Фольклорная практика в деревне (история любви)

Летом после второго курса группа студентов факультета русской филологии должна была отправиться на фольклорную практику в деревню в Вологодской области. Практика была завершающим этапом курса устного народного творчества, во время которой студенты-филологи должны были ходить по деревням и записывать в блокноты или на магнитофон русские народные песни, частушки, стихи, предания, сказки и былины.
В группе училось 8 парней и 17 девушек, из них два студента и три студентки не могли поехать на практику по разным уважительным причинам. Остальные двадцать готовились к поездке. Нужно было взять удобную обувь и одежду, запастись канцелярскими принадлежностями, кассетами и батарейками к магнитофонам. И ещё нужно было накупить гостинцев для хозяек домов, у которых они будут гостить и для прочих старожилов деревни и хранителей "преданий старины глубокой".
Парни уже были в предвкушении романтических приключений на природе и в сельской местности. Некоторые девушки тоже. В группе была только одна пара - Лена Федоренко и Артур Мицкевич. Одной девушке, Инке Самойловой, предстояло провести месяц в разлуке со своим женихом, и ещё одной, Любе Шевцовой, в разлуке со своим парнем. У остальных девушек серьёзных отношений ни с кем не было. У парней, кроме Артура, тоже. Возможно у кого-то из ребят были какие-то подружки, но вряд ли они по ним особо скучали бы.
Так как события имели место в конце восьмидесятых, все ребята были на два года старше девушек, так как вернулись на учёбу после академа, который у них был в связи со службой в рядах Советской Армии. У одного из них был боевой опыт, так как он служил в пограничных войсках, и во время вывода ограниченного контингента находился в приграничной с СССР афганской провинции Кундуз для обеспечения безопасного вывода советских подразделений. Этим студентом был Максим Добровольский.
И хотя на самом деле Максим в боевых столкновениях толком и не участвовал, а лишь оказался в парочке случайных перестрелок, он всё равно пользовался уважением не только у своих одногруппников, но и вообще у всех студентов филфака. Вид у Максима был очень серьёзный и суровый. Он был не очень общительным, и по его глазам было понятно, что в его голове всё время бродили какие-то глубокие мысли.
Девочкам в группе тоже не доставляло особого удовольствия общение с ним. Он всем своим видом давал им понять, что они ему неинтересны. Хотя сам по себе казался парнем симпатичным, мужественным, с волевыми чертами характера. В этом таилась своя притягательность. Просто никто из девушек так и не смог подобрать ключик к его весьма загадочной душе.
Родители у Максима по советским меркам были вполне себе обеспеченными. Папа был директором электромеханического завода, а мама заведующей универсама. Максим ни в чём не нуждался, денег на карманные расходы у него всегда было достаточно, имелась стереосистема и даже японская магнитола "Шарп", которую он собирался взять с собой на практику для записи фольклорного материала.
Несмотря на то, что одевался Максим прилично, одежду он собрался взять с собой такую, как будто их на картошку должны были отправить. Нашёл дома штаны, футболки, рубашки, которые он носил до службы в армии. В общем выглядеть он должен был быть вполне по-деревенски, красноречиво вписываясь в сельский пейзаж. Вся остальная группа собралась ехать словно на курорт. Всё таки было лето. Некоторые девочки даже не взяли кроссовки к своим босоножкам.
Поезд довёз группу вместе с её руководительницей, преподавателем курса устного народного творчества Ириной Сергеевной, до Вологды. Оттуда они электричкой и автобусом добрались до глухой отдаленной деревни, которая так и называлась Глушково. Проживало в деревне около двух сотен людей, преимущественно престарелого возраста.
Всю группу по одному или по двое расселили в разных домах. Хозяюшкам домов причиталась некоторая денежная сумма за временные неудобства, плюс студенты привезли кучу гостинцев и должны были покупать на суточные и свои собственные деньги продукты в сельском магазине. Московскую молодёжь встретили очень тепло, как внуков и внучек. Места свободного в домах было много, так как вся своя молодёжь и подавляющее большинство более взрослого населения подалась в город. В деревне жили в основном женщины пожилого и престарелого возраста. Мужчин их возраста было очень мало.
