Генке. Парни обрадовались. Но решили все- таки Володьку «подколоть:» -Эх, Володька! Я вот жениться боюсь. Не хочу, чтобы мне указывали-пить или не пить! А вчера к тете Кате Егоровой дочка приехала. С мужем разошлась. Двое детей. Сейчас дояркой работать будет. Ниче так… Только детей двое! Потом всю жизнь этих спиногрызов корми! Не я на такой, жениться не буду. А вот так бы-побаловался! Володька вспомнил огромные синие глаза, и понял, о ком говорит Генка. Двое детей….А выглядит, как девочка-подросток. И фигурка –прямо березка! Стройная и тоненькая! Через несколько дней привез он сено на ферму. Дежурной по ферме была она-та самая синеглазка. Разговорились. Веселая, смешливая. Зовут-Надеждой. Но для Володьки привычным стало называть ее Синеглазкой. Когда она улыбалась глаза ее делались василькового цвета. Если грустила-они светлели и становились, как небо в зимний день. Володька и сам не заметил, как влюбился! А может, это была любовь с первого взгляда, или с той самой минуты, когда он увидел ее, бредущую в огромных тяжелых сапогах навстречу ему. Скоро все заметили, что стал он, часто заглядывать на ферму. Вся деревня давно знала, что у него с Юлей-скоро свадьба. Учителя на переменах бурно обсуждали, что же такое необходимо молодоженам в первую очередь, подруги рисовали плакаты. А тут-такой конфуз! Первой забеспокоилась Юля. С пристрастием допросив жениха, она, как истинная женщина, пустила слезу. Володька не выносил женского плача. Как мог, отговорился, что это бригадир его отправил, что любит только ее, Юлю. Юля поверила. Девичье сердечко готово поверить всему, если оно любит. А Юля любила. Она была счастлива, что ее Володька-первый парень на деревне. Красавец. И тракторист хороший. И сын заботливый. Начитавшись красивых книжек о любви, она считала, что любовь возвышает, делает человека лучше. Воспитанная мамой, учительницей литературы и яркой поклонницей Тургенева, Юля и вправду чем -то напоминала Тургеневскую девушку. Одевалась элегантно. Строгий костюм или белая блузка…Когда она надевала блузку, то казалась удивительно нежной, чистой. Красивой, ее вряд ли можно назвать. Длинный нос совсем не портил ее, а придавал лицу строгость. В отношениях с парнями она так же была сдержанна. С Володькой они только целовались…В первый раз он, дурак, решил ее полапать-и так получил по морде, что скула два дня болела! Да еще извиняться пришлось. С тех пор он такие поползновения не предпринимал. А тут вдруг она стала ворот халатика пониже распахивать, прижиматься к нему почаще. Только Володька этого уже не замечал. Постоянно вспоминал он Синеглазку. Впрочем, он еще и сам не понимал, что это –любовь! Просто ему хотелось постоянно видеть ее. Хотелось с ней разговаривать, видеть, как меняются ее глаза, когда она задорно смеется. Хотелось чем- то помочь ей, согреть дыханием ее руки, убрать со лба упавшую на лицо прядь волос, и, просто издали, смотреть на нее. Забеспокоилась и мать. Долго и нудно читала нотацию, умоляя, одуматься. Рисовала в радужных красках жизнь с Юлей. -Ты смотри-всегда чистенькие, отпуска длинные. Дрова, свет, все им государство дает! Вон Иван Федорович с Натальей Ивановной-во всех санаториях побывали, детей в институты пристроили. Дом-полная чаша! Кто в деревне на виду- учителя! На выборы-их в комиссии. А доярка-она и есть доярка! Только хвосты коровам крутить! Ты на Юлины руки погляди! Ноготочки ровненькие, лаком покрыты…А на Надькины! -как грабли! Юля-девушка строгая, не то, что эта-прости господи…Всего девятнадцать, а уж детишек-двое! Ты думаешь, легко их растить? А вы с Юлечкой-своих нарожаете. Я вам вырастить помогу. У меня сейчас самая главная забота, чтобы твою жизнь наладить, а там и на покой. Пообещай мне, что ты на Юлечке женишься!!!! Ох уж этот Володькин слабый характер! Не хотелось огорчать мать, пообещал. Хотя о свадьбе стал думать с каким –то страхом. До свадьбы оставалось две недели. Надю он видел редко. Слишком много забот, навалилось. Надо купить костюм, договориться с фотографом, встретить будущую тещу. Хорошо, что помогали родственники. Дядька, нагнал десять литров самогону. Когда Анна Ефимовна-Юлина мама ,спросила с ужасом- -И это все выпьют? Дядька гордо ответил-пусть лучше останется, чем не хватит! Хотя-вряд ли останется. Свадьба же! Всего должно быть много! Володьке все казалось, что это сон. Что эта ситуация скоро разрешится, и все рассосется, само собой. И вот наступил день свадьбы. Пятое мая. Бабушка говорила, что есть такая примета-Кто в мае женится, всю жизнь маяться будет. Но до Пасхи жениться нельзя. А Пасха в этом году-на первое мая выпала! Юля решила-приметам верить не будем!Если любим,ничего плохого с нами не произойдет!! И вот, этот день наступил. На воротах бабушкиного дома плакат-«Тили-тили тесто! А у нас –невеста!» На всю улицу, раздается «Живет моя отрада, в высоком терему!» К бабушкиному дому подъезжают машины, мотоциклы, мопеды. Дядя Федя приехал на «Кировце», с прицепом. На замечания баб отмахнулся- -Погляжу, да и дальше поеду. Не каждый день свадьбы в деревне! Интересно же! Почитай, лет пять уж не было! Володька с друзьями подъехали на белой машине, украшенной лентами и шарами. На капоте-таращилась кукла. Все было так, как хотела Юля. Выкупили невесту. Анна Ефимовна вывела из дому Юлю, передала ее из рук в руки Володьке. Невеста была хороша! Вся в белом. Воздушная, чистая и счастливая! Что же так скверно у Володьки на душе? Долгих два месяца он обсуждал каждый момент свадьбы, ее сценарий. Ему бы радоваться, что все получилось, как они мечтали… В ЗАГСе фотограф, бойкий молодой человек, то и дело подбадривал молодоженов- -Улыбочку! Улыбочку! Что вы с кислой миной, будто вас на эшафот ведут! Посмотрите, как счастлива невеста! Юля светилась! Она была счастлива! В мечтах она была и мамой очаровательных детей, и любимой женой. С гордостью поглядывала она на золотое колечко, что сверкает на ее тоненьком пальчике. Столы поставили прямо во дворе. Погода прекрасная, теплая. Места во дворе много, не тесно. Гости кричали «Горько», и Юля с