ВАЛЕРИЙ ЛЯЛИН

ИСПОВЕДЬ БЕСНОВАТОГО ФИЛИ
Валерий Лялин "Исповедь бесноватого"Прошлым летом я снял комнату близ станции Сиверская и каждую ночь в два часа рассматривал в морской бинокль красную планету Марс со снежной шапкой на маковке, которая в том году на удивление близко подошла к нашей грешной Земле. Ученые астрономы утверждают, что последний раз она так близко подходила при неандертальцах, 60 тысяч лет назад.Ну как тут не пожертвовать ночным сном для такой диковинки! А по суб-ботам и воскресеньям ходил я в церковь Казанской иконы Божи-ей Матери, где и познакомился с одним странником – малорос-сом, который шел пешком из Великого Устюга на Полтавщину. Ночевать ему было негде, и я пригласил его к себе.У меня был куплен кусок свинины, я приготовил хороший ужин и пригласил гостя к столу. Однако, он свинину есть отка-зался, пояснив: - Не вкушаю я свинину. И не потому что я иудей или мусульманин, а все из-за того, что однажды в мой огород пролез паршивый соседский поросенок. Паршивым я его, конеч-но, со злости называю, на самом деле, это был хорошо упитан-ный, розовый, весь налитый молодым жирком веселый и ужасно прожорливый поросенок. Радостно похрюкивая и вертясь юлой, он стал жадно пожирать все, что зеленело и кудрявилось на грядках. Увидев в окно этот грабеж, я понял, что урожай надо спасать, иначе прощай мои труды. Я схватил швабру и с криком: "Ну, погоди, тварь, я тебе сейчас задам трепку!", - выскочил во двор и стал шваброй выгонять разбойника с огорода. Но негод-ник не желал покидать эти благодатные угодья, уворачиваясь от швабры, он колесил по грядкам, вытаптывая посевы и на ходу хрупая все, что удавалось ухватить. Все же я оказался проворнее и с размаху угостил вора шваброй по хребту. Поросенок завере-щал, бросился к проделанному им лазу в ограде и юркнул в ды-ру.Не переставая вопить, он направился в свинарник, быстро перебирая передними ножками, а задние волоча по земле. Моя жена, выйдя на крыльцо с тазом мокрого белья, увидела покале-ченного поросенка и, неодобрительно покачав головой, стала развешивать мокрое белье.На следующее утро на соседнем дворе ярко горел костер, на ко-тором хозяин ошмаливал вчерашнего поросенка, а жена его –ба-ба лютая и зловредная, грозила кулаком в сторону нашего дома. Снимая высохшее за ночь белье, моя жена обнаружила исчезно-вение моей любимой клетчатой рубашки, но отнесла эту пропа-жу на счет проходивших мимо цыган. Что касается соседа, рабо-тавшего кладбищенским сторожем и могильщиком, то ни шума ни скандала он не устраивал, справедливо рассудив, что поросе-нок, потравивший чужой огород, понес справедливое наказание. Но жена его рассудила иначе и, затаив на меня злобу, готовила черную месть.Через неделю после этого случая, я проснулся посреди ночи от тяжких громовых раскатов, ослепительных вспышек молнии и дробного стука по крыше обложного дождя. По комнате в одной ночной рубашке бродила жена, спотыкаясь о стулья, крестясь и шепча молитвы. Отыскав спички, она затеплила лампадку в бож-нице и, встав на колени, клала земные поклоны и молила Илию-пророка, чтобы он не кинул молнией в наш дом. В отличие от меня, она была очень богомольна и крепко держалась всех пос-тановлений Православной Церкви. Я же часто смеялся над ней и был равнодушен к вере, как и большинство тогда советских лю-дей.