Баба Нюра, когда увидела Максима ещё во время расселения, подошла к нему.
- Внучёк, пойдём ко мне, коли не пригласил тебя ещё никто.
- А вас как звать, бабушка, - спросил Максим, широко улыбнувшись, чего он не делал, когда общался со своими одногруппниками и одногруппницами.
- Баба Нюра я, - ответила бабулька. - А тебя то как называть то?
- Максим. Ну показывайте тогда, баба Нюра, где ваш дом.
- Редкое имя то у тебя, милок, для наших краев. Ну поди за мной, Максим. Тут неподалёку будет.
Девочки, наблюдавшие эту картину, смеялись и переговаривались между собой.
- О, смотрите, вон нашего Максима уже бабка какая-то увела, - смеясь, заметила Даша. - Самая ушлая наверно. Сразу заприметила крепкие мужские руки. Будет кому теперь воду носить и крышу чинить.
- А что это всех почти по двое расселяют? - возмутилась в шутку Надя. - А его одного забирают. Я бы с ними пошла.
- Ага, раскатала губёнку, - ухмыльнулась Даша. - В очередь становись. Вон все девчонки шушукаются насчёт Максима. Что приплыл он теперь. Деваться ему больше некуда. За целый месяц кому-нибудь да сдастся.
- А что, кроме него больше никого нет? - спросила Аня Стрельцова. - Если не брать в расчёт Артура, так как он с Ленкой, то ещё четверо есть.
- Да кого они интересуют, озабоченные эти, - ответила Даша. - У них одни девочки на уме. Два года до этого подкатывали то к одной, то к другой. Думали в малину попали и все девочки их. И обломались потом. Ну может конечно они на что и надеются сейчас. Мало ли. Ты же знаешь, у нас дурочек хватает. Может кого-то из них им и удастся наконец раскрутить. Природа, село, романтика. Всякое может быть. А вот Максим это другой компот. Гордый. Ни с кем никогда не заигрывает.
- А может у него девушка есть? - задалась вопросом Надя.
- Да нет у него никого, - ответила Даша. - Ребята то в курсе. Он же всё-таки общается с ними. Они всё про него знают. Как и многие наши девочки от них. И я тоже. Да всем уже известно, где он служил, кто его родители. Вон магнитолу то какую прихватил. Настоящий японский Шарп. Правда на учёбу всегда приходит такой весь как с иголочки одет, а тут вырядился как последний парень на деревне. Вот такой он весь загадочный. Тут ещё в поезде за него битва началась. Решили по честному. Вот кого он выберет, то той больше не мешать и не пытаться отбивать у неё его.
- А его вон бабка увела, - засмеялась Надя. - Теперь к нему точно на козе не подъедешь. Хотя здесь это самое место для этого.
- Ну а что бабка, помеха что ли? - спросила Даша. - Она же не будет его там взаперти держать. Вылезет рано или поздно. А не вылезет, сами придём и трактором вытащим. Нечего на печке валяться и от колхоза отбиваться.
- Это мы что ли колхоз? - спросила с улыбкой Аня.
- Ну а что, нет разве, - ответила Надя. - Будем коз и коров доить, да за яйцами по курятнику лазить.
Баба Нюра тем временем привела Максима к своему дому. Двор у неё был не очень большой, но выглядел он более чем ухоженным. Не таким, как большинство дворов. В доме тоже уют и чистота говорили о том, что месяц у Максима выдастся таким, как у его бабушки в подмосковной деревне, где он так обожал гостить.
Фольклорная практика двинулась в свой ухабистый путь по дворам да околицам собирать свой урожай устного народного творчества. Заголосили бабки своими заливными голосами то во дворах, то в домах, пока студенты их слушали и записывали на магнитофон. Иногда можно было услышать и целое многоголосие. Все бабки стали напрягать свою память, чтобы вспомнить, чего ещё можно было такого спеть или рассказать.