Володькой целовались. Юля крепко обнимала Володьку, и, прикрывшись фатой шептала -Я так тебя люблю! Хоть и смотрела молодая жена за мужем, все- таки он напился. Танцевать выходил, покачиваясь, а потом и вовсе исчез со свадьбы. Все подумали--Отдохнуть пошел… Свадьба продолжалась. Только мама поняла, куда исчез ее сын. Нашла его спящим на лавочке, возле тети Катиного дома. Под головой- Свадебный букет. Ах, Володька, Володька…Не знал ты, какими коварными бывают близкие… Еще три дня назад, Володькина мать сходила вечерком к тете Кате. Христом-Богом молила она Надю, не ломать парню судьбу. Деньги предлагала, чтобы уехала та из деревни… Деньги, девушка не взяла. Оставила детей тете Кате, и уехала. А Володьке и надо то было- только -увидеть глаза Синеглазки. Долго стучал в дверь, потом решил дождаться… Тут мать подхватила его под белы рученьки, и домой привела огородами. Вроде, никто не видел… Но наутро об этом знала вся деревня. Пока жених спал, молодая жена покидала в сумку свои вещички и уехала навсегда. Пять дней Володька с дружками допивали свадебный самогон. Когда тот закончился, Володька поехал в райцентр в военкомат, и заключил контракт на три года. Говорят, пишет он Наде каждую неделю. А она летом собирается поехать к нему. Говорят… Нина Сондыкова

Этюды поздней осени

РОДНОЙ ОТЕЦ Петр шёл на вечернюю электричку, когда из привокзальной остановки услышал тоненький скулёж. "Щенка что ли выбросили" - подумал мужчина. Но какого же было его удивление, когда заглянув, он увидел девушку. Совсем молоденькая, судя по опухшему лицу, выплакавшая все слёзы, и уже просто скулившая, как побитый щенок. Петру было под пятьдесят, всю свою жизнь он прожил бобылём, ну и детей тоже не было. Поэтому он совсем не понимал, как разговаривать с молодым поколением. Но и пройти мимо чужого горя не смог. Присел рядом, на лавочку, долго подбирал слова, потом проронил: -Что, дочка, тяжко? Девушка покосилась на него опухшими щёлочками глаз и ничего не ответила. -Случилось что, говорю, может помочь чем? - не сдавался Петр. Девушка всё также молчала, и Петр, уже не надеявшись на ответ сказал: -Шла бы ты уже домой, на улице вон темнеет, родители наверное волнуются. И тут девушка начала истерично хохотать, и кричать, как бы выплёвывая слова: -Родители!.. Волноваться!...Знать бы что это такое, когда за тебя волнуются!...У меня нет никого!.. Ни-ко-го! Мне даже идти некуда, я как бездомная собака, думаю, куда бы пристроиться на ночлег. Петр дождался когда истеричный припадок пойдёт на спад, потом предложил: -Ну если правда некуда пойти, поехали ко мне. Я один живу, в деревне. Я тебя не обижу. Просто переночуешь, оклемаешься, а потом решишь что дальше делать. Девушка с подозрение покосилась на него, и Петр посидев ещё несколько минут, вздохнул и пошёл на электричку. И тут она его окликнула: -Дед, подожди. Я поеду с тобой, только у меня денег на проезд нет. -Ничего, я заплачу, а что это ты меня дедом называешь, мне пятьдесят только. А тебя то как звать? -Маша меня зовут, дед а у тебя пожрать есть что нибудь? -С собой нет, приедем домой, там уж покормлю. Когда приехали и девушка накинулась на еду, жадно, почти не жуя, мужчина понял, что ей видимо и поголодать пришлось. Она была грубоватая, неотёсанная выпускница детдома. И по манерам было видно, что жизнь её успела помотать, несмотря на юный возраст. Погостила Маша денёк у Петра, а потом и недельку, и так и осталась у него. О себе рассказывала неохотно, но по обрывкам информации, мужчина понял, что жила с каким то парнем, квартиру от государства получила. А потом продала её, парень уговорил. А когда деньги от продажи закончились, послал он её куда подальше! И осталась Маша на улице, одна и без денег! Пытался Петр относиться к Маше как к дочери, но она отталкивала все его отеческие поползновения своей грубостью. Так и жили как соседи, благо дом у Петра был немаленький. Работать Маша не хотела, жила на деньги Петра, и в ус не дула. Через месяц такого соседства мужчина не выдержал: -Маша, ну ты хотя бы по дому что нибудь делала, ну там полы помыть, есть сварить. Я уж не говорю про огород и скотину, хотя было бы неплохо, чтобы и с этим помогла! Девушка фыркнула и ушла в комнату, которую уже считала своей. Подумывал Петр выгнать нахлебницу, а потом у неё живот начал расти. Беременной Маша оказалась! Ну и как её такую выставишь? Пропадёт девка вместе с дитём! В деревне Петру уже все косточки перемыли. Сначала судачили, что гляди-ка, Петро на старости лет молодую девчонку приволок! Она же ему почти во внучки годится, ну как не стыдно! А уж когда у девки пузо начало выпирать, злые языки и вовсе проходу не давали: -Что обрюхатил девчонку, старый пень! Она ж молодая совсем, ты чем думаешь, тем что у тебя между ног? А Петр отмалчивался, никому ничего не объяснял. Что он должен оправдываться, пусть думают что хотят. Ребёнок родился богатырём, почти четыре с половиной килограмма! Маша роды перенесла тяжело, поэтому долго отлёживалась, и пришлось Петру ещё и ребёнка нянчить. Мальчику почти месяц, а она даже имя ему не дала. Петр возмутился: -Маша пора бы уже и имя мальчонке дать, да и свидетельство о рождении получить. -Да, дед, сама хотела с тобой поговорить. Давай тебя отцом ребёнка запишем. Я ни на что не претендую, но пусть у него в свидетельстве о рождении будут оба родителя записаны. А имя ему сам придумай, я не против. Посмотрел Петр на мальчишку и сказал: -Мишка ты будешь! Михаил Петрович, значит. Ладно, Маша я не против, завтра едем в город будем Мишку оформлять. Мише было всего два месяца, когда Маша сбежала. Рано утром, когда все ещё спали, прихватив с собой все сбережения Петра. А ребёнка оставила! "Так вот значит зачем ей нужно было меня отцом записать, она уже тогда все решила" - думал мужчина глядя на крошечное личико мальчика. "Ничего Мишка, я то тебя не брошу, не бойся. Прорвёмся!" Теперь уже все деревенские жалели Петра. -Гляди-ка какая молодуха оказалась, бросила дитя на мужика и умотала, вот же вертихвостка. Местные женщины, по первому времени, помогали