УТРО. НА ПОКОС
Утро... Родители давно на ногах и управляются по хозяйству. Накормили скот, Мама подоила корову и вывела за огороды, в поля. Корма много, трава сочная, разная… Солнце поднялось, и день занялся. Роса ещё лежит на листьях травы и сверкает алмазами при встрече с лучом света. Красиво! Свежесть утра, здоровая, чудная, но временами ветер доносит «ароматы» навоза... Рядом стайки, где корову и лошадь держим – морщусь, но нос некуда прятать. Придётся привыкать... Бегу умываться, умывальник на дворе... От утренней прохлады и быстрого вставания в день - поёживаюсь. Умываюсь с шумом, обрызгиваю с хохотом сестёр, они меня... и сна, который частично цеплялся за меня, нет и в помине.
Начинался день простой, заботливый, в котором не было ни лени, ни праздного образа жизни. Не было вопросов «хочу, не хочу», а было понятие «надо», этим всегда руководствовались родители, это и нам прививали с тех пор, как мы могли что-то держать в своих руках и уже выполнять нетрудную работу.
Собираемся на покос... Позавтракали и Мама начала собирать обед в бидончики: щи, компот, и просто воду. Пить в жару, в зной надо много. Ей помогают сёстры. Отец настраивает косы, предварительно отбив литовки. Отбивают молоточком на бабках, тонких и плоских, а потом затачивают полотно. Отец был лучшим в настраивании и прочих хитростях сенокосной утвари. Я любил наблюдать за ним, как умело и ладно бегают его руки, выполняя нужные операции. В зависимости от сегодняшней работы он осматривал или косы, или грабли и вилы... Он сосредоточен, внимателен, его острый и где-то колючий взгляд зелёных глаз пытается охватить – всё ли учёл, всё ли сделал и не забыл ли чего. Я засматриваюсь на него... Хочу быть похожим! Это же мой Отец! Черты лица его правильные, где-то красивые и мне нравятся. Ещё бы, как по-другому? Что-то мне говорит, поручает, и я быстро выполняю нехитрое задание.
К походу на покос всё готово, мы выдвигаемся, первый Отец и замыкаю колонну я. Несём на себе косы, грабли и шагаем по узкой, едва заметной тропе. Тропа успела зарасти травой и ведёт нас по мари, через речку, между разрезами и вдоль опушки леса. Путь далёкий, идём молча, надо силы беречь. Лишь собака, неутомимый Шарик, бегает по своим делам - надо вслушаться в шорох трав, уловить в дуновении ветерка всевозможные запахи... Обоняние тонко! Обнюхать каждый куст и, конечно, «пометить» свою территорию. Заострить внимание на каждой норке и облаять испуганную, вспорхнувшую птицу... Дел у него много! Он радостный, неунывающий и везде поспевающий.
По пути пересекаем покос папиного брата, моего дяди Романа. Они уже работают, весело звенят и поют косы. С ним его старший сын Гена и зять, тоже Геннадий. Оба рослые, сильные, на рубашках выступили пятна соли от пота – молоды и красивы! Мне они нравятся! Двоюродный брат Гена похож на своего отца, с правильными чертами лица, прямой красивый нос и пронзительный взгляд зелёных глаз. Они останавливают свою работу, подходят к нам, а я смотрю на прокосы… Шире, ровнее, чище я не видел ни до, ни после. Даже у меня, когда я вырос, и косьба стала для меня лёгкой забавой, таких прокосов не получалось. Дядька Роман, называет меня «Маёром».
—Что, маёр, косу-то отбил? Смотри, не шибко размахивайся, отцу оставь покосить, — так всегда подшучивает, улыбаясь, треплет меня по загривку. «Откуда прилип к нему этот «маёр», кто он? — размышляю я, но не спрашиваю, — Плохим словом не назвал бы...»
Дядя перебрасывается парой тройкой фраз с Отцом, и мы следуем дальше.
Как бы ни была дорога длинна, она когда-то подойдёт к завершению. Через некоторое время мы достигаем цели своего следования – Дальний покос. Было три покоса: Дальний, Ближний и на мари. Ближний располагался за разрезами, где местность до тайги чуть поднимается и у самого леса в уголке был наш покос. На мари мы косили пырей. А на опушке леса, на Дальнем и Ближнем – разнотравье. На Дальнем рельеф ровный, трава густая и высокая для луга. Косить одно удовольствие, когда хорошо отбиты и заточены косы-литовки и правильно насажены на косовище.