Вечером студенты собирались во дворе дома, в котором гостила Ирина Сергеевна, чтобы обсудить итоги за день, обсудить планы на следующий день, да и просто поболтать. Этот дом стал своего рода штабом. Причём у руководительницы фольклорной практики была карта района, на которой они выбирали маршруты нашествий на близлежащие деревни и сёла.
Темнело в июле да ещё и в этих широтах достаточно поздно. В десять вечера было достаточно светло. Так что засиживались студенты допоздна. Ребята потом провожали девочек, хотя в деревне была тишь да благодать. Ну может волк какой напал бы, как шутили парни, а девочки то и верили и соглашались на то, чтобы им составили компанию.
Только Максим никому не предлагал свою компанию в качестве провожателя. Его сами просили. То одна девочка, то другая. Максим наконец разговорился. Не молчать же всю дорогу. Его что-нибудь спрашивали, а он и отвечал. Выяснилось, что он очень любил читать книги и слушать музыку, в основном западную. Расспрашивали о том, что именно он читал, а музыку он и так включал на своей магнитоле. Он взял с собой несколько кассет, которые потом стали гулять по рукам. Магнитофон был не только у него.
Но дальше всех этих разговоров не заходило. Максим старался избегать беседы на всякие душевные темы. Не то, что он был равнодушен к девушкам в принципе. В этом плане он был таким же как все парни, а в душе ещё и самым настоящим романтиком. В школьные годы он влюблялся. Было не без этого. Но просто он искал девушку по душе. А когда стал учиться в этой группе после возвращения из академа, понял, что именно такую девушку он в ней не найдёт.
Баба Нюра в Максиме души не чаяла. Он всегда предлагал ей помощь по хозяйству. Хорошо разбираясь в электрике и электрических приборах, он приводил в порядок проводку, искрящиеся розетки, починил через раз работающий утюг и многие другие вещи. Носил из колодца воду. Собирался залезть на крышу и посмотреть там всё.
Но самым жарким зрелищем, на которое любили поглазеть проходившие мимо одногруппницы, было то, как он колол дрова - в штанах и с голым торсом, на котором прорисовывались все его мышцы. Девочки не могли оторвать от него своих глаз. Да ещё Максим так ловко приноровился колоть дрова, что так и хотелось пригласить его к себе, чтобы он и им наколол немного дров. Ему это и предлагали. И он не отказывал. Продолжал радовать девочек захватывающей дух ловко проделываемой работой.
Так Максим, как потом шутили девочки, стал первым парнем на деревне. И если бы они так и жили бы все не в городе, а в одной деревне, то за него разразилась бы целая война. Но тут к концу первой недели практики грянул гром среди ясного неба - к бабе Нюре из города вернулась её внучка Настенька.
Настя ездила проведать свою маму, которая жила и работала в Вологде. Сама Настя жила с бабушкой, чтобы помогать ей по хозяйству. Вся ухоженность во дворе и в доме были делом её рук. Ей было 18 лет. После окончания школы, которая была в посёлке в десяти километрах от деревни она никуда не стала поступать. Работала сельским почтальоном, разносила из посёлка по разным деревням и сёлам письма и газеты, помогала бабушке.
Настя была настоящей русской красавицей. Светлые длинные волосы до колен, которые она заплетала в широкую косу, круглые и голубые как озёра глаза, чарующая улыбка. Несмотря на то, что она жила в деревне и питалась натуральными деревенскими продуктами, включая знаменитое вологодское сливочное масло, Настя была очень стройной. Она была достаточно высокой, немного ниже Максима. Красота юной девушки могла затмить самое яркое солнце. Вот только парней в деревне не было, и некому было эту красу созерцать и ценить. А уехать в город и бросить бабушку Настя не могла.