Петру с ребёнком, а потом он и сам научился. Не сказать чтобы Петр с Мишей жили богато, но мужчина очень старался, чтобы у мальчика было всё, чтобы не хуже чем у других. На эмоции правда был скуп, а мальчику и так не хватало женского тепла, и казалось что отец его как-то не очень то и любит, что -ли. До одного случая. Мише тогда лет одиннадцать было. Пошёл он на речку с друзьями купаться. Часа не прошло, как прибегают пацаны и галдят: -Дядь Петь, Мишка утоп. Залез в реку, а назад не вылез, мы правда не видели как это случилось. И рухнул мир вокруг Петра. Не помнит он как на речке оказался. И нырял, нырял! Искал того, кто засыпал у него на руках и дал ему смысл жизни. Петр нырял до тех пор, пока местные мужики, прибежавшие на реку, не вытащили его почти в бессознательном состоянии. Мужики держали его прижав к земле и пытались объяснить, что бесполезно это, больше часа прошло. А Петр грыз землю зубами, вырывался и кричал: -Пустите меня, я всё равно здесь останусь, с ним рядом! Домой без Мишки не вернусь, нечего мне там без него делать. Пустите всё равно жить без него не буду! А Мишка переплывший реку, и решивший вернуться назад через мост, находящийся почти в соседней деревне, в это время вышел из леса. Слышал он слова отца, видел его отчаяние. Подбежал, обнял отца. -Бать, ну ты чего, я здесь, живой. Я никогда тебя не оставлю. Понял тогда Миша,как на самом деле к нему относится скупой на выражение чувств отец. Все поняли. Прошли годы. Парень вырос на загляденье, высокий, широкоплечий, красивый. Работящий, про таких говорят, руки золотые. Хорошо Петр его воспитал. Стал отличным автомехаником. Со временем открыл свою автомастерскую. Что-то сам не неё заработал, остальное отец добавил. В общем дела шли в гору. А в двадцать пять лет надумал Михаил жениться. Свадьбу решил играть в деревне у отца. Несмотря на финансовую возможность отметить торжество в ресторане, Мише хотелось так, по простому. Накрыли столы во дворе, вся деревня собралась. Гулянка была в самом разгаре когда во двор вошла Маша. Жизнь её хорошенько потрепала, но несмотря на это, деревенские её сразу узнали. И воцарилась тишина. Маша подошла и срывающимся от волнения голосом сказала: -Здравствуй, сынок. Я мама твоя. -Какая мама, которая сбежала, когда я ещё грудным был? Которая бросила меня на отца? -Ты не понимаешь, сынок, у меня была трудная жизненная ситуация. А этот мужчина, он ведь не отец тебе вовсе. Так получилось, просто я жила здесь... В общем чужой он тебе человек. Деревенские затаив дыхание ждали, что ответит Михаил. А парень похоже совсем не смутился и с улыбкой сказал: -Кто это чужой? Отец? Отец у меня самый родной, роднее не бывает. А насчёт чужих... Чужая здесь только вы, женщина. Бать, кто это, почему посторонние на моей свадьбе? Скажи ей пусть уходит из нашего дома! Автор: Хроники умирающего мира

БЫЛА Я, КАК ЖЕЛЕЗНАЯ, ДУМАЛА, ЧТО СНОСУ МНЕ НЕ БУДЕТ, А ВЕДЬ ОБЫЧНАЯ ОКАЗАЛАСЬ, СЛОМАЛАСЬ Я Вот смотрю я на вас, молодых, сильных, здоровых, и не перестаю удивляться да свою молодость вспоминать. Оно ведь как бывает? Кому то все дается и достается по праву рождения, прямо на красивом блюдечке, бери, да пользуйся. Это баловни судьбы. Им родители при рождении многое дать смогли, эти люди всю жизнь живут, будто им все обязаны, они и работать то не привыкли, всю жизнь на чужом горбу выезжают. Да и деньги зачастую им легко достаются, в основном стараниями родителей. Есть люди, от рождения ленивые. Малохольные. Им много и не надо, на хлеб хватает денег, и то слава богу, себя не рвут, живут неспешно, никуда не торопятся и привыкли довольствоваться малым. Такие люди и живут дольше, и болеют меньше к старости, потому как свое здоровье смолоду берегут, не надрываются. Любят они себя, не привыкли на износ работать. А есть люди- рвачи. Им всегда и всего мало. Все работают, хватают двумя руками, домой только ночевать и приходят. Стараются, работают, чтобы и жить не хуже людей, то ремонты, то квартиры покупают, то машины. Все у них есть к старости, только здоровья нет. Смолоду угробили здоровье в погоне за деньгами. Вот и я так же всю жизнь за этими деньгами бегала, то ремон, то квартиры детям, то машины, думала, что я железная, что мне сносу не будет. По молодости-то сил много, кажется, что горы свернешь. На работе работаю, домой прибегаю, снова работать. Хозяйство у меня знаешь какое было! Бычков на откорм брала по 30 штук, а еще коровы, свиньи, птица разная совсем без счета. Потом, в лихие годы с работой да с деньгами тяжело стало, только хозяйство и спасало. Я же всю жизнь в торговле, и тут быстро сообразила, что надо что-то свое делать. Часть скотины сдала, товар закупила. Машина у мужа была, жигули старые. Так мы с этими майками- штанами- галошами по деревням сначала ездили, торговали. Трудное время было, дома совсем не бывали. Ни выходных, ни проходных. В 4 утра вставали с мужем, хозяйство управим, и на торговлю бегом. Хотели и детей одеть красиво, накормить вкусно, и в дом всего купить надо, да и себя порадовать охота. Вот наверное и добегалась, не выдержал организм. Мне 40 лет было, когда инсульт случился. Тяжело отходила, лежала, встать не могла. Вот ей богу, как чурка с глазами лежала, все вижу, слышу, а слова сказать не могу, ни рукой, ни ногой пошевелить. Мужику моему, царство ему небесное, спасибо большое, лежит теперь, миленький мой, вперед меня ушел, ждет, не дождется меня. Не бросил ни меня больную, ни детей, и торговлю всю на себе тянул. Со мной, как с маленькой нянчился, но ничего, выходил меня, встала я на ноги, речь вернулась. Конечно, уже не та я была, что раньше, да видать, любил меня сильно, раз не бросил. Я ведь после болезни слабая была, делать толком не могла ничего. Он мне воду в дом провел и машинку- автомат купил, в нашем поселке ни у кого еще не было, а у меня появилась. Ты знаешь, как я ругалась на него? Мало того, что на лекарства много денег надо, так еще и машинку блатную мне купил, баловство, одним словом. А как постирала на ней маленько, так такое спасибо ему сказала! Это же какая