Нонна Романовна жила в этой пятиэтажке шестьдесят лет. Они переехали сюда с родителями когда ей было десять. За то время сменилось множество жильцов. Кто-то просто переехал, кто-то ушёл в мир иной, так же как и родители Нонны. И вместо них стали жить в тех квартирах их внуки, правнуки или совсем чужие люди.

Со всеми Нонна была любезна. На людях. А за глаза она охотно «перемывала им косточки», ворчала. Правда жила женщина одна и потому этого никто не слышал, кроме её кота. Вот ему Нонна доверяла все свои мысли.

«За глаза царя ругают» — любила говорить бабушка Нонны. А Нонна — тогда совсем ещё маленькая девочка, спрашивала:

— Бабушка, а что такое «за глаза»? Что, у царя глаза были такие плохие?

Бабуля притягивала внучку к себе, крепко обнимала и, улыбаясь, говорила, что это такое выражение. И означает оно, что за глаза (то есть, за спиной) можно ругать, кого угодно, ведь он не слышит. Даже царя. А в глаза сказать смелости не у каждого сыщется…

Вот Нонна и ругала всех и вся. За глаза.

Семьи создать у Нонны не получилось. Так сложилась судьба. В молодости она была очень красивая девушка, только остра на язычок и гордая очень, надменная. Молодые люди её сторонились, опасаясь какого-нибудь едкого замечания. Один единственный парень, который влюбился в неё без памяти, терпевший все её колкости и замечания, который, в конце концов, растопил её холодное сердце и который позвал Нонну замуж, погиб.

Это была большая трагедия для девушки, ведь она его полюбила. Молодые люди собирались пожениться. Арсений работал на заводе и несчастный случай на производстве — авария, унёс его жизнь. К тому времени Нонна уже потеряла обоих родителей, тоже по трагической случайности, и едва отойдя от одного горя, окунулась в другое.

С тех пор, с трудом пережив эти потери, женщина совсем разочаровалась в жизни. Больше никого полюбить она не смогла, а характер у неё ещё сильнее испортился. Нонна подозревала, что весёлый, жизнерадостный парень Арсений наверняка бы смог изменить её в лучшую сторону, и она смогла бы рядом с ним научиться радоваться жизни. Но. Судьба распорядилась иначе.

— Вот зачем она мне так юбку подшила? Испортила только! Я же просила немножко, полтора сантиметра убрать. — Нонна Романовна перебирала свои вещи в шкафу. —Эх, Лидка, рукодельница криворукая! Помогла по-соседски. Как теперь в ней ходить? Не молодуха уже, чтоб коленками сверкать! Надо было в ателье идти. Да дорого же! А тут бесплатно, по свойски… За шоколадку…

Кот Тишка, лежащий в кресле, мяукнул, как бы соглашаясь с Нонной. Она погладила его, а потом в сердцах зашвырнула скомканную юбку в самый дальний угол шкафа.

Вдруг раздался звонок в дверь. Женщина пошла открывать. За дверью стояла девочка, соседская дочка пятиклассница.

— Нонна Романовна, нам задали на завтра для урока труда принести муку, яйца сахар, ну там всякое… Будем кекс печь! Мне велено было принести муку. Катя принесёт яйца, Наташка сахар. А дома у нас муки нет. Я поздно спохватилась, все магазины закрылись уже, мама заругалась на меня и велела пойти попросить муки у вас. Есть у вас мука? Вы мне не дадите? — сбивчиво объяснила девочка.

— Есть, конечно, — улыбнулась Нонна. — Сейчас, погоди.

Она пригласила девочку пройти в коридор, а сама отправилась в кладовку.

— Вот. Стоит сто лет пакет. Просроченный уже давно. Всё выбросить жалко было. Как раз подойдёт. А что ей будет, муке-то? Разве что, может, жуки завелись, — тихонько бормотала себе под нос Нонна, доставая белый бумажный пакет муки с самой дальней полки.

— Держи, детка, — сказала она, выйдя из кладовки, и вручила девочке пакет.

— Мне столько не надо, — испугалась она.

