Элитное кафе

В дверь администрации поселка имени профессора Утинского стучали с самого утра. Судя по звуку, стучали каблуками. Здание было двухэтажное, с заколоченными окнами; главный вход одновременно являлся пожарным, а фасад был щедро вымазан тройным слоем той же побелки, что и стволы деревьев вокруг.
Глава администрации Камышов частенько жил прямо на работе. Обычно это происходило в дни его ссор с женой или в результате каких-то культурных мероприятий со всеми вытекающими, вернее, затекающими в желудок главы напитками. Именно это и случилось накануне.
Стучали весьма настырно, словно пытались выбить чечетку, но не хватало таланта.
— Ну кого там принесло в такую рань?! — высунулся из единственного незаколоченного окна второго этажа Камышов.
— Месье президент, откройте свой «белый дом», я к вам с инициативой, — раздался снизу какой-то незнакомый голос с совершенно неместным акцентом. Без особых навыков вообще было сложно определить, что это был за акцент: то ли вологодский, то ли уральский, то ли французский с примесью болгарского, нотками уэльского и верхнесаксонского, приправленного тосканским.
Камышов протер глаза и увидел странное явление, повергшее его в уныние. Внутрь здания прорывалась кульминация шоу «Модный приговор» в лице дамы сильно усредненных лет: красный бархатный пиджак поверх асимметричной синей блузки, черный галстук и короткая юбка-платок, из-под которой выходили белые кожаные сапоги со складками, напоминающие двух шарпеев, нещадно натянутых на кривые ноги. На голове сидела огромная широкополая шляпа с пером, а на плече висела дамская сумка размером с армейскую плащ-палатку. Казалось, женщина обокрала цирковой гардероб.
«Ну всё, допился… Пугала приходят с огородов, да еще и с инициативой», — подумал Камышов и закрыл окно от греха подальше.
Стук не прекращался до самого вечера. И когда Камышов окончательно протрезвел и понял, что на галлюцинации это безобразие не списать, он снова выглянул в окно и увидел, как это неопознанное чудо продолжает лягать дверь двенадцатисантиметровым каблуком. Если бы у греков было столько энтузиазма, Троя пала бы без всяких гамбитов с конями.
— Кто вы? Что вы хотите? — спросил мужчина, чувствуя себя героем фильма про зомби-апокалипсис.
— Меня зовут Сильвия, Сильвия Бобикова, — каким-то приторно-сладким голосом представилась женщина. — Я продала свое имение в душном сити, чтобы перебраться поближе к агролайфу, но мне бы хотелось прежде кое-что здесь приукрасить, чтобы создать комфорт и лакшери. Думаю, вы как высший чин и местная знать должны предоставить мне эту возможность.
— Честно говоря, я ни слова не понял, — признался глава администрации, — подождите, сейчас я вас впущу.
Вооружившись на всякий случай вилами и библией, Камышов спустился и открыл двери. Гордо и победоносно, как Александр Македонский — в Египет, Сильвия вошла внутрь здания администрации. Из сумки она достала три килограмма глянцевой макулатуры и продекламировала свое коммерческое предложение.
Через полчаса Камышов решил, что умер и его сослали в ад за то, что он когда-то приворовывал из и без того скромной казны поселка. Сильвия рассказывала про торговые центры, поющие фонтаны, здание оперы, кинотеатры и дегустационные залы, которые, по ее мнению, были просто жизненно необходимы для светского общества и вообще любого населенного пункта, будь то город-миллионник или поселок имени профессора Утинского с населением две тысячи сто пятьдесят человек.
Лекция заняла четыре с половиной часа. По окончании Камышова пришлось реанимировать двумя ведрами холодной воды.
— Простите, но ничего из этого здесь не требуется, да и денег у нас нет, — сказал он, вернувшись в сознание.
Совершенно не огорчившись отказом, Сильвия спросила:
— Ну а где же тогда здесь по вечерам встречаются люди и обсуждают последние сплетни, делятся сокровенным?
— Обычно на автобусной остановке, когда приезжают с работы и уезжают туда же.
— Но-но, ц-ц-ц, это никуда не годится, — замотала головой женщина. — Тогда я прошу дать мне разрешение на открытие кофейни за свой счет.
— Кофейни? Здесь? Послушайте, — глава перешел на деликатный тон, — я всё понимаю, вы — птица высокого привета, в смысле полета, но у нас тут это не зайдет. Люди в поселке не будут платить деньги за кофе, который могут выпить у себя дома, понимаете? У нас тут уже ставили автомат «Кофе с собой», так его и унесли с собой вместе с кофе, а в итоге вообще переделали под самогонный аппарат. Откройте лучше магазин разливных напитков. Пиво там, лимонад, квас…
— Ах, какой вы шутник, — махнула рукой Сильвия, — скажете тоже, автоматы, пи-и-и-во, — она долго и противно хихикала, а потом спросила: — Так вы не против кофейни? Je vous prie!
— За свой счет открывайте хоть… — мужчина еще раз оглядел Сильвию с головы до ног и выдал: — Хоть кунсткамеру. Но я вас предупредил: только зря потратите деньги…
— Силь ву пле, mon cher, — сделала реверанс Сильвия и, больше не задавая вопросов, удалилась в танце.
Через пару недель Камышов решил, что эта встреча была плодом его разыгравшегося от дешевого коньяка воображения и никакой Бобиковой в действительности не существовало. Но тут он увидел пеструю вывеску на одном из старых заброшенных домов, который хозяева пытались продать уже лет десять: «Bon Oppétit». Написано было c ошибкой, коряво, от руки, но из приоткрытой двери пахло чем-то очень незнакомым, чем-то будоражащим и приятным, а из окон доносился легкий, ненавязчивый джаз.