Настраиваются на месте косы, и мы выстраиваемся на прокосы. Легко косить, когда падшая на ночь роса ещё не успела испариться. Не раз слышал от родителей поговорку: «коси коса, пока роса, роса долой и мы домой», если бы домой, а так весь день-деньской будем здесь, пока не свалим всю площадь покоса и не жара, не мошкара, не комары не послужат помехой. Выносливость родителей удивительная, они и нас приучают, а нами и не оговаривается, всё как естественность, само собой разумеющееся.
Я иду последним, с маленькой косой, «семёрочкой». Отец специально для меня купил, отбил и настроил, чтобы «лодыря не гонял», как мне было сказано, а ещё, чтобы я зарабатывал на костюм себе к школе. Я старался! Казалось бы, при нехитрой сноровке движений, учился косить долго… Коса всё «норовила» въехать в почву, то выскочить вверх, оставив след нескошенной травы. Смотря, как просто и ловко косят мои сёстры, недоумевал: «Я что хуже?», — крутилось в моём сознании, но моё непослушное орудие настойчиво «просилось» в землю... Однако со временем приходит к тебе мастерство и опыт, пусть маленький, но ты себя совершенствуешь, и коса в руках становиться «ручной». Взмах за взмахом укладываешь в ряды скошенную траву. Словно песня сенокосная то и дело раздаётся протяжное «Вжик, вжик!» Несколько заходов и определённая площадь скошенной травы лежит на солнце подсыхает, а пятеро косарей, почти без отдыха, кладя ряд к ряду, уходят на новые прокосы...
Мне, как самому младшему, выпадают поблажки. Я отдыхаю, а значит в самый раз, заняться местностью и разведать что, где и как? До обеда с Шариком исследуем ближайший лесок на наличие ягод, зверьков, птиц и..., всего остального. Многое нас интересует! Представьте лес, куда редко ступает нога человека, заросшего кустарником, полный бурелома, валежника, падшего давным-давно, местами покрытого толстым пушистым слоем мха... За каждыми такими корнями вывороченных деревьев прячется таинственность и измышления всякие – что там? Вдруг притаился зверь? Фантазии детской краёв нет, путешествует в собственном воображении... Тут же себя упрекаю: «Да что же это мне пугливо стало? Ведь со мною Шарик – живо разделается с любым недругом», — успокаиваюсь, прислушиваюсь, а вокруг – лес, с фантастическим пением птиц, с освещением от едва пробивающихся лучей солнца, с ослепительно белыми стволами берёз! Всё это живёт своей неповторимой жизнью, шумит, поёт, и ты единый с этим всем, ты сливаешься с этой лесной симфонией, с запахами прелых листьев, хвои, благоуханиями смолистых сосен, лиственниц, ароматами лесных ягод, слышится какой-то отдалённый шум, что исходит от крон высоких деревьев. Шумят они, говорят о чём-то, ведут беседу меж собою, предупреждают: «Далеко не заходи...», — не захожу, боюсь заблудиться, сажусь на поваленное дерево, наблюдаю, вслушиваюсь...
Изредка доноситься голос Отца или сестёр, проверяют, где я? Отвечаю, и эхо гулко разносит мой голос по лесу. Птицы стайками впархивают с насиженных мест, тревожат везде сующего свой нос Шарика, он облаивает их, ругается! Время в самом лесу, как бы замедляет свой ход, тебе кажется, что только вошёл, а уже слышен голос Мамы, зовущий к обеду. Вспоминаю, что проголодался и бегу на голос...
Солнце в зените, палит!.. Воздух горячий и даже птицы убавили свои трели. Шарик тоже спешит, ведь ему, как члену семьи полагается еда и косточка лакомая. Отец с сёстрами соорудили на подобии шалаша, одностороннего, защищающего от обжигающего солнца и мы устраиваемся под него для приёма полевой трапезы. Обед, после работы на природе, вкусности необыкновенной. За разговорами, за впечатлениями о работе, траве, сочности её, моими рассказами о лесе быстро приканчиваем съестные припасы, наступает время отдыха часа полтора. Отец засыпает, Мама дремлет, а мы, я и сестрички, шёпотом разговариваем, как всегда делимся своими наблюдениями, Оля и Валя ещё и своими секретами между собой, мне интересно, но меня в их девичью сферу не пускают. Тайна!.. Прилетают изредка оводы, слепни с назойливым и противным жужжанием. Отмахиваемся веточкой, пресекаем их настойчивое желание укусить...
На небе ни облачка и пахнет скошенной травой…
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 9
Мне было 12 лет, а брату 10, и мы с отцом тоже ездили в горы на покосы , на Алтае