благодать- то была! Ни с ведрами не бегать, по пол дня не стоять у нее. Ну а после машинки и туалет сделал, чтобы мы с детьми на улицу не бегали. Соседи все над ним смеялись, мол, где жрут, там и с"рут, прям в избе туалет, как у бояр каких. Я опять на него с криком, зачем, мол, туалет в доме? Не переломимся на улицу сбегать. Я, как маленько оправилась, опять на работу вышла, торговать поехала. И жизнь прошла незаметно, вся в работе, и здоровья нет, и денег больших не заработали. Пенсия копеечная, спасибо мужу, умный был мужик, детям помог квартиры в городе купить, а меня все золотом одаривал, очень сейчас спасают его подарки, многое в ломбард снесла уже, жить-то хочется. Дети помогают, конечно, да мне много не надо, а им и так сейчас тяжело. А я вот, на культЕ теперь прыгаю, стопу мне отняли, диабет, да куча всего другого. И вот думаю- а стоило ли оно того, чтобы вот так в старости мучиться? Работали, ртом и жо%ой хватали, а в итоге ни денег, ни здоровья не осталось. Посмотрю я на своих ровесниц, за всю жизнь палец о палец не ударили, а пенсия- больше моей, на своих двоих скачут, здоровый румянец на щеках и не болеют вовсе. Ну, хоть дети наши с жильем, без ипотеки обошлись, и то хорошо Мужику моему спасибо, позаботился обо мне, видишь, как хорошо, туалет в доме, душ, все удобства, а то как же я на улицу-то добегу на одной ноге? Как спасть ложусь- его вспоминаю, и всегда говорю: -Спасибо тебе, миленький ты мой, вот как знал, что так доживать буду, позаботился! Была, как железная, думала, что сносу мне не будет, а оказалась- обычная, поизносился организм, и сломалась я. *** Еще одна история из жизни простой женщины, которая хотела обеспечить себе и своей семье достойную жизнь, но там, наверху, распорядились по другому. Обстановка в доме- в стиле дорого-богато, кругом ковры, хрусталь, дефицитная мебель из той, прошлой жизни, когда за коврами стояли в очереди. И эта пожилая уже женщина как ребенок радуется простым удобствам в доме, туалету, душу, она счастлива от того, что муж, который покинул этот мир слишком рано, все же успел о ней позаботиться. Видя, как я тороплюсь ехать домой после выполнения работы, отказавшись от предложенного чая, она начала свой рассказ. Мне очень жаль пожилых , одиноких людей, которым и поговорить-то особо не с кем, да и привыкла я к тому, что многие просто изливают мне душу. За чашкой чая, не торопясь, женщина поведала мне историю своей непростой жизни, которую я вам передала с её согласия. -Ты знаешь, Света, никогда не торопись жить. Все дела не переделать. И деньги все не заработать. Отдыхать надо больше, себя любить, беречь. Ты у себя и у детей -одна, другой тебя не будет. Думаешь, что ты железная? Что тебе сносу не будет? Это в молодости сил много, к старости все поизносимся, кто-то больше, кто- то меньше. И железо ломается, а мы и подавно. Вот такая история , дорогие друзья. Очень печальная, жизненная история, без счастливого финала. Без морали. Без нравоучений. Ни к чему все это тут. С вами как всегда Язва Алтайская.

Не спрашивай сколько воды утекло, Душа сохранила былое тепло — К лунной дорожке на сонной реке, К шороху ветра в густом ивняке... К минутам, когда просыпается лес, К лохматым снежинкам, летящим с небес, К всходящему солнцу и алой заре, К зимней берёзке, что вся в серебре... К дали бескрайней широких полей, К клину летящих над ним журавлей, К дрожанию листа сиротливой осинки, К стайке дроздов у замёрзшей рябинки... К ёлке колючей и пихте пушистой, К скошенной свежей траве запашистой, К ярким стрекозам у синей воды, К звёздам, что светят с большой высоты... К синим сугробам на склоне зимы, К пьяному духу весенней земли, К взгляду любимых задумчивых глаз, К той, что меня никогда не предаст... К жизни, что нам дарована с небес, Я не потерял интерес. 1978г. Вячеслав Шабалин

Венчанная жена Яна с бабушкой на Радоницу пошли на кладбище. Ещё с утра бабуля напекла блинов, покрасила яйца. Яне тогда лет десять было. Пришли они туда , народа много. Но бабушка уверенно прошла к своим захоронениям. Тихо объяснила внучке, где ее прабабушка с прадедом лежат. А около одного памятника она заплакала. Яна спросила - Ба, а что за дядька с усами тут лежит?- Бабушка погладила памятник - Это твой дед - Но Яна уже была большой девочкой и без труда прочитала фамилию - Но бабушка, у него фамилия Антонов, а у тебя и меня Васильева. Он значит не твой муж ?- Бабушка положила руку ей на плечо - Нет внученька, он точно твой дед. А то что фамилии у нас разные, это другая история- Яна воскликнула - Расскажешь?- Бабушка кивнула, поправляя венки. Уже вечером она села в кресло и достала старый альбом. Яна пристроилась рядом. - С моим Петей мы встретились уже после войны. Родители мои , Слава Богу, ещё до нее , проклятой, не дожили. Братья на фронте полегли и я одна осталась. А Петю в нашу деревню, как в отстающее хозяйство на помощь прислали. Он на тракторе работал, а по вечерам комсомольские собрания организовывал. Ну я , как комсомолка, ни одного не пропускала. Меня, к моему стыду не обстановка в стране интересовала, а сам Петя. И не только меня, видела я как ему глазки строили. И незамужние и вдовы. Но выбрал он меня. Я ведь статная была и лицом пригожа. Сама, смотри, здесь мне восемнадцать. На доску почета, как хорошую доярку фотографировали. Только глаза чуть выпученны, вспышки испугалась - засмеялась бабушка. Долго с Петей мы не гуляли, он на второй день со своим чемоданчиком ко мне пришел. Все записаться собирались, сельсовет в соседнем селе был, но вечно что-нибудь мешало. То у него на работе аврал, то у меня корова телится. Но все же мы с ним законные муж с женой. Венчанные. Жил у нас в деревне поп, который был уже старенький. К нему обычно на дом старушки молиться ходили. И я Петю уговорила обвенчаться. Долго он сопротивлялся, но я ласками, да посулами, затащила всё-таки его туда. Наверное он в глубине души все же верил в Бога, только вида не подавал. Стали жить дружно, в согласии. Петя дом наш чуть подшаманил. Хотел пристрой сделать, не дали. Как отличного работника его стали продвигать. Сначала по комсомольской линии, потом по партийной. Дома стал редко появляться. А я как назло затяжелеть не могу. Видно застудилась шибко. А Петя, я знала, все о сыне мечтал. А потом приезжает из района расстроенный. Я к нему - Петенька, что случилось ?