Глава 5

Влад устало вёл машину, такой безысходности не испытывал давно. Гнев, отчаяние и невыносимая тоска снова завладели его душой. Он вдруг поймал себя на мысли, что только она заставляла его испытывать сильные эмоции и радости, и грусти. Только она заставляла кипеть его кровь. Только она заполняла собой пространство. Только она будила в нём желание томным взглядом карих глаз. Он вдавил в пол педаль газа, и машина подпрыгнула на кочках так и не отремонтированной дороги посёлка. В какой-то момент так увлёкся скоростью, что еле вписался в поворот, чуть-чуть не зацепив забор. Он затормозил, подняв за собой облако пыли. Выскочил из машины и пнул по баллону колеса. Зазвонил телефон, и Натали объявила, что на завтра всё отменяется и он может отдохнуть. Усевшись на заднее сиденье и закурив сигарету, он вспомнил их разговор…
– Я не хочу, чтобы ты выступала на свадьбах, – говорил он.
– Влад, мы уже обсуждали с тобой подобную тему. Танец – моя профессия. И не важно, где я выступаю. Сейчас это востребовано, можно неплохо заработать.
– То-то и оно, сначала деньги в трусы, потом девочку в кровать.
– Прекрати! Прекрати сейчас же, ты меня обижаешь и оскорбляешь. Я не стриптиз танцую, – возмутилась Ирина.
– Мне не нравится, что ты по кабакам будешь выступать. Там всякого народа хватает. Ты что, не понимаешь? Или приключений захотелось? Как подружке твоей, Оленьке.
– При чём тут Оля?! И не по кабакам, а на банкетах и свадьбах, с коллективом и нашим руководителем.
– В общем, так: или я, или танцы! – ставил он условия.
– Ах вот как ты ставишь вопрос?! – возмутилась, девушка. – Ты это серьёзно?
– Да! Или я, или кабаки с танцульками, – повторил он раздражённо.
– Ты понимаешь, в какие рамки меня загоняешь? Я и так безвольная кукла, живу в угоду твоим желаниям, а ведь я тебе не жена. Ты переходишь границы, может, и мне условия поставить? – негодовала Ирина.
– Условия?! Попробуй!
– Я не хочу ругаться. Ты ведь с самого начала знал, что танцы – мой хлеб. И этим я буду зарабатывать. Тем более сейчас: мама болеет, лекарства надо доставать, на них деньги нужны.
– Танцуй, как раньше, в ДК, на утренниках, на общественных мероприятиях.
– Там совсем не платят.
– Всё, закроем тему, я всё сказал, – спокойно ответил он, обнимая её.
Она подняла на него глаза, полные слёз.

– Прошу тебя, не ставь условий, которые я не смогу выполнить.
Он отошёл в сторону.
– Ирина, я говорю серьёзно. Ты сама прекрасно знаешь, какие пересуды пойдут. Мне этого не надо!
– Ха! Я думала, ты боишься за меня, за мою честь, – ухмыльнулась она. – А тебя волнуют пересуды?! Ну, раз тебе «не надо», то обеспечивай меня, женись на мне и тогда держи под амбарным замком! – кричала она. Злилась и чувствовала безысходность.
Он бесился, ему не удавалась подчинить её. Последнее время они ругались довольно часто. Он доводил её до слёз. Увидев первые слезинки, смягчался, утешал, становился нежным и безумно пылким. Сводил с ума ласками, наслаждаясь страстью, охватывающей обоих, получая блаженство от эйфории чувств.
Сегодня всё было иначе. Они злились друг на друга, по-настоящему, никто не собирался уступать.
– Так что ты решила? – спросил он.
– Мне нужна работа, – ответила она.
– Значит… Я тебе не нужен?!
– А я?.. Я! Нужна тебе? – возмущённо спрашивала она.
Он не ответил, его глаза стали равнодушными. Он даже не злился.
– Прощай, – чуть слышно вымолвил он.
Ирина стояла к нему спиной, стиснув зубы, удерживая крик отчаянья. Слёзы заливали лицо и предательски выдавали чувства.
Он ушёл тихо, едва скрипнув входной дверью. Оставив дикую боль, тоску и невыносимое разочарование…

Тоска съедала её, порой казалось, что больше нет сил продолжать земной путь. В минуты отчаяния выла, катаясь по полу. Её спасала только работа, ответственность за взятые обязательства. Она не могла подвести других. Вспоминая об этом, вставала, «надевала» улыбку, говорила себе: «Это всего лишь горе. А горе не беда!»
Ей не с кем было поделиться этим горем. Маму оберегала, врачи совсем запретили ей эмоциональные нагрузки. Оля пропала, по слухам, у неё новый роман, да и Влад сделал всё для того, чтобы подруги перестали видеться. Оставалась Маняша, но к ней Ирина не могла пойти, не хотела, чтобы он думал, что она ищет встреч с ним.
