Она выбрала мужскую профессию и справляется с ней блистательно, многие считают ее железной леди, но при этом ей удается оставаться красивой, утонченной женщиной и мудрой, заботливой женой. «Жизнь» побывала в гостях у народной артистки России, кинорежиссера и сценариста Светланы Дружининой.  - Светлана Сергеевна, расскажите о любимом месте в вашем доме. - У каждой женщины должен быть свой закуток. У меня есть кабинетик, моя собственность. Там мои книги, любимые детали, то, что снимается в моих картинах. Я очень много использую собственного реквизита. Когда все из дома, за это не надо платить. А что касается дома, то он собирался постепенно. Это сейчас у нас все красиво и так, как я люблю, а ведь в 82-м году у нас сгорела квартира. Мы как раз работали над картиной «Принцесса цирка». Это был тот период, когда часто горели телевизоры и мы оказались в числе тех, кому не повезло.  - Как это случилось?  - Был июнь, тополиный пух, а он горит мгновенно, как свеча. У нас вся штора была в пуху, телевизор рядом стоял, и когда он загорелся, шансов не было. Квартира сквозная, огонь разошелся очень быстро. Дома только младший сын находился, готовился к поступлению во ВГИК. Помню прихожу и не понимаю, почему по ту сторону дома плавают мои листики? Я подняла один, второй, смотрю наверх, а из моей кухни дым. Потом было три суда, мы доказывали, что сгорели не по собственной вине и какое-то время жили в доме ветеранов в Матвеевском.  - А как вы жили в детстве?  - Я человек довоенный, еще из прошлого века. Я была эвакуирована из Москвы. Находилась в окопах под Сталинградом. Знаю, что такое землянка, свечечка, холод, голод. Триста грамм хлеба - это было невозможное счастье. Я знаю, что такое батон, который появляется первый раз на столе и мама говорит, ешь. А я не знаю как его есть, потому что он, как будто, из сказки.  - Вас растили мама и бабушка. Как им удалось воспитать такую железную леди?  - Я бы не стала говорить о себе «Железная леди». Все мы временами плачем, и это нормально. Было время такое, которое воспитывало. Я полусирота. Отец пропал без вести под Смоленском. Мама с образованием в четыре класса пошла работать в детский сад, чтобы меня подкормить и взять на лето на дачу. После победы она уехала в Потсдам, где организовывала воспитательную и образовательную систему для детей военнослужащих, которые там жили. Поэтому я жила с бабушкой. Но маму я никогда не корю, она помогала мне как могла. Вещи присылала, которых в Союзе не было. Я уже училась в балетном училище и приходили такие маленькие посылочки, которые мне очень помогали чувствовать себя достойно.   - Бабушка была строгой?  - Строгой и доброй. Мы жили в Марьиной роще, не было газа, душа, горячей воды. На общей кухне стояла плита, которая топилась углем. Я просыпалась в шесть утра и меня всегда ждал эмалированный зелёный чайник с горячей водой и таз. Я принимала такой вот душ, завтракала овсяным киселем и бежала на первый трамвай, залетала на крылечко нашего училища. Потом нужно было надеть на себя трико, оно тогда было гораздо жестче, и добежать на второй этаж до шестого зала, где стояла Мария Алексеевна Кожухова – наш педагог. У нее были золотые карманные часы. Представьте, длинный коридор, вы мчитесь к ней в зал, но если опаздываешь даже на 20 секунд, перед вашим носом захлопывается дверь. И если опаздываешь, стоишь у подоконника и работаешь, ведь музыку слышно и ее команды тоже. Периодически она выходила с цигаркой, сбрасывала пепел, который порхал где-то рядом со мной и если она замечала, что у меня течет пот, разрешала войти в класс. Выползали мы не раньше половины двенадцатого, нужно же было снять с себя грим. А в то время он был очень жирный и накладывался толстым слоем. Нас много и пока твоя очередь в душ дойдет! Помылся, оделся и бежишь до Трубной. Там меня иногда ждал уже последний трамвай. Все знали, что Светка Дружинина должна ехать домой. И уже у дома меня встречала бабушка. Около часа ночи спать. И слава богу – это была хорошая школа.  - До балетного вы учились в цирковом и были знакомы с Карандашом... 

- Мы, такие полулысые в шароварчиках дети на манеже разучивали элементы и занимались растяжкой. И вдруг мы увидели нашего любимого Карандаша. У него была собака Клякса, но почему-то тогда их было две. Он был без шляпы и без костюма, но по голосу его всегда можно было узнать. Мы обрадовались, начали повторять: «Ой, Карандаш, Карандаш» и собака бросилась к нам. И наш обожаемый клоун бросился на нас, ругаясь матом. Оказывается мы ему помешали растить дублера для Кляксы. Но все равно это было потрясающе.  - В ноябре Вы завершили съёмки четвёртых «Гардемаринов», у Вас есть ощущение победы?  - Нет, я еще в процессе сражения. Идет бой за результат. Это очень сложное дело - создавать фильм. Это дорого, особенно историческое, многофигурное, да еще и война – это вообще невероятно. Мы думаем, что - это финишный наш кинопроект. Но надо ж такому случится, что к моему возрасту и возрасту моего очаровательного Мукасея (муж Светланы - кинооператор Анатолий Мукасей, - прим. ред.) нужно было снимать самый трудный проект нашего творческого пути.  - Как удалось найти деньги?  - Мы до сих пор продолжаем искать инвестора и даже сопродюсера. В СССР было трудно, но когда все пройдено, получены деньги и производство спланировано очень четко все начинало работать. Когда вы отчитывались за один этап, вам государство обязательно давало деньги на второй этап. Сейчас я ничего не знаю, чем закончится картина, если не помогут мои предполагаемые сопродюсеры.  - У вас снимаются Домогаров, Харатьян, Боярский. Они согласились по дружбе или корыстный интерес тоже присутствовал?  - Ну какой корыстный интерес? Домогаров, Харатьян, Боярский, Мишечка Мамаев, потрясающая Крестик Орбакайте и Олечка Машная. Все, кто пришли с предыдущих моих проектов, они все мне помогают.   - Почему на роль Екатерины Второй Вы взяли Орбакайте? 