- Он на колени передо мной бухается - Прости меня, Машенька, грешен я. Изменил тебе с дочерью второго секретаря, она в положении. Жениться мне на ней надобно, а то попрут меня с партии. А ты сама знаешь, отнимут партбилет, жить не смогу. Слишком я ей обязан. Она меня на ноги поставила, новую жизнь показала. До этого, кто я был ? Пастух у коров. А сейчас почет и уважение. Ты не держи на меня зла. Мы с тобой не расписанны и у меня нет повода отказаться. К тому же ты знаешь, как я детей хочу. А у нас с тобой не выходит никак - Тут бабушка всхлипнула, а Яна дернула ее за рукав - И ты его отпустила?- Бабушка вздохнула - Да, милая, отпустила. Хоть и любила больше жизни. Решила так, мы Богом повенчаны и что дальше будет он нам укажет. Уехал мой касатик, пять лет я его не видела. Только слышала, что у него дочь родилась. А как-то поздно вечером постучался кто-то. Я уже спать собиралась ложиться. Накинула пальтишко старое и в сенцы. Спрашиваю- Кто?- И родной голос - Машенька, это я- Сначала даже открывать не хотела, обида жгла. Но он так умолял, такие слова говорил, что сердечко мое дрогнуло. Он с порога подхватил меня на руки и давай целовать. Говорит, соскучился очень. Уехал он от меня через два дня. Помню, вышел на крыльцо и говорит - Как же хорошо у тебя, я это сейчас только понял. Остаться бы здесь с тобой, но назад пути нет - обнял меня крепко и пошел. Я со слезами смотрела ему вслед и шептала" Храни тебя Бог". А потом через месяц поняла, что затяжалела я. Значит вот какой подарок мне Петенька оставил. Я не ходила, а летала всю беременность. И родила легко. Моего Пашеньку, твоего отца, считай уж в тридцать семь лет. Петя , как узнал, тотчас же приехал.- Мой?-грозно спросил. - Твой - просияла я. Он расплакался и все повторял - У меня сын родился - А когда уезжал, сказал - Вас не брошу. Если чего надобно будет, звони- И написал мне номер телефона. А он у нас один и был в деревне, на почте. А Галка, которая там работала, ух и любопытной была. Все разговоры слушала. Я один раз только и позвонила, когда крыша сильно прохудилась. Чуть не шепотом на его алло, сказала, крыша течет и бросила трубку, так стыдно было. На следующий день машина приехала с шифером и работягами. Они мне за день мою избушку отремонтировали. Я им деньги толкаю, а они не надо, нам уже уплоченно. Так время от времени Петя к нам наведовался. Доедет на машине до лесу, а потом огородами к нам. Жалко только , что рано ушел. Шестьдесят лет для мужчины самый расцвет. Но сердце видно не выдержало всего этого. И жену с дочерью и нас с сыном. Я на прощание не ездила в район, знала, что его сюда привезут. Он часто об этом в последнее время говорил - Хочу лежать там, где счастлив был - Так и вышло, привезли его сюда. Я поодаль стояла, вместе с сыном. Как я могла подойти? Кто я ему? Жена по божеским законам, а его вдова по советским. Вот тогда я ее впервые и увидела. Вся в черном, моложавая. В шляпе, вокруг кудряшки вьются. Черные перчатки с кольцами. Ее все обнимают, соболезную. А я стою и рыдаю. Паша меня за руку дёргает - Пошли, мама, к папке прощаться- А я ему - Вот все уйдут, тогда и попрощаемся- Второй раз я его жену увидела через год. Она сама постучала в мою дверь. Я молча пропустила ее, она молча присела за стол. Долго смотрели друг на друга. Наконец она сказала - Значит вот вы какая, Маша - Я огрызнулась - Какая, такая?- Она тихо засмеялась - Красивая и благородная. Так Петя про вас говорил. Я же о вас с первого дня знакомства с ним знала. Он так про вас рассказывал. А я тогда решила, отобью его от его деревенской жены. И у меня получилось. Знала, что он вас так и не разлюбил. Но тешила себя тем, что живёт то он со мной. А сейчас думаю, зачем? Жизнь прошла без любви. Это я только сейчас поняла, когда встретила другого . А к вам заехала сказать, простите меня. Молодой была, глупой и самовлюблённой девушкой. И не держите на меня зла - и так же ушла, как и пришла, молча. Знаю, что она на погост ходила, цветы дорогие лежали, большой букет. А потом пропала. Говорили, что она с новым мужем в столицу укатила. Так вдова моего мужа оставила его мне окончательно. Хоть в земле, но рядом. За что я ей благодарна. Я уже и папке твоему сказала, чтобы положил меня рядом с Петей. Может хоть на том свете, неразлучны будем и никто нам мешать не будет - грустно договорила бабушка и закрыла альбом. Потом обняла внучку и повела в комнату - А теперь спать. А то поздно уже. Если мама твоя узнает, сердиться будет - и накрыв девочку одеялом, сказала - Спи спокойно, дитя. И пусть тебе приснится хороший сон - А сама до утра сидела в кресле, перебирая воспоминания в голове. И все таки она прожила счастливую жизнь. Любила и была любимой . Марьяна

Для жизни! Тимофей и Евдокия, как и все их поколение, прошли суровую школу жизни: и в лаптях ходили, и хлеб из лебеды пекли, и суп из старого кожаного башмака варили. Поэтому, не очень веря в светлое будущее, готовили своих детей к жизни. Каждый раз, когда Тимофей приходил домой с работы, Евдокия рассказывала ему новости. «Сегодня соседка выговорила мне, что наши девчонки по забору лазили». – «По чьему забору, по их забору или нашему?» - «Нашему». – «Ну и пусть лазают». – «Да она говорит – как мальчики они, как пацаны, мол, по заборам лазают»». – «Ну и пусть себе лазают, - сказал Тимофей, - развиваются лучше девчонки, ручки, ножки крепче будут, не для соседей детей растим, для жизни». – «Иришка платье на заборе порвала». – «Дай иголку с ниткой, пусть зашьет, да смотри, чтобы в новых платьях на забор не залезали. А лучше пусть в шароварах по заборам шастают». В другой раз Евдокия снова разговор о детях заводит: «Ребятишки наши босиком бегают, не хотят обувку надевать, соседям это не нравится, босоногой командой их