Когда Валентина Васильевна находилась дома (чаще в больнице), старалась не выказывать своего настроения. Но если накатывало, пряталась и, зажав рот руками, рыдала…
В один из вечеров после выступления встретила Олю у дверей ресторана.
– Ириша! Привет, – поцеловала подругу Оля. – Ты что тут делаешь?
– Работаю с коллективом на банкете.
Из ресторана вышел парень и, обращаясь к Оле, сказал:
– Поехали, мест нет, банкет сегодня.
– Знакомься, это моя лучшая подруга Ирина, – и, указывая на парня, представила: – А это Володя.
Володя был лет на пять-семь старше. Представительный, респектабельный, одетый по моде и с довольно приятной наружностью.
– Мне кажется, мы знакомы. Твоя фамилия Шруль? – спросил он.
– Да, – удивлённо ответила Ирина. – Но я Вас не знаю.
– Не узнаёшь? Я Вовка-морковка, помнишь, дразнила меня?
Ирина отрицательно качала головой.
– Я молоко носил твоей бабушке по отцу.
– Нет, не помню.
– Конечно, тебе лет пять всего было, кроха совсем, – пояснил Владимир.
Ирина этого не помнила. С тех пор у Омы (бабушка по-немецки) редко бывала. Родители развелись, когда ей было семь лет, отец женился и совсем позабыл о дочери. Случайно встречал то на улице, то у родных. Финансово почти не помогал и часто забывал даже о дне рождении. То, что Володя узнал её спустя столько лет, не вызывало удивления, совсем незнакомые люди, которые мало-мальски знали семью Шруль, всегда признавали в ней их породу.
– Ты домой? – спросила Оля.
– Да, вот думаю, как добираться, ждать конца банкета, чтобы со всеми ехать в «служебке», не хочется.
– Так поехали с нами, – предложил Володя.
– Спасибо, конечно, но не хочу Вас обременять.
– Поехали, – взмолила Оля. – Я хоть поболтаю с тобой.
– Поехали, поехали, нам всё равно по пути, – повторил Владимир.
Девушки уселись на заднее сиденье и стали шептаться.
– Как дела? Как Лёшка поживает? – спросила потихоньку Оля.
– Не знаю, я его, как и тебя, сто лет не видела. Я так понимаю, вы не вместе?
– Как видишь. Володя – друг старшего брата Лёши. У них познакомились.
– Ох, Олька! Вертихвостка ты. И не стыдно, поди.
– Да брось, какой к чёрту стыд. Лёша! Ну что Лёша?! Так, школьное увлечение. А тут, – подруга замолчала.
– Машина, хата, деньги! – ответила за неё Ирина.
– Не без этого.
– Ирина! – обратился к ней Владимир, – не возражаешь, мы сейчас в одно место заскочим, друга надо забрать с работы, – пояснял он.
– Я не тороплюсь, – ответила девушка.
Оля удивилась её ответу.
– Я опять чего-то не знаю?! Как давно ты никуда не торопишься?
– Давно… Три месяца, – у Ирины задрожал голос и навернулись слёзы.
Заметив, Оля обняла её: – Брось! Не стоят они наших слёз.
Машина остановилась.
– Посидите тут минутку, я сейчас, – сказал Володя и вышел из машины.
Девушки не обратили на его слова никакого внимания, продолжая шептаться.
– Вы совсем расстались? Или так, на время?
– Думаю, совсем. Прежде мы мирились через пару дней, и он всегда был где-то рядом. То по улице мимо идёт, будто другой дороги нет. То в автобусе едет именно тогда, когда я возвращаюсь домой. А теперь… Теперь...
И у неё потекли слёзы. Ей необходимо было выговориться, душа не могла больше терпеть муки. Хорошо, что Володя ушёл. У Ирины появилась возможность всё спокойно рассказать.
– Он что – просто исчез? – спросила Оля.
– Мы разругались, «не по-детски», он запретил мне выступать на банкетах. Ставил условия, я поставила в ответ, в общем, не договорились, и он сказал: «Прощай».
– Что, так и сказал?!
– Так и сказал.
– Я же тебе говорила, сволочь – он, гад!
– Олька, не надо. Я сама его выбрала, всё знала, всё понимала. Меня всё устраивало. И я так хотела. К тому же ты его совсем не знаешь, поверь, он совсем другой. Я знаю его другим.
– Иринка, ты опять его оправдываешь! Да посмотри же ты по сторонам. Посмотри, как другие к своим девушкам относятся! А он? Он что хорошего для тебя сделал? Поиграл да бросил! Как всех до этого бросал. Может, только с тобой играл чуть дольше. Наверное «любимая игрушка» была, – возмущалась, Ольга.
Ирина и сама последнее время так думала: «Любимая игрушка».
Она всхлипнула.
