Леонардо Бонуччи: “Он буквально вышвырнул меня из “Ювентуса”

Экс-защитник “Ювентуса” Леонардо Бонуччи дал большое интервью, в котором рассказал о том, как покидал туринский клуб из-за неназванного лица. В откровенном интервью на подкасте “Passa dal Bsmt” с Джанлукой Гаццоли, Бонуччи выразил свое разочарование тем, как закончилась его карьера в “Ювентусе”.
КОНЕЦ КАРЬЕРЫ В “ЮВЕНТУСЕ”
“Такую рану, конечно же, никуда не денешь, потому что если ты многое отдаёшь клубу, то и в ответ ждёшь многого. Должен сказать, что “Юве” дал мне очень много, но такой конец истории – это удар, которого я никак не ожидал. Всё это сильно ранило меня. Даже сегодня, когда я просто рассказываю об этом, внутри меня царит чувство сильной грусти. Я вижу, как другие игроки, выступавшие за “Ювентус” и добившиеся меньшего, чем я, получают должное, а мне пришлось уйти, почти убегая, потому что кое-кто решил, что все должно быть именно так. Это было проявление власти со стороны человека, чего я совсем не заслуживал по отношению к себе. Если бы все было предельно ясно, то я бы смирился с уходом. Если бы за год до этого мне сказали: “Слушай, всё будет вот так”, но, вместо этого они сказали мне: “Слушай, у нас есть приоритеты, которые куда важнее тебя, но для нас важно, что ты есть в нашей команде”.
ОТНОШЕНИЯ С ДЖУНТОЛИ
“Потом я общался с Джунтоли. Он только пришёл в клуб и у него не было какого-то другого выбора, поэтому он мне сказал: “Послушай, ты больше не входишь в планы клуба. Тебе придётся уехать”. Поначалу я подумал, что он шутит, ведь после более, чем 500 матчей, получить такой вот ответ на прощание… Но всё оказалось взаправду. Я вернулся к тренировкам 17 июля и занимался вечером, тогда как остальная команда работала либо рано утром, либо днём. Я работал с другими ребятами, которые оказались в такой же ситуации, которые играли где-то в аренде или только вернулись после травмы. Я и сегодня не могу найти для себя объяснения, почему всё случилось именно так. Хотя, если честно, конечно же я знаю почему всё это произошло. Еще до того, как Джунтоли сообщил мне о своём решении, я чувствовал, что к этому всё идёт. Выходили статьи в газетах, и, спустя некоторое время, мне позвонил Манна и сообщил, что ко мне домой придут поговорить. В тот момент я сказал жене: “Слушай, они приедут к нам поговорить о том, чего мы совсем не ожидали”. Так что я был готов, пусть к таким вещам и невозможно быть готовым. Особенно когда вся твоя карьера построена вокруг “Ювентуса”.
ПЕРЕЕЗД В БУНДЕСЛИГУ
“Почему я решил перейти в берлинский “Унион”? Я чувствовал внутри себя, что хочу продолжать играть. Учитывая то, как развивалась ситуация с “Ювентусом”, я чувствовал внутри себя потребность играть, чтобы по-прежнему чувствовать себя игроком. Когда “Юве” сообщил мне, что я выбываю из состава и что мне придется искать другую команду, я сразу же подумал: “Без семьи я себя нигде не вижу”. Ведь за 15 лет мы с женой всегда жили бок о бок. Мысль о том, чтобы уехать от них, пугала меня. К сожалению, решение было принято 31 августа, когда уже не было времени на то, чтобы организовать перевод детей между школами, поэтому мне пришлось поставить себя и свою работу выше семьи. И это то, что стало испытанием для меня и моей семьи”.

НЕПРОСТОЙ ПЕРИОД
“Это был непростой период. Мне нужно было включить в себе чуть-чуть эгоизома, потому что я понимал, что если завершу карьеру таким образом, то это бремя будет сопровождать меня до конца жизни. Всё потому, что я жил ради футбола, и такое завершение карьеры явно не сделало бы меня счастливым. Сегодня я могу сказать, что завершаю карьеру футболиста спокойно. Я мечтал завершить карьеру в сборной и “Ювентусе” иначе, но нужно уметь адаптироваться к происходящему. Нужно принимать то, что происходит, и готовиться к переменам. Я мечтал принять участие на очередном Чемпионате Европы, это была моя цель. Я поставил перед собой цель завершить карьеру в 37 лет. Искренность всегда отличала меня в карьере, потому что и в прошлом, и сейчас я не люблю прятаться за клише или надевать маску, чтобы показаться приятным перед другими”.