называют». – «Босоногой командой называют, говоришь? – Тимофей рассмеялся… - В самом деле, команда босоногая. Ответь соседям, что летом полезно бегать босиком по земле и травке, здоровые будут». Посмотрел на множество пар туфель и ботинок в прихожей: «Смотри только, чтоб в центр, в магазин или кино, босиком не убежали». Потом добавил: «А как гроза или дождь летом пройдет, пусть по лужам босиком побегают. Детей не для соседей растим, а для жизни». И как-то снова, когда Тимофей с работы пришел, Евдокия говорит ему: «Соседям не нравится, что ребятишки наши воду сами из колодца носят, стирают, в огороде мне помогают. Говорят, что эксплуатирую я их, а они ведь сами за любую работу хватаются». Рассмеялся Тимофей: «Нашла из-за чего расстраиваться. Не для соседей детей растим – для жизни. Пусть с детства к труду привыкают, тем более, что сами этого хотят». Одно не нравилось Тимофею: еду всегда готовила сама Евдокия. Как-то перед выходным сказал жене: «Завтра все вместе суп варить будем». Утром проснувшимся детям дали по стакану козьего молока с куском хлеба. Тимофей сказал: «Сегодня все вместе будем суп из сапога варить». Евдокия зашикала на него: «Ну что ты такое говоришь? Вдруг они соседям скажут, что суп из сапога варили». – «Ничего, мать, пусть и скажут, не для соседей детей растим, а для жизни». Ну, а ребятня, конечно, удивилась: «Как это – суп из сапога?». Тимофей достал кусочек сала и, хотя в доме были другие продукты, сказал: «Это все, что сегодня у нас есть, остальное в огороде». Всем нашлась работа: кто картошки молодой накопал, кто морковку с лучком из огорода принес, кто овощи почистил. Кусочек сала мелко-мелко нарезали да с морковкой и лучком поджарили. Уже за столом самая маленькая сказала: «Мы сапог забыли в суп положить». Все рассмеялись, старшие дети поняли шутку отца. Теперь каждый выходной обед готовили всей семьей. Собрал как-то Тимофей всех своих детей возле себя, взял березовый веник. Объясняет им: если веник целиком ломать – не получиться, а вот если по одному прутику – весь веник можно сломать: «Это я вам для того говорю, что держаться вы должны друг друга и помогать друг другу». – «Папа, а я и сказку такую читал», – сказал один из сыновей. – «Я, сынок, сказок не читал, не до сказок мне было. Видимо, я и тот, кто сказку ту сочинил, одинаково думаем: для жизни родители детей растят». Однажды, когда Тимофей возвращался домой, он увидел возле своего дома соседку, разговаривающую с его сыном. Она стояла к Тимофею спиной и не видела его. Но Тимофей услышал ее последние слова: «И зачем вас так много нарожали?». Напрягся Тимофей: что ответит его сын? И облегченно вздохнул, услышав: «Для жизни, тетя Катя, для жизни!» © Татьяна Лонская

Как мы с бабушкой богатыми стали Меня зовут Федя. Я уже совсем взрослый. Осенью пойду в школу. Что-то совсем мне туда не хочется. Каждый вечер, когда папа с мамой приходят с работы и выходят на балкон подышать свежим воздухом, они смеются над соседской девочкой Оксанкой, над тем, как она рыдает. А рыдает она почему-то всегда, когда делает уроки. Поэтому я в школу не хочу. Что за радость плакать каждый день? Я, вообще-то, уже знаю все буквы и умею считать деньги. Мой папа бизнесмен, а мама поет народные песни в филармонии. Она — солистка хора. Но не думайте, что, если она такие скучные и противные песенки поет, она не современная. Она очень даже крутая. Они с папой часто вместе пишут какие-то документы, а, когда считают деньги, отдают мне мелкие в копилку. Копилка у нас бабушкой общая. Она в нее тоже кладет денежку, после того, как получит пенсию и купит лекарства. Мою бабушку зовут Нэнси. Вообще-то, ее зовут Нина, но нам больше нравится Нэнси, потому что она похожа на жену одного американского президента. У папы на деньгах много портретов американских президентов. Наверное, ему они нравятся. Он сказал: «Кому ж они не нравятся! Вырастешь — тоже полюбишь!» А мне и наши президенты нравятся, у них лица добрее. Только они фотографироваться на деньги не любят почему-то. Нэнси наша совсем больная. Она все время говорит, что у нее давление «скачет». Поэтому она со мной почти никогда не гуляет, боится от дома далеко отходить. А во дворе у нас столько машин, что страшно гулять. А еще много злых собак, а детей в выходные совсем нету. Дети, сказала бабуля, нормальные все по деревням разъезжаются, потому что у них родители нормальные, они им какие-то дачи купили. Я не знаю что такое дача, но раз бабушка собирает деньги на эту дачу, значит это точно хорошо. Папа все время говорит, что Нэнси с ума сошла, с таким давлением на даче жить нельзя. Тем более нельзя там работать. А Нэнси говорит, что работать она и не собирается, потому что она — горожанка, и садить в землю ничего не умеет. А если посадит, все у нее погибнет. Она хочет на даче дышать. А папа говорит, что дышать можно и на балконе, потому что, в случае чего, хоть скорую можно быстро вызвать. А ему с мамой никакая дача не нужна – они лучше на курорт поедут. В субботу у Нэнси день рождения. Папа с мамой дали мне задание сходить в разведку, узнать, по секрету, что бабуля хочет получить в подарок. Бабушка расплакалась и сказала, что ей, кроме дачи ничего не надо. Она собралась идти в банк и попросить кредит. Кредит- это, когда тебе дарят дачу, но только потом ты много лет ничего в подарок уже получить не сможешь. Я рассказал все папе с мамой. Они посмеялись над Нэнси и сказали, что пенсионерам банк не помогает, потому что они мало работают. Папа сказал маме: «Пойдем-ка, жена, на балкон, там пошепчемся.» Я все подслушал: — Послушай, Тамара, отнесись хоть в этот раз серьезно к просьбе матери. Давай купим ей дачу. Вон Васильевич наш дом родительский в деревне продает: деревянный, двадцать соток земли, транспорт ходит, да и мы на машине. Две печи, сад хороший, не старый. Колодца только нет. Но я ребят пригоню, специалиста возьму, сделаем свой хороший колодец. — Да, ведь ты сам понимаешь, что глупости все это. Куда твоей матери можно с таким здоровьем ехать? Деревня… Ты хоть знаешь, что это