- О, а вот и Настенька моя вернулась из города, - радостно сказала баба Нюра, когда её внучка вошла в дом. - Проходи, внученька, смотри кто у нас постояльцем. Максимом звать. Помнишь, в деревню нашу студентов обещали. Вот они прибыли уже.
Настя удивлённо смотрела на Максима, не отрывая от него своих красивых глаз.
- Максим, - повернулась баба Нюра к застывшему Максиму, - вот внученька моя, Настенька. Это я о ней тебе рассказывала. Вот, явилась наконец. Успела до вашего отъезду то.
Максим наконец вышел из своего замершего состояния и встал изо стола, решив поприветствовать Настю стоя. Он молча смотрел на неё, затаив дыхание. Такой красивой девушки, такой природной чистой красоты он в жизни не видел.
Настю Максим поразил не меньше. Его глаза и взгляд казались её дверью в другой мир, таинственный и скрывающий в себе что-то. Максим и Настя почувствовали какое-то волнение, трепет. Они как будто даже влюбились друг в друга с первого взгляда.
- Ну что вы замерли оба и молчите? - прервала наконец тишину баба Нюра. - Поздоровались бы что ли.
- Здравствуйте, Настя, - наконец замолвил Максим. - Очень рад знакомству. Надеюсь не стесню вас тем, что расположился в вашем доме.
- Здравствуйте, Максим, - немного стесняясь но с улыбкой поприветствовала Максима Настя. - Я тоже рада знакомству. Вы нас ничем не стесните. Мне будет приятно, если вы будете чувствовать себя у нас как дома.
Молодые люди явно очень нравились друг другу. Оба сильно волновались, и у них так и прыгало сердце в груди. Максим ещё так и не догадался, почему баба Нюра именно его пригласила пожить в их доме. А Настя была так рада, что бабушка выбрала Максима.
Снова возникла тишина, и тогда баба Нюра предложила чаю, заварив его кипятком из горячего самовара. Все втроем сидели за столом. Настя и Максим молчали всё время. Баба Нюра спросив, почему это они сидят как воды в рот набравши, сама стала рассказывать про Настю, её девство, маму. Всякие житейские истории.
На следующий день между бабками в деревне поползли разговоры, что баба Нюра нашла себе на голову для Насти жениха, да ещё из Москвы. Вернулась Настя и кажется полюбились они друг другу. Опасались, что увезёт теперь он её в столицу, и как баба Нюра будет справляться одна с таким хозяйством. А хозяйство у бабы Нюры и Насти действительно было немаленьким - корова, свиньи, козы, гуси и куры. Да и много всего росло в огороде и в поле. Продуктами часто помогали маме, которая каждый месяц приезжала.
Мама Насти несколько лет назад стала жить в Вологде с двумя старшими сыновьями в квартире у матери её покойного мужа. Все трое там работали. Была у Насти ещё старшая сестра, которая вышла замуж и жила с мужем. Денег им хватало. Продукты забирали только потому что их девать некуда было. А не заниматься хозяйством баба Нюра тоже не могла. Хотя её пенсии и Настиной зарплаты на всё хватало.
Одногруппницы Максима, узнав новость о прибытии Насти, как-то и приуныли все.
- Ну всё, приехал наш Максим, - сказала Даша. - Теперь или он тут останется, или внучку своей бабки в Москву заберёт.
- Да как он останется? - спросила Надя. - А как же учёба?
- Ну что учёба? К чему ему эта филология? Что он с ней делать будет? Потеряет голову и останется.
- Мда, а бабка то знала, кого в дом к себе тащить, - вставилась Аня. - Сразу заприметила себе жениха для внучки. А мы "рабочие руки, рабочие руки".
- Ну не пригласила бы она его, - стала размышлять Даша, - приехала бы эта Настя, и всё равно он встретил бы её на улице. Что ни говори, а она красивая очень. Такие далеко не в каждой деревне рождаются. И угораздило нас именно в эту деревню попасть. Столько деревень, и надо было в эту.
