Когда я слышала или читала слово «держись», находясь в больнице, мне хотелось что-нибудь разбить.

Да держитесь вы сами, думала я; моя воля и без того собрана в кулак, пополнять ее неоткуда, а расслабиться нельзя. «Держись!» — говорят они мне, а я тут ни есть, ни спать не могу, тошнит, кружит, болит, конца и края этому не видно. Лучше бы ничего не говорили. Сейчас я думаю, что такое слово лучше, чем тишина.
Расспросив других пациентов, которые прошли длительное лечение, о реакциях на слово «держись», я окончательно разобралась, что же оно для нас означает, и поняла, что не одна реагировала так остро.
Длительная история болезни многие мирные явления делает в глазах пациента опасными и злобными. Привычные удовольствия вроде фруктов, животных и цветов на фоне сниженного иммунитета становятся угрозами для жизни; прогулка по городу на фоне слабости — испытанием; чтение и просмотр фильмов на фоне тошноты и сонливости — роскошью. Многие слова и выражения начинают звучать для пациентов совсем иначе, и даже легкое «прекрасно выглядишь!» может быть воспринято как издевательство. Близкие и друзья оказываются в сложной ситуации: так много хочется сказать в поддержку, но приходится себя контролировать, чтобы не сделать любимому человеку больно.
Пациенты, конечно, разные. Но, несмотря на то, что многим удается с благодарностью принимать любые слова поддержки, мирное слово «держись» почти для каждого превращается в ножик. В этом посыле, синонимичном с «не сдавайся», пациент слышит «продолжай терпеть», «хватайся за что-то», «возьми в руки себя, что-нибудь». «Что, кого?» — гневается пациент. И призванное дать силу слово заставляет человека чувствовать себя слабым. Потому что никто не ответит, за что именно держаться; испытания лечением невозможно ни с кем разделить, нужно только ждать и терпеть, а внутренние ресурсы полностью сгорают именно в терпении. Кроме того, незамысловатое «держись», которое часто говорят взрослые детям во время катания на качелях, каруселях, висения на деревьях, в душе тех, кто находится на лечении, откликается горько-обиженным: «Да что вы знаете о моем испытании? Какое право имеете так говорить?»
Тут можно спорить, кто прав и не прав, пояснять, дополнять и оправдываться, но честнее будет признать положение пациента более слабым и уязвимым и поберечь его от неприятных слов, что бы они ни значили на самом деле.
Чтобы пациент мог держаться за что-то, нужно ему это дать — вот главное правило поддержки, и оно работает одинаково для слов и действий. Вне зависимости от возраста и рода занятий, человека держат в беде любовь, доброта, улыбка, впечатления и вера. Не всегда можно прийти к пациенту, улыбнуться и подержать за руку. Но почему бы не передать улыбку и любовь виртуально, не написать «я с тобой», «верю в тебя», «люблю тебя»? К сожалению, если человек очень долго лечится и много терпит, его и такая поддержка может не порадовать. Но вода точит камень, и бережное отношение к очень уязвимому человеку творит чудеса излечения.
Света Щелокова, подопечная фонда AdVita