С чистого листа

–Тань, ты что, пластику сделала?!
Таня улыбалась. Она и вправду выглядела прекрасно: посвежела, помолодела. Но главное – что-то изменилось во взгляде. Подруги ожидали, когда официант принесет заказ. Они встречались иногда в этом кафе, чтобы поболтать о женском и выпить по бокалу вина.
–Да какая пластика! – воскликнула одна, худенькая, верткая – совсем как девчонка. – Посмотрите на ее глаза. Она же любовника, наконец, завела!
–Где это раздают мужиков, которые превращают взрослых теток в молодух? – спросила вторая – смешливая толстушка с озорными глазами.
–Он женат? – уточнила третья, поблескивая дорогими линзами изысканных очков. – А машина у него какая?
–Девочки, она прячет его от нас! Правильно и делает, мы еще хоть куда!
– Да никого я не прячу, – сказала Таня, придвинувшись ближе к столику. – Дома познакомилась…
–Это в деревне, что ли? – линзы блеснули. – Он москвич хоть?
–Местный…
–Деревенский? И кем же он работает? – хихикнула толстушка.
–Да, деревенский! – Таня подняла глаза. В голосе послышались нотки, хорошо знакомые ее подчиненным.
Таня была руководителем. Она построила карьеру, которой многие завидовали, да и сегодня, когда ей уже почти под шестьдесят, была незаменима. Вот только с личным не сложилось. Первый муж все ждал, пока деньги придут в дом, а, когда жена стала зарабатывать, завел любовницу. Второго привлекла ее квартира и доходы. Третьего не случилось. Таня решила, что ее бабий век закончился, и вкладывала все силы в работу. Когда началась пандемия, переехала в деревню – в часе от Москвы ей достался в наследство домик. Поначалу было скучно. Но когда пришла весна, а за ней лето, она поймала себя на мысли, что не хочет возвращаться в город.
А потом появился он. У нее что-то случилось с проводкой – в прихожей перестали работать розетки и выключатели. Соседи дали номер телефона, она позвонила. И он пришел. Высокий, деловитый: сразу ясно – знает, что делает. Он открыл черный кожаный чемоданчик, в котором были в кучу свалены пассатижи, мотки проволоки, лампочки и множество другой непонятной для Тани электрической всячины, тотчас же извлек отвертку с кнопочкой на прозрачной ручке и приступил к делу.
–Я отойду на кухню, если что понадобится, кликните, – сказала ему Таня. Он кивнул, не поворачиваясь.
На кухне бурлил бульон. Таня принялась чистить овощи, прислушиваясь к тому, как он работает: в прихожей возле счетчика что-то клацало, щелкало и звякало. Минут через десять Таня не выдержала и подошла к мастеру, который колдовал над счетчиком:
–Ну что тут, серьезное?
–Да нет. Будет свет, хозяйка. Сейчас починим, – отозвался он.
Таня выдохнула. Она еще помнила, как в ее московской квартире пришлось переделывать ремонт в трех комнатах из-за проводки, замкнувшей где-то в стене. И действительно, скоро на кухню пробился свет из прихожей. «Слава Богу», – сказала Таня, забрасывая порезанную капусту в кастрюлю с борщом. «Твою мать!» – послышалось из прихожей и вслед раздались звуки, похожие на те, которые возникают, когда запускают новогодние фейерверки. На кухню заплыло облачко дыма, и к аромату борща присоединился запах горелой проводки.
Таня бросилась в прихожую. Счетчик потемнел и обуглился, а запах гари подтверждал самые мрачные прогнозы.
–Слишком старая проводка… Придется новый счетчик ставить. Ну и…
–Что? – гаркнула Таня.
–…и проводку в прихожей менять. Обрыв там…
–Я так и знала… Только этого мне не хватало… Ну как так? Ведь только свет не работал. И выключатели…
Его глаза были похожи на глаза Таниной старой собаки – она глядела на нее так же, когда порвала ее любимый мяч.