Но с той грозовой ночи со мной стало твориться что-то необыч-ное: появилось безпричинное безпокойство, нервозность, чувст-во страха и тоскливое настроение. По ночам меня мучили кош-мары, снились мертвецы, дружно гнавшие меня из дома. Я, ко-нечно, и раньше выпивал, но теперь от тоски стал пить по-мерт-вому, бросил работать. А однажды, плохо соображая, что делаю, полез на чердак и, привязав к балке веревку, повесился…Очнулся я в больничном коридоре, намертво привязанный к старой железной кровати. Оказывается, вернувшаяся с базара жена, увидела открытую на чердак дверцу, полезла, гонимая предчувствием, и перерезала веревку. Вызвали скорую. Де-журный врач, осмотрев меня, махнул рукой и сказал: "Аминь!" Но все же занялся мной. Несколько часов медики пытались вернуть несчастного висельника к жизни, но душа стремилась расстаться с опостылевшим телом, и только после поясничного прокола я пришел в себя. И долго еще ходил я с лиловым руб-цом от веревки вокруг шеи, не мог говорить, а только хрипел.Жена моя, как-то встретив цыган, стала стыдить их за украден-ную рубашку. Но всеведующие цыгане сказали: "Ты, золотая, нас не ругай, а кляни свою соседку - киевскую ведьму. Это она навела порчу на твоего мужа: украла рубашку и заставила своего мужа закопать ее в могилу с очередным покойником". Услышав такое, жена просто обомлела. Вбежав домой с белым лицом,бро-силась на кровать и залилась слезами. На все мои расспросы – отмалчивалась… А мое беснование все продолжалось. По ночам меня давили черные приз- раки, приказывая мне хриплыми го-лосами опять лезть в петлю. Жена велела мне ехать в город и у знающих людей расспросить, как избавиться от порчи.В город я приехал к вечеру, остановился у сродника-свояка. За ужином рассказал о своей беде. Выслушав с сочувствием, свояк посоветовал обратиться к знаменитому психиатру Илье Давид-сону, а если тот не поможет, то к экстрасенсу Ивану Брюханову.Давидсон, оказавшийся сухопарым субъектом с козлиной бород-кой, благосклонно меня выслушал, постучал молоточком по ко-леням и сказал, что чертей, демонов, ведьм, а также и Самого Бога в природе не существует. Все это плоды моего больного во-ображения, и пора мне уже бросить пить, и неплохо бы заняться спортом. Болезнь же мою назвал дромоманией, то есть -страстью к бродяжничеству. И чтобы разрядиться - посоветовал побро-дяжничать и попринимать кое-какие таблетки. Я стал пить таб-летки и бродяжничать в окрестностях города. Из-за таблеток у меня стали дрожать руки и нижняя челюсть, а собаки, видимо, не перенося бродяг, покусали меня и превратили в лохмотья брюки.На следующий день я отправился к экстрасенсу. Дверь, ведущая в его кабинет, была увешана табличками, гласящими о трудах и званиях пана Брюханова. Он именовался доктором эзотеричес-ких наук, почетным членом Тибетского союза ламаистов, дейст-вительным членом ассоциации вука-вука магов озера Чад и т.д. Сам экстрасенс оказался толстым краснорожим мужиком с чер-ной окладистой бородой. Обряжен он был в черную рясу, а на тучном чреве были налеплены звезды каких-то иностранных ор-денов. Он вперевалочку подошел ко мне вплотную и стал делать руками различные пассы. Я как-то сомлел и упал в кресло. Мне не хотелось, но почему-то я дурным голосом кричал на Брюха-нова всякие ругательства. Он надул щеки и сильно дунул мне в лицо, потом накапал в стакан чего-то черного и дал мне выпить. Я погрузился в сон. Снилась мне помидорная война в Испании, по улицам ручьями тек томатный сок… Проснулся я в кабинете все того же Брюханова. Он пил чай и погрозил мне пальцем: - Не удалось мне снять с тебя порчу, не помогли даже африканские капли вука-вука… Ищи святого старца-пустынника, может быть, он изгонит из тебя бесов.