— Бери! Мне не жалко, — улыбнулась Нонна.

— Спасибо! Вы такая добрая! Потому мама меня к вам и направила. До свидания!

«А что такого? — думала Нонна Романовна, закрывая за девочкой дверь, — Нормальная мука. Не свою же отдавать из которой пеку!»

***

— Тишку моего только кто кормить будет? Кто? — Нонна дрожащими руками пыталась сложить вещи, нужные для больницы. Она держалась за бок и морщилась от боли.

Приступ у неё начался ещё днём. Сначала пожилая женщина маялась, пыталась пить свои таблетки, а потом всё-таки вызвала скорую. Бригада приехала на удивление быстро. На шум и разговоры врачей, которые были слышны на лестничной площадке, вышла из квартиры напротив соседка Юля, дочка которой недавно приходила просить муку, и увидела открытую дверь в квартиру Нонны.

— Не беспокойтесь, бабушка, соседи помогут, — увещевала врач. — Идёмте, вам надо срочно в больницу, берите вещи и спускаемся, машина ждёт.

— И правда, Нонна Романовна, не волнуйтесь за кота, — сказала Юля. — Мы накормим его. Маша придёт, насыплет ему в мисочку корм, не волнуйтесь, поправляйтесь только скорее!

Бабушку увезли в больницу. А Юля, которая имела запасные ключи от квартиры Нонны (на всякий случай — так они договорились уже довольно давно) аккуратно закрыла дверь, предварительно проверив, наполнена ли у кота миска.

— Ну, Тишка, уехала бабуля. Не горюй, вернётся. Полечится, и будете опять вместе, — сказала Юля коту.

Потянулись тоскливые будни Нонны Романовны в больничной палате. Приступ ей сняли, но сказали, что нужно пока соблюдать постельный режим. Лежать было скучно. Кроме Нонны в палате находились ещё две пожилые женщины. Четвёртая кровать пустовала. Но через день туда положили весёлую старушку. На вид ей было лет девяносто, не меньше. В палате сразу стало оживлённо.

— А что у вас за болезнь? — спросила Нонна. — Капельницы гляжу, вам не ставят. Таблетки только пьёте.

— У меня все болезни. Много. Инсульт, инфаркт, бронхит, — перечислила бабушка, загибая пальцы, как маленькая. Она была сухонькая, низенького роста. Опрятная, чистенькая, в беленьком платочке. Когда она сидела на кровати, то ноги у неё едва доставали до пола, как у ребёнка.

«Странно, — подумала Нонна. — Ни кашлянула ни разу. И бодрая, энергичная. Всем бы такими быть…»

— Ну, поправляйтесь.

— Поправлюсь, куда ж я денусь, — хохотнула старушка. — А вы слыхали новости?..

Дальше бабуля принималась сплетничать и рассказывать небылицы. И так целыми днями. Старушка развлекала всех: и пациентов и врачей. Задорная, с блеском в глазах, чего не скажешь про Нонну. Она совсем закисла. Много плакала, отвернувшись к стене. Хоть бабуля и её умудрялась тормошить, однако ей все равно было грустно.

«Что вот я такая одинокая? Никому не нужная? За что судьба меня так наказала? — думала женщина. — К кому-то приходят родственники, дети. А я одна. И дома никого, только Тишка. Хоть он у меня родная душа…»

На пятый день выписали весёлую старушку. Сразу стало тихо. И очень тоскливо. Хоть волком вой.

— А что же у бабули-то этой было? — спросила Нонна врача на следующее утро.

— Да ничего, — улыбнулась доктор. — Чудит бабушка. Придумывает нам работу. Видимо скучно ей совсем, вот и вызывает докторов.

— А как же её бронхит?

— Нет у неё никакого бронхита. Может и был когда- то. А сейчас нет. Отдохнула немного, пообщалась и пошла себе обратно. Не первый раз уже. Она же пожилая очень. Что-то закололо, прихватило или показалось ей, а мы обязаны проверить, вот и взяли. А теперь выписали. Мы же не можем допустить, чтобы койку зазря занимали, вдруг настоящий больной поступит?

