КАК ГУСЯ ДЕЛИЛИ.

(Латышская сказка).
Жил-был бедный крестьянин, по прозванию Грикис. Вздумал он ставить себе новую избенку, но не имел он ни бревен, ни денег, а был у него один-единственный гусь.
Вот однажды собрался крестьянин и пошел к барину о своей беде рассказать. Пришел и просит:
— Дайте мне, барин, бревен, а я вам гуся за это принесу. Барин согласился. Принес Грикис гуся в имение, а барин и говорит:
— У меня две дочки, два сына, жена да я сам шестой, как же нам одного гуся-то разделить? А Грикис и отвечает:
— Погодите, барин, я разделю! Взял он гуся, отрезал ему голову и говорит:
— Вы, барин, семье голова, — вот вам голова; ваша барыня, хозяйка-хлопотунья, — ей хвостик; ваши дочки, раскрасавицы девицы, ловкие и проворные, словно птички, — им крылышки; ваши сыновья, дому опора, — им ножки, а я бедный крестьянин — мне брюхо и все потроха.
Понравилось барину, что Грикис так ловко гуся разделил, отдал Грикису его долю и бревен дал. Пошел Грикис домой, радуется: получил-то он больше, чем чаял.
Прослышал об этом другой крестьянин и подумал: “Надо мне сарай строить, а денег-то у меня нет, зато пять гусей есть. Снесу-ка я их барину”. Задумано — сделано. Отнес крестьянин барину гусей. Призадумался барин — как же их разделить? И крестьянин голову ломает, да так ничего придумать и не могут. Послал, наконец, барин за Грикисом — пусть, мол, придет гусей разделит. Идет Грикис, радуется: честь-то какая — в имение зовут гусей делить. Взял Грикис одного гуся, подал его барину и говорит:
— Вы, ваша жена и гусь — трое! Второго гуся подал он сыновьям и говорит:
— Два сына и гусь — тоже трое. Третьего гуся отдал он дочерям со словами:
— Две дочери и гусь — опять же трое. Себе он взял двух гусей и сказал:
— Один мужик и два гуся — всего трое. Так Грикис опять и гусей разделил, и себя не обидел. Взял он свою долю и домой пошел.
КАК БАРИН ЖЕРЕБЕНКА ВЫСИЖИВАЛ.
(Латышская сказка).
Жил однажды барин, который больше всего на свете любил лошадей. Лишь одно на уме у него было — раздобыть таких лошадей, каких ни у кого нет. Как прослышит про конскую ярмарку, так все бросает и айда туда, хоть сама барыня при смерти лежи. Раз поехал этот завзятый лошадник на ярмарку и повстречал крестьянина с возом огурцов.
— Ты что везешь? — спросил его барин. А крестьянин, хитрюга, отвечает:
— Везу я такие яйца, из которых можно жеребят высидеть, каких ни у кого не бывало.
— Покажи-ка, — попросил барин. Крестьянин и показал. Выбрал барин из этих яиц самое большое и спрашивает:
— Сколько стоит такое яйцо? А крестьянин, хитрюга, отвечает:
— Триста рублей! Вытащил барин кошелек и отсчитал триста рублей. А уезжая, крестьянин напоследок оглянулся на барина и сказал:
— Яйцо надо в горшок положить и самому сидеть на нем, пока жеребенок не вылупится. А если кто спросит о чем, одно лишь должен отвечать: тпру! На том они и расстались, и каждый отправился своей дорогой.
Барин, домой вернувшись, тотчас же сел жеребенка высиживать. Барыня спросила его, что это он так долго сидит, а барин как гаркнет: тпру! Такой диковинный ответ барыню крепко рассердил, но, зная, каков муж, она оставила его в покое — пускай себе сидит. Велела приносить ему еду, питье, а сама больше ни слова ему не говорила. Высиживал барин, высиживал, недели три-четыре на горшке сидел, да так ничего и не высидел. Совсем уж барин приуныл, и надоело, наконец, ему яйцо высиживать. Рассердился он, схватил горшок с огурцом, побежал в лес и в сердцах швырнул в кучу хвороста. Тут вдруг из кучи хвороста заяц выпрыгнул и в лес поскакал. А барин вслед ему кричит:
— Кось-кось, тпрусенька, кось-кось!
А заяц шума напугался, припустил во всю прыть и скрылся в чаще. Опечалился барин, пригорюнился и домой пошел. А по дороге повстречался ему тот самый крестьянин, у которого он огурец за триста рублей купил. Рассказал крестьянину барин, что совсем было высидел жеребенка, какого ни у кого нет, да, как дурак, сам его и выкинул. А крестьянин, хитрюга, послушал, послушал и сказал:
— Так-то вот со всеми дураками бывает, которые даже жеребенка высидеть не умеют. Вернулся барин домой и рассказал барыне про горькую свою участь. А она как услыхала, какой дурак ее муж, так и видеть его больше не пожелала.