– Не реви! Это ты ревешь? Или я реву? – пыталась развеселить, Оля говорила фразами из мультфильма. – Тебе отвлечься надо. Может, познакомиться с другим. Глядишь, и забудется всё. Ты же у нас нарасхват! Даже Лёшка, мне кажется, и тот в тебя тайно влюблён.
– Чепуху не говори. Лёша тут причём? Вот придумала!
Ирине стало легче. Она повеселела. Оля сумела её отвлечь.
«А может, Оля права? Надо что-то менять!» – подумала девушка…
***

В клубе устраивали концерт, Ирина с коллективом выступала на празднике. В фойе, в зале и даже на площадке около клуба было не протолкнуться. Проводить зиму пришёл весь посёлок.
Всматриваясь в зал, девушка искала любимые глаза. Она всё ещё ждала. Всё ещё тосковала по бедовому зеленоглазому счастью. По нежным, тёплым рукам, которые бегали по ней, словно солнечные зайчики. По мягким, чувственным губам, с лёгким привкусом табака. По горячему телу и неудержимой страсти. Она всё еще ждала, хоть и позволила себе попробовать забыть.
В тот вечер, когда встретила Олю, познакомилась с Мишей, другом Владимира. Все вместе провели остаток вечера, который ни к чему не обязывал и ничего не обещал. Позже, пару раз, встретилась с ним в общей компании, куда привозили её Оля с Владимиром. Михаил вызвался в провожатые и намекнул, что Ирина ему нравится…
Она танцевала танго. Влад ни капельки не сомневался, что сегодня увидит именно этот танец. Они с партнёром всегда производили фурор, срывали овации, танцуя его, – ещё со времён выпускного концерта в училище. Так было и в этот раз. Они слились в единое целое и повели захватывающий диалог. Чарующие па одно за другим проносились по сцене. Шаг, поворот, остановка – и нога кокетливо взлетела вверх, добавив яркое украшение танцу. И снова шаг, прогиб, наклон, шпагат и остановка. Она была так сексуальна, так красива и желанна, что Владу захотелось занять место её партнёра и танцевать это танго с ней...
Выйдя на поклон, девушка заметила знакомую фигуру. Сердце застучало: «Он»! Душа запела: «Он. Он. Он». Она смотрела на него, как в первый раз, пристально и завороженно. Их глаза встретились, он слегка улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Ирине подумалось в это мгновение – они помирятся, обязательно помирятся. Сегодня всё изменится, обязательно изменится. Она даже не заметила, как перед сценой «вырос» Михаил.
Высокий, крепкий парень в милицейской форме с букетом цветов выделялся на фоне сцены. Он привлёк внимание большинства людей. По залу зашептались и уже сватали их. «Красивая выйдет пара», – говорили одни. «Повезло Иринке, такого надёжного парня отхватила», – говорили другие.
Позже, когда началась дискотека, Оля, Володя и Миша позвали Ирину с собой. Девушка почти не слушала их, только бессмысленно кивала и смотрела в противоположный угол, где Влад показательно обнимал ту самую девушку – Лену. Заметив отрешенный взгляд подруги, Оля обернулась. Увидев Влада, специально очень громко, сказала:
– Ириша поехали, устроим сабантуй.
Влад, конечно же, слышал их разговор, внутри него бушевали страсти. Но он транслировал равнодушие, пытаясь скрыть боль потери. Он так скучал по ней и шёл в клуб, зная, что встретит и вернёт. Он был настолько самоуверен, что ни на секунду не сомневался – она любит и ждёт. И надо только позвать. Присутствие в её жизни другого разозлило его. Он позабыл, что сам оставил её, и мысленно обвинял в предательстве. Первое, что пришло в голову, – отомстить!!! Заставить ревновать и показать своё безразличие...
У машины Ирина передумала и, сославшись на усталость, отказывалась от поездки.
– Какие твои годы?! – говорил Володя, – «Пять капель» и всё пройдёт.
– Извините, не поеду, – ответила девушка.
Её мысли занимал только Влад. Ни о чём и ни о ком больше думать не могла.
– Ты что?! Из-за Влада? – шепча ей в ухо, говорила Оля. – Брось! Видела, он уже замену тебе нашёл. Сволочь. Ленку тискал по углам. А она прям вся довольная такая. Спала и видела, поди, когда вы разбежитесь.
Ирина промолчала, слова подруги больно ранили сердце.
– Поехали, – упрашивала Оля. – Знаешь, как Мишка о тебе постоянно расспрашивает?! И, между прочим, вы шикарно смотритесь вместе, все это подметили. К тому же у него перспективы.
– Хватит, Оля! Я не меркантильная! И ты прекрасно это знаешь.
– Знаю! Просто хочу, чтобы ты трезво смотрела на ситуацию.
– Это не те доводы, чтобы убедить меня, – ответила Ирина….
Попрощавшись, она ушла, бесцельно бродила по тёмным переулкам, кутаясь в вечерние сумерки. Сама не заметила, как оказалась у дома Маняши. Хотела зайти, но, услышав шаги и хохот, спряталась за угол дома. Компания ввалилась в дом, и в свете дверного проёма она разглядела Влада и висевшую на нём Лену.
