Предыдущая публикация
Из книги Берл Лазара "Еврейская Россия" (перевод с иврита)
Однажды ко мне приехал господин Збигнев Бзежински. Этот польский влиятельный еврей, ярый русофоб и сторонник глобалистского проекта давно мечтал побывать в самом сердце своего кровного врага и заиметь гида в моем лице.
Збигнев сообщил мне сразу же при встрече, что ему бы хотелось побывать на окраине Москвы и увидеть быт гоев. Я удивился этому странному желанию, но еще больше меня шокировали его дальнейшие слова:
— Господин Лазар, мы поедем туда на вашем мерседесе без какой-то то охраны.
Я напряженно улыбнулся посчитал это шуткой, но серьезное выражение идеолога разрушения Советского Союза заставило меня моментально настроиться на серьезный лад.
— Понимаете, господин Бзежински, гои за Мкадом дикие, места там крайне опасные...
Но я даже не успел закончить фразу как седой старик с красными мешками под глазами перебил меня и словно топая ногой выпалил:
— Я всю свою жизнь боролся против советской империи, всю жизнь описывал ее как место ужасное и дикое, я был пропагандистом Запада и идеологом уничтожения России, если крестьяне разорвут без слов меня на месте это будет значит лишь, что все изложенное в моих книгах верно и весь труд моей жизни будет жить в веках доказывая скотский нрав русского народа.
Мне было сложно спорить с этим упертым как осел стариком, я сел за руль и мы отправились в наше опасное путешествие.
По пути наш разговор не клеился, Збигнев как будто готовил новую речь по приезду. Каждая выбоина на которую мы наезжали от которой Бзежински внезапно подскакивал на сидении немецкого автомобиля, заставляла его словно кивать глазами подтверждая каждое написанное слово в его книгах о России. Он словно говорил своим лицом: "Вот я же говорил вам, что эти чертовы русские гои настолько ничтожны, что даже неспособны проложить нормальные дороги!"
Наконец, когда мы отдалились порядочно от Москвы он внезапно воскликнул "СТОП!" Я резко дал по тормозам. Збежински сообщил мне, что намерен идти в деревню маячившую за перекрестком пешком. Я не стал отговаривать и мы двинулись в путь, я только успел кинуть в свое широкополое пальто маленький револьвер.
— Берл, скажите как вам удается сдерживать возмущение гоев этими ужасными дорогами, — говорил он размахивая руками и жадно вдыхая воздух русской провинции — в США бы уже давно подняли немалую вонь из-за такой халтуры и немедля под давлением народа построили новенькие дороги.
— Русский гой существо другого порядка — отвечал я с улыбкой шагая по пыльной дороге в деревню — мы даем им лазейку иного свойства. У вас в Америке все подвязано под одну мысль о законе и порядке, это наркотик подавляющего большинства, каждый американец стремится подняться выше другого и реализовать свою американскую мечту следуя правилам. Русские же акумы стремятся к вечному нигилизму, жажде быть выше правил, быть вопреки существующего порядка и в то же время их бунт локален, индивидуалистичен и не выходит дальше их деревень и кухонных возмущений. Русские гои испытывают всю свою сознательную историю священный трепет перед властью и любыми ее даже самими несправедливыми деяниями. Каждый из них не бунтует потому, что оказавшись на месте местного чиновника коррупционера он делал ровно тоже самое, "русская мечта" — это неугомонная жажда возвыситься над остальными почувствовать себя выше их и освободиться от трепета перед властью став властью, ведь именно произвол действующего чиновничьего строя освобождает их от трепета и страха. Одно лишь мыслепреступление против власти становится сдерживающим механизмом для массы в их православном воспитании.
Бзежински шагал опустил голову во время моего рассказа, а после стал как вкопанный, резко развернулся ко мне всем своим высохшим станом и произнес:
— И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не видишь. Кажется евангелие?
Я кивнул.
— Это великолепно! Мыслепреступление как электрически шок! Вы смешали страх перед властью с евангельским прощением, породив покорнейшего раба коррупционной системы выгодной вам! Браво, Берл! — громко и пафосно произнес он и опустил свою левую руку в знак крайнего пиетета на мое плечо.