- Ой ладно, девочки, - сказала Надя. - Хватит вздыхать. Радоваться надо. Однокурсник всё-таки наш. Пожелаем счастья, а потом на свадьбе погуляем.
Настя и Максим практически не разговаривали друг с другом. Приветствия утром, вопросы Насти о том, как Максиму спалось, приглашения к столу и пожелания доброй ночи. Ну и иногда какие-то редкие фразы. Они жутко стеснялись друг друга и жили под одной крышей так, как будто дом был наполнен электрическим полем - постоянное трепетное волнение.
Настя тоже увидела, как Максим колол дрова. Она была в доме и любовалась картиной, глядя в окно. Не сводила с него глаз, следила за каждым его движением и казалось теряла голову. Она была так сильно влюблена в него, и все её мысли были заняты Максимом. Он тоже постоянно думал о ней. И так это и продолжалось бы, всё это красноречивое молчание и немое постоянное поглядывание друг на друга украдкой, пока за дело не взялась баба Нюра.
- Настенька, а спой нам что-нибудь, - сказала она однажды. - Пусть Максим и тебя запишет. Голос у тебя такой заливной, звенит колокольчиком, и поёшь ты больно красиво.
- Ой, да как же я спою, - покраснела вдруг Настя, - Нет, бабуль, и не проси даже.
- А ты спой, Настенька, - не отступала баба Нюра. - Как я тебя учила, как мама тебя учила. Представь, что ты нам поёшь.
- И правда, Настя, - заговорил вдруг до этого всё время молчаливый Максим, - спой. Это же для культурного наследия нужно. У нас потом вся кафедра устного народного творчества будет изучать ваш фольклор.
Когда Максим заговорил, Настя подумала, что это был её шанс, который упускать ни в коем случае нельзя было. Вдруг у них на этой почве завязалось бы общение наконец. И она отважилась, хотя сильно стеснялась и волновалась.
- Хорошо, спою я, - сказала она наконец.
Максим вставил в магнитолу кассету и включил запись. Настя запела народную песню. Голос её был просто завораживающим и необычайно красивым. Пела она так душевно, что Максим забывал обо всем на свете. После того как она спела, он сказал ей, что был потрясён до глубины души. Попросил её ещё что-нибудь спеть. В Насте боролись смешанные чувства волнения и ликования. Она была так рада, что Максиму нравилось её пение. Она стала петь другие песни. И всё увереннее и красивее.
Потом они стали разговаривать на тему устного народного творчества. Максим стал спрашивать у Насти всё, что она знала. А знала она очень много. Всех песен, стихов и преданий не перечесть. Память у Насти была на этот счёт просто феноменальная. Так, молчание сменилось бесконечными беседами. Они узнали друг о друге многое. Настя рассказывала о своём крае, о жителях деревень, которым она доставляла почту. Максим рассказывал о книгах и о музыке. Включал ей одну единственную кассету с классикой, которую он захватил с собой. Эту кассету они постоянно и слушали.
Так быстро и пролетел остаток практики. Через несколько дней Максиму уезжать. Тут Настя и загрустила совсем. Максиму тоже уезжать никуда не хотелось. Они подолгу гуляли по вечерам у речки возле леса. Так было и в последний вечер накануне отъезда студентов из деревни.
Ещё даже не начало смеркаться, а они шли вдоль речки. Настя думала, что если она сейчас что-то не предпримет, то возможно больше никогда не увидит Максима. У неё бешено колотилось сердце, но она всё же осмелилась взять Максима за руку. Бешеное сердцебиение передалось и Максиму. Он стал очень взволнованным. То ли от того, что уедет и больше наверно никогда не увидит Настю, то ли это её рука приводила его в такое волнение.
Какое-то время они так и шли, держась за руки. Дошли до одного красивого места с причалом для лодок и остановились.
- Я тебя люблю, Настя, - неожиданно и робко сказал Максим.
- И я тебя люблю, Максим, - сказала, засияв своей красивой улыбкой Настя.
