Её все считают за свою. Генералы МВД ставят в пример подчинённым, а простые женщины видят в её судьбе отражение своей. Зрители же полюбили её как самого народного мента страны. В гостях у «Жизни» актриса Виктория Тарасова. - Как начинается Ваш день? Кто, к примеру, готовит завтрак? - Никто. Я вчера сыграла спектакль, пришла домой поздно, устала и утром еле-еле встала в 7:30. Надо ведь было привести себя в порядок, умыться льдом. - Льдом? - Считаю, что это лучшее средство. А ещё положить маску на лицо. Я выпила стакан воды, кофе, съела бутерброд с сыром и побежала. - Вы живёте с сыном. Вы оставили его голодным? - Молодёжь встаёт очень поздно. Да и теперь у него есть девушка, которая его кормит.

- Две хозяйки в доме… Это причина многих конфликтов... - Я совершенно простой человек в жизни! Для меня быт – это дело десятое. И потом, нам с ней очень повезло: она аккуратная, умеет готовить, ухаживает за сыном. Даже если они что-то по молодости не доделывают, то я не ругаюсь. Считаю, что ссориться из-за бытовых проблем - это тратить жизнь зря. - Вы идеальная свекровь? - Мне кажется, да! Причём я даже поддержу девушку сына, если они ругаются. Я не конфликтный человек. Меня очень трудно довести. Но если всё-таки довести, то это страшно. Я убиваю! - Ещё Вы вяжете шарфики и продаёте их! Сколько стоит шарф от Виктории Тарасовой? - Меня мама в детстве научила вязать. Время было бедное, поэтому мама обвязывала нас, шила, что-то придумывала! Я в школе была самая модная. Когда я была беременная, вязала сыну вещи, а дальше начались съёмки и гастроли. А я не могу лететь 12 часов в самолёте и ничего не делать. Сначала я рисовала, успокаивала нервы. А потом начала вязать. Сначала шарфы для друзей, а потом поклонники начали заказывать. Цена от 5 до 10 тысяч рублей! Я всегда покупаю крутые нитки, потому что хочу, чтобы вещи были качественными. В карантин я связала шарфов пятнадцать за два месяца: делать было нечего. - Хочу поговорить о новостях, которые всплывают, когда забиваешь Ваше имя в поисковике. Например, Вас преследовал мужчина. - Это даже не поклонник, это больной человек. Кто-то слил ему мой номер телефона. Сначала он несильно домогался, потом стал звонить чаще и чаще, молчал в трубку. - Страшно было? - Десять лет назад было страшно, так как такие люди непредсказуемые. Я пыталась с ними поговорить. Потом просто поменяла номер телефона – он в какой-то момент начал звонить без конца, до пятидесяти раз в день. Это стало невозможно! Я предупреждала, что сменю номер, а он такой: «Пожалуйста, не меняйте. Вы доставляете мне такое удовольствие». Я долго терпела, пыталась договориться... Так как номер был у меня старый, мне не хотелось его менять. - Вам даже пришлось нанимать охрану... - Ой, там в одной истории было несколько историй. Как-то я ехала на спектакль, и мне приходит СМС: «Ты не туда повернула, коза». В тот момент я поняла, что за мной кто-то едет, стало страшно за свою безопасность. Я обратилась в органы. И параллельно был такой же «маньяк», который звонил домой круглосуточно. Потом он «заложил» бомбу в театр «Шалом»… - Реально? - Он позвонил и сказал, что заложил. - Нашли этого человека? - Я ездила в ФСБ на опознание голоса. Опознала, но чем история закончилась, не знаю. Пока шло расследование, месяца три-четыре со мной была охрана. Было страшно. Всё как в кино… Была и другая история, когда моя подружка наняла компанию, которая меня терроризировала. Ей давали полтора года, но я забрала заявление, не посадила – пожалела её маму. Я человек добрый. Охрана долго со мной была, но только поначалу это было интересно, потом стало напрягать. - Что Вы в первую очередь вспоминаете о своём детстве? - Моё детство - это посёлок под Смоленском под названием Пржевальский, где был дом бабушки и дедушки. Там было очень хорошо: чистый воздух, чистые водоёмы. Мы любим туда и сейчас приезжать, но в последнее время там объявились волки, всех собак съели. Поэтому за грибами - ни ногой. Я в своей жизни только один раз видела волка. Встретила я его в лесу, мне было лет пять. Я любила ходить в лес за грибами с родителями. В общем, собираю грибы, увидела ёлочку, а под ней грибочки. Я туда, собираю грибы и вдруг слышу такой тяжёлый звук: «Ы-ы-ы». Поднимаю глаза и вижу его. Мы долго смотрели друг на друга, а потом он перепрыгнул через меня и убежал. Я решила, что это собачка, поэтому кошмары не снились. Но я до сих пор помню его глаза. Не съел хорошую девочку Вику.