Незаметно мы вошли в деревню и Бзежински сразу же с интересом начал всматриваться в дома окружающие нас. Вновь его морщинистое лицо было полно улыбки, старые потрескавшиеся дома, деревянные хижины и перекошенные заборы вновь заставляли его высоко подняв голову каждым своим шагом доказываться превосходство американского мира.
Бзежински резко свернул к красному дому огороженному зеленым забором, я покорно посеменил за ним.
— Давайте посетим этих русских гоев.
— Это не очень хорошая идея, Збигнев — сказал растерянно я.
— Чепуха! Идите вперед будете переводить — повелительно сказал он.
Я повиновался, поджилки мои нервно тряслись. Збигнев быстро меня обогнал во дворе дома и затарабанил в черную дверь. Казалось он с каким-то неслыханным упоением требовал увидеть русского деревенского жителя.
На его настойчивые удары в дверь мы не услышали ни шороха в доме, лишь соседская собака начала протяжно лаять.
Вдруг возле двери послышался шорох и на пороге оказался мужик. Гой был как будто ошарашен двумя людьми в такой дорогой одежде.
— Чего вам? — с ноткой покорности в голосе бросил акум немного поправляя от удивления внезапным посещением необычных гостей потертую шляпу.
— Ага! Русский мужик! — воскликнул Збигнев как будто перед ним стоял последний человек на планете — Берл, переводите. Немедленно! И чтобы дословно.
И Збигнев затараторил на английском смотря прямо в лицо готового заплакать и убежать растерянного мужика, делая крайне хищное лицо.
— Русский мужик, меня зовут Збинев Бжезински. Я экс-советник бывшего президента США Джимми Картера и один из главных идеологов развала СССР. Переводите, Берл!
Я ошалел от речи Збигнева и сжимая в кармане свой маленький пистолетик начал переводить на русский слова польского сиониста.
Мужичек был лет 55 и сперва видать подумал, что мы какие-то важные чиновники забредшие в деревню в целях какой-то гос. проверки, но теперь он смотрел на меня и Збигнева как на сумасшедших.
— Что там, Семен? — открыв калитку показался здоровенный бородатый мужичек в серой робе. В руках он держал топор и выглядел очень сурово.
Не успел Семен ответить как бородач узнав видимо меня прищурился. Моя рука в пальто державшая револьвер вспотела, превратив оружие в мыло постоянно выскальзывающее из моих рук. Збигнев же все не унимался, увидел еще более суровое мужицкое лицо, так даже одушевился.
— Русский, это я Збигнев Бжезински, именно я стою за последствиями развала союза, я выступал одним из главных идеологов разложения вашего народа, превращением русского мужика в спитую сволочь, а русской женщины в развратную дрянь. Скажи мне, русский, видя перед собой главного врага, что ты хочешь сказать мне или сделать.
Я закончил перевод с закрытыми глазами, руки мои судорожно тряслись, а ноги подкашивались. Когда я открыл глаза, то увидел лицо мужика с топором, в его глазах я узрел гнев с примесью ехидства, этот гой узнал и меня и Збигнева и казалось наслаждался данной паузой, как будто к нему в капкан попали сразу два волка, которые долгое время воровали его кур, и теперь он не спешит торопится расправится с ними, смакуя их беспомощность.
Волнительный момент ожидания так переполнил меня, что я не дожидаясь действий мужика с топором вытащил револьвер из кармана, но мои руки так тряслись, что он сразу же выскользнул из моих пальцев.
— Нет, Берл! Мне нужно доказать, что труд всей моей жизни не пустая болтовня и этот варвар расправится с нами без суда и следствия — с этими словами он отшвырнул ногой револьвер в проем под дом, а меня схватил крепко за руку повелевая: "держитесь, друг мой".
Наконец огромный мужик с топором зашевелился на месте, агрессивно сплюнул и медленно подошел к нам уставившись прямо в глаза Збигневу, который гордо выпрямился и ожидал конец.
— Я знаю кто ты и что ты сделал — сказал он металлическим голосом уставившись на Збигнева.