Их губы встретились и они забылись в поцелуе. Через какое-то время опомнились и Настя спросила:
- И что теперь?
- Я буду тебе писать, звонить на вашу почту, чтобы поговорить с тобой немного. Приеду на зимние каникулы.
- Как же долго их ждать теперь, - вздохнула Настя.
- Ну а что нам ещё делать.? Потом приеду на летние каникулы, на два месяца. Мне ещё три года учиться. Это как на морфлот парня проводить. Но я же буду приезжать зимой и летом. Подождёшь?
- Конечно подожду. Ну а дальше как?
- Потом я приеду к вам. Мы поженимся. Я устроюсь в вашем посёлке, где ты работаешь, в школу, в которой ты училась, учителем русского языка и литературы. Буду сельским учителем.
- А как же Москва?
- Ну что Москва? Что мне там делать? Тут столько ещё деревень и всякой краеведческой работы. Буду в свободное время ходить и собирать фольклорный материал, изучать историю и культуру края. Это наше наследие. Что может быть важнее этого?
- Максим, я так счастлива! - воскликнула радостно Настя.
Потом Настя и Максим целовались до наступления сумерек и пошли домой.
На следующее утро они очень долго обнимались и целовались. Настя не хотела выпускать Максима из своих рук. Но ему было пора уходить. Она прощалась с ним со слезами на глазах, а он её успокаивал. Сказал, что приедет зимой обязательно.
Группа студентов вернулась из практики в Москву. Родители Максима сначала были в шоке от новости, что их сына теперь будет ждать в деревне какая-то невеста, и что он вообще после окончания универа уедет туда жить и станет там сельским учителем. Они хотели, чтобы он продолжил учиться в аспирантуре, но Максим убедил их в том, что дело, которым он будет заниматься находясь в Вологодской области намного важнее. И это было не преподавание в школе, и изучение исторического и культурного наследия края. Переубедить Максима в обратном, родителям так и не удалось.
Как Максим и обещал Насте, он ей часто писал, звонил на почту в определённое время. Приезжал к ней на все зимние и летние каникулы. Поженились они летом после того, как Максимом закончил четвертый курс. Свадьба была в Москве. На неё пригласили всю его группу, бабу Нюру, маму и братьев Насти, и её сестру со своей семьёй. После свадьбы Максим поехал вместе с ними в Вологду. В конце лета вернулся в Москву, по окончании пятого курса защитил диплом и приехал в деревню.
Там он стал работать сельским учителем и продолжил собирать фольклорный материал. У него и Насти родилась дочь, которую назвали Аней, в честь бабушки. Правда были уже тяжёлые девяностые. Зарплата у них была мизерная, но выживали благодаря хозяйству, которым надо было поддерживать не только себя, но и маму с братьями, которые тоже со временем поженились и стали жить на съемных квартирах. Очень часто семье Максима и Насти помогали его родители. Папа также работал директором завода, а мама в сфере торговли.
В середине девяностых бабы Нюры не стало. Максим и Настя раздали всю живность по соседям и перебрались в Москву. Максим устроился в туристическую фирму экскурсоводом, так как имел большой опыт работы с историческим и культурологическим материалом и мог быстро всё выучить. Причём со временём он мог вести экскурсии и на английском языке.
Они жили на съёмной квартире, пока родители собирали деньги на покупку их собственного жилья. Когда Настя забеременела во второй раз, она стала готовиться к поступлению на тот же филфак, где учился Максим. Сам он ей активно помогал с подготовкой. А ещё у Насти была феноменальная память, которая позволяла ей довольно быстро набирать нужные знания. Когда их второму ребёнку, сыну Мише, исполнилось два года, Настя стала студенткой филфака. После пяти лет работы в турфирме, познав всю кухню индустрии, Максим открыл свою собственную туристическую фирму, чьи дела шли вполне успешно. Вот так обернулась для Максима и Насти фольклорная практика в деревне.
1 апреля 2024 года
#ВладимрС_опусыИрассказы