Камышов поднялся по скрипучим ступеням, вытер ноги о коврик и, войдя внутрь, ахнул. Кофейня была готова: столики, стулья, френч-прессы, турки, кружки, меловая доска с ценами. За барной стойкой стояла сама хозяйка и вместо кассы использовала огромные старые счеты.
Несмотря на отсутствие какого-либо вкуса и совершенную несовместимость мебели, Сильвия смогла навести внутри какой-никакой уют в стиле прованс. Бобикова скупила у жителей поселка множество старинных вещей: занавески, стулья, настенные часы, ящички, цветочки, люстры… И всё это ей удалось гармонично расположить и покрасить в сочетающиеся тона. Должно быть, иногда женщина все же попадала в свою тему. А может, она просто наняла дизайнеров ― Камышов не знал и не хотел знать.
— А ничего так, уютненько, — похвалил глава администрации.
— Мусье желает кофе? — спросила Бобикова у гостя.
На секунду Камышов растерялся, но не успел ничего сообразить, как его уже усадили за стол и поставили перед ним кружку с дымящимся напитком.
— Патрон, будьте так любезны, расскажите о последних светских новостях, интригах, сплетнях, — расположилась на соседнем стуле Сильвия со своей чашечкой кофе.
— Эм, ну… я… это… — снова растерялся Камышов. — Ну Катька Самсонова вчера приходила ругаться насчет забора Марии Степановны, но там ничего особенного, обычное дело. Они уже двадцать лет эту тему мусолят.
— Как интересно! — опасно загорелись глаза у Сильвии. — А что же вы? Каким было ваше правильное и взвешенное решение, mon cher?
— Решение? Да никаким, послал ее. Потом Марию Степановну послал. Они же просто так приходят, поругаться.
— Так пусть приходят ругаться сюда! Нам нужна реклама!
— Слушайте, я же вам уже говорил… — он отхлебнул из кружки. — А ничего кофеек. Я, правда, обычно с сахаром и молоком пью, но этот тоже вкусный.
Тут на пороге возникла Клара Андреевна — бывший директор давно развалившегося клуба. К полу ее тянули две огромные сумки, а сама женщина обливалась по́том.
— Я принесла, как вы просили, вот.
Она наконец опустила сумки и начала выгружать из них блюда собственного приготовления, перечисляя названия:
— Какао-торт, — произнесла Клара Андреевна.
— Нежный брауни, — поправила ее Сильвия.
— Запеканка с сыром и тыквой, — продолжала кулинар.
— Флан наполитано, — кивнула Сильвия.
— Открытый пирог с ветчиной.
— Киш лорен.
— Кексики.
— Маффины, — улыбнулась Сильвия и, забрав все эти чудеса кулинарного искусства, налила взмыленному кондитеру воды и кофе.
— Клара Андреевна, вы куда столько наготовили? До Нового года еще пять месяцев, дни рождения у вас с Федором Петровичем уже были. Уж не на поминки ли? — встревожился Камышов.
— Господь с вами, Василь Василич, вот, захожу в бизнес. Сильвия Евгеньевна предложила мне стать ее поставщиком.
— А, ну это дело хорошее, но, знаете, я бы вам не совет…
— Не хотите, кстати, отведать киш с ветчиной? — перебила его Сильвия.
— А чего ж не отведать, давайте. Мне нравится, как Кларочка печет!
Сильвия подала все на красивой ретро-посуде, выкупленной у семьи Тёсовых, которые приватизировали этот сервиз у столовой машинного комбината №3 сорок лет назад. После того как Камышов поел, хозяйка кофейни предложила гостям партию в преферанс.
— Простите, мне бежать надо. Дела, — встал из-за стола Камышов. — Можете мне еще с собой кофе сделать в картонный стаканчик?
— Фи! Попрошу при мне подобные слова не произносить, — сказала Сильвия и вместе со счетом протянула главе администрации первую в мире одноразовую фарфоровую чашку с фарфоровой крышечкой и круглой ручкой. Выглядело это забавно, но весьма аристократично. Сильвия заказала таких целую партию специально для своей кофейни по собственному эскизу.
— А не дороговата ли посуда для того, чтобы унести с собой? — удивился глава.
— Вы же интеллигент, будьте эстетом!
— У нас в поселке интеллигент — это оскорбление, а за эстета вообще можно в зубы получить, — сказал Камышов, а потом взглянул на рукописный чек и чуть не забыл, как дышать: — Тристаписят за кусок пирога с ветчиной и кофе?!
— Киш лорен, — напомнила Сильвия. — Вы в кофейне, мой дорогой Патрон.
— Клара Андреевна! Вы же их бесплатно нам носили! — сурово посмотрел Камышов на знакомую.
— Вы как из пещеры, ей богу, только что вылезли, — не приняла его сторону женщина. — Сказано же, это ко-фей-ня! А вы вообще мне навозу в прошлом году пожалели на грядки, — отвернулась она обиженно.
— Ну что ж, — нервно поправил ремень Камышов, — с таким ценником даю вам месяц ― больше не протянете. Ищите дураков!
Закончив свое выступление, мужчина расплатился и вышел. Клара Андреевна кинула встревоженный взгляд на Сильвию, но та никак не отреагировала: кажется, она вообще пропустила эти слова мимо ушей.
Через три дня стало понятно, что пророчество Камышова всё же сбывается.
— Нострадамус хренов, — бубнила себе под нос кулинар, скармливая испорченные пироги поросятам.
Бобикова по-прежнему была невозмутима и постоянно размышляла над тем, как увеличить количество посадочных мест для иллюзорных посетителей. В ее планах уже было возведение второго этажа и пристройки.
продолжение следует...
Александр Райн