ПЕРЕХОД В “МИЛАН”
“Спустя более чем 500 матчей за “Ювентус” я не получил заслуженного прощания за всё то, что я дал “Ювентусу”. Я поставил “Ювентус” выше своей жены, своих детей и своего благополучия, и даже когда я ушел в 2017 году (в “Милан”), я сделал этот выбор, потому что не хотел быть проблемой в раздевалке. Я пошёл по этому пути, чтобы не навредить “Ювентусу”. Я рассказал президенту обо всем, что произошло за последние шесть месяцев предыдущего сезона. Я должен был уйти, потому что знал, что начну приносить вред в раздевалке. Потому что я знаю себя. Это было решение, принятое совместно с тренером и директором, которые продали меня за небольшие деньги, несмотря на мою реальную стоимость на тот момент. Я никогда не прятался за маской, я никогда не скрывал, что я болельщик “Ювентуса” и что я защищаю “Ювентус” в любом случае. Я люблю его даже ценой личных жертв”.
МЕЧТА
“Возможно, моя история с “Ювентусом” еще не закончена, потому что когда я думаю о том, что хочу стать тренером, я вижу себя у руля именно этого клуба. Даже если я ошибся по воле одного человека, мне нравится думать, что эта история еще не закончена. Может быть, это объяснение, которое я даю себе, чтобы не чувствовать себя все еще обиженным из-за этого недостатка, потому что его было трудно переварить. Злость, которая была у меня внутри, заставила меня сделать неправильный выбор, потому что я сделал выбор в пользу движения вперед. Ситуация была на моей стороне благодаря подписанному контракту, я мог пойти против “Ювентуса”. Но в тот момент я делал всё из злости, в тот момент не было в клубе нужных людей, у директоров клуба не было достаточной власти, чтобы сказать: “Послушай, мы так не поступим”. Поэтому им пришлось следовать чужим решениям. После этого, когда я остановился на мгновение и гнев немного утих, я сказал себе: “Что я делаю? “Ювентус” – это не проблема всего, и вовсе неправильно, что я продолжаю идти по этому пути и сражаться в битве, которая приведет меня к победе, но которая все равно ничего мне не даст. Потому что гнев, который я испытывал, был направлен на тех, кто принял решение исключить меня из состава, а не на “Ювентус”.
УПРЁКИ В АДРЕС АЛЛЕГРИ
“Спустя 8 совместных лет он мог просто позвонить мне, чтобы решить сложившуюся ситуацию. Последний раз он разговаривал со мной после матча в Удине. Мы попрощались после возвращения с выездной игры, как всегда в конце сезона. Никаких последующих конфронтаций у нас не было, но появилось ощущение, что я для него стал чужим человеком. У нас разные характеры, мы часто спорили с ним, но я делал это и с другими тренерами. В человеческих отношениях должно присутствовать уважение и признание. Было бы достаточно, если бы он с самого начала все прояснил. Я пробыл на базе клуба полтора месяца и ни разу не получил от него звонка, в котором он бы сказал: “Приезжай, давай всё исправим”.
ДРУГ ПЕРИОД, СВЯЗКА “ВВВС” И БУДУЩЕЕ С КЬЕЛЛИНИ
“Я спорил даже с Конте. В раздевалке и на поле такое случается, особенно когда между людьми существуют настоящие отношения. Я всегда старался быть самим собой, на поле и вне его, в любой ситуации. Возможно, эта истинная сторона меня, которая вырвалась наружу, сделала меня немного нелюдимым, трудным для понимания, но сейчас я смотрю на себя в зеркало и думаю о том, что никогда не примерял маску. В мире, где многие прячутся за масками, такой человек становится неудобен, его начинают критиковать и оскорблять, и редко кто относится к тебе с пониманием. С Аллегри мы конфликтовали, он сделал свой выбор еще в предыдущем сезоне. Повторюсь, спустя 8-9 лет совместной работы закончить сотрудничество таким вот образом было некрасиво и разочаровывающе в человеческом смысле.