Обида, разочарование смешались с болью, она заплакала. Глубоко в душе всё же надеялась, что в клубе он просто дразнил её и Лена – лишь раздражающий фактор. А сейчас надежда рухнула. Ей хотелось сказать ему тысячу слов. Она, то ругала его, то оправдывала. Готова была броситься в дом, вцепиться Ленке в волосы, чтобы неповадно было брать чужое. И опять начинала злиться на него.

«Ты счастье моё, моя боль и отрада.
Ты солнце полуденное и ночная прохлада.
Ты радость моя и любви вдохновенье.
Ты горечь потерь и души угрызенье.
Ты ветер мой нежный и мятежная буря.
Ты холодный мой дождь в середине июля…»
– причитала она, опершись на стену дома.
Вконец себя измотав и окончательно промёрзнув, побрела домой.
Подойдя к дому, увидела машину отца. Отец приехал за документами, семья Шруль собиралась на ПМЖ в Германию. Он что-то объяснял, показывал какие-то бланки, мама заполняла их, а потом протягивала дочери и говорила: «Подпиши». Ирина молча подписывала, не вникая в происходящие, не слушала, что говорил отец, и когда до неё дошёл смысл, включилась в разговор.
– Я не поняла, о чём вы? Что происходит?
– Я хочу, чтобы ты уехала с нами. Мама согласна. И я подаю документы на тебя.
– Вы что, с ума сошли?! Я никуда не поеду! И не оставлю маму одну, – закричала Ирина и, хлопнув дверью, ушла к себе…
Время шло, пролетел февраль. В канун 8 Марта коллектив выступал в одном из клубов города на праздничном концерте. И по окончании празднества она сразу отправилась домой, поймав попутку. Прежде никогда не поступала подобным образом, ждала всех, а потом они садили её в такси. Но сегодня торопилась – её ждал Михаил.
Он был настойчив, а она пообещала себе забыть. Забыть Влада! Михаил догадывался, что сердце девушки не свободно, и не торопил событий. Не требовал обещаний, окружал заботой и вниманием. Каждый вечер (если не был в смене) приезжал с Володей и Олей, забирал Ирину, и они катались по вечернему городу, гуляя в парках, на площадях, смотрели кино и засиживались в кафе. В конце вечера друзья довозили до пяточка (место неподалеку от дома девушки). Миша провожал её, держа за руку, – это всё, что позволяла ему Ирина. Однажды попытался поцеловать, на что услышал: «Я не готова, можешь подождать?» И он ждал. Огромный, могучий великан безропотно ждал милости от тонкой и хрупкой дюймовочки, коей она казалась на его фоне.
Этим вечером они должны были идти на день рождения Андрея, старшего брата Лёши и приятеля Миши и Володи. В доме Лёши Ирину хорошо знали с самого детства, пока родители девушки не развелись, дружили семьями. А сейчас больше приятельствовали с отцом Ирины. Девушка очень переживала, как отреагирует Лёша, когда узнает, что она встречается с Михаилом. Сочтёт такой же расчётливой приспособленкой, как Олю, или всё же поймёт и останется другом.
Она так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как водитель свернул с главной дороги. Когда машина, проехав тёмный, безлюдный переулок, на развилке съехала в тупик, испугалась. Знала: тут совсем не бывает людей, даже днём. Глухое, заброшенное место. Если что, помощи не жди.
«Пора платить», – сказал водитель, нагло ухмыляясь, и облизнул корявые губы. Ирина открыла дверь в надежде, что сможет убежать. Но нападавший всё предусмотрел, перегородив машиной единственный выход. На Ирине были сапоги на высокой шпильке, карабкаться по тающим уклонам всё равно не получилось бы. Она попыталась убежать с другой стороны машины. Но ничего не вышло – на подъёме он настиг её. Отработанным, удушающим захватом потащил назад. Она не сдавалась, отбивалась, как могла. За это получила сильнейшие удары под дых, от которых потемнело в глазах и перехватило дыхание. Она согнулась и упала на колени. Нападавший потянул её за волосы, приподняв голову, ударил по лицу звонкой пощёчиной. Она упала прямо в грязный снег. Он навалился, рванул пуховик и стал сдирать колготки. Ирина сопротивлялась, кричала. Её никто не слышал. Силы были неравны, она слабела. В отчаянье как-то сумела, - пнуть ему в пах. Удар разозлил нападавшего. Последнее, что помнила девушка, – зловонное дыхание, сжатое горло и нехватку воздуха.

Когда очнулась, он сидел в машине, выставив ноги на землю. Курил и смотрел на неё. Поняв, что пришла в себя, пригрозил, чтобы не совалась в милицию и радовалась тому, что жива. Ведь это не трудно исправить. Да к тому же его вряд ли найдут. А себя она ославит, а парни не любят таких девчат.
