Лавандовая лента.

21.
– Я должна увидеться с ним.
– Ты имеешь в виду Уильяма? – Райан залпом допил свой чай, и кусочки льда на дне стакана звякнули.
– Да. И я поеду к нему. Завтра мне нужно забрать в Нейплсе образцы гранита.
– Значит, ты все-таки решила остановиться на граните?
– Да.
Эдриэнн мучительно принимала это решение. Красота против цены и практичности. Но в конце концов любовь к изысканной кухне перевесила фактор цены. Даже если это с трудом впишется в ее бюджет и не оставит места для ошибки, она все равно хочет только гранит.
Райан вытер руки о шорты и взял письма, лежавшие между ними. Он деликатно перелистывал старые страницы, более заинтересованный их содержанием, чем ее выбором материала для столешницы.
– Так какой он?
– Старый. И поразительный. Такой же поразительный, как и его письма. Послушай вот это. – Она взяла у него из рук стопку писем и стала искать то, которое потрясло ее больше всех. – Их дивизию перебрасывали с одного места на другое. Они остановились в покинутой деревне. И у них было всего несколько часов на отдых.
Она развернула письмо и начала читать.
Мы шли одиннадцать часов. Хотя мы десантники, мы прошли пешком больше миль, чем многие пехотинцы. Ночь была прохладной, но не холодной. Нас окружала красота французской сельской местности. Если бы не напоминания о сражениях, которые здесь происходили, это было бы самое живописное место, какое я видел. Мы не спали уже два дня, так что когда нам разрешили сделать семичасовой перерыв, это был приятный подарок.
И тут мы увидели ее. Она стояла у дверей дома, который, как и большинство домов, был почти разрушен артиллерийскими обстрелами, из-за чего жителей и эвакуировали. Она была хорошенькой девушкой, Грейси, и я подумал, что Сара через несколько лет станет похожей на нее. Ее руки были изрезаны, но раны казались неглубокими. Мы подумали, что ее забыли здесь случайно.
Мы видели, что ей хотелось убежать, но она мужественно стояла на месте, пока мы не приблизились к ней. Она взяла в руки палку от метлы, будто готовясь сражаться с нами, если придется. Эймос первым подошел к ней. Будучи уроженцем Луизианы, он немного говорил по-французски, так что мы смогли узнать, почему эта девушка здесь. Убедившись, что мы не хотим причинить ей вреда, она стала умолять нас помочь ей. В маленькой спальне лежала престарелая женщина, слишком больная, чтобы уехать. Девушка рассказала, что им пришлось остаться, несмотря на приказ об эвакуации. Все это глубоко тронуло нас.
Грейси, помни всегда, что когда человек сталкивается с проявлением доброты, которого никто не ждет и которое выходит за рамки обычного, он обязан ответить таким же проявлением доброты и по возможности превзойти его.
И мы так и поступили. По очереди мы чинили крышу ее дома. Война близилась к концу, во всяком случае, нам так говорили. Если мы оставим ей запас еды на несколько месяцев, у нее может появиться шанс выжить. Док, наш врач, осмотрел бабушку этой девчушки. И оставил ей кое-какие лекарства. В ту ночь большинству из нас удалось поспать всего пару часов, но то, что мы сделали за эти несколько часов, восстановило наши силы так, как не восстановил бы их никакой сон. Возможно, этого воодушевления нам хватило бы до конца войны. Мы были причиной огромного количества смертей, так что подаренный человеку шанс на жизнь отчасти помог нам вернуть то, что мы потеряли.
– Прочти еще раз ту часть, где он говорит о проявлении доброты, которого никто не ждет, – попросил Райан, прижавшись всем весом к подлокотнику шезлонга.
Эдриэнн не нужно было смотреть в текст. Она перечитывала эти строки сотни раз, так что могла сейчас повторить наизусть. Она положила письмо себе на колени.
– Когда человек сталкивается с проявлением доброты, которого никто не ждет и которое выходит за рамки обычного, он обязан ответить таким же проявлением доброты и по возможности превзойти его.
– Я никогда не слышал ничего подобного, – признался Райан, повернувшись лицом к заходящему солнцу.
– Но люди должны так думать. И жить в соответствии с этим правилом.
Райан кивнул, откинувшись на расшитую цветами подушку. В полном молчании они наблюдали за тем, как на горизонте скользит по воде лодка.
– Могу я кое-что сказать тебе? – спросила Эдриэнн.
Райан повернул к ней голову.
– Встреча с ним, его письма… это все изменило меня. – Она прижала руку к сердцу. – Я не думаю, что когда-либо считала любовь чем-то, что дает тебе силы.
Райан усмехнулся.
– Звучит глупо, правда? – Эдриэнн закатила глаза.
– Нет, не глупо, если ты это чувствуешь. – Райан нагнулся вперед и положил локти себе на колени. – Расскажи мне об этой силе, Эдриэнн.
Она пожала плечами.
– Не могу. Она так мимолетна и неуловима.
– Как зеленая вспышка?
