- Итак, моя история про дом у стонущих скал, - Дон пронаблюдал за тем, как Майки включает ночники-тыквы, а Лео зажигает свечи. Их было не так много, но они стояли вокруг по большей части, создавая загадочную атмосферу. То, что нужно для томного взгляда орехово-красных глаз шестоносца, улыбка которого была осторожной и такой же загадочной, как и всё остальное. Подождав, когда братья устроятся, Дон начал свой рассказ:  – Где-то в мире есть такой уголочек между скалами, где стоит старый, забытый всеми дом. Он находится за пределами города, где никто почти не ходит, но бывает и так, что какие-нибудь путники, искатели приключений или влюблённые парочки забредали туда в поисках укрытия от разбушевавшегося дождя или для того, чтобы отдохнуть. В такие моменты там всегда есть люди. Дом обладает своей загадкой. Многие поселенцы говорят о том, что раньше там жила семья отшельников или уродцев, которых не приняло общество или которые сами от этого общества сбежали, укрылись там, где их не достать. Место в самом деле было неприятным и опасным, особенно во время штормов, которые в той части мира были не редкостью. В общем, однажды к этим людям пришёл мужчина, одетый, по обыкновению, в длинное чёрное пальто с высоким воротником и широкополую шляпу, в руках у него был чемодан маленьких размеров. Хозяева приняли его, пусть и без особого энтузиазма, но вполне радушно. Они накормили его, предоставили кровать. И вскоре все легли спать. Наутро гость ушёл, поблагодарив хозяев за гостеприимство. А на следующее утро один из троих детей исчез. Отец и мать искали его, братья тоже, но найти не удалось, повсюду были скалы, а уйти в город и не предупредить при этом всех мальчик не мог. Отец предположил, что ребёнок может вернуться позже. Мать успокоилась. Но мальчик не вернулся ни вечером, ни ночью, ни утром. А потом пропал второй мальчик, а за ним и последний ребёнок семьи. Женщина металась по дому и искала в городе, кричала, срывала голос, звонила в полицию, обращалась к прохожим, просила помочь ей, просила не отворачиваться, но люди лишь расступались и закрывались, видя эту несчастную некрасивую женщину. И что-то в её голове перемкнуло. Она стала видеть в каждом мальчике любого из своих сыновей, она хватала случайного ребёнка за руку и спрашивала громко, плача, почему тот ушёл, почему не вернулся. Дети боялись, плакали, вырывались и убегали, ставни и двери закрывались на замки, улицы пустели, обезумевшая мать металась по улицам города, продолжая звать. Но никто не отзывался. Дети не нашлись. Вернувшись домой, она закрылась в чулане и долго плакала, она изгрызла себе все пальцы, все губы, вырвала почти все волосы и расцарапала почти всю кожу на груди и руках, а лицо её стало ещё ужаснее от корост и порванных когтистыми пальцами мышц. Муж вернулся только когда стемнело, выглядел он странно. Весь как будто опустошённый и никакой совершенно. Он призрачно улыбался, его глаза смотрели как-то сквозь, ни на что не реагируя, и он сказал, что знает, где их дети. Он отвёл жену к краю обрыва, на котором стоял их дом, туда, где в провале острыми кольями торчали верхушки скал, омытых красным, розовая пена билась у их подножий, и кусочки плоти плавали на ледяной воде, разрывая и разбивая тела трёх маленьких сыновей. “Слышишь, как они поют, дорогая?” – спросил он, глядя вниз, но взгляд его был абсолютно пустым. “Они поют для тебя. Слышишь? Красиво, да?” Потом он обнял плачущую навзрыд жену, пальцами собрал её слёзы, с нежной улыбкой маньяка произнёс: “Они зовут нас. Мы будем вместе всегда. Я избавлю тебя от боли”, - и оба они упали на острые вершины выступающих скал под стоны боли трёх мальчиков. С тех пор, говорят, тот путник возвращался в дом несколько раз, возвращается и до сих пор, и каждый раз во время шторма слышно, как дети стонут от боли.  