Ирина не боялась его угроз, но страх огласки был силён. В посёлке слухи разносятся быстрее ветра и вопрос: «Что скажут люди?» – был очень важен. «Мама! Мама не выдержит, когда обо мне, станут судачить и тыкать пальцем. Это же позор! А родные? Потом всю жизнь прятать от них глаза? Нет! Это не по мне, я так не хочу. Переживу как-нибудь, а его Бог накажет».
Докурив, насильник уехал. Ирина приподнялась и взглянула на себя, сняла разорванные, капроновые колготки, поправила платье, стряхнула пуховик. Тело ломило, голова раскалывалась от боли. Она встала и попыталась идти. С трудом выбралась на дорогу и молилась, чтобы никто не встретился ей на пути. Оставалось пройти узкий проход, потом проулок – и она дома. Её мутило, она шаталась, голова кружилась. Падая, видела высокую фигуру, спешащую навстречу.
Очнулась дома, на диване. Рядом суетилась, мама и что-то причитала. У окна в кресле сидел Михаил.
– Что случилось, доченька? – затараторила Валентина Васильевна.
– Я упала с обрыва, хотела на реку посмотреть и соскользнула.
– Упала?! – удивилась, мама.
– Да, упала, – повторила девушка.
Валентина Васильевна, не отличалась прозорливостью, не было у неё и выдающейся логики. Она частенько в моменты эмоциональных перегрузок была рассеянной и невнимательной, к тому же слепо верила дочери. От волнения ей стало плохо. Михаил подал ей лекарство и проводил в комнату, где уложил в постель. Затем обратился к Ирине, присев на край дивана и взяв за руку:
– Меня тебе не провести.
Она отвернулась и, не выдержав, заплакала.
– Никто не должен знать, слышишь. Мама не переживёт такого позора.
– Ирина, я милиционер, я должен действовать в рамках закона.
– Я буду говорить, что упала. А тебе всё привиделось.
– В больнице обязательно заметят, что это не падение. Есть очевидные факты, их не скрыть от опытных глаз.
– Я не поеду в больницу, – упиралась она и, почувствовав тошноту, побежала в ванную.
Она пробыла там, пока не привела себя в порядок, не вымылась и не переоделась.
– Хорошо, – сказал, Миша, когда она вышла. – Давай договоримся: ты поедешь в больницу, тебя осмотрят. Я постараюсь, чтобы дело завели без огласки.
– Нет! Никакого дела! И в больницу не поеду.
Её снова замутило, она побледнела и свалилась на руки парню.
– Ирина, – обращался он к ней, – тебе необходимо в больницу. У тебя, как минимум, сотрясение. И я обязан сообщить о преступлении.
– Нет! Нет! И еще раз нет, – не соглашалась девушка.
– Ты толкаешь меня на должностное преступление. Я не могу отмахнуться от закона.
– Я упала, – упрямо твердила она.
– Почему ты оправдываешь, хочешь скрыть эту ситуацию? Создаётся впечатление, что ты знаешь насильника и специально покрываешь его.
– Я упала, – опять повторила Ирина и заплакала, скрючившись от боли.
Ей стало плохо. Когда приехала скорая помощь, Миша объяснил всё сам, поддержав версию девушки. Пробыв в больнице пару дней, пройдя обследование, узнав, что у неё сильнейшие ушибы рёбер и брюшной полости и незначительное сотрясение мозга, получив назначения, отказалась от госпитализации. Врач, наблюдавший её, при выписке настоятельно рекомендовал постельный режим и на месяц запретил танцы. И уже в дверях обронил, что подобные вещи не стоит умалчивать, иначе обидчики уверуют в свою безнаказанность.
Миша вёз её домой, и если раньше Ирина сомневалась в своих чувствах, то теперь испытывала огромную благодарность, а ещё, что должна ему. «Вот всё и решилось, – думала она. – Назад пути нет».
Новость, что Ирина упала с обрыва, очень быстро облетела посёлок. И добралась до Влада. Он как-то сразу понял, что это не случайность. Внутреннее чутьё подсказало, что случилась беда. Забыв обиды, томимый желанием видеть, спешил к её дому в надежде на прощение.
– Ириша, – позвал он, войдя в дом. Никто не ответил.
– Ириша, – повторил он и прошёл в комнату.
Она спала. Бледная, с обвязанной платком, головой. С тёмно-желтыми кругами под глазами, похожими на остатки синяков. Со ссадиной в уголке рта. Её вид удручил Влада. Он присел на кровать, продолжая рассматривать её. Взглянул на руку, лежавшую поверх одеяла. Она была усыпана мелкими синяками, ему показалось, что на запястье они похожи на отпечатки пальцев. Его сердце сжалось, когда он представил боль, которую она испытывала, летя с обрыва. Стал поправлять волосы, обмотавшие шею, откинул прядь и обомлел. У него не осталось сомнений, он видел чёткий след человеческих рук.