Врач, стуча каблучками, вышла в коридор из палаты, а Нонна всё думала: «Упаси Боже» так развлекаться. Это же надо! В больницу специально напрашиваться! Как бы я ни была одинока, но находиться дома мне нравится больше. Чудная старушка! Да и врачи ей потакают, вот что странно…»

— Гостей принимаете? — спросила, Юля и зашла в палату. Было время посещений.

Нонна очень удивилась. Она не ожидала увидеть соседку.

— А мы вам гостинчики собрали. Фрукты, сок, всё, что полезно. Ну и к чаю немножко.

Юля стала выкладывать на тумбочку Нонны Романовны продукты.

— А это моя Машуня велела передать, кексик, сама пекла. Из вашей муки, кстати! — улыбнулась Юля.

Нонне стало жутко стыдно, так, что уши запылали и защипало глаза от подступивших слёз.

А Юля всё говорила и говорила:

— Лида, ну портниха-то наша с третьего этажа, помните? Вам передавала привет. Мы денежку собрали, кто, сколько захотел поучаствовать. И Лена-кондитер. Все вам здоровья желают.

— Спасибо вам большое! А Тишка-то как? — спросила Нонна, и украдкой смахнула слёзы.

— А что ему будет? — улыбнулась Юля. — Спит да ест. «Отчего коток гладок? От того, что поел и на бок!» Выздоравливайте!

Юля вскоре ушла и опять заглянула врач.

— Ну вот, как хорошо-то, когда есть, кому навестить, — сказала она, увидев полную тумбочку гостинцев у Нонны. — К хорошим людям всегда ходят. Ну что? Скоро выписка. Поедете домой.

— Спасибо, — растроганно произнесла Нонна Романовна и по её щеками опять покатились слёзы.

«Какая же я хорошая?! — сокрушённо думала она. — Они ничего про меня не знают! Один Тишка, вон, знает, сколько я про них ему за глаза рассказываю. А мука… Стыдно-то как. Из неё мне гостинчик испёк ребёнок, светлая душа…»

— Вот и ешь теперь! — в сердцах сказала она сама себе и густо покраснела.

Бабушка, лежащая на соседней койке, удивлённо на неё посмотрела.

— Вы опять плачете? Зачем? Видите, как вас любят? Это ко мне, вот, не пришли ни разу. Детки-конфетки. Вырастила эгоистов. Сыновья мои далеко живут, им некогда. А у вас, вон, дочка какая замечательная! — сказала она.

— Это не дочка, — возразила Нонна Романовна, — Это…

— Не важно. Важно, что вы кому-то нужны и дороги… А за глаза о людях нужно говорить только хорошее, тогда и хороших людей вокруг вас прибавится.

Нонна удивлённо посмотрела на пожилую женщину и ничего не сказала.

«Я что, бубнила всё это вслух? Стыдоба…» — подумала она и снова покраснела.

Бабушка продолжал на неё хитро смотреть и молчать. Она словно видела её насквозь.

«Нехорошо подслушивать чужие мысли! — рассердилась про себя Нонна Романовна, — Ой!» Она осеклась и с опаской поглядела на соседку по палате.

— Девочки, давайте спать уже! Поздно, хватит болтать, — скрипучим голосом проговорила третья женщина, занимавшая койку у окна. Она встала с кровати, выключила свет и опять улеглась.

Нонне вдруг стало смешно. «Девочки-старушки» — думала она и улыбалась в темноте. — А что? Мы ещё очень даже ничего! Ого-го какие мы, да!»

Вдруг бабуля, та, которую не навещали сыновья, задорно подмигнула ей. А может Нонне Романовне так показалось.

Она поудобнее устроилась на подушке и закрыла глаза. Громко тикал будильник, стоящий на тумбочке у одной из бабушек, а в окно светила луна. «Как хорошо, — подумала Нонна Романовна, засыпая. — Вот выпишут меня, обязательно куплю пирог и угощу всех, отпразднуем»

Жанна Шинелева
#рассказ #историиизжизни #доброта #милосердие #соседи #общество #отношения