- Она немка и это очень важно. Можно иметь хороший ротик, носик, оборотик, быть очень талантливой актрисой, как Марина Александрова в фильме «Екатерина». Она прекрасно сыграла, но она очень русская. 

- Екатерина все-таки была немкой и тут никуда не деться. И все это прочитывается в Кристине. Мало кто знает, что она на самом деле фон Орбах. Ее папенька был наследником тех самых фон Орбахов. Она до шести лет жила в Литве, ее водили в кирху. Это все в крови, все в ней есть. Врожденная внутренняя сила, мысль, внутренний мир. Кристина очень точно ощущает время и пространство, она невероятно организованный человек. Да, конечно, мама Алла была потрясающей матерью и Алле Борисовне нужно отдать должное, но потом Кристина стала самостоятельной. И когда ей начали предъявлять: «Мама помогла», «поющая фанера», нет, она «поющая актриса». Я ходила на ее концерт и была приятно поражена – ничего лишнего, ничего крикливого, навязчивого. Почему другой человек на той же сцене и с большими деньгами не смотрится так? Потому что она все держит в своих руках. Она императрица своего положения.  - Вы очень хорошо знаете историю Российской империи. Кто из женщин пользуется вашим наибольшим уважением?  - Конечно, Екатерина Вторая. Руководить государством – это галеры. Это тяжеленная работа и ответственность. Она собрала огромную Россию. К ней пришли казаки и попросили прощения, при ней начиналось присоединение Крыма. Такая сумасшедшая ответственность, вера и любовь к народу. Она же все время говорила: «Я русская, хоть и немка».  - Кто по-вашему все-таки управлял государством, Екатерина или её многочисленные фавориты?  - Все ее фавориты были ее помощниками, потому что все они обладали государственным чутьем и мощными государственными талантами. Они ей помогали реализовывать ее замыслы. О ней очень много глупостей написано. Есть польские воспоминания, дамские воспоминания. Очень много было зависти и Россия всегда испытывала на себе нелюбовь Запада и Европы. Екатерина точно знала, как использовать свои умственные, физические, интеллектуальные наклонности и способности. Иначе она не написала бы столько книжек и пьес, она не вела бы переписку с Вольтером, не издавала бы законы, ей было бы некогда объединять Россию. Она ложилась спать в десять, вставала в четыре-пять. До восьми она писала, потом выпивала чашечку кофе. С восьми начинала прием. Кто сейчас в восемь утра начинает деловые отношения?  - На съёмочной площадке иногда необходимо жестко выражаться и я слышала, что у вас для этого есть специальный человек...  - Был такой человек, сейчас уже в отставке. Я сама не ругаюсь матом. Перед тем, как начинается съемочный период, я собираю всю команду и предупреждаю, что если кто-то будет ругаться матом, то на первый раз будет прощен, но с занесением в протокол и вычетом пятидесяти процентов зарплаты. Если второй раз, то все, до свидания. Я прощаю мат некоторым профессиям, только потому, что без этого один мужчина не может понять другого мужчину.  - После любимого фильма миллионов советских зрителей «Девчата» вас стали приглашать в Марокко и Зимбабве. Расскажите об этом, кто Вас звал?  - Не знаю кто звал, но действительно приходили такие большие открытки. Тогда получить открытку из Зимбабве – это вообще было что-то фантастическое. Там было что-то написано на не понятном языке, как потом мне сказали на местном. Наверно из-за этого их и пропустили. Фильм много был за рубежом и котировался там. Наши девчонки нравились очень многим.   - А после фильма «За витриной универмага» у вас появился своеобразный поклонник, который сначала забрасывал вас письмами, а потом и вовсе стал преследовать. Как закончилась эта история?  - У каждой актрисы и актера бывают свои сумасшедшие поклонники. Мне жаль и этих людей, и жаль себя и своих близких. Это утомительный и очень опасный момент. Да, у меня был свой больной поклонник. Но до тех пор, пока люди не понимали, что он болен, все были уверены, что он мой супруг и отец моих детей. Он ездил за мной повсюду. Это продолжалось много лет, но потом он исчез. Но я не одинока в этом. Например Люся Гурченко никогда в метро не подходила близко к рельсам. Она много и часто ездила на метро. У нее были огромные темные очки, она одевала на свою башку платок- солоху, поднимала воротник и говорила: «Светка, только не надо говорить, нас узнают по голосу» и «Не подходи близко к краю, мало ли психов. Он подбежит, схватит тебя в охапку и бросится под поезд. На фиг мне это надо, я еще жить хочу». 

 - Вы очень целеустремлённый человек с детства. Вам просто сопутствует удача или виной всему тяжёлый труд? - Не знаю, я очень боюсь подводить черту и рассказывать что, почему и как. Одно могу сказать, надо уметь понимать и прощать. Глаза надо иметь впереди, а не на затылке, то есть не жить прошлым, а смотреть только вперед.