– Глупая девчонка! – закричал он, пораженный увиденным. – Я предупреждал, что кабаки не доведут до добра (Он не сомневался, это случилось именно там).
Ирина проснулась от крика:
– Влад? – спросила она испуганно. – Что ты тут делаешь? Зачем пришёл?
Его визит нисколько не обрадовал девушку. Еще пару недель назад отдала бы всё, чтобы он вот так сидел у её кровати. А теперь встреча причиняла боль.
Он наклонился и поцеловал её.
– Не надо, – шептала она в его объятьях, хотя хотела этого больше всего, – не надо, Влад.
Он слышал ее слова, но больше верил языку тела и продолжал осыпать поцелуями.
– Прошу тебя, не надо, – просила девушка.
Он обнял сильней, не в силах совладать с эмоциями. Он так соскучился по ней, и теперь, когда она была рядом, не мог остановиться.
– Мне больно, пусти, – вскрикнула она, когда он приподнял её над подушкой и потянул к себе.
– Эй, парень, – услышал Влад за спиной, – тебе говорят, пусти.
Он разжал руки и обернулся. Михаил, как огромный шкаф, стоял в дверном проёме. Влад был с ним почти одного роста и достаточно хорошо сложён, но всё же на его фоне выглядел хилым.
– Ты кто такой? – оскалил зубы Влад.
– Думаю, ты догадываешься, кто я. Так же как и я, кто ты, – ответил ему, Михаил.
– Раз ты знаешь, кто я, должен понимать, она моя! Так что проваливай, место занято.
– Что значит моя?! – возмутился Миша.
– Моя – значит Моя!!! – с вызовом сказал Влад, открыл окно и, усевшись на подоконник, закурил.
Его наглость, молчание и испуганный вид Ирины навели Михаила на ужасную мысль.
– Ирина, – обратился он к ней, – это его рук дело? Его ты прикрываешь?
Девушка вскочила, забыв про боль, поняв, что может произойти. Встала между ними и, схватив Мишу за руки, отвела в сторону, освободив выход.
– Нет, что ты. Это не он. Он здесь совсем ни при чём, – твердила она Михаилу. Повернулась и сказала Владу: – Уходи, слышишь. Уходи сейчас же. Ну, уходи же! – закричала она в отчаянье.
Влад догадался, о чём подумал Михаил, и окончательно убедился, что никакого падения не было. И она пострадала при неизвестных для Михаила обстоятельствах.
– Я предупреждал тебя, Ириша, танцульки по кабакам ничем хорошим не закончатся, – уходя и хлопая дверью, сказал он.
Ирина, обессиленная, упала на подушку. «Он всё знает, знает, обо всём догадался», – стучало в голове.
– Зачем ты это спросил? – обратилась она к Мише.
– Мне подумалось, что это он. Ты ведь так выгораживала нападавшего, словно это самый дорогой человек.
– Глупость какая. Я никого не выгораживала. Я не хотела огласки. Вот и всё! А теперь он всё знает. Понял, благодаря твоим вопросам.
– Так ты так переживала лишь потому, что он узнает? А мама вовсе ни при чём?
Ирина бросила на него виноватый взгляд. Влад и мама, главные люди, от которых хотела скрыть свою беду. Она тихо плакала, отвернувшись к стенке, ничуть не стесняясь парня.
– Ты любишь его? – с горечью спросил Михаил.
Девушка повернулась и, не пряча глаз, сказала:
– Люблю! Очень люблю! Но хочу забыть, забыть. Понимаешь, забыть! – кричала Ирина и стучала по стенке рукой.
Михаил растерянно стоял посередине комнаты, не зная, что делать. Несмело подошёл и сел рядом.
– Я помогу, я сделаю всё, чтобы ты забыла. Только позволь!..
Он всегда был рядом, искренне старался заслужить её внимание. Заботился и оберегал, взвалив на себя её проблемы. А она «плыла по воле волн». Каждый раз убеждая себя, что должна этому человеку, что обязана ответить на его чувства. Уговаривала улыбаться, когда хотелось плакать. Знала, Миша достоин большего, и ненавидела себя за свои чувства. Ведь ни физического, ни душевного влечения не испытывала. Как-то обмолвилась об этом Ольге, на что та спокойно сказала:
– Подумаешь, нет влечения! Сымитируй! Выключи свет, зажмурь глаза и вперёд. Сотни женщин так живут. Зато обласканы и «упакованы».
– Ты-то откуда знаешь? – рассмеялась Ирина.
– Знаю, с Лёшкой в эту игру играла.
– И что в конечном итоге? Бросила?!
– Ну и что! Это не меняет сути!!! – ответила, Оля.
В тот же вечер подстроила свидание на четверых в квартире сестры, которая уехала в командировку. Под благовидным предлогом слиняла вместе с Володей, оставив их наедине.
