Потом их перебросили в деревню Пупово в Смоленской области. Там Даниил Фёдорович был участником поимки трёх летчиков немецкого бомбардировщика, который был сбит нашими зенитными орудиями. Немцы были не совершенно не такими, как их в кино показывают.

Однажды приехал какой-то подполковник, отобрал людей с высшим и средним образованием и объявил им:

Вместо училища их привезли в деревню Корни возле Вязьмы и стали учить на пулемётчиков. Даниил Фёдорович написал рапорт, что его обманули. На рапорте ему просто написали: «Тов. Златкин, стране нужны пулемётчики».

Началась муштра: с шести часов утра до вечера винтовка не сходила с плеча, все ходили церемониальным шагом, пели песни, клацали пустыми затворами – это так их обучали на пулемётчиков. Жили в землянках. Кормили очень скудно: за 10 дней все заметно отощали и ослабли.

Расстрел за картошку

Как-то раз голодный Златкин с изумлением увидел: другие солдаты едят печёную картошку. Боже мой, картошка!!! Спросил: «Где взяли?» Оказалось, помогли повару на кухне: помогали ему в работе. Договорился с поваром и Златкин.

Тот поставил задачу: «Как только стемнеет, носи дрова, пили, коли, и чтоб в 5 часов утра, когда я пришёл, вода кипела. Понял?» – «Понял».

И разрешил взять с собой картошки, сколько угодно.

Златкин набил себе в одежду клубней, сколько мог, и, весь обложенный картошкой, поспешил в землянку, мечтая, как он её напечёт в золе и наестся наконец досыта.

В таком виде его и поймал какой-то командир с тремя шпалами: «Товарищ курсант, ко мне! Этто что такое? Мерзавец!» и т.д. Никаких объяснений – что картошка эта была заработана честным трудом – даже слушать не захотел.

Далее - отвёл его в столовую, где в это время садились завтракать красноармейцы. И начал толкать речь:

Начал вынимать из карманов Златкина картошку и стучать ею по столу. И приговаривать:

– Вор и бандит! Это ваша картошка! Она должна была быть у вас на столе!
Солдаты, ясное дело, загудели, завозмущались. А командир кричит Златкину:
– Встать на стол! Он встал на стол.
– Снять звёздочку с пилотки! Он снял.
– Снять пояс и обмотки. Снял.
– Именем Советской Республики приговариваю бандита и мародёра к расстрелу!

Это была имитация расстрела. Но Златкину от того было не легче. По окончании экзекуции «я разревелся. Это был предел всех моих нервов, я расплакался, рассказывая, где взял картошку», – честно признаётся ветеран.

Через некоторое время «пулемётчиков», которые так ни разу и не увидели пулемёта, отправили на передовую. Это было в районе деревни Мышкино и реки Плотва, под Бородино.

Бегло показали новый станковый пулемёт Дегтярёва, объяснили: четыре человека должны его обслуживать: один носит ствол, другой – колеса, а еще два подносчика носят патроны.

– Ты будешь первым номером! Понял? На тебе ствол! А ты, – второй номер! На тебе колёса. Ещё двое – подносчики, берите кассеты с патронами!

Он, опять же, честно признаётся, рассказывая о своём первом бое:

Но это был не бой, а просто избиение: солдаты наступали по открытой местности, не видя противника, а их противник видел и стрелял на ходу. А кто заляжет – тем не давал подняться плотным огнём. Плюс ещё самолёты пикировали.

Не добежав до противника, Даниил Фёдорович был ранен, упал и потерял сознание. Вот и весь первый бой. Очнулся, когда стемнело, от холода: была уже середина октября. Оказалось, что у него нет ботинок: кто-то снял, приняв Златкина за убитого. Кое-как перевязал себя сам, оторвав кусок нижней рубахи.

Средств первой помощи тогда ни у кого из них не было. Поплёлся искать своих. Вокруг – тела убитых солдат. У одного флягу с замёрзшей водой взял, у другого сухарь нашёл, с третьего сапоги снял.

«Кто тебя завербовал? Где твои сообщники? Мы всё знаем: твой приятель рассказал!»

Взял его, потащил. Оказалось, что немцы уже прошли через них и отбросили наших, поэтому Даниил с Петром оказались на территории, занятой противником.

Ночью шли (Петя прыгал на одной ноге, опираясь на Златкина), днём зарывались в скирды сена. Златкин осторожно ходил в деревни – просить у крестьян еды. Чтоб добраться до своих, пришлось переплывать на брёвнах какую-то речку.

Несмотря на ранения, их долго допрашивали в особом отделе, подозревая, что они немецкие лазутчики. Допросы были с пристрастием: капитан-особист бил пистолетом.

Опешивший Златкин потом спрашивал у товарища: «Петя, ты как мог такое рассказать?» – «Да он мне про тебя тоже самое говорил на допросе».

– Кто вас в Москве знает? – Назвал. Позвонили в Москву, подтвердили их личности и отстали, наконец, от них.

Довезли их, как раненых, до Бородино, погрузили их в пассажирский вагон, и отправили в госпиталь, в Москву.

И бабки дрожащими руками открывали свои сокровища, которые они сами должны были есть, и давали ему кусочек хлеба, он приходил и делился со мной. Так мы доехали до Белорусского вокзала».

Спасибо за прочтение! Ставьте лайки, пишите, что думаете в комментариях!

Как вы думаете, в чём причина такой активности особистов?