- В детстве Вы были болезненной? - Не совсем так. Я родилась восьмимесячной в Рязанской области в городе Скопин. Родилась полумёртвой, была истощена, и выписали меня с тем, чтобы я умерла где-то там. Мама поехала на родину, на Смоленщину, на козье молоко, и как-то меня выходили. Потом меня преследовала некая отрицательная карма. То лошадь едва не затоптала мою коляску, то я чуть не утонула в ванной. Там ведь бельё стирали, и мне стало интересно. К счастью, мама вовремя вернулась. - К бабкам снимать сглаз или порчу не ходили? - Мы в это не верим. - Вы жили в одном доме с бабушкой и дедушкой? - Нет, они жили в посёлке городского типа на берегу огромного озера. Дом, кстати, сохранился до сих пор, и мама до сих пор проводит там всё лето. А мы с родителями жили в квартире в самом Смоленске. Мама была режиссёром театра, потом стала преподавать в училище культуры. Отец был балетмейстером. У меня творческая семья, и мы жили в хороших творческих условиях. - Мама дома тоже режиссировала или папа был главой семьи? - У нас мама глава до сих пор. Она была строгая, а папа был очень добрым. Я всё-таки в него. Мне всегда казалось, что я папина дочка. - Мама режиссировала отцом? - Да! И он был не против. Обязанности распределялись так: папа мыл полы, а мы вытирали пыль. - Ваш отец – балетмейстер. А Вы помните, когда впервые встали в первую позицию? - В первую позицию я, наверное, встала, когда меня принесли из роддома. Папа распеленал меня, посмотрел на мои ножки и сказал: «Кривоваты! Ладно, будет танцевать». Я обожаю танцы до сих пор. Музыка, танцы, ритмы. Я по клубам ходила, когда это было модно. Заставить танцевать невозможно, это надо любить. - Папа был строгий учитель? - Он всегда меня ругал и порой даже несильно лупил палкой за то, что я сутулюсь. А вообще, он был тем редким педагогом, который мог даже двоечника увлечь танцами. На окраине Смоленска была школа, где много цыган училось. И папа пошёл туда преподавать танцы. Мы переживали, но прошёл год, и эти цыганские мальчики стали лучшим танцевальным коллективом. Это невероятный педагогический талант, который, как мне кажется, передался и мне. - Мне запомнилась одна Ваша фраза: «Мне могло прилететь тряпкой»… От кого из родителей Вам могло попасть? - Это было уже в старших классах, когда я начала чуть-чуть огрызаться: «Отвали», «Отстань»… Когда прилетело тряпкой, я была у себя в комнате. Наверное, я не хотела делать уроки. Обидно было, я надулась и замолчала. Наверное, это у меня от папы. У него такой характер был. Он очень ревновал маму, и, если она задерживалась с работы хоть чуть-чуть, он мог неделю с ней не разговаривать. Даже мог не есть, обижаться. - Как мама выходила из этой ситуации? - Говорила мне: «Иди и заставляй своего любимчика есть». - С кем секретничали? С папой? - Маму я побаивалась, а вот с отцом откровенничала, но уже в старших классах. Могла и о понравившемся мальчике рассказать. Он не давал советов, но мог выслушать. - А домашние животные у Вас были? - У нас были поросята, куры. Я их кормила, и мне всегда было жаль, когда резали поросят. Но сало было уж очень вкусное. Это самая моя любимая еда. Поклонники, которые меня знают, отправляют мне с ним целые посылки. Сало вообще рекомендуется, но не в огромных количествах, конечно. - В школе у Вас было много поклонников. Когда появился первый ухажёр? - В 9-м классе. Мальчики не давали мне прохода, зажимали, забрасывали снежками, дергали за косички. Мы с подружкой им отвечали. Мне было неприятно, когда щипали, задирали юбку. Но один мальчик мне всё-таки нравился. В 11-м классе мы стали чуть-чуть встречаться и даже один раз поцеловались. Ещё один мальчик расписал в мою честь весь подъезд. Наверное, это был самый романтичный поступок, сейчас такого нет. Но я была бы рада, если бы такое произошло сейчас. Почему мужчины не делают этого в 40? - Мама Вам сватала кого-нибудь? - Она вообще не любила мальчиков. Считала, что это мешает учиться. У меня была одна смешная история. Заходит мальчик