Ирина пыталась следовать совету подруги. Но в самый ответственный момент, когда вино было допито, свечи догорали и вечер подходил к логическому концу, не смогла пересилить себя. Уличив момент, выскочила за дверь и ушла. Михаил прочёл оставленную записку:
«И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь».
Больше он не появлялся в её жизни. Она вернулась к прежнему укладу: дом, работа, дом. Изредка встречала Олю. Ещё реже Лёшу. Зато отец стал частым гостем, особенно когда мама лежала в больнице. В один из таких дней уговорил поехать с ним в гости к родителям Алексея…
Лёша, обрадованный встрече, звал с собой
– Пойдём, у Маняши неплохая компания собралась, все свои. Весело будет.
– Я буду лишней, меня там давно не ждут, – ответила Ирина.
– Пойдём, Влада не будет, он в рейсе, – догадавшись, чего опасается девушка, намеренно слукавил он. Он верил, им нужно встретиться.
С отцом оставаться не хотелось, да и дома было пусто и грустно.
– А! – махнула рукой Ирина. – Пойдем! Хоть Маняшу повидаю, сто лет не видела.
В небольшой комнате, где всегда устраивались посиделки, было накурено и полно народу. Войдя, Ирина не смогла разглядеть присутствующих. Лишь слышала восторженные приветствия.
– У вас тут хоть топор вешай. Не задохнулись? – обратилась к собравшимся девушка.
Маняша подскочила, раскрыла все окна и распахнула дверь. Потом принялась усаживать Ирину. Когда комната проветрилась и Ирина обвыклась, в углу на тахте увидела Влада. Первым желанием было уйти. И она уже намеревалась встать, но Маняша, предугадав её поступок, незаметно похлопала её по коленке, остужая пыл. Ирина чувствовала – Влад наблюдает за ней и сверлит глазами. Когда кто-то поднёс рюмку, не задумываясь, выпила. Рюмку наполнили снова, выпила ещё, потом ещё. Кровь закипела, она становилась наглой и развязной. Взяла сигарету и, глядя Владу в глаза, демонстративно закурила. Знала, он не терпит, когда она курит. С ним позабыла о пагубной привычке, так. изредка баловалась, за компанию. Сейчас закурила намеренно, вызывая его на эмоции. Маняша остановила её, когда рука потянулась к четвёртой рюмке.

– Хватит, Ириш, опьянеешь, – сказала она чуть слышно.
– Не останавливай, пусть пьёт! – крикнул Влад, не сводивший с неё глаз.
И нарочито уложил к себе на колени Лену, которая нагло хохотала и одаривала язвительным взглядом.
Ирина усмехнулась, поняв, что все ждут её реакцию, стала напевать:
«…Спой мне песню, девочка, ну спой
Про мою любовь, которой нет больше»…
Встала и направилась к выходу, в спину, услышала вопрос Влада.
– Что, компания не устраивает?
Она обернулась, пронзив его надменно-ледяным взглядом. Он стоял, скинув раздосадованную Лену. Повисла тишина, только магнитофон, как нарочно. выдавал:
«Good bye, мой мальчик,
Good bye, мой миленький.
Твоя девчонка уезжает навсегда,
И на тропинке, и на тропиночке
Не повстречаемся мы больше никогда» …
– Компания устраивает, отдельные члены раздражают, – с вызовом ответила Ирина.
Развернулась и, продолжая подпевать магнитофону, пошла к двери.
– Куда пошла? Я еще не договорил с тобой! – почти кричал Влад.

Не поворачиваясь, Ирина подняла руку вверх, показала «фак».
В следующую секунду послышался грохот, загремела посуда. Ирина почувствовала возню у себя за спиной, обернулась. Влад стоял на расстоянии вытянутой руки. Его сдерживал Лёша, а Маняша перегораживала путь. Он сверкал глазами и раздувал ноздри, как свирепый бык.
– Пусти! – орал он, в ярости отталкивая Лёшу.
Рванул и, схватив Ирину, как мячик, закинул в соседнюю комнату. Заскочил сам и закрыл дверь на задвижку.
– Берега попутала, родная? – продолжал орать Влад. – Ты это кому показала?! Менту своему покажи… Поняла?!
В лице Ирины не дрогнул ни один мускул. Гордая, непреклонная и такая желанная, стояла она перед ним.
– Я с тобой разговариваю? Или с кем? – всё еще раздраженно говорил он и тряс её за плечи.
– Не молчи, словно стенка, – смягчался его голос. – Не молчи! Слышишь? Не молчи, я прошу тебя, – уже совсем тихо сказал он и, не в силах себя сдержать, поцеловал.
Мягкие, нежные губы скользили по её губам. Тело заныло от желания – как она мечтала об этом, как грезила.
– Пусти, – собрав волю в кулак, сказала она. – Пусти, я хочу уйти. И отошла назад.