Я совсем отчаялся и опустился. Пил по-прежнему и вскоре потерял способность различать: где кошмары видений, а где действительность. В храмы Божии меня не пускали и выталки-вали вон, потому что, как только хор запевал антифоны, я ста-новился на четвереньки и выл волком. А когда выносили чашу с Дарами, кто-то изрыгал из меня матерную брань и я бросался с кулаками на священника. Постепенно я оброс волосами, обно-сился и бродил по улицам, изрыгая мат на всех и вся. Свояк, отчаявшись, выставил меня из своего дома. Я стал побираться. Нищенствовал молча, просто протягивая руку за подаянием. Одежду и обувь находил на помойках. В полях, вдали от людс-ких глаз, я передвигался на четвереньках и жевал траву как древ-ний Вавилонский царь Навуходоносор. О доме и жене своей я совершенно забыл, будто их никогда и не было. Ночевал в кана-вах, стогах сена, на кладбищах.Однажды, проходя Черниговскую область, где много святых мест, я вышел к Троицко-Ильинскому монастырю. Так как я не мог открыть рта, чтобы не изрыгнуть матерной брани, то я по-казывал монахам и богомольцам картонку, на которой было на-писано, что я ищу старца-пустынника. Но никто ничем не мог мне помочь. Тогда я решил войти в собор в честь Живоначаль-ной Троицы, где была чудотворная икона Божией Матери "Руно орошенное" с чудодейственным истечением слез, но какая-то не-ведомая сила выбросила меня из притвора на паперть. Я запла-кал, тогда из храма вышел иеромонах с кропилом и стал гонять-ся за мной по двору и кропить святой водой. Я чуть не задохнул-ся от бешенства и запустил в него кирпичом. Богомольцы сгреб-ли меня и потащили к святому источнику. Вода была ледяная, в ней, погруженные по грудь, сидели мужики и бабы. Из будки вышел иеромонах и позвенел колокольчиком - пора было выле-зать. Многие окунулись с головой и побрели к берегу. Но неко-торые женщины берегли прически и окунулись лишь по шею. И я увидел, что на их сухих головах сидела целая куча бесов. Я стал кричать, что зря они сидели в святой купели. Оглядевшись, я увидел, что на ближайших кустах и деревьях висят разноцвет-ные тряпочки, ленты, кое-что из одежды, костыли, посохи… Это мода такая у исцелившихся - развешивать что-то в знак благо-дарности. Мода эта пришла к нам с католического Запада, где у источников и чудотворных икон принято вывешивать серебря-ные и золотые изображения исцелившегося органа. Бесы, сидев-шие во мне, глумились и хохотали. Ко мне направился иеромо-нах, намереваясь ожечь меня крестом, и я убежал в лес. А ночью опять отправился на поиски неведомого святого старца.С Украины я вышел в Россию и везде показывал картонку с над-писью, что ищу святого старца. Так я вышел к Арзамасу, прошел к Дивееву, но только около Оптиной пустыни я встретил монаха, который посмотрев на мою картонку, спросил: "Ты слышишь ли речь?" Я кивнул. Тогда он перекрестился и посоветовал: "Ступай, мил человек, в Вологодскую губернию на реку Сухону к Великому Устюгу. Там в лесах около Коченьги ищи праведно-го старца Нила. Если он еще жив, то должен тебе помочь и от бе-сов освободить". Как только он это сказал, живот мой заходил ходуном, - бесы всполошились, стали срамно ругать монаха. Старик перекрестился и ушел от меня, а я обрадовался, уж если бесы перепугались - значит, вологодский старец жив и поможет мне. На деньги, скопленные в странствовании попрошайничест-вом, я купил на барахолке приличную одежду, сходил в баню, подстригся. Осталось только найти старца. Где его искать, ска-зать мог, пожалуй, только священник. Я обосновался около ста-рейшего на севере Гледенского монастыря, что в четырех кило-метрах от Великого Устюга при слиянии рек Сухоны и Юга. На мое счастье, после долгого ожидания, на Успение Божией Мате-ри из монастыря вышел крестный ход. Несмотря на то, что бесы начали давить меня, я приблизился к нему и стал всем подряд показывать свою картонку с надписью: "Где мне найти старца Нила?"