–Я сделаю все сам. Завтра куплю счетчик, все поставлю. Не волнуйтесь. Ну а проводка…
–Да, а проводка? – крикнула Таня и тут же осеклась – дому без малого полвека… Давно пора было ее поменять…
–Сколько той прихожей. Найдем, сделаем, заштукатурим… Я пока напрямую вам брошу линию, чтобы котел можно было включить, свет на кухне… А уж завтра сделаем.
На следующий день в Таниной прихожей с самого утра кипела работа. Найти обрыв удалось лишь к вечеру, когда вся штукатурка уже превратилась в груду мусора.
–Вы не волнуйтесь, я все заштукатурю сам. Только материалы нужно купить, – сказал он.
–Вас как зовут-то? –спросила она.
–Сергей, – ответил он, опустив взгляд.
–Пойдемте, Сергей. Я вас ужином накормлю. В ванной чистое полотенце, мойте руки, – сказала она и, не дожидаясь ответа, пошла накрывать на стол.
Он ел, а она смотрела на его руки. Длинные тонкие пальцы. Отточенные движения. Ровная спина. И эти глаза странные… «С него такой же электрик, как с меня доярка,» – думала Таня.
Ремонт продолжался неделю. За это время она почти привыкла к нему. Будто он – не чужой человек, а свой, родной. Когда прихожая была закончена, Таня почти расстроилась.
–А знаете что, Сергей? – начала она, сполна рассчитавшись за сделанную работу. – У меня забор совсем покосился. Не могли бы вы…
–Ну конечно, – ответил он. – Только, если он того… Упадет… Он совсем у вас дряхлый. Его бы заново…
«А и пусть делает. Ведь действительно – сколько лет этому штакетнику. Как мне почти, прости Господи», – решила Таня. И работа вновь закипела. Она готовила обеды и ужины, чтобы накормить своего «сотрудника». Он стругал. Строил. Крепил. Красил. Новый забор вырастал на глазах – ладный. Красивый.
–Я никак не могу понять, кто вы по специальности, – спросила Таня, когда и эта работа подходила к концу. Вы электрик? Или все-таки столяр?
–Физик-ядерщик, – ответил он, зачерпывая ложкой густые щи.
Таня поперхнулась чаем и закашлялась.
–Аааа… что же вы тут…
Он прервал ее:
–Как-то не сложилось с работой, знаете ли… Так получилось. С матерью живу, помогаю ей. Старая совсем, сама в деревне пропадет…
–А жена?
–Был женат, ребенок есть. Дочь. Семь лет, в школу пошла в этом году. В Москве. Но и отца из меня не вышло толкового. Ну а вы? – вдруг спросил он. Таня вздрогнула.
–И у меня не сложилось… Два раза замужем – неудачно.
Он отодвинул тарелку и посмотрел на нее:
–А может…
В этот вечер он не ушел домой. «Ну а что тут такого, – думала она утром, глядя, как он сопит на ее подушке. – В конце концов, имею я право на деревенский роман?» Но он был так не похож на ее прежние романы – бурные, почти сумасшедшие, когда сердце – вскачь. А сейчас дни текли спокойно, размеренно. Словно он всегда жил тут с ней, в этом старом подмосковном доме.
По утрам они завтракали – она готовила глазунью с поджаренным хлебом и крепкий кофе со сливками. После завтрака он занимался домом: чинил, подлатывал, а где и заново строил. Она открывала ноутбук и работала. Потом обед, ужин. А после она сворачивалась калачиком на диване, клала голову ему на колени и засыпала. Как кошка, которая чувствовала, что нашла самое уютное место в мире.
–Слушай, а почему бы тебе не поискать работу? В Москве? – как-то спросила она.
Он встал и заходил по комнате, сцепив руки за спиной. Она смотрела на него.
–Я прошу тебя никогда больше не поднимать этот разговор, – сказал он чужим резким тоном.
