В нашей семье обходились без эвфемизмов. Сопли назывались соплями, а понос - поносом.
В пору, когда иносказания достигли эзоповских высот, советскую власть за глаза называли Софою, хотя полная форма этого имени, казалось бы, должна была говорить о мудрости.
Богемная братия, среди каковой мне посчастливилось скоротать невозвратные годы юности, встретила меня веселым словарем, в котором более других продвинулись музыканты. Я полагаю, что они выпестовали не менее яркий лексикон, чем постояльцы пенитенциарных учреждений. На всякий уже поименованный предмет находилось какое-нибудь специальное слово. А уж причинным местам в их забавном арго доставались самые забавные наречения.
Басовитый
Собственно, я и не сомневался, что мы с Гоголем пересекались не только в снах. В 1975 году мой однокурсник в цирковом училище Владик Антонов женился на нашей юной библиотекарше, которая заочно училась на театроведческом в ГИТИСе. Это она, Катя Чистова, в своей курсовой про спектакль "Разгром" в Маяковке, смущеннная близостью букв "ж" и "д" на клавиатуре пишущей машинки, напечатала всюду "Ждигарханян", а потом замазывала эти буквы белой краской и во всём объёмном тексте исправляла одну и ту же ошибку. Свадьба была пышной, насколько пышным был весь этот старинный дом - огромная коммунальная квартира, окруженная сразу тремя арбатскими улицами: Сивцевым Вражком, улицей Фурманова, с которой заход