такое. Народ какой там…А она интеллигентная городская дама. Какая печка? Она ее в глаза никогда не видела…Да и денег у нас, как всегда, кот наплакал… Столько надо проблем решить. Машина у меня уже, как трактор ездит. А мне сколько поколесить опять придется! Это ж моя работа, я должна с народом общаться, пока еще живы носители фольклора в этих самых деревнях… — Да, денег у нас никогда на мать не хватает. А машины мы обновляем каждый год. А домик этот стоит, как наши новые зимние шины. — Ну, твоя мать, ты и решай! — Решил уже! Покупаем! Я Васильевичу задаток дал. — Так, а советоваться со мной зачем, для проформы? — Ну, пусть попробует. Не понравится, продадим. Да и ехать-то туда полчасика на машине. Можно хоть каждый день навещать. Ну, что, согласна? Дарим на юбилей домик в деревне? — Ну, давай Нэнси порадуем! Я понял самое главное – домик нам подарят уже в субботу, а копилку оставят нам. Я скулил радостно все эти дни, но, чтобы сюрприз не испортить, бабуле ничего не сказал. Когда зажгли свечи, и все гости собрались за столом, папа взял слово. А когда он сказал: «Мамочка, поздравляем тебя и хотим исполнить твою заветную мечту именно в этот день!» Мама протянула бабушке какую-то бумагу, и Нэнси схватилась за сердце – это был договор на покупку дома № 13 в деревне «Ясный Лес». В документе стояла бабушкина фамилия и имя. Мы с бабулей не спали всю ночь. Мы шептались и мечтали, как теперь изменится наша жизнь. А скорая помощь и в эту деревню сможет быстро приехать. Я же умею звонить по мобильному телефону. А в копилке у нас с бабулей хватает денег даже уже на два. Папа сказал, что завтра мы поедем смотреть нашу дачу. Потому что завтра воскресенье. Мы встали с бабушкой в шесть часов утра и стали собирать все необходимое из вещей. Необходимого у нас были целые антресоли: старые одеяла, кастрюльки, всякие тазики. А я собрал все свои игрушки. Мы приехали в деревню уже к обеду. Папа с мамой ходили по дому и считали, сколько нужно денег потратить на ремонт. Мама на целую машину насчитала. Она так и сказала, что за эти деньги можно было бы ей купить новую машину. А папа нам с Нэнси подмигнул. Потом папа разводил костер, и, пока жарились шашлыки, мы с бабулей пошли гулять по деревне. Вообще-то мне немного страшно было, потому что прямо за нашим домом начинался лес и большое озеро. Но бабуля сказала, что волки живут не в нашем лесу. Они людей боятся. Деревенские бабушки с нами здоровались, хотя мы с ними совсем не знакомы. Мы даже в нашем подъезде ни с кем не знакомы. Бабушка мне показала гусей, корову, козла бородатого. Так интересно! Ожидание наше было таким долгим! Целых две недели папа возил каких-то рабочих ремонтировать наш с Нэнси домик. Наконец, он сказал: « Ну, что, колхозники, собирайтесь! Завтра у вас новоселье! Будете отдыхать от нас целое лето! А мы и тут воздухом подышим. По выходным только вас, может, побеспокоим!» Получилось так красиво! Вокруг нашего дома стоял высокий-превысокий забор, домик был весь покрашен, а внутри обои напоминали заставку в мамином компьютере — березовые листочки и ромашки. Жалко только, что через высокий забор никто не мог видеть наш колодец. Он напоминал маленькую избушку, а на дверце висел замочек золотой. Папа показал нам, как правильно доставать воду из колодца. Мы остались одни. За неделю мы научились жить без родителей. Нам без них скучно не было. Но меня все время тянуло посмотреть, что там за нашим высоким забором. Мы договорились с бабушкой ходить каждый день перед сном по деревне и со всеми здороваться. Нэнси познакомилась с дедушкой Гришей, который жил через дорогу. Он стал приходить к нам часто на чай и помогал нам топить печку, колоть дрова, научил собирать грибы и ягоды. Бабуля его называла «нашим гидом». Это не ругательное слово, это значит – экскурсовод по деревне. Однажды бабуля спросила у него: «Григорий, объясни ты мне вещь непонятную — почему в нашем новеньком колодце вода такая мутная, пахнет даже неприятно? А вот у тебя я видела в ведре прямо голубая какая-то, прозрачная, как ключевая. И у Никитичны вкусная, как моя любимая минералка. У вас колодцы старые такие, заваленные, а наш-то красавец какой! И глубокий, и широкий, и ведерочко чистенькое у нас!» И тут дядя Гриша вздохнул глубоко так и печально и сказал: «Ну, что ж, Нина, поговорим, давай, серьезно. И малый пусть послушает. Думал я попозже обзнакомиться, да и погутарить о жизни. Да, сама ты начала разговор самый главный – про колодец!» — А что, колодец – самый, что ли, главный в деревне? — А то! С колодца учеба твоя и начинается! Вот я слышу, вы с Федькой все разбогатеть мечтаете, в свою свинью, копилку энту, деньжата пихаете, сдачу из магазина-то. А разбогатеть можно только одним способом – отдавать надо! Отдашь, а назад тебе в сто раз больше вернется. А вы воду-то свою сами только и черпаете. Забором двухметровым отгородилися. Кто ж к вам по воду итить-то будет? — А зачем нам воду-то свою отдавать. Самим не хватает. Вон цветочки полить, да покупаться, так все и вычерпается! — Ну, не то, чтобы ты глупая баба была, просто ты жизни деревенской не знаешь. А откель узнать-то ее через эту китайскую стену? Малого на улицу не пущаешь- гусей, вишь ты, боится. Пущай пруток возьмет, да чтоб они его запугались! А щипнут — так пущай и щипнут. Характер мужчинский вырабатывать надо. И коровку пускай погладит, и навозу понюхает, и с пацанами на лодке поплавает под присмотром. Сами хлюпики и пацана портите. Он жизни знать не будет. Так вот, про колодец! Заметила ты, что домов в деревне под двадцать, а колодцев-то штук пять всего. А почему? Да потому, что, коли ты со своего колодца людям воду давать будешь, так он и задышит. Водица в нем станет хрустальная – чистая, свежая, да холодненькая. Ты ведерочко у него возьмешь, он тебе еще на два нальется. Как человек – от жадности зацветет, загниет, да усохнет. А щедрый другим дает — сам все богаче становится. Всю ночь мы с бабулей опять проговорили. И поняли мы, что другая жизнь нам нужна. Мы тоже хотим, чтобы с нами здоровались, когда мимо нас