Эдриэнн слышала об этом феномене, который случался на берегу сразу после захода солнца. Яркая зеленая вспышка, пересекающая горизонт, которая длилась всего несколько секунд. Эдриэнн наблюдала заход солнца почти каждый вечер, но так и не видела ее.
– Может быть, еще более неуловимая. Но я продолжаю ждать ее. До того как я прочитала письма, я решила, что с любовью покончено. Полагаю, что они изменили меня именно в этом плане.
Райан откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза.
– Это хорошо. Тебе это на пользу.
– Райан!
– Что?
– Ты слишком много себе позволяешь.
Сильный порыв ветра разметал ее волосы. Эдриэнн собрала их в узел и прижалась спиной к шезлонгу.
– Мы же друзья, верно? Так что я должен иметь возможность говорить с тобой откровенно. – Он немного помолчал. – Ты поразительная женщина, Эдриэнн. Какому-то парню повезет, если он подцепит тебя на крючок. Беда в том, что тот ублюдок из Чикаго действительно обошелся с тобой по-свински. Так что, если любовь похожа на зеленую вспышку и ты снова начала ждать ее, это хорошо для тебя. Тебе это действительно на пользу.
Эдриэнн моргнула, не уверенная, что ее больше удивило – тот факт, что они с Райаном ведут этот разговор, или то, что она окружает себя откровенными и грубоватыми людьми, которые привыкли резать правду-матку. Она вздохнула, наклонилась вперед и сильно встряхнула головой, позволяя ветру делать с ее волосами все, что ему заблагорассудится.
– Ты прав.
– Так что позволь этим письмам сотворить чудо.
Эдриэнн снова откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза, копируя его позу.
– Они уже сотворили, Райан. Поверь мне. Они уже сотворили.
* * *
Эдриэнн сидела в темноте в спальне на втором этаже. Это была самая маленькая из трех спален, и, как все остальные, ее оклеили обоями еще в тридцатые годы. Плинтусы под потолком, некогда покрашенные в белый цвет, потемнели с годами. Эдриэнн решила, что это будет первая спальня, которую она отремонтирует. Она почти закончила ремонт первого этажа, и пришло время заняться вторым. Но сидела она сейчас здесь не поэтому.
22.
Прошло две недели с тех пор, как она впервые встретилась с Уильямом Брайантом и его несносным внуком. Она вернула Уильяму его письма, но прежде сделала копии, а потом навестила его, когда Уилл был на работе. Уильям пригласил ее приезжать к нему. Между ними установились дружеские отношения, и с тех пор она уже четыре раза навещала его. И за это время успела кое-что заметить. Он говорил о Саре больше, чем о Грейс.
Эдриэнн выбросила мысли о Грейс из головы, но никак не могла не думать о Саре. Уильям часто говорил о ней. Эдриенн так много узнала об этом отчаянном сорванце, что ей казалось, будто они знакомы.
Эдриэнн легла на кровать, широко раскинула руки и закрыла глаза, пытаясь представить, каким был этот дом полвека назад. Она была уверена, что здесь была комната Сары. Сара была очень спортивной девушкой, и Эдриэнн обнаружила отметины на стене, куда кто-то постоянно бросал мяч, и следы от него на твердом деревянном полу.
Сара любила баскетбол, как выяснилось из писем, и надеялась вырасти достаточно высокой, чтобы играть с мальчишками, которые каждый день встречались ей в парке на углу.
Внезапно вспомнив о своем детстве, Эдриэнн вскочила с кровати и включила свет.
Она стала изучать дверные косяки. Ее длинные пальцы скользили по дереву, и она внимательно исследовала все пометки, надеясь найти то, что искала.
Детям всегда интересно, насколько они выросли. Отец Эдриэнн обычно ставил ее около стены, прикладывал линейку к голове, делал пометку и ставил дату. И она с удовольствием смотрела, на сколько выросла. Сначала мать Эдриэнн сердилась, что отец пачкает дверной косяк. Но быстро смягчилась, наблюдая, как ее ребенок растет у нее на глазах. А через год уже сама мама звала Эдриэнн посмотреть на этот самодельный график роста.
Обыскав всю комнату и не найдя ничего, она подумала о матери Сары. Она была бы в ярости, если бы обнаружила, что ее дочь портит стены. И тут взгляд Эдриэнн упал на стенной шкаф. Она открыла дверь шкафа и потянула за шнур, чтобы включить свет. Пыльная одинокая лампочка осветила пустое помещение. Эдриэнн пришлось полностью войти в шкаф, где она и обнаружила пометки, которые искала. Они были там, где прежде висела одежда Сары.
На пометках не были указаны годы, только дни и месяцы. Сара сильно выросла в период с января по март. Но после апреля ее рост замедлился. Потом резкий скачок в июле. Эта пометка почти соответствовала росту Эдриэнн. Она провела пальцами по этому графику, потом всем весом прислонилась к задней стене шкафа. В полной тишине она размышляла о том, как жилось в сороковых годах. Каково это было – быть девочкой, любившей играть в мяч и ловить рыбу на живого червяка? Безусловно, такое поведение сейчас никого не смутит, но в то время все было по-другому.