Около десяти секунд длилась немая сцена, после которой гой размахнулся над головой Збигнева топором. В глазах Бзежински появилась услада, гой делал ровно то, что от него ожидал великий сионист. Но топор вместо головы польского еврея полетел в дерево за Збигневом, глубоко застряв там острием.
— Жиды, ваш суд будет не тут, ваш суд будет на небесах. Убирайтесь отсюда, пока я не передумал.
И проговорив это, мужик повернулся к нам своей широкой спиной и немного нервной поступью удалился в дом вместе с другим гоем, который то хотел извиниться перед нами, то убежать и крутил в нерешительности головой до того как скрылся за дверью дома.
Нервный басистый хохот морщинистого старика залил всю улицу. Збигнев как будто сошел с ума и не мог остановиться, но это был хохот не разочарования, я увидел на его лице слезы умиления и радости.
— Браво, Берл! — обратился он ко мне все так же продолжая хохотать, — вы хоть понимаете, что это значит?
Я отрицательно помахал головой.
— Вы превратили русских в уникальных рабов, которые даже в ситуации когда следует осуществить воздаяние врагам своим, не могут переступить через христианскую программу и прощают даже тем, кто совершил зло им, ненавидит их и готов в дальнейшем пакостить их народу. Вы воспитали в них терпение к несправедливости, ропот перед властью и такое сильное чувство воздаяния в мире ином, что русский гой совсем потерял разум превратившись в раба императива "не убей", позабыв о здравом смысле в этом мире.
И он всю дорогу как мы шли обратно к автомобилю трепал меня по плечу и повторял бесчисленное множество раз: "Друг мой, вы сделали из русских гоев самый послушный и исполнительный скот за всю историю человечества. Ничто для русских стало всем, а жизнь превратилась в вечное ожидание иного мира."
Следующая публикация
Комментарии 24
ХАМСТВО
ЖИДОВ
С верхов
начнем, его главы
Гниенье
рыбы с головы
Эта
пословица гласит
Гнилость,
нещадный паразит
Сердце и душу разлагая
В округе тленность собирая
Умы трепнёю паразив
Шик жидам. знамя водрузив
Названье
гнилости Хабат
Сам чёрт
созданью был не рад
С их алчной
падкостью смирился
В растление
Христа пустился
Твердя у нас такой мотив
В России слизь распространив
Создав повсюду, в жизни
сложность
Хитрость блюдя и осторожность
С подачи
мрази Примакова
Чубайс,
Гайдар взяли основу
Смяли
законы, все права
Пьянь
Ельцын стал всему глава
Союз разрушили мгновенно
Народ считал, как мусор тленный
Поставив быдло на колени
Россию начал рушить ( гений)
Приватизацию
внедрили
Народ об
этом не спросили
Ваучером
быдло наделили
Бумажкой
рот ему закрыли
Жиды всё быстро подел
...ЕщёХАМСТВО
ЖИДОВ
С верхов
начнем, его главы
Гниенье
рыбы с головы
Эта
пословица гласит
Гнилость,
нещадный паразит
Сердце и душу разлагая
В округе тленность собирая
Умы трепнёю паразив
Шик жидам. знамя водрузив
Названье
гнилости Хабат
Сам чёрт
созданью был не рад
С их алчной
падкостью смирился
В растление
Христа пустился
Твердя у нас такой мотив
В России слизь распространив
Создав повсюду, в жизни
сложность
Хитрость блюдя и осторожность
С подачи
мрази Примакова
Чубайс,
Гайдар взяли основу
Смяли
законы, все права
Пьянь
Ельцын стал всему глава
Союз разрушили мгновенно
Народ считал, как мусор тленный
Поставив быдло на колени
Россию начал рушить ( гений)
Приватизацию
внедрили
Народ об
этом не спросили
Ваучером
быдло наделили
Бумажкой
рот ему закрыли
Жиды всё быстро поделили
А за народ они забыли
Безправным стал, разут раздет
Сходил с бумажкой в туалет
Масонам мал
дар показался
Володя за
правленье взялся
Сбагрил
евреям, нефть и газ
Это решил
он всё без нас
И впрямь народ быдло в России
По нраву жить в гнёте насильи
Терпеть, безвольным быть рабом
Прозябать жизнь смирным жлобом