Так всегда. Восстанавливает ли Добужинский, следуя общему увлечению прошлым, захудалый русский городишко 30-х годов ХIХ в., или грезит о гигантских постройках будущего, где на фоне бесконечных стен сплетаются щупальцы чудовищных машин. Рисует ли он с нежностью и усмешечкой глухую провинцию, с благоговением — дворцы и церкви Италии, или с любовью и тоскою — многоэтажные дома, глубокие колодцы-дворы, дымящиеся в хмурое петербургское небо фабричные трубы. Всюду здания, машины, люди, животные, мельчайшие подробности быта воспринимаются как органическое целое, как единство не их внешних форм, а тек ассоциаций, которые возникают по поводу их. Художественное переживание зрителя определяется преимущественно теми образами, воспоминаниями, настроениями, которые связываются с предметами, изображенными на картине или рисунке.

Таким образом, огромное значение приобретают «характерные детали», столь выразительные не нагромождением их, а удачным сопоставлением. Мы видим типичные арки желтого Гостиного двора, купцов с картузами, зазывающих покупателей, огромную лужу, спящего алебардщика, чешущуюся о столб свинью, рожицу, нарисованную мелом на этом столбе, и т. д. и т. д. и переносимся, действительно, в «Город николаевскик времен». Кажется, что здесь ко всякой мелочи можно подыскать у Гоголя соответствующую цитату. Словно перед нами какая-то «конденсированная» иллюстрация к сочинениям этого писателя, прекрасно выполняющая свое назначение быть школьным пособием. Иллюстрациями же только к ненаписанной поэме, воспевающей некий коллектив промышленного города, мнятся рисунки «Будни» и «Праздник» 1906 г. И совсем как рассказы-гротески нами «прочитываются» «Гримасы города», появившиеся на страницах «Сатирикона» в 1908-1911 гг. Конечно, не всегда в своей основной теме «Город» Добужинский повествует. Но всегда он скорее иллюстратор поэтических образов, живущих в его сознании, чем воплотитель того, что дает ему его зрительный опыт. И потому так много мы можем ждать от него в области чисто литературной иллюстрации. Более близок художнику был «Станционный смотритель» Пушкина, к которому еще раньше, в 1905-1906 годах, были выполнены им шесть рисунков сепией, подправленных пером. Конечно, здесь немало привлекательной казалась задача воссоздания внешнего быта начала XIX в. Но Добужинский, обдуманно и любовно воспроизводя ряд характерных мелочей (типичная карета, верстовой столб, дамская шляпка корзинкой, овальные портреты на стенах и т. п.), не выдвигает их на первый план, как то бывало у иных чрезмерно увлеченных стариной ретроспективистов, и не затемняет ими существенного. Ведь и у Пушкина описания внешней обстановки хотя и очень тщательны, все-таки всегда даны мимоходом. Лишь квартиру Дуни художник показал во всей прелести «ампира», но и здесь он следовал тексту, указывающему на особо пышную обстановку. Наибольшее внимание уделено станционному смотрителю. То растерянно шарящий что-то в кармане, то трясущийся с подгибающимися коленями, он всюду на переднем плане. Ведь и в повести его душевная драма — главная тема. А Добужинский, видимо, в своих иллюстрациях стремился не дополнить конкретными зрительными образами то, что дано у Пушкина, а интерпретировать все, что есть в повести, сохраняя то же соотношение отдельных элементов (психологического и описательного) и закрепляя в шести рисунках все самые существенные моменты повествования. Ничто не упущено, скорее даже можно признать излишним изображение Дуни с ребенком, едущих в карете, так как эпизод возвращения дочери смотрителя достаточно отражен в другом рисунке.

Художник берется за работу над «Белыми ночами» Достоевского. Что здесь иллюстрировать? Душевный мир одинокого мечтателя невыразим, внешние события мало интересны и так однообразны. Тогда Добужинский обращает главное свое внимание на архитектурный пейзаж, который лишь «задан» в повести нашему воображению. И надо ли говорить, с какой проникновеннейшей любовью и именно в духе раннего Достоевского воспроизведен Петербург сороковых годов. Всюду — на концовках, виньетках и больших рисунках — мы видим громады многоэтажных домов, тихие ночные улицы, сонные каналы. Фигуры героя и героини сравнительно мало заметны. Здесь два основных момента повествования, психологический и описательный, находятся в обратном соотношении, чем у Достоевского, для которого главное — сердечная драма мечтателя, а картины белых ночей и города — лишь фон. Иллюстратор отнюдь не стремится воплотить все образы писателя, а лишь дополняет его, и именно там, где средства последнего ограничены. Таким образом создается редкая по органической цельности вызываемых переживаний иллюстрированная книга.Замечательны сами приемы графики. Обычные «кривизна» линий и эскизность очертаний утратили некоторую прежнюю нарочитость. Каждый штрих стремится быть не только свободным и непринужденным, но лаконичным и внутренне оправданным. С изумительным мастерством при помощи одних лишь контрастов широких пятен типографской краски с белизной бумаги передан белесоватый сумрак северной летней ночи, ранний рассвет, нежные очертания легких облаков и суровые массивы уходящих ввысь домов, штабели дровяного двора, неподвижная поверхность воды и косые линии проливного дождя. Характерно, что нигде рисунок не обведен замыкающей чертой, а непосредственно вливается в плоскость листа. Быть может, это не совсем уместно там, где на передний план сильно выдвинуты какие-либо предметы (решетки канала, фигуры), от которых видна лишь верхняя часть. Но в других случаях достигнуты необычайные эффекты, например в изображении светлеющего неба (утро четвертой ночи) или водной глади (вторая ночь — Екатерининский канал у церкви Николы Мокрого).

Иллюстрация тесно связана с той эпохой, в которую она возникла, и с той общественной группой, для которой предназначалась. Как и всякая интерпретация, она принадлежит к наиболее «смертным» видам художественного творчества. А если и остается долго жить, то лишь как рисунок, как графика; ее значение как истолкование памятника другого искусства обычно воспринимается по прошествии известного времени лишь в исторической перспективе. Но рисунки к повести Достоевского так задуманы и исполнены, что это обеспечивает им длительное существование и большую силу воздействия на читателя-зрителя. http://www.fairyroom.ru/?p=23292