Перед уходом из “Ювентуса”, помимо семьи, близких друзей среди игроков у меня было трое: Барцальи, Кьеллини и Перин. И с двумя из них, которые немного опытнее, состоялся настоящий и глубокий разговор, они также помогли мне понять и увидеть другую сторону медали. Маттиа также поддержал меня, помог мне понять происходящее и рассказал о том “Юве”, который был раньше и который нам посчастливилось пережить, где в течение 10 лет мы доминировали в Италии, а также дважды приближались к триумфу в Лиге чемпионов. С этими тремя людьми я общался больше всего, с Джорджио в первую очередь, хотя он жил в Америке и у нас была разница во времени. Кьеллини, по сравнению со мной, более рефлексивен, мне может понадобиться выплеснуть свой гнев, потому что я горд. Он же своим спокойствием, своим умиротворением заставил меня задуматься. Я много раз спорил с ним, потому что я живу импульсивно, и когда я вижу на другой стороне человека, который своим образом жизни передает спокойствие, то возникает спор. Но со временем отношения окрепли, они сохраняются до сих пор: мы общаемся 1-2 раза в неделю, вместе отдыхаем, и в будущем обязательно найдется способ встретиться снова в профессиональном плане. Если вы работаете вместе, то обязательно будут споры, но если отношения настоящие, то любой спор можно будет преодолеть вместе. На самом деле, на мой взгляд, это необходимо. Кьеллини, Барцальи, Буффон и я были важны в раздевалке “Юве”, когда мы побеждали, немного разделяя между собой задачи. Чтобы действовать определенным образом на поле, нужно знать друг друга, нужно быть связанными и вне поля, и мы это сделали”.

ЗАКУЛИСНАЯ ИСТОРИЯ ИЗ КАРДИФФА
“Пытались ли Буффон и Кьеллини выступить посредниками между мной и тренером в 2017 году? Ребята действительно помогли. После матча у нас возник спор в раздевалке с тренером, и меня решили отстранить по его решению. Ребята поговорили с Недведом и Паратичи, поэтому меня отстранили лишь на одну игру: тренер согласился с этим решением, а я – с тем, что мне придется пропустить матч 1/8 финала Лиги чемпионов. Спор начался из-за того, что я крикнул с поля о том, что нужно заменить Маркизио, который устал и только вернулся после травмы колена: он был нужен нам на игру с “Порту”, поэтому я крикнул, чтобы его заменили. Клаудио не хотел уходить с поля, несмотря на судороги, поэтому я крикнул тренеру, чтобы он сделал замену. Вместо этого он поменял Ринкона на Стураро. Я вновь сказал ему, что нужно заменить Маркизио, потому что он уже не может играть и выдохся, а у нас очередная игра через 3 дня. Мне кажется, что он понял всё это как-то иначе: мы находились на поле, он резко начал кричать, а потом всё это перенеслось в раздевалку. В этом случае, ребята выступили посредниками, и после игры с “Порту” я вернулся на следующий матч. После этого были и другие эпизоды, в том числе дискуссии с руководством, потому что всплыло, что в Кардиффе в перерыве финала Лиги чемпионов я ругался практически со всеми. Но это совсем не так, я ни с кем не спорил. На самом деле, я подошел к Дибале, который висел на карточке и боялся заработать удаление и сказал ему: “Пауло, играй свободно, не думай о карточке, потому что твой талант может принести нам победу”.
ЗЛОСТЬ НА КЛУБ
“Через пару дней в газетах появились статьи с нападками на меня. Я позвонил в клуб и сказал: “Извините, но на меня нападают без причины, Почему вы не вмешиваетесь в происходящее?”. В клубе ответили, что не видят необходимости вмешиваться в эту историю, потому что это не соответствует их принципам. То есть на актив клуба нападают, а вам это не нужно? Это привело меня в ярость, и отношения на тот период определенно дали трещину. Оглядываясь назад, учитывая, как они меня продали, возможно, лучшим решением было уйти по трансферу, который бы устроил всех. Затем в течение года отношения налаживались, и я вернулся, как только “Милан” больше не мог меня содержать. Я сказал, что если мне придется покинуть “россонери”, то я хочу вернуться только в “Юве”.
