Когда я еще работал в медицине, и был консультантом Минздрава СССР, меня вызвали по санитарной авиации в Сухуми к тяжелобольному ребенку. Он утонул, его реанимировали, и он находился в республиканской детской больнице. Я приехал, посмотрел ребенка, установил диагноз: ,тяжелая гипоксическая энцефалопатия, смерть коры головного мозга. Я еще сделал выговор врачам — здесь же все ясно и вашим реаниматологам и невропатологам, зачем же нужно было еще меня вызывать. Врачи смутились и сказали, что вызвали меня, собственно, только по настоянию родителей.

Это было в Сухуми, а ночевать меня повезли в Гагры, к родственникам этого больного ребенка. Когда я вошел во двор их дома, навстречу мне вышла пожилая женщина с большим блюдом лобио в обеих руках. Увидев меня, она открыла рот от удивления, ахнула, взмахнула руками, схватилась за голову. Блюдо упало, разбилось, я не понял, в чём дело. Потом выяснилось, что, когда с ребёнком случилась эта беда и он не выходил из комы несколько недель, его бабушке приснился сон, где чей-то голос ей говорил: «Вызывайте из Москвы консультанта Анатолия Ивановича Берестова», — и ей было "показано" моё лицо. Родные мальчика не знали, есть ли такой консультант, но настояли, чтобы меня нашли. И её реакция на мое появление была связана с тем, что именно меня она видела во сне.

Они уговорили меня взять ребенка с собой в Москву. Я взял его, хоть мне и не верилось, что ему чем-то можно помочь. И тут происходит неожиданное- в Москве к нему возвращается сознание, и мы выписываем его из больницы нормальным человеком. Это был самое настоящее чудо Божие.

Другой поразивший меня случай произошел летом, когда я уже служил в храме святого преподобного Серафима Саровского при институте трансплантологии.
Я крестил одну семью из четырех человек: муж, жена и мальчики тринадцати и четырнадцати лет. Оба мальчика страдали эпилепсией, а у их матери был рассеянный склероз в тяжелой степени. Она уже не могла сама ходить, ее привезли на колясочке, она могла передвигаться только при поддержке с двух сторон. И вот, когда я читал запретительные молитвы, необходимые при подготовке к Таинству Крещения, запрещающие дьяволу владеть душой человека, оба ребенка грохнулись в эпилептическом припадке. Все бросились к ним, а я сказал: «Остановитесь. Не бойтесь. Сейчас у них этот припадок пройдет, и он будет последним в их жизни».

Ну и, действительно, вскоре они пришли в себя, поднялись. И за эти годы у этих молодых людей, а они сейчас уже вполне взрослые, не было больше припадков. После того, как я окрестил детей, подвели ко мне их мать. Я окрестил её и предложил помочь вернуться на место. А она вдруг говорит: «Ой, не надо, я сама теперь дойду». Оказалось, что к ней вернулась способность ходить.
После крещения я в окно наблюдал, как она шла уже без коляски, хотя её и поддерживали за руки. Как невропатолог знаю, что если человек при рассеянном склерозе перестал ходить, то уже никакими медицинскими средствами его двигательные способности не восстановишь. А тут такое чудо - опять Господь-Промыслитель помог.

Хочу добавить, что когда больные просят дать благословение на операцию, то я больше подхожук этому делу, как врач и стараюсь вникнуть в суть медицинской проблемы. Мне, может быть, в этом отношении легче, так как у меня есть врачебный опыт и немалый духовный опыт, потому что находился под руководством мудрых духовников. Благодаря этому выработалось интуитивное восприятие больного человека и человека вообще.
К сожалению, священники берут на себя слишком много -юлагословляя или нет, не имея на то ни духовных, ни медицинских оснований, но это дело их совести. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Врач должен заниматься своим врачебным искусством, священник должен помогать духовно и, прежде чем дать благословение на операцию или какое-либо лечение, неплохо было бы священнику посоветоваться с врачом и не брать такую ответственность на себя.
Есть один мудрый опытный старец, одно имя которого вызвало бы у многих глубокое почтение. Однажды к нему пришел человек с просьбой благословить на операцию по поводу опухоли мозга и сказал, что священник, у которого он уже был, категорически запретил делать операцию. Старец ответил: "Ты знаешь, дорогой, я не врач, я не могу сказать, нужна тебе операция или нет; найди, пожалуйста, православного врача, и, как он посоветует, так и сделай".
Каким-то образом этот больной нашел меня. А я все-таки врач-невропатолог и диагноз опухоли мозга ставил часто. Поговорив с ним, проверив компьютерный томографический анализ, мне стало ясно, что здесь такой случай, когда больному можно легко помочь, удалив опухоль. И ему благополучно сделали операцию. И благодарить он должен не меня, а врачей, которые провели операцию. И Господа Бога.

Игумен Анатолий (Берестов), доктор медицинских наук, профессор
Кроме публикаций в области педиатрии и неврологии, является автором большого количества книг, посвященных наиболее острым проблемам российского общества, таким как наркомания, оккультизм, взаимоотношения медицины и Церкви.