Она густо покраснела, но промолчала. «А и впрямь, что мне-то? – подумала она, когда все успокоилось. – Он мне что – муж? Мне с ним детей не растить. На себя я заработаю. На тарелку борща для него – тоже. В конце концов – в доме порядок наводит. Ну и довольно».
Так прошла вся осень, наступила зима. Днем они работали – Сергей устроился в деревне электриком. Таня – за компьютером. А длинными вечерами сидели на диване и смотрели хорошее кино. Еще совсем недавно она ни за что бы не поверила, что такая спокойная жизнь, когда один день так похож на другой, может приносить столько радости. Все чаще Таня думала о том, что, быть может, вот она и нашла свое, давно потерянное, женское: «А что – может, бросить ее, эту Москву, навсегда? Тишина, воздух. Он. Что еще нужно, чтобы встретить старость…»
Перед Новым годом она засобиралась в город, чтобы уладить кое-какие дела, а заодно и встретиться с подругами в том самом «их» кафе.
–Так он еще и моложе тебя? Танька, ты с ума сошла! – восклицала самая громкая.
–Ты тетка денежная… У тебя две квартиры в Москве, дом. Ты дура, что ли? – сверкали «очки».
–В деревню решила переехать? Совсем кукухой поехала! Ты же москвичка! – недоумевала смешливая толстушка.
–Девки, погодите. Я поняла. Это климакс так проявляется. Танька, ты давно у гинеколога была?
–Так он, наверное, и водку хлещет? Ты диплом-то его видела? «Бауманка»… Поди два класса да три коридора…
Ей показалось, что воздух в кафе закончился: раз – и нет ни глотка.
–Вы ничего не поняли! – крикнула она, задыхаясь. Подруги замолчали, а Таня добавила фразу, над которой смеялась, казалось, сотни раз. – Он не такой!
Ей вдруг стало обидно, словно ее толкнули в грязь. Разговор угас, как костер, который залили водой, – остался лишь запах гари. «Они позавидовали», – отмахнулась Таня. Но вечером ей пришла в голову мысль. Так маленький жучок появляется в доме и разрушает крепкое дерево. «А вдруг они правы?» – сверлило, не оставляло в покое.
Догадки всплывали одна за другой – пронзительные. Сердце ныло, в горле стоял ком, в голове – ядовитый туман, в котором рождаются чудовища.
А вдруг они правы…
«Он на 15 лет моложе... Мог бы найти молодую, детей еще завести… Чтобы все заново… А, может, у него ВИЧ? Или туберкулез… Маменькин сынок. В 45 лет – и нет своего угла. Или альфонс. Самый обыкновенный – такие ищут денежных теток ее возраста, чтобы пристроиться и жить припеваючи. Почему он не работает по специальности? Может, проворовался? Вон как ходил по комнате, когда она разговор завела, – слово зверь в клетке…»
Три ночи Таня ворочалась, перекручивая эти мысли, как мясо через мясорубку. Оно брызгало, пачкая все вокруг, рука болела, но и результат был. Через несколько дней решение дозрело: эту мелодраму пора заканчивать.
Наутро Таня заправила полный бак бензина и отправилась в деревню. «Не девочка уже… Развела сопли», – говорила она вслух, стараясь удерживать машину на скользкой дороге. Она всегда говорила сама с собой, когда ей было больно, и становилось легче. Но не сейчас. Таня вцепилась заледеневшими руками в руль. Ее знобило, хотя печка работала на максимуме.
Небо висело расплавленным свинцом. Падал снег, ложась на обочины и чернеющие леса. Сугробы росли на глазах. За окном мело, кружило в предновогоднем вальсе – начиналась настоящая вьюга. Показался родной указатель. Таня свернула с трассы. Машина буксовала – лампочка ABS на панели прибора сверкала молнией. «Давай, еще немного,» – говорила Таня, стараясь не совершать резких движений. Она уже почти ничего не видела: в сумерках да еще в снежном буране было не разобрать ни дороги, ни поворотов. «Ничего, сейчас», – повторяла она, успокаивая себя.