КАК РОДИЛОСЬ ЕГО ЗНАМЕНИТОЕ ПРАЗДНОВАНИЕ
“Гол в Турине против “Юве” и то самое празднование? Я ведь всегда так праздновал голы. Я всегда говорил, что не понимаю игроков, которые не празднуют голы в ворота бывших команд. Во-первых, если тебя продали, то это не значит, что кто-то приставил к твоей голове пистолет; это ведь клуб решил тебя продать. Во-вторых, это проявление неуважения к новым болельщика, которые пришли на стадион ради тебя. В-третьих, перед матчем я вышел на поле и получил от стадиона только свист и оскорбления. Возможно, они вели себя так из любви и ненависти. А я в тот момент был искренен: я забил гол, который сравнял счет, и для меня это было важно. Я был капитаном “Милана” и уважал болельщиков, которые приехали со всей Италии, чтобы поддержать “Милан”. Я не проявлял неуважения к болельщикам “Юве”, я уважал болельщиков “россонери”. Но даже в этом случае появились какие-то ложные мифы… В последующем, именно они и повлияли на то, что я не смог перейти из “Униона” в “Рому”, потому что фанаты “джаллоросси” заявили, что им не нужен “ювентиец”. Я болельщик “Юве”, всегда им был, но когда я выхожу на поле в футболке другой команды, то веду себя как профессионал: люди забывают об этом, потому что им удобно придерживаться такой позиции.
Празднование? Оно возникло во время моего перехода из “Бари” в “Ювентус”. Там, откуда я родом, когда ты говоришь о ком-то плохо, мы говорим “прополощи рот”. У меня есть группа друзей, которые болеют за разные команды – “Лацио”, “Рома”, “Юве”, “Интер”, “Милан”… Когда я перешел в “Юве”, мы заключили пари: если в первый год я забью хотя бы 5 голов и буду всегда праздновать таким образом, все мои друзья побреются наголо, как я. В тот год я забил 4 гола, так что пари не выиграл, и, к счастью для них, все они остались при своих волосах. Потом я заметил, что дети стали приветствовать меня таким образом: это приятно. После игры с “Ромой”, в которой я забил гол, я опубликовал свое празднование в социальных сетях, и тогда пошли споры о том, что я проявил неуважение к болельщикам “джаллоросси”. С того момента каждый раз, когда я праздновал таким образом, всё это неминуемо приводило к спорам, и попытки объяснить истинный смысл жеста теряли любой смысл. К счастью, я забил много голов, несколько важных для “Юве”, “Милана” и Италии. Даже в “Унионе”, когда я забивал в ворота “Боруссии”, я праздновал точно так же: это говорит о том, что я не применяю своё празднование исключительно против болельщиков конкретной команды”.
КОНТЕ – ОРИЕНТИР СРЕДИ ТРЕНЕРОВ
“Забить гол или совершить невероятное защитное действие? Для нас, защитников, спасти от забитого гола – это что-то особенное. Проблема в том, что на это смотрят по-разному: если ты сыграл и помешал забить, то ты просто сделал свою работу, и никто тебя за это не похвалит. Вратарей боготворят, если они спасают команду, или нападающих, которые забивают. Я помню как спас от гола после удара Игуаина, а также случай в Лиге чемпионов против московского “Локомотива”: Щенсны проиграл в очном поединке Жоао Марио, и я выбил мяч с линии, бедром, и из-за этого мы прошли в 1/8 финала.Сегодня, благодаря социальным сетям, стало проще освещать действия защитников, раньше это было гораздо сложнее. Кстати, я начинал карьеру как полузащитник, потом в молодежной команде “Витербезе” сменил амплуа. В том году я даже играл нападающим, потому что в команде не было нападающих: тогда я сыграл 7 матчей и забил 4 гола. Потом в команду приехал центрфорвард и меня перевели в защитники, даже мимо полузащиты. И тут мне сказали, что если я хочу сделать карьеру, как у Несты, то должен играть в защите, имея игровое видение и при этом совершенствуясь в оборонительной фазе. Я был настроен скептически, но из-за капитанского статуса неохотно согласился, чтобы не противоречить тренеру.
Самый красивый Скудетто? Самый первый: мы два года подряд заканчивали сезон на седьмом месте, “Юве” пытался найти себя после 2006 года. И с Конте началось это приключение: никто не считал нас фаворитами, но благодаря работе, самоотдаче и менталитету Антонио, мы буквально прошлись по всем катком. Мне довелось работать с многими тренерами, но больше всего я благодарен Конте. Он изобрел связку “BBC”, и благодаря ему я стал намного лучше. Были и другие хорошие тренера, такие как Манчини, с которым я выиграл Чемпионат Европы, или Липпи, который первым вызвал меня в сборную. Я также хочу вспомнить Гаттузо, с которым работал в “Милане”: он был для меня как брат, я хочу упомянуть его, потому что для меня было важно быть с ним знакомым как с чел