проходят. Утром я проснулся от крика петуха деда Григория и от бабушкиного веселого голоса. Я выглянул в окошко, а там деда Гриша с другим соседом Иосифовичем пилили наш забор, и через него стало видно всю деревню… Этим летом меня на все каникулы отвезут к Нэнси в Ясный лес. Бабуля живет в нашем домике еще с прошлого года. Ее выбрали старостой деревни, потому что она там самая образованная. У бабушки большое хозяйство: коза Земфира, кот Матроскин, пес Шарик, много курочек, гуси. Вода в нашем колодце самая вкусная в деревне, потому что все наши соседи заходят на чаек к Нэнси, а заодно и водичку из нашего красивого домика набирают. Меня прозвали дядей Федором, тоже как в мультике про Простоквашино! А для мамы мы с Нэнси много новых песен записали. Ее бабушки-соседки будут учить петь. А она их потом на концерт пригласит в филармонию. Папа подарил деду Грише бензопилу – заборы пилить и дрова на зиму. Завтра приеду, будем копилку разбивать – Нэнси сказала, что не помещается уже ни копеечки. Наконец, разбогатели! Может, коровку купим? А что? Бабуля- то за заботами своими деревенскими совсем про давление свое забыла, ни разу скорую не вызывали. Денежки быстро почему накопились-то? У нас теперь такая экономия, бабуля говорит. Все свое : и запасы на зиму делаем, и молочко соседка Кузьминична носит, угощает. У нас, как в маленьком магазине – все есть! А я теперь в подъезде со всеми здороваюсь- соседи все-таки! Как без них! Зацвести можно, засохнуть… Автор: Наталья Корнилова

Чашка дорогого кофе Ей было тридцать. Она уходила в ночную смену, на полу храпел пьяный муж, а дочка держала её за пальто и плакала: — Не уходи! Сын провожал молча — он старше, взрослее сестры на целых 1,5 года. Через два дня узнала, что в соседнем городке, в одно из отделений, нужна медсестра. Её взяли. Удалось купить старенький домишко на окраине. В кредит. Bсё это время она была словно танк, бульдозер: нельзя сворачивать, только вперед, не думай о трудностях. Пришла в себя, когда уехал грузовик, оставляя за собой быстро оседающую пыль, а в комнатке с низкими потолками — башню из вещей. Kогда подняла из колодца ведро чистой вкусной воды. Когда затопила печку и дом наполнился теплом. В этом маленьком старом домике они должны быть счастливы! Счастья было много: солнце в маленькие оконца, утренние купания в реке, тёплое крылечко, на котором приятно стоять босыми ногами, первые всходы укропа и морковки на грядке, кофе на завтрак. И ничего, что кофе был самый дешевый, растворимый, а на ужин были пустые макароны. Зато на душе было спокойно. Она оберегала их маленький мир от пытавшегося вернуть семью мужа, вспоминая плачущую дочь. Никогда! После ежемесячных платежей в банк, денег оставалось немного, но через пару месяцев «вошла в колею», стала планировать остатки зарплаты и на еду и на вещи. Она училась надеяться на себя, не хныкать, просто идти вперёд. А дети притащили бездомную собаку. Щенок-подросток, он еле стоял на лапах, качался от слабости и смотрел на неё гноящимися глазами. Сделал два глотка тёплого молока и упал. Через 10 минут, набрался сил и ещё несколько глотков. Bыжил. Потом появился котёнок. С дыркой в умирающем тельце, с обугленными пеньками от усов. Tоже выжил. Все выжили. Почти сразу, как только поняла, что они твердо стоят на ногах, что осенью у них будут свои овощи, посадила яблоню. Всегда считала, что если есть свой дом и клочок земли, обязательно должна быть и яблоня. — Вам какую? — спрашивала женщина в питомнике. — Не знаю, — ответила она и улыбнулась. — Bозьмите эту. Она несла домой веточку и даже не представляла, что через несколько лет все будут изумляться медовым до прозрачности яблокам из которых получается необыкновенно вкусная шарлотка и удивительное ароматное варенье. Один из уголочков участка оказался заколдованным: он, не смотря на солнечность и открытость, был покрыт зеленым мхом. Bетки малины здесь становились рахитичными и засыхали, словно их посадили в пески Сахары, а не в удобряемо-поливаемую землю. Саженец кедра три года стоял там в состоянии глубокой комы, потом отрастил на тонком стволике огромную опухоль и скончался. Она плакала над ним, словно над близким человеком, а потом посадила сливу. Веточка сливы, придя в себя после шумной и многолюдной площади, где её выставляли на всеобщее обозрение, выпила много вкусной колодезной воды, огляделась, увидела вокруг зелёный моховой коврик и воскликнула, — То, что надо! На третий год жизни слива порадовала десятком первых плодов, а морозной малоснежной зимой замёрзла. Hо не умерла. Последующим летом отрастила на оставшемся в живых остатке ствола толстые ветки, а на второй год так обвесилась сливами, что все удивлялись, не забывая при этом набивать свои карманы огромными плотными и сладкими плодами. А ещё ей отдали саженец вишни: если не возьмёшь — выбросим. Посадила. За три года вишня превратилась в дерево, но плодоносила мало. Она подошла к нему ранней весной с топором, постояла… — Ладно, живи. В августе дерево было так обвешано крупными, матово-блестящими на солнце свекольного цвета боками ягодами, что снова все удивлялись и изумлялись, не забывая сплевывать косточки. В её жизни больше не было мужчин. Всю мужскую работу по дому взял на себя взрослеющий сын. И никогда, как бы трудно не приходилось, не сожалела о прошлой жизни. Mир, счастье и покой в маленьком старом домике лучше, чем жизнь с алкоголиком в квартире с удобствами. Она это знает, как никто другой. Cегодня она варит себе по утрам дорогой кофе. Самый лучший. Это ей дети покупают. А с чашкой в руках любит стоять у большого окна. Уже нет тех маленьких окошек, как нет и самого старенького домика с низкими потолками. Потому что дом теперь другой: новый, с большими окнами. Другая собака лежит теперь на теплом крылечке, а в кресле — другой кот… Но всё те же деревья зацветут этой весной, порадуют всех сладкими яблоками, огромными сливами и россыпью бордовой вишни. А она будет варить варенье и печь шарлотку. И в доме будет сладко пахнуть ванилью, корицей и счастьем… © Gansefedern