Охваченный яростью, он ударил по стеклу буфета, и оно раскололось, поранив его руку.
В дверь затарабанили, услышав звон стекла. Ирина распахнула дверь. В соседней комнате никого не осталось, Маняша выпроводила всех, оставив только Лёшу.
– Йод, бинт. Быстро, – хладнокровно и по-командирски приказала девушка.
Схватив бутылку с водкой, опустилась на колени возле Влада.
– Дай посмотрю.
– Уйди! Хотела идти – иди.
– Покажи! – прикрикнула она на него.
Он нехотя поднял руку – кровь хлестала из глубокого пореза.
– Будет больно, – сказала она и полила вокруг раны водкой. Взяла бинт и наложила тугую повязку.
Влад чуть слышно застонал, боль усилилась. Ирина поднесла к губам израненную руку.
– Какой же ты дурак, – сказала она и прикоснулась губами к израненной ладони.
Подула и потихоньку что-то зашептала. Она умела унять боль и остановить кровь, в раннем детстве соседская бабушка научила её, когда та разбивала свои коленки. Влад смотрел в измученные глаза и видел тоску её души. Леша и Мария тихо стояли в сторонке, наблюдая за ними. Когда Ирина заплакала, уткнувшись в грудь Влада, вышли и закрыли дверь…

В комнате горели свечи, отражаясь бликами на обнажённых телах. Блаженство растекалось по телу и заполняло радостью душу.
– Моя! Ты только моя! – говорил он в перерывах между поцелуями, крепко сжимая в своих объятьях.
«Как мало надо для счастья», – думала она в это миг…
Для счастья действительно было нужно немного, но оно никак не хотело остаться навсегда.
Спустя два месяца умерла Валентина Васильевна. Ирина осталась одна со своим горем и своими мыслями. Отец взял все финансовые и организационные вопросы на себя, но утешить дочь и сблизится с ней так и не смог. Девушка совсем замкнулась в себе, и даже Влад не мог облегчить её жизнь.
Разговор, состоявшийся незадолго до смерти мамы, убеждал Ирину в её правоте:
«Как ни горестно тебе это слышать, – говорила мама, – Влад никогда не оценит тебя по достоинству. По большому счёту, его интересуют только его желания и он сам. Такие люди – эгоисты и ужасные собственники. Он никогда не отпустит тебя. Не сможет позволить, чтобы у тебя всё стало лучше, чем было с ним. Он и подобные ему, словно собаки, что лежат на сене, – сами не едят и другим не дают. Себе найдут тысячу оправданий, придумают сотни отговорок, а другим не простят и крохотной оплошности. Твой отец такой же. Годы пообтесали его нрав и жизнь поучила, он во многом раскаялся, но поздно. Время упущено и былое счастье потеряно. Так и Влад, поймёт всё гораздо позже… Только к тому времени от тебя ничего не останется, он окончательно тебя погубит.
– Мамочка, милая, но я не могу без него. И он без меня не может, теперь я это точно знаю.
– Не может?! Почему же до сих пор не сделал тебе предложение? Почему не торопится жениться? Вам давно не шестнадцать лет, вы вместе где-то года три – это достаточный срок. Порядочные люди через год делают предложение. Думаешь, я не знаю, что ваши отношения вышли за рамки дружеских? А он снова не торопится назвать тебя женой. Спрашивается, чего ждёт? Хорошо устроился! Обласкан, облюбован и ответственности никакой! Не удивлюсь и тому, что и от ребёнка открестится.
– От кого ребёнка? Ты о чём, мама?– удивлённо спросила Ирина.
– Такие отношения, как у вас, милая моя девочка, рано или поздно приводят к рождению детей.
Ирине стало ужасно стыдно, словно её застукали на месте преступления. Она покраснела и боялась поднять глаза. Видя смущение дочери, Валентина Васильевна, обняв её, сказала:
– Да что уж теперь. Главное, будь счастливой, несмотря ни на что!
Она побледнела и схватилась за сердце. Ирине стало страшно за своими переживаниями, совсем не заметила, что мама постоянно в больнице.
– Мамочка, милая, прости меня, я совсем позабыла о тебе.
Валентина Васильевна улыбнулась и крепко обняла дочь.
– Ты знаешь, Иришенька, мне последнее время часто снятся родители. Зовут меня, наверное, скоро встретимся.
– Мама, – закричала Ирина, – что ты такое говоришь?! Всё будет хорошо, всё обязательно будет хорошо.
– Пообещай мне, клятвенно пообещай, ты уедешь, уедешь с отцом.
– Мама, как я уеду? А как же ты? А как же Влад? – плача в объятьях матери, причитала Ирина…

Автор:
Лана Шемшур в группе #ОпусыИрассказы
#LanaSchemschur_опусыИрассказы
Регистрационный номер депонирования: 6 7 9 - 9 8 1 - 1 0 5.
ISBN: 978-5-0056-2365-2