Майки во время повествования Дона замер, даже чуть приоткрыв рот, а его глаза были широко раскрыты. Лео смотрел на Дона, чуть прищурившись, но тоже находился в некой прострации, переваривая услышанное, и картинки, что он себе представлял, пока звучал голос Дона, мягко ведущий его за собой всё глубже и глубже в призрачные видения, отпустил его не сразу. Глаза Рафаэля были раскрытыми, но не до конца, не так широко, как у Майки, но и без прищура, как у Лео, а губы были сжаты в тонкую полоску. Ему было не очень приятно это слышать, конечно же. Дон знал, что Раф всегда ставит себя на место какого-нибудь героя, чтобы понять, что тот чувствует, и проецировал ситуацию на их жизнь.  - Ух ты, - выдохнул Майки, нервно хихикая, и потёр затылок, вороша концы ленты пальцами. Выглядел нунчаконосец растерянным.  - Не хотелось бы мне оказаться в том месте, - пробормотал Раф тихо, немного втягивая голову в плечи. Это было явным признаком того, что представить ему удалось, спроецировать тоже, и теперь он чувствовал себя странно и не защищено. Даже сидящий рядом с ним Лео особой уверенности ему не придал.  - Жуткая история, - согласился меченосец, пальцами теребя нижнюю губу. Он немного нахмурился, тонкая полоска пролегла между его бровными дугами, а потом он повёл плечом, отгоняя от себя ненужные мысли. – Моя очередь, да? - Дерзай, о, Бесстрашный, - хриплым голосом произнёс Раф, ухмыльнувшись. Он будто и не заметил, что хрипит. Лишь кадык немного дёрнулся.  - Эта история о зеркалах. Дело, к сожалению, реально было заведено и засекречено, документы уничтожены или очень хорошо зарыты, никто не знает. Но этот случай довольно долгое время был известен, пока не распустили людей, этим случаем занимающихся. Началось всё с того, что начали исчезать люди. Полиция решила, естественно, что это дело рук маньяка. И это было относительной правдой, потому что маньяком был не человек.  - А кто? – охнул Майки, неосознанно прижимая колени ближе к себе.  - Не кто, а что. Девочка сообщила, что наткнулась на кого-то в лесу, туда людей и направили. Каково было их удивление, когда в лесу они наткнулись на старую хибару, давно заброшенную и никем не занятую. Вещи там лежали вразброс, словно их поскидывали на те места, где они оказались, в спешке, будто что-то там искали, а убрать за собой забыли или не успели. В общем, никого из живых там не оказалось. Но зато в спальне стояло старое зеркало в красивой резной оправе, очень тяжёлое на вид. На боках рамы были написаны какие-то слова на латыни, скорее всего, и вырезаны различного рода знаки, похожие на руны, но несколько... более ветвистые и незнакомые. Поверхность зеркала казалась темнее, чем нужно, и вскоре люди заметили странность: свет это зеркало не отражало. Оно будто поглощало его, забирало в самые свои низины, не оставляя от него ни следа. И подносили фонарь к зеркалу, и подальше отводили, а результат один - нет его в отражении и всё. Решили лачугу обследовать. Что времени зря терять. Людей искать надо, не исключено, что здесь они. И как им страшно стало, когда послышался стук в стекло. И раздавался он со стороны зеркала, будто кто-то с той стороны стучится к ним костяшкой пальца. Мужики деревенские были, на расправу скорые, но поспешили лачугу покинуть, жутко им там стало. Самый молодой, едва двадцатилетия достигший, сказал, что в зеркале видел страшное старческое лицо. Говорит, улыбалось беззубым ртом и смотрело безумными глазами. А рядом с зеркалом бумажку нашли. Её-то с собой и забрали, забыв на место положить. В лачугу возвращаться не хотелось, решили, что с мужиками из полиции потом вместе сходят да проверят всё хорошенько. Разошлись по домам. Да той же ночью ещё один человек пропал. Жена его рассказывает, мол, вот он перед зеркалом стоит, читает что-то, а потом заходит она обратно в комнату, а там уже никого нет. Бумажка одна лежит. А мужа нет. Вспомнили тогда про жуткое зеркало. Но в доме у того мужика зеркало было нормальное, обычное. Только отпечатки как будто с той стороны оставленные от пальцев, будто вниз скользнули. Зеркало святой водой омыли да и ушли. Следующей ночью ещё двое пропали. И тоже возле зеркал. И тоже бумажки оставались там, правда, наутро