Две добрые женщины рассказали, что отец Нил жив-здоров и объяснили, как до него добраться. В тот же день я доехал до Ко-чаньги, а потом лесной дорогой двинулся к старцу.Долго ли близко ли шел. Но вот передо мной лесная келья стар-ца - небольшая изба с пристроенным к ней бревенчатым сараем. На мой докучливый стук в окно из избы вышел высокий благо-образный старец явно постнического вида, с большой седой бо-родой, густыми кустистыми бровями, одетый в старый, закапан-ный воском подрясник с широким кожаным поясом и наперс-ным крестом на груди. Отдав мне поясной поклон, он посмотрел на меня проницательным взглядом своих голубых глаз и сказал: "Говори, чтобы я мог тебя видеть". Я открыл рот, и оттуда поли-лась густая матерная брань на старца и Святую Троицу. "Так ты не один пришел, вас оказывается целая компания, - с улыбкой сказал отец Нил. - А теперь - молчи и терпи, если хочешь быть избавлен от злокозненных бесов. "Сей род изгоняется постом и молитвой", - сказал наш Господь Иисус Христос". Бесы при этом святом имени бурно запрыгали и заворчали в моем чреве.- Раздевайся до трусов, бери эту старую шубейку, миску для во-ды и пойдем в сарай.Сарай был просторный и крепко сбитый. По сухому навозу было видно, что раньше здесь стояли кони. В бревенчатую стену была вделана цепь с железным поясом на конце. Старец надел на меня этот пояс и замкнул висячим замком. Налил в миску воды,при-нес горсть ржаных сухарей. Потом принес из кельи большие листы бумаги с крупно написанными на них молитвами и при-крепил листы к стене напротив меня.- Чадо, - сказал он. - Претерпевый до конца той спасется.С этими словами он запер двери и ушел.Итак, я, как бешеный кобель, был посажен на цепь, на воду и черные сухари. Я стал лаять, скакать и рваться на цепи. Мне по-казалось, что у меня даже вырос собачий хвост. Я бранился на старца и угрожал вырвать ему бороду. Устав, я выпил воду, а сухари разбросал. В развешенные по стенам молитвы кидал су-хим конским навозом. На шум и крики пришел старец с кропи-лом и плетью. Став на безопасное расстояние, он сначала кропил меня святой водой, а потом доставал и плетью. Я немного утихо-мирился, а старец стал беседовать с моими бесами. Они кричали, что так хорошо устроились потому, что я вел свинский образ жизни: курил, пил водочку, в церковь не ходил, в Бога не верил, да еще кормчествовал - гнал тайно самогон и продавал его пья-ницам. Да еще кроме жены имел любовницу. А закопанная в могилу рубашка тут ни при чем, поскольку соседка никакая не ведьма, а такая же бесноватая баба, как и тот, в коем мы сидим. Хорошо сидим и не выйдем, и ты, старец Нил, не пугай нас. Бог за беззакония Филиппа попустил нам войти в него для его истя-зания. Вот и будем мы мучить Филю, пока опять в петлю не за-лезет.Старец на это ответил: "Бес свирепый и лукавый, я вместе со Христом Иисусом допеку вас и выгоню из этого грешного стра-дальца. Так и знай! Я слов на ветер не бросаю".Бесы ответили ему на это глумливым смехом, свистом и бранью. К утру я ужасно проголодался, потому что всю ночь продрожал под ветхим тулупчиком. Я стал вопить и рваться на цепи: - О, злой старче, принеси мне хоть каких-нибудь объедков, а то я с голоду околею.