за мной погулять. Я собираюсь, мама что-то вяжет. Снова звонок в дверь. Думаю: «Вот какой настырный». Открываю, а там стоит уже второй. Зовёт гулять… Я растерялась, закрыла дверь, иду одеваться. Снова звонок – третий пришёл, а первые двое стоят тут же. Я понимаю, что выкрутиться не могу. Посмотрела на них и выдала: «А я вообще никуда теперь не пойду». И закрыла дверь. Мама сказала: «Однажды тебя отлупят». - Девочки Вас за это, наверное, не любили? - Не помню! У меня было две подруги, мы втроём дружили, и я не знала в школе, что такое женская зависть. - А когда узнали? - Наверное, в институте. Там снова были поклонники, но пошли сплетни и интриги. Началась подлость, с которой я столкнулась. В школе я была наивным ребёнком, не переживала, а в институте началось. - Вам нравилось такое внимание? - Конечно! В старших классах я, наверное, уже понимала, что стану артисткой, поэтому мне нравилось внимание. - Судя по всему, о Вас распускали очень некрасивые слухи. Ноги откуда росли? Девочки или мальчики? - С двух сторон. Это актёрская среда, понимаете. - Вы пытались себя обелить? - Пару раз, а потом мне это надоело. Доказывать кому-то, что ты с кем-то не спала, это глупо. Бесполезно было и проводить беседы с теми, кто наговаривал. Есть люди интриганы и сплетники. - Вы сказали как-то, что никогда не свяжете свою жизнь с актёром, потому что это не мужская профессия. Какая тогда мужская? - У меня много друзей-актёров, они мужики, но я не хочу рядом с собой мужчину-актёра. Эта профессия не для моего дома. Мне будет сложно с этим справиться. Ревность опять же! - Но про отца-артиста Вы говорите, что он был настоящий мужчина... - Наверное, поколение другое было! Но он всё равно любил цветы, женщин и публику. Хотя маму он ревновал больше, чем она его. А мужская профессия – это любая другая, но не актёр. - Вы вскользь упомянули о ревности. Вы – ревнивы? - Считаю, что надо доверять людям. Ревность – это пустая трата времени и нервов. Проще уйти, чем изменять или ревновать, вынося мозг. Жизнь коротка. Но это я поняла, когда умер папа. До этого я ревновала и мозг выносила, наверное. - Вы говорите, что проще уйти. А как потом заново начать жить? - У женщин это как раз получается. Это мужчины без нас пропадают. - Вы сталкивались с навязчивым вниманием режиссёров и продюсеров? - Бывало. После фильма «Кровь на тропе» мне предложили главную роль в другом проекте, но… Я отказалась! Я прикинула, мне 23, а ему 70. Не помрёт ли? Придумала какую-то работу. Мол, уезжаю. Ещё раз позднее один известный человек собирал спектакль, а мне нужна была эта работа. И мне там прямо в лоб сказали: «Берём тебя на работу! В семь ужин, потом идёшь ко мне». Вот здесь у меня планка и сорвалась. «А вы вообще смотрели на себя в зеркало?» - спросила я, хлопнула дверью и ушла. Был ещё один случай. Как-то утвердили меня на роль в фильме. Позвонил продюсер и сказал: «Живём вместе или никуда не едем». Ну, значит, никуда не едем. Обидно было, потому что хотелось работать честно. - Но Вам ведь могли зарубить карьеру, как в своё время делал Иван Пырьев. - Я об этом не думала. Никто в чёрный список меня не вносил. А в моём театре ко мне никто не приставал. Да и я на такое не пошла бы. - В театр «Шалом» Вы попали случайно. Вас заметил режиссёр… - Я болтала в фойе после спектакля со своими друзьями-актёрами, а он проходил мимо. «О, какая смешная рыженькая девочка! Не хотите ли у нас работать. Приходите, у нас как раз завтра показ», - сказал он. И я пришла показаться. Я танцевала, а туда брали танцующих. Поэтому меня сразу взяли, и я даже заменила девочку в эпизоде. - Главных ролей первое время не было? - Нет! Театр специфический. Все евреи… - Казусов не было с незнанием еврейской культуры? - Были! Однажды зашла в синагогу и спросила: «А где иконы?» И у всех вылезли глаза на лоб. - Вы пережили две личные трагедии. Какой урок Вы из этого вынесли? - Проблема многих женщин в том, что, если тебя предали, она живёт с этим и в новые отношения приносит этот