их никак найти не удавалось. Тогда решили лачугу ту сжечь. Зеркало ужасное разбили, на дно озера выкинули, чтобы никто уж не достал, да только не закончилось ничего. Прошло несколько дней и пропадать продолжили люди, из дома пропадали, никаких улик не оставалось. На одном лишь зеркале у того парня, что про лицо сказал, трещины были, говорит, увидел он, что отражение рябью пошло, да как шибанёт по нему. Рябь-то прошла, да оттуда смех ужасный доноситься стал, аж стены дрожали. После этого деревенские своих зеркал бояться стали, выкидывали, накрывали, рисовали защитные знаки на уголках и по центу, читали молитвы и святой водой омывали. Потом только известно стало, что в лачуге той карга старая жила, умирать не хотела, а как час её пришёл, так она в зеркало переселилась. Никто ведь не накрыл его. Так и живёт в зеркалах и утаскивает туда за собой таких же, умирать не хотящих. А что на том листке написано было, никто не знает. Листок то тут, то там появляется, так людей и засасывает и никто их не видит больше, только по ночам в таких домах стуки в стекло раздаются и шёпот.  - О боже, Лео! - простонал Майки, закрывая руками лицо. Лео улыбнулся чуть шире, наблюдая за ним. Этому мутанту было уже 19 почти, а всё равно боялся так, как будто до сих пор 12. Что за маленький ребёнок? - Запомни: зеркало, действительно, подходит любое, - сказал он тихим рокочущим голосом, загадочно прищурив глаза. Майки видел в Лео демона-искусителя, ему даже показалось, что он видит голубоватое свечение, исходящее снизу вверх и падающее на лицо Лео так, как если бы он светил фонариком, пытаясь напугать. Только вот светить не нужно было, Майки и так было напуган.  - А то, что девочка увидела в лесу? - Дон смотрел на лидера с интересом.  - Призрак карги, - кивнув, ответил Лео и улыбнулся чуть шире, наблюдая за сходящим с ума от страха Микеланджело.  - Ладно, ладно, всё, перестань! – попросил младший, потирая глаза основаниями ладоней. Ему было совсем не по себе, честно говоря. Мысль о том, что это реальный случай, что его расследовали, что это было на самом деле, не давала ему теперь расслабиться и успокоиться, заставляя нервно закусывать губу. Чёрт, представить только, одна не желающая умирать женщина и куча пропавшего народа, который она туда затащила, обозлившись на живущих. Он внезапно вспомнил, что тоже имеет один козырь в рукаве. Он подскочил на ноги и умчался в свою комнату, ничего не сказав, и братья вопросительно уставились ему вслед.  - Майки, если тебя это так пугает, может, мне не стоит рассказывать свою историю? – насмешливо спросил Раф, на что из глубин комнаты младшего послышалось фырканье, а через минуту нунчаконосец вернулся со средних размеров зеркалом с подставкой. Раф вскинул бровь, осматривая предмет скептически. – И что это? Тебе захотелось проверить правдивость истории, которую рассказал Лео? - Нет, Раф, всё не так! Я прочитал, что можно в Хэллоуин-ночь гадать и гадания эти сбываются! Я хотел бы погадать на будущее, всегда интересно было узнать, что ждёт! – энтузиазму Майки, казалось, нет и не будет никогда ни конца, ни берега. Этот чувак мог кого угодно подбить на какую-нибудь гадость, если только этот кто-то не саеносец, хотя и тот редко, но сдавал оборону, с головой окунаясь в течение Майки-проделок, получая потом за двоих, злясь, но в душе радуясь тому, что это было. Из всех них младший всегда умел веселиться.  - И как же ты предлагаешь это делать? – спросил Лео, сложив руки на груди. Он смотрел на отражение Майки, и Дон заметил, что их бравый капитан сторонится отражаться в зеркале. Лёгкая улыбка сама полезла на его лицо, хоть он и попытался всеми силами её скрыть. Видимо, не получилось, потому что Майки улыбнулся лишь шире, увидев его.  - А просто! – нунчаконосец схватил свечку подлиннее и уселся перед зеркалом, произнёс какие-то слова себе под нос и принялся старательно вглядываться в гладь зеркала, ожидая увидеть там что-то.  - Поверить не могу, что он выучил что-то сложнее своего имени, - тихо пробормотал Раф, склонившись к Лео, и лидер смешно фыркнул, не принимая ничего, что делал Майки, за серьёзное действие. Тем не менее, младший был сосредоточен, мешать ему не хотелось. Лео даже подумал, что он вошёл в транс или что-то вроде, потому что он вообще перестал двигаться, а потом, тихо вздохнув, опустил свечку обратно на пол.  - Ну, что, увидел? – спросил Лео, чуть склонив голову набок. Пальцами он нащупал руну на ошейнике Рафа, который прислонялся пластроном к его панцирю где-то сбоку, и прикрыл глаза, расслабленно улыбнувшись. Лео поразительно много улыбался этим вечером, а ведь должен бояться. Должен. Но не боялся.  - Сложно сказать, - задумчиво протянул Майки, загребая в ладонь мелких печенюшек, похожих на маленьких медвежат. – Было что-то, но я не смог достаточно хорошо разглядеть это. Слишком смазано. - Это потому, - сказал Дон, снова углубившись в просторы своих ноутбуковых микропроцессов, - что никогда в нашей жизни определённости не было. Ты не знаешь, что будет с тобой через пять минут, а хочешь знать, что будет через несколько дней, месяцев или даже лет. Ты даже не знаешь, чего хочешь от своего существования. Чего ещё ты ждал? - А ты знаешь? – Майки подсел к Дону, прижимаясь к нему плечом, и вложил ему в рот печенюшку, улыбнувшись, поняв, что Дон принял её неосознанно.  - И я не знаю. Бесполезно что-то планировать, всегда найдётся кто-то, кто все планы к чертям разрушит, - Дон языком перекатил печенье во рту, зажал зубами и искоса глянул на руну на ошейнике саеносца, и внезапно выдал, осознав окончательно, что за ерунда попала ему в рот:  - Вкусно.  - С другой стороны, - вмешался в разговор Лео, притягивая темперамента к себе так, чтобы тот лежал панцирем на его пластроне, и положив руки поверх его груди, - если бы не этот кто-то, мы бы сейчас, возможно, не были здесь. Иногда спонтанность лучше стабильности, ты же знаешь.  - Знаю, поэтому не осуждаю, - легко согласился шестоносец, быстро выбивая комбинацию букв и цифр на клавиатуре. - Ну, не всегда. - Я бы всё равно не послушал, - ответил Рафаэль, складывая руки поверх рук Лео. Из всех троих он больше времени проводил именно со старшим, потому что испытывал тягу к нему такую, какую ни к кому больше не питал. Но в то же время и Майки был незаменим для него, и Дон тоже, их Лео не смог бы заменить, каждый из них строго индивидуален. Лео вечный соперник и подчинять его или подчиняться ему приятно и тревожно одновременно, но эта тревожность желанная, от неё всё внутри трепещет, жаждая большего, и Лео это больше с радостью даёт. В общем-то, ошейник был подарком Лео, Дон просто помог ему, но подарок от себя сделал отдельный. Теперь в комнате у Рафа на тумбочке лежали офигенные очки, одев которые, он мог перенестись в любую реальность, при этом оставаясь тут, с ребятами. Он впадал в своеобразный транс таким образом. Это был лучший подарок Дона, если не считать самого Дона. Майки отделался кое-как супер-ускоренным и усовершенствованным скейтбордом, который для него самого был дорог, и от этого для Рафа автоматически становился многим дороже, чем для самого нунчаконосца. Только ему он об этом не сказал.  - А это не в твоих правилах, слушать кого-то, - с улыбкой произнёс Дон, подняв голову. Раф ответил ему улыбкой ничуть не менее нежной, разве что чуть по-Рафовски грубовато-дерзковатой.  - Эй, Ночь Сказок, вы помните? – Майки махал руками, словно подавал сигнал вертолёту, привлекая к себе таким образом внимание, которого был лишён. Он умудрился чудом не задеть ноутбук Дона, который был справа от него, за что Дон мысленно поблагодарил его, сев для безопасности спиной к младшему. Майки понравилось и он прижался к панцирю шестоносца своим. – Моя очередь рассказывать историю, раз не получилось с зеркалом! - Что, уже не боишься зеркала? – насмешливых гримас у Рафа была куча та ещё, и каждую из этих гримас Майки знал и, конечно, любил, но иногда он хотел покусать брата за это.  - Ой, да брось, Раф. Это не таракан же. А я не ты, чтобы бояться его, - на лице Микеланджело появилась широкая улыбка, когда он заметил, как поджались губы саеносца.  - Это подло, ты знал? – тихо спросил он у младшего. Лео переплёл его пальцы со своими, сжал их чуть-чуть, показывая этим, что он рядом, чего бы там Раф ни боялся. Это значило для саеносца если не всё, то очень многое. Поддержка братьев была важна для него. А подобный закидон Лео мог позволить себе только в отношении его, темперамента.  - Не подлее тебя, - подмигнул обладателю алой ленты Майки, послав ему воздушный поцелуй. – В общем, моя история не такая ужасная, как у Лео. Эм... она про двойников.  - Двойников? – переспросил Дон из-за его спины, и Майки кивнул, а потом спохватился, что шестоносец не видит, и ответил: - Да, двойников. Была в одной высокой и мощной горе пещера, выход из которой был по ту сторону этой горы, и проход был под ней. То есть, если бы она вздумала обвалиться, никто бы даже не узнал о том, что под камнями кто-то был. Я говорю “был”, потому что там ничего не осталось бы. Расплющило бы. И, в общем, было у этого тоннелика много-много других дорожек, которые вели глубже, часто заканчивались тупиками, и в итоге люди, пытаясь вернуться обратно, путались там и не могли найти дорогу обратно, так и погибали там от голода, влаги и холода. Поговаривали, что в той пещере жили злые и очень могущественные духи, которые забирали души заблудших людей с собой. Никто в это не верил особо, пока однажды эту пещеру не прошёл один мальчик лет 12-и. Просто взял и прошёл её! И всё было хорошо, он всё так же шутил с младшим братом, учил его, помогал маме, с отцом стругал ветки и делал скворечники. Но потом мама мальчика заметила, что он странно себя ведёт. Он мог остановиться во время какого-то дела, которым был занят, и просто стоять и смотреть, странно улыбаясь, или сидеть, или лежать, но всегда улыбаясь так, загадочно, ненормально, и его взгляд становился глубоким, он будто гипнотизировал. Маленький брат стал бояться его, он всё чаще убегал от него и проводил время с мамой, а та всё чаще ловила на себе эти странные взгляды. Отец тоже заметил за старшим сыном подобное и это его, честно сказать, совсем не порадовало. Он спрашивал у сына, что там было, в пещере, зачем он вообще туда пошёл. А сын отвечал только, что теперь всё так, как должно быть, что он свободен, и что их ждёт то же самое. Над животными издевался, отец потом увидел. В сарае у них собака без лап была, ползти пыталась, а не могла, раны загноились и умерла вскоре. Мальчика оставили потом в лесу, не возвращались за ним после того, как соседской девчонке волосы спалил и палец отрезал. Забыли. А пещера до сих пор есть. И до сих пор нечто, что там сидит, заменяет людей, выпуская на волю их "свободных" и "правильных" двойников. В комнате воцарилась тишина. Каждый из братьев сидел и думал об услышанном, пытаясь переваривать, а Дон даже перестал печатать на ноутбуке, его пальцы зависли над клавиатурой, так и не прикоснувшись к ней. Майки тревожно оглянулся, видя на лицах ребят напряжение и тревогу. - Ребята? – тихо позвал он, беспокоясь, в первую очередь, о семье. Он знал, что в эту пещеру в ближайшее время они не сунутся точно, да и не было написано в источнике, где она именно есть, но спокойнее от этого не становилось. Ребят это напрягло. Могло ли это значить что-то, на что ему стоило бы обратить внимание?  - Ух ты, Майк, - выдохнул Раф, неуверенно сжимая пальцы и поджимая губы, - это было… просто… ух ты. Чёрт. Хм.  - Сделаем перерыв? – спросил Лео, глядя на братьев. Лицо его было таким, будто он испытывал то ли боль, то ли страдания. Игривость его настроения сошла на нет, оставив место тревоге и неспокойствию. Руки его несильно дрожали, но Раф, чьи пальцы были переплетены с его собственными, эту дрожь почувствовал и ответил вполне ощутимым, пусть и не очень сильным, но пожатием.  - Да, пожалуй, - отозвался Дон, поднимаясь и скрываясь в направлении ванной. Майки посмотрел на Лео, взглядом спрашивая, как ему быть, и Лео кивнул в сторону ушедшего шестоносца, мол, иди, ему может понадобиться помощь. Младший тут же вскочил и ушлёпал следом за старшим, оставляя лидера и саеносца одних.  - Ты тоже это видел? – прошептал Лео, глядя в пространство расфокусированным взглядом немного потемневших глаз. Что-то внутри него было не спокойно, что-то просилось наружу, но в то же время требовало защитить. Защитить себя, защитить это существо у него на груди, двух братьев по ту сторону дома. Защитить всё, что так дорого ему. Он почувствовал опасность. Но от чего? От рассказа Майки? От того видения, что посетило их всех одновременно, гонимое словами нунчаконосца?  - Да, - шёпотом ответил Раф, немного приподнимаясь на локте и другую руку опуская на затылок Лео, притягивая его к себе для того, чтобы легко поцеловать в лоб, а после прижаться к нему своим. – Я тоже видел это… не бойся, всё будет хорошо. Мы рядом. Мы справимся.  - Я верю, Раф, - голоса Лео почти не было слышно, его губы вмиг стали обветренными и покусанными, из мелких ранок и трещинок засочилась кровь тонкими струйками, окрашивая кожу и язык в красный. Раф мягко эту кровь слизал языком, проведя кончиком по губам лидера, и легко к этим губам прислонился своими, после снова утыкаясь в его лоб. Он смотрел прямо в глаза Лео, широко раскрыв свои. И Лео не смел отводить взгляд, видя в глазах саеносца ту же растерянность, что испытывал сам.  - Я с тобой, Бесстрашный. Бояться не нужно. Я не оставлю тебя.  Лео позволил себе слабую неуверенную улыбку. Холод в груди отступил.  Майки, слышавший разговор краем уха, поджал губы и открыл дверь ванной с неуверенностью и неким страхом. Дон стоял, склонившись над раковиной, держась руками за её края, и по его лицу стекали капли воды, разбиваясь о железное дно перед ниндзя. Вся поза шестоносца выдавала его напряжение, мышцы заметно перекатывались под кожей, напрягаясь и расслабляясь в хаотичном порядке, ноги, казалось, вот-вот откажутся его держать и подломятся, и тогда Дон упадёт и ему будет больно. Майки осторожно приобнял брата со спины, заглядывая в лицо, полное боли и страха, сбоку.  - Хэй, Донни? – неуверенно позвал он, почти не расслышав собственного голоса. В ответ на зов шестоносец напряжённо выдохнул, прикрыв широко распахнутые до этого глаза. – Что случилось, Ди? Ты можешь рассказать мне?  - Я… я видел его, - прошептал Дон холодными губами, голос его был не громче шелеста, звучал он хрипловато и надломлено. – Видел этого мальчика, который прошёл пещеру. Видел его глаза, улыбку, как он мучил животных, как покалечил девочку.  - Вы… - Майки поджал губы, подбирая слова, потому что Дон в подобном состоянии был совсем не много раз, но зато любое слово могло сделать ему очень плохо. – Вы видели его все, и Лео и Раф тоже. Одновременно… так что…  - Мне страшно, Майки, - нунчаконосец внезапно осознал, что не вся влага на лице брата вода. Слёзы бежали из его глаз. Слёзы ужаса. Тело гения внезапно сотрясла дрожь и он чуть не свалился на пол, но Майки успел придержать его, повернув к себе и крепко прижав к своей груди. Руки шестоносца обняли его с отчаянием и страхом отпустить и потерять, и материальность Майки была ему более чем нужна сейчас. Он в доли секунды из тренированного и закалённого ниндзя стал таким слабым и уязвимым ребёнком, не знающим, что делать и как быть дальше. Он цеплялся за младшего брата, как за последний прут, и Майки не был против, он с готовностью подставлялся под его пальцы и был единственным надёжным мостиком к обычному состоянию, которое постепенно возвращалось к нему.  - Я с тобой, Ди, всё будет хорошо, - прошептал он, губами и пальцами собирая большие капли слёз, бегущие из глаз цвета огнецвета, потемневших на пару тонов и ставших будто бы чуточку прозрачнее. Майки сам не видел ничего, но чувствовал на себе вину за то, что всех троих братьев выбило из колеи одновременно. Из-за него.  - Всё будет хорошо, - прошептал в ответ Донателло, обнимая Майки мягко и бережно, и, поцеловав того в висок, ткнулся в него носом. – Нам нужно вернуться. Лео и Рафу может понадобиться наша помощь.  