— Как так можно? Мать рвётся, старается, а они, видите ли, отдохнуть хотят. Понежиться в постели. Стыдно!
У Ани по щекам текли слёзы. Только не от стыда. «Мать снова пытается выставить меня виноватой…» — думала женщина.
***
…Аня росла без отца. Жили они вдвоём с мамой, Любовью Борисовной. Беременность у Любови Борисовны была поздняя. Личная жизнь у женщины не сложилась, и она решила родить ребёнка «для себя». Но ей тяжело дались беременность и роды. Да и малышка родилась слабенькая, потребовалось много сил и времени, чтобы выходить и поставить её на ноги. Никаких бабушек и дедушек «на подхвате» не было. Крутилась одна. Любовь Борисовна справлялась: Аня росла в достатке. Оттого и ценнее было достигнутое с таким трудом благополучие.
С любимой дочери она буквально «сдувала пылинки». Сначала опасения за её здоровье были вполне обоснованными и реальными, но постепенно девочка окрепла, однако такой подход к воспитанию Любовь Борисовна не сменила.
Одевала она дочь, как куклу, но самой Ане это не приносило радости. Тогда как обычные дети возились в песке и спокойно катались на качелях и каруселях, Анечка под бдительным оком мамы, которая сидела на лавочке, на детской площадке, не знала, куда ей податься.
Белые колготочки могли испачкаться о качели и песок, что не раз происходило, и мама её ругала. Бантик на голове мешал прыгать, да и скакалка и мяч тоже были пыльными и грязными.
Аня не хотела расстраивать маму и старалась не испачкаться, но конечно, получалось не всегда.
Играть с соседскими детьми Аня не могла. Точнее могла, но не всегда и не во все игры. Сначала мама допускала возможность завести дружбу, а потом, как правило, при ближайшем рассмотрении подружка оказывалась недостойна того, чтобы дружить с Аней. Находились недостатки и веские причины. И так всякий раз.
И в школе тоже были с этим трудности. Мама буквально коллекционировала «плохие факты» (по её мнению) об Аниных одноклассниках и потом «выкатывала» их в нужный момент, как доказательство того, что они плохие, и Аня с ними дружить не должна.
Аня росла и постепенно стала испытывать всё большую потребность в самостоятельности. Любовь Борисовна бдительности не теряла. Обо всех действиях дочери она была осведомлена, даже если та ей и не рассказывала, что случалось всё чаще. Она прислушивалась к телефонным разговорам дочери, проверяла записи и переписку в компьютере.
Аня поступила в институт. Отучилась, всё так же под бдительным оком матери. «С тем дружи, с тем не дружи» — она требовала ежедневный отчёт. Подружки старались после учёбы подрабатывать, чтобы иметь свободные деньги. Ане деньги мама давала сама. Сколько нужно. Но опять же, это был контроль.
И постоянное чувство вины стало спутником девушки. Маме становилось плохо, всякий раз, когда она задерживалась или забывала позвонить. Любовь Борисовна потом неделю пила таблетки и выговаривала дочери о том, что она ради неё столько терпела, мучилась, что она её так любит и так вкладывается, а Аня не ценит. Что если с ней что-то случится, то Ане, вероятно, будет всё равно, ведь мать уже стала старая и ненужная.
Аня плакала, заверяла маму, что всё это не так. Что она её любит, заботится, и что она ей очень дорога, но так получилось…
Чтобы случайно не разрядился телефон и в следующий раз «так не получилось», Аня стала таскать с собой два телефона, один из которых, был кнопочный и разряжался значительно реже. Если Любовь Борисовна звонила, а дочь сразу не отвечала, то трезвонило сразу два аппарата, по очереди.
На работу Аня тоже устроилась с помощью мамы. Хотела сама и, как будто бы, даже получилось. Но, нет. Девушка впоследствии случайно узнала, что это снова мама поспособствовала. Аня проплакала весь вечер, ощущая себя полной дурой. Ведь она так гордилась тем, что нашла работу сама, что её взяли и что она теперь самостоятельная. А оказалось, все знали, что она «протеже», кроме неё. Мысли об этом долго мучили Аню.
А потом она просто взяла и уволилась. Ни с того, ни с сего. Любовь Борисовна хваталась за голову и говорила, что Аня совершила глупость. И она заранее позаботилась о её будущем, что тут «такого»? А кто проболтался про это — вот тот и есть настоящий дурак, не способный понять беспокойство матери о любимом ребёнке. Она всего лишь хотела дочери добра. А дочь неблагодарная, взяла и всё испортила, уволилась. А сколько трудов и денег это стоило?!
«Опять я виновата… — думала Аня, капая матери в стакан успокоительное. — Снова я…»
Ане повезло. Она всё-таки смогла найти на работу самостоятельно. Без помощи. Это было режимное предприятие. Вход и выход строго по пропускам. Матери пришлось признать, что дочь на что-то способна сама. Хоть это было и не то, что предлагала мама, но тоже вполне достойное… На некоторое время между ними наступила тишь, да гладь.
Присоединяйтесь — мы покажем вам много интересного
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 7