Откуда ни возьмись в свете фар мелькнуло что-то черное, лохматое. «Собака!» – догадалась Таня. Руль сам дернулся в сторону, машина тотчас свернула с дороги и понеслась в кювет. Тане повезло: он был пологим и заснеженным – машина просто уперлась в большой свежий сугроб и остановилась.
Она вышла и осмотрелась. Было ясно, что нужна помощь. Связи не было – буран, и Таня, выбравшись из сугроба, пошла за домой, Сергеем.
–Я съехала с дороги в сугроб. Нужно выталкивать машину. Бери лопаты,– сказала она с порога.
Не о чем не спрашивая, он быстро оделся и пошел в сарай за лопатой и фонарем – на улице было уже совсем темно. Метель усиливалась. Он работал, как всегда, медленно, будто собирался провести тут, возле уткнувшейся в сугроб машины, всю ночь, но дорога, несмотря на то что снег по-прежнему валил хлопьями, становилась все чище.
–Садись за руль, будем пробовать, – наконец сказал он. – Я толкаю, а ты включай заднюю.
Его лицо было потным – капли стекали по нему, словно на улице была жара. Она только сейчас вспомнила, что сегодня вечером собиралась все ему сказать. В груди снова заныло.
–Может, передохнешь? – спросила она, стряхивая снег с его плеча.
–Дома. Метель усиливается, – сказал он и пошел к капоту.
Машина буксовала. В свете фар она видела его раскрасневшееся напряженное лицо, его руки, толкающие капот. Машина сдвинулась с места и поехала назад, поймав колею. «Ну слава Богу», – прошептала она и увидела, как Сергей выпрямился, прижал руку к груди и начал медленно оседать на снег.
Она дернула руль, загорелись лампочки на панели приборов, и машина вновь въехала в сугроб. Таня бросилась из машины. Он сидел на корточках, схватившись за грудь.
–Что? Сергей? Сердце? Сережа?
Она видела, что он хочет ей что-то сказать, но не может – у него получалось только кивать головой и как-то криво улыбаться. На лице застыла боль.
–Господи, связи же нет. Сережа, родненький. Пойдем в машину, ляг. Я… За скорой. Господи, ты только потерпи, – она вцепилась в его рукав и попробовала взять его под руку, чтобы дотащить до машины. – Я сейчас, я быстро…
–Да погоди ты…– выдавил он, по-прежнему держась за грудь.
–Врача… Господи…. – она тянула его к машине. Ей нельзя опоздать. Нужно быстро. Чтобы спасти. В несколько секунд перед глазами промелькнуло все. Роман ее, так не похожий на роман. Девчонки. Ее бессонные ночи. Все промелькнуло и осталась одна мысль. «Лишь бы спасли. Господи, лишь бы спасли…»
–Это не сердце. Тань, – застонал он, но уже пободрее.
–То… точно? Не сердце?
– Это… это, блин, грыжа!
Она поправила выбившуюся из-под шапки челку.
–Точно?
–Ну конечно! Уже проходит... Защемил…
Она отпустила его руку и вдруг рухнула в высившийся рядом сугроб. В темноте, которую пронизывал луч Сережкиного фонаря, кружили снежинки.
–Тань, ты чего? Тебе плохо? – он полз к ней на корточках, все еще скрючившись от боли.
–Мне хорошо, – ответила она, увидев склонившееся над ней напряженное лицо, и захохотала. – Сереж, мне так хорошо!
–И мне… – он устроился рядом, обнял ее и тоже засмеялся.
Так лежали они – две темные фигуры на белом снегу, и смех звенел по заснеженной степи, теряясь в густом сосняке неподалеку. А вокруг по-прежнему кружило, заметая старые следы и накрывая землю чистым листом, с которого так легко начинать все заново.
Марина Кулакова
#опусыирассказы