Майки неуверенно посмотрел на гения, но кивнул. И они вдвоём вернулись в большую комнату. Порядка семи свечей потухли, догорев, отчего стало темнее и как-то более зловеще. Ещё горящие свечи отражались в том зеркале, что Майки принёс, когда хотел погадать на будущее. Зачем он только подумал об этом?  Старшие братья были более-менее умиротворены, они сидели на полу, прижавшись друг к другу лбами, и смотрели в глаза, тихо переговариваясь друг с другом. Лео пару раз отводил взгляд, но Раф возвращал его обратно и повторял последнюю фразу более громко и твёрдо, пытаясь донести до старшего. Лидер кивал и продолжал смотреть в глаза саеносца, сжимая пальцы на его запястьях, как бы удостоверяясь в его настоящности. Удостоверяясь, он немного расслаблялся, и хватка Рафа слабела тоже, и в итоге он просто придерживал лицо брата ладонями, мягко поглаживая кожу пальцами.  - Вы в порядке? – хрипло спросил Дон, ещё не до конца отошедший от пережитой маленький истерики, но уже взявший себя в руки более-менее. Он занял своё место, оставив ноутбук закрытым. Спящий режим не повредит файлы, ничего страшного не произойдёт.  - Да, в норме, - отозвался Раф, голос его тоже звучал немного с хрипотцой, что ну совсем никакого энтузиазма не прибавляло. Он притянул Лео к себе, заставляя того лечь головой к нему на колени, и положил руку ему на шею, пальцами мягко поглаживая по щеке. Дон вдруг подумал, что ошейник также признак принадлежности Рафа Лео, а не просто напоминание.  - Лео? – позвал Майки, не спеша садиться обратно. Дон держал его за руку, не отпуская от себя. И это была не просьба защитить его, это было желание сделать подобное. Дон хотел защитить Майки от чего-то, что ощущали здесь три брата, а Майки хотел защищить братьев и помочь Донни встать на ноги снова, если понадобится. Они увидели что-то, что немного сломило их. Подкосило. Вывело из строя, как страшный вирус.  - Я в порядке, - ответил старший из братьев и чуть кивнул, его глаза были прикрыты, а ещё они были влажными от непролитых слёз. Майки не знал, слёзы страха ли это, как были у Дона, или слёзы боли, или чего-то ещё, но они были, и Лео не дал им течь, и Раф не дал. Майки чувствовал, как семья делится на две пары.  - Продолжим? – спросил Дон, притягивая самого младшего к себе и усаживая его перед собой, чтобы прижаться к нему сзади пластроном и положить голову на плечо. Его руки крепко обвили пояс нунчаконосца, мелкая дрожь ещё била его, и Майки мягко гладил его руки, растирая холодную кожу, и делился с ним своим спокойствием, какое сейчас у него было или могло бы быть.  - Ты уверен, что стоит? – спросил встречно Раф, кинув на братьев тревожный взгляд. Ему совсем не нравилось то, что тут происходило только что. Подобного не было ни разу. – Мы можем перенести это на следующий раз, на завтра, например, это не проблема. - И опустить традицию? Ну, уж нет, Раф, - Дон качнул головой, позволяя ухмылке занять место на его лице. Глаза его чуть прикрылись.  - Донни, пойми, это не так важно, как то, что вы свихнётесь тут, - попытался образумить его саеносец, но Дон поджал губы.  - Раф, я сказал, что всё хорошо, окей? Твой черёд рассказывать историю. Если тебе страшно, так и скажи.  - Мне страшно за вас, придурок, - впервые за этот день саеносец позволил себе оскалиться на брата или оскалиться вообще. Лео чуть сжал его колено, успокаивая таким жестом, и тихо сказал, что всё в порядке и они могут продолжить.  - Рафи просто боится, что случится что-то ещё, - подал голос Микеланджело, скорее, понимающе, а не осуждающе. - Ты бы не боялся на моём месте? – Раф перевёл взгляд на младшего. Тот слегка повёл свободным плечом.  - Рассказывай, Раф, или я тебя свяжу и скормлю тебе тараканов, - глаза Дона сверкнули чуть ли не маньячно, заставив по спине Рафа пробежаться кучку огромных таких тараканообразных мурашек. Вот ведь гадкий засранец, знает, куда нужно жать.  - Что ж, ладно. Тогда слушайте.