Старец долго не приходил, видимо, стоял на молитве. Но вот ворота распахнулись, и старец налил мне в миску воды и посо-хом подтолкнул ко мне разбросанные во всему сараю сухари. Я жадно грыз сухарь и смотрел в открытые ворота на волю, где шел мокрый снег… После двухнедельного сидения на цепи, на воде и сухарях я ослаб духом и телом, и даже стал понемногу читать развешенные на стенах покаянные молитвы, хотя бесы забивали меня своими нечестивыми криками и удушьем. Бывали у меня недолгие просветления ума, когда я понимал, что стра-даю,что наказан за свое неверие и свинский образ жизни, я страстно желал освободиться от своих мучителей и стать дос-тойным сыном Церкви. Но сам, без Божией помощи и помощи старца, ничего не мог сделать. На третью неделю, когда я еще сильнее ослаб телесно, старец освободил меня от цепи и перевел в баньку, где я мог согреться, протапливая каменку, и даже хо-рошенько помыться.Старец Нил стал приходить ко мне чаще. Входил он со словами: "Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем". Услышав это, бесы прыгали у меня во чреве и глумливо хохотали. Старец осенял меня крестом, кропил святой водой, кадил ладаном и чи-тал запрещательную молитву святого Василия над страждущими от демонов. Он повторял эту молитву по десять раз, кадил лада-ном, бросал меня на лавку и давил большой Богородичной ико-ной "Достойно есть". А если я начинал буйствовать - хлестал меня плетью. "К тяжелой болезни надо и сильное лекарство", - говаривал он. А бесы вопили: "Злой калугере, сидели, сидим и сидеть будем! На что нам выходить, чтобы идти в бездну? Пожалуй, мы можем выйти из этого проклятого грешника, но только в свинью Гадаринскую". "Да где ж здесь взять свинью Гадаринскую, господа черти? А вологодская вам не подойдет?" "Свинья - везде есть свинья. Давай и вологодскую". Тогда старец меня немного подкормил, вернул одежду, деньги и велел в бли-жайшем селе купить и привести свинью. Я заготовил картонку: "Куплю годовалую свинью" и пошел по селам. Меня принимали за глухонемого, и я вскоре сторговал у одного хозяина порядоч-ную хрюшку. Подгоняя хворостиной, я пригнал ее к старцу. Старец оглядел ее и одобрил: "Совсем как Гадаринская".А следующее утро в баньке, в присутствии удивленной, сидящей на заду свиньи, старец начал изгнание бесов. И услышал я стра-шные слова старца: "Я изгоняю из тебя бесов, Филиппе, боль-ной, но возрожденный через святой источник Крещения именем Бога, искупившего тебя Своей драгоценной Кровью, чтобы ты стал очищенным от бесов. Да удалятся от тебя всякие нечистые духи и всякое зло дьявольского обмана, заклинаемый Иисусом Христом, Который придет судить живых и мертвых. Аминь!"После этих слов меня бросило на пол, и я с криком забился в судорогах, как подстреленный голубь. Изо рта пошел коричне-вый зловонный дым и вошел в раскрытое рыло свиньи. Свинья вскочила на ноги, глаза ее налились кровью, и она с рычанием стала бросаться на стены и дверь. Дверь, не выдержав напора, распахнулась, и свинья, безпрерывно вопя, большими скачками помчалась в лес.Старец трижды произнес: "Слава Тебе, Боже, слава Тебе!" И добавил: "А свинью с бесами сожрут в лесу волки". Потом он попарил меня в баньке, привел в свою келью и причастил Свя-тыми Дарами. Всю ночь напролет возносили мы с ним Богу благодарственные молитвы, а под утро легли спать.Я хотел остаться у старца келейником, но он сказал, что пос-кольку я был бесноватым, потому, по Евангельской традиции, должен идти домой и рассказывать людям, что сотворил со мной Бог.