опыт. Это ошибка. Надо верить, что не все люди такие. Пройдя опыт предательств, я закрыла эту страницу и спокойно смотрю в будущее. Всё, что ни делается, всё на самом деле к лучшему. Я очень верю в судьбу. Я встретила мужа, родился ребёнок, и мы разошлись. Значит, так надо. Значит, ребёнок выбрал себе этих родителей, а дальше у всех свои пути. - Есть такое известное письмо от мудрой женщины молодой девушке. Что бы Вы написали в таком письме? - Люби себя. Не создавай кумира! Ты - личность! Такая, какая есть, и любить тебя должны такой, какая ты есть. Ты набьёшь шишки и найдёшь своего мужчину. - Никто Вас не обвинял в том, что Вы сами виноваты, что пережили предательство? - Свекровь говорила, что я не смогла найти к нему подход. А почему я должна была под кого-то подстраиваться? Хотя я и так была нормальная. - Вы остались с ребёнком и родителями в коммуналке. Наверняка было тяжело... - У нас был потрясающий сосед Слава. Он пошёл нам на уступки во многих моментах. Нервотрёпок не было. - А Вы сами - какая мама? - Лайтовая, подружка. У нас были конфликты с сыном, конечно, но больше из-за школы. Сын банально не хотел выполнять домашнюю работу, просыпал школу, пошли девчонки, хотелось гулять. Я пыталась найти с ним общий язык. С подростком ведь как? Чем агрессивнее, тем больше его забиваешь. Кнут не очень хорош в данном случае. - Вы даже уроки делали за него… - Бывало! Географические карты в гримёрке на «Пятницком» помнят все, наверное. Вообще, с подростками надо уметь договариваться. Я как-то приехала в Можайскую колонию на спортивные игры. Спросила, за что сидят. Сказали, что большинство пацанов – убийцы. Я смотрю на них – стоят симпатичные молодые люди. В общем, началась творческая встреча, сидят рядом 30 волчар и не принимают меня вообще. «Это актриса. Она расскажет вам о добре и зле», - так меня представили и оставили с ними. Нормально вообще? Мне пришлось выкручиваться. Сказала: «Пацаны, я не морали вам читать пришла. Если есть вопросы, задавайте. Может, вам интересно что-то узнать о кино». Старалась говорить с ними на их языке. Всех интересовало, как снимаются постельные сцены, как озвучивается сериал, как учить большой текст. А потом я съехала с этой темы и стала говорить: «Вы такие красивые. И вам нравится тут сидеть? Вы совершили преступление, я не осуждаю, но можно ведь исправиться». И так далее… Я превратилась в Зимину на автомате. И для этих пацанов я стала дружбаном. - В женских детских колониях были? - Да, в Томске. Одна девочка сказала: «Расскажите про кино что-нибудь». Смотрю на неё, а она прямо ангел. Спрашиваю: «За что сидишь?» Отвечает: «А! Подумаешь, искромсала мужика.12 ножевых ранений». И говорит она об этом так, словно картошку копала. Потом я поговорила с начальником, и он сказал, что женщины на самом деле – самые жестокие, что они тяжело поддаются перевоспитанию. Если у мальчиков есть шанс исправиться, то у девочек - нет. Если одна из 60 встанет на верный путь, то это будет прогресс. - Как Вы восстанавливаетесь после таких встреч? - Сутки прихожу в себя. Это очень тяжело морально. - Давайте вернёмся к Вашей жизни. Когда Вы потеряли отца, это стало для Вас ударом. Вспоминая о папе, что приходит Вам в голову в первую очередь? - Весёлый, беззаботный, добрый. От него всегда шло тепло. Наверное, это была такая стена, на которую я опиралась до определённого момента и ничего не боялась. Нет ничего страшнее смерти. Боюсь ли я смерти? Да, боюсь. Я не представляю, как это. Стараюсь не думать об этом. Страшно, когда уходит стена... Тогда ты падаешь. Когда человек сталкивается со смертью близкого, он становится другим. - Какой стали Вы? - Я стала более взрослой. Я стала кормильцем в семье. Я долго приходила в себя, но потом поняла, что мама не работает, а на руках маленький ребёнок. И из слабой девочки я резко превратилась во взрослую женщину. Зарабатывала как могла! Халтурила на корпоративах, работала Снегурочкой. Не всегда это было приятно, но всё-таки я работала по профессии.