Мама Сары, вероятно, была недовольна таким поведением дочери. Судя по тому, что Эдриэнн узнала о ней, мама Сары хотела идеальных девочек, в бантиках, ленточках и кружевах. Как она справлялась с сорванцом Сарой? Вероятно, не слишком успешно. Эдриэнн глубоко вздохнула и отошла от дальней стены. Ей хотелось бы больше узнать о Саре. И словно высшая сила услышала ее желание – ей в ногу впился ржавый гвоздь.
Эдриэнн почувствовала боль в левой пятке сразу же, как споткнулась. Она ухватилась за дверной косяк и посмотрела на свои босые ноги, уже понимая, что произошло.
Дверь в ванную располагалась всего в нескольких шагах. Она пошла туда на цыпочках, стараясь как можно меньше наступать на поврежденную ногу. Засунув ногу в раковину, она тщательно промыла свежую ранку. Она была неглубокой, так что Эдриэнн просто полила ее спиртом, сцепив зубы от боли и жжения и размышляя, насколько хуже станет на следующий день. Потом забинтовала рану.
Выйдя из ванной, Эдриэнн обнаружила, что из спальни в ванную ведет дорожка маленьких красных капелек.
– Отлично, – пробормотала она и схватила старое полотенце, лежавшее под раковиной.
У нее всегда были в запасе дешевые полотенца, потому что из-за ремонта она постоянно пачкалась. Она испортила несколько дорогих полотенец, когда решила, что ее руки достаточно чисты после работы с дымоходом на кухне. Темные грязные пятна до сих пор украшали эти полотенца.
Эдриэнн встала на колени у первого пятнышка. Она вытирала их одно за другим, понемногу продвигаясь вперед. Пятка болела, а колени настоятельно требовали наколенников. По крайней мере ей не придется делать противостолбнячную прививку. Она уже сделала одну спустя неделю после приезда сюда, когда торчащий из ставни гвоздь поранил ей руку.
Когда последняя капля была удалена – или по крайней мере рамазана по грязному полу так, что ее не было заметно, – Эдриэнн снова остановилась возле шкафа, чтобы перевести дыхание. Бусинки пота выступили у нее на лбу, а волосы прилипли к вискам. Заглянув внутрь шкафа, она заметила гвоздь, торчавший рядом с последней капелькой ее крови. Она осторожно вытерла пятнышко, стараясь пальцем не задеть коварный гвоздь.
Когда она оттирала пятно, деревянная планка пошатнулась. Сначала Эдриэнн не обратила внимания на скрипящий звук. Но что-то привлекло ее внимание. Сменив позу, она заметила в полу еще три гвоздя, которые выглядели так, словно их часто вынимали и вбивали обратно. Волосы упали ей на лицо, мешая рассмотреть находку, так что она скрутила их в хвост и засунула его за воротник футболки.
Старый дощатый пол шкафа состоял из коротких планок. Две планки были так расшатаны, что легко смещались туда-сюда под едва державшими их гвоздями. Эдриэнн взялась за тот гвоздь, на который напоролась, и легко вытащила его.
Она приняла более удобное положение, чтобы ухватиться за конец планки и приподнять ее. Первая планка легко отскочила, и под ней оказалась зияющая дыра. Она была примерно шести дюймов в ширину и десяти дюймов в длину. И хотя все было покрыто пылью и паутиной, Эдриэнн видела – там что-то спрятано.
Отбросив мысли о пауках и прочих мерзких насекомых, она просунула руку под вторую планку и потянула ее вверх. Планка заскрипела, но не поддалась. Эдриэнн еще раз сменила позу и снова потянула за планку. Она слегка шевельнулась, и этого было достаточно для того, чтобы подстегнуть интерес Эдриэнн. Так что она раскачивала планку до тех пор, пока та не сдалась. Воздух наполнился пылью и запахом плесени.
Эдриэнн локтем откинула назад волосы, которые снова растрепались. Лоб был мокрым от пота, к нему прилипли отдельные пряди волос. Она положила вторую планку рядом с первой и засунула руку в отверстие.
Книга была завернута в легкую хлопковую материю, которая когда-то могла быть частью простыни или старого платья. Хлопок, изношенный и наполовину рассыпавшийся, в течение долгого времени уберегал книгу от повреждения. Эдриэнн развернула находку, подняв тучу пыли, и посмотрела на обложку.
На книге не было замка, и она выглядела как недорогой блокнот. Эдриэнн открыла книгу, чтобы посмотреть на внутреннюю часть обложки. Там стояло имя, которое она и надеялась обнаружить.
Эдриэнн выбежала из комнаты и спустилась вниз по лестнице. Может быть, сейчас она найдет ответы на все свои вопросы? Может быть, найдется объяснение предательству Грейси? И может быть, по этим записям ей удастся узнать, какой была Сара?
Продолжение...