- Хватало этого, чтобы содержать семью? - Жили на зарплату! Перебивались, бывали и непростые дни, отказывала себе во фруктах, ещё в чём-то. Но мама умела сделать что-то из ничего. - А правда, что кинокарьеру Вы начали благодаря гадалке? - Это интересная история. После смерти отца я полетела на гастроли с театром в Новую Зеландию. И мне продюсер предложил сходить к гадалке. Она русская, просто так совпало, что она прилетела лечить кого-то в Новую Зеландию. Когда я к ней пришла, она говорила очень холодно. Попросила отпустить отца и говорит: «Звезда у тебя через пять лет. Попу подними, а то не получится ничего». Я тогда ничего не поняла, и только с годами до меня дошло, что она имела в виду. - Но ведь «Глухарь» случился как раз через 5 лет? - Да, в сериал «Глухарь» я пришла через пять лет. «Что играем?» - спросила я. «Мента», - был ответ. Пробы прошли ужасно, и режиссёр Гузэль Киреева была очень недовольна…Но я очень хотела работать. В итоге режиссёр вызвала меня снова, мне дали форму и сделали причёску. Это был верный ход режиссёра. Форма – это великая вещь. Голос сразу упал, и вот где пригодился мой бас. Я была утверждена одна из первых в этот проект, а потом стали искать актёра на роль Глухарёва.

- Я слышала, что Максим Аверин мог на съёмках сказать что-то неприятное. Постельная сцена с костылями, например… «Убери костыли», - выдал он как-то... - Меня это обижало, но только в самом начале. Однако мы слушались его, так как он считал себя умнее всех, работал с мэтрами как-никак, а мы кто? Но всё это было любя, и меня он не трогал. - Он мог посреди съёмок сказать: «Я устал»? - Да, бывало. Я такого себе не позволяла – это неуважение к людям. Я считаю, что этого нельзя делать. У меня, наверное, другая школа воспитания. Молодые артисты порой ведут себя просто хамски. А та же Ирина Муравьёва, например, ведёт себя очень скромно, и это при том, что у неё актёрский масштаб. Я даже одного такого выскочку один раз заткнула. Не буду называть фамилию. Он зашёл в гримёрку и по-хамски занял полстола. Когда зашла пожилая актриса, он продолжал сидеть. Я подошла и поставила его на место. Быдло - оно и в Африке быдло. - Кастинги Вас раздражали когда-нибудь? Какое прослушивание было самое идиотское? - Когда я вставала на учёт в актёрское агентство. Ну не дурацкая ли ситуация, когда профессиональную актрису просят сыграть какие-то этюды? - У Вас есть собственный благотворительный фонд, и он появился после одной печальной истории... - Так получилось, что знакомая моей подруги осталась без матери. Совсем юная девушка Лена. Отец у них умер несколько лет назад, а у неё был ещё брат-школьник. Лена собиралась ехать в Москву работать, но вернулась домой, так как брат был совсем маленький. Она была ко всему этому не готова, подумывала о детдоме. Мы её отговорили и помогли всем миром, обеспечили их с ног до головы. И всё наладилось… Я взяла эту семью под опеку, мальчика готовили в кадетский корпус. И вдруг мне пишет подруга, что Лена в коме. Лены не стало. Что там было? Не знаю… Ей было всего 22 года. Ребёнок остался один. Представляете, какая судьба. Мальчика забрала крёстная мать – директор школы. И администрация города предложила мне открыть фонд. Так постепенно к нам стали обращаться за помощью. Хочется помочь всем, но всем помочь невозможно. - Вы ездили в «горячие точки», и там были опасные случаи… - Первая поездка - в Сирию. Я не думала, что это настолько страшно. Помню, как мы кружили, никак не могли сесть. Когда дали добро, очень резко приземлились. Было не по себе. Нас поселили в бараке, где было несколько коек. ели в столовой. И вот уже в день вылета обратно мы ужинаем, едим кашу с хлебом, и тут вдруг новость, что на соседний населённый пункт напали. Звучит сирена, вылет домой отменяется. Дома все в панике: Сирию же бомбят. После этого я никогда не говорила близким, куда лечу.

- У нас в гостях была Раиса Рязанова. И она сказала, что не хотела бы менять свою судьбу. Но единственный момент, когда ей грустно, когда она сходит с поезда, а её никто не встречает... - Я бы тоже не захотела менять свою судьбу. Не осталась бы я одна с ребёнком, не потеряла бы отца, возможно, я не стала бы тем, кем стала. Не пришла бы к этой роли, не сыграла бы Зимину. - С Вами наверняка есть рядом мужчины, которые были бы рады создать с Вами семью. Вы им отказываете? - Если сердце моё не откроется, то бросать мне под ноги цветы и шубы бесполезно. Да, я любила, у меня были чувства и после мужа. Самое главное – это любовь. И её нужно удержать не на месяц, не на два, а на всю жизнь. Я хотела на всю жизнь. Мне нужен человек, который будет мне другом, с которым мне будет интересно, с которым захочется провести старость. С этим сложнее.