Предыдущая публикация
Отболи.
Пожалуйста, отболи.
У меня нет сил закусывать и терпеть.
У меня нет сил выглядывать свет вдали,
И на скалы сели все корабли -
Не успеть ни выжить, ни умереть.
Дай уже хоть как-нибудь отболеть.
Перестань. Пожалуйста, перестань.
У меня нет сил смотреть на тебя во сне,
Видеть в каждой капле, во всех местах,
И в тетрадных - чистых совсем! - листах.
Рюкзаком носить тебя на спине
С каждым днём сложней, тяжелей, больней.
С каждой ночью - тяжестью всей Земли, -
У меня нет сил держать её на плечах.
Мне не надо даром такой любви.
Корабли окуклились на мели,
Променяв морское на три ручья,
Их уже и штормом не раскачать.
Отболи. Пожалуйста, отболи.
У меня нет сил
По тебе
Скучать.
Дарена Хэйл
Следующая публикация
Комментарии 882
может быть, я лишний, брошенный, забытый. мне сказали: «хватит, просто замолчи». я молчал и строил милую улыбку, говорил, как сильно я люблю людей.
мне так одиноко, холодно и зыбко, словно с каждым разом становлюсь мертвей.
мне сказали «нафиг твоя боль нужна нам». я же понимаю - не нужна нигде.
значит, сострадание - это часть обмана из сюжета с детства о друзьях в беде, на которых можно просто опереться, не бояться боли, тягот и врагов.
как же больно людям жить с горячим сердцем, если же, по сути, проще без него.
Не стихает, сводит с ума, поется.
От нее бессовестно горько плачется.
И катастрофически много пьется.
Разрастется, волей, глядишь, надышится.
Сеточкой сосудов в глазах порвется.
От тебя немыслимо много пишется.
Жалко, что фактически не живется.
Всё, что осталось - стоять и смотреть вперёд, пальцы сжимая, пытаться искать себя. В перипетиях судьбы ты попал под гнёт; если заслуженно, всё же, то кто судья?
...ЕщёКто рассудил, что бороться не хватит сил - просто пора ограничить свои шаги. Пусть не дано тебе то, что давно просил, скажешь - "за что?" - и оставишь ответ другим.
Кто же сказал, что нельзя опускать и рук вместе со смыслами давними, что ушли? В этой Вселенной, вместившейся в век разлук, каждый терял, но не все-то себя нашли.
Вот и стоишь, одинокий, посредь Души, руки б поднять - не выходит, и смысла нет. Всё, что терял, в неудачу себе внушил, вот и выходит, что тошно смотреть на свет.
Некого ждать, никому не излить мольбы, хочется, правда, исчезнуть и не дышать? Всё бы, пожалуй, и так, да вот ты забыл - в этой Вселенной не каждому выпал шанс
остановиться, замолкнуть, смотреть вперёд, внять для себя - что не Ад, то, в
Всё, что осталось - стоять и смотреть вперёд, пальцы сжимая, пытаться искать себя. В перипетиях судьбы ты попал под гнёт; если заслуженно, всё же, то кто судья?
Кто рассудил, что бороться не хватит сил - просто пора ограничить свои шаги. Пусть не дано тебе то, что давно просил, скажешь - "за что?" - и оставишь ответ другим.
Кто же сказал, что нельзя опускать и рук вместе со смыслами давними, что ушли? В этой Вселенной, вместившейся в век разлук, каждый терял, но не все-то себя нашли.
Вот и стоишь, одинокий, посредь Души, руки б поднять - не выходит, и смысла нет. Всё, что терял, в неудачу себе внушил, вот и выходит, что тошно смотреть на свет.
Некого ждать, никому не излить мольбы, хочется, правда, исчезнуть и не дышать? Всё бы, пожалуй, и так, да вот ты забыл - в этой Вселенной не каждому выпал шанс
остановиться, замолкнуть, смотреть вперёд, внять для себя - что не Ад, то, возможно, Рай;
Может, судьба на тебя и взвалила гнёт, только вот раньше времени не сгорай.
Copyright: Сиэль Декабрь, 2015
Ты останься еще. Не на Вечность - на доли лет, на года, что в душе отразятся кровавым следом.
...ЕщёЯ сейчас пред тобою раскрыт, обнулён, раздет; лишь послушай меня - обещаю, уйду с рассветом.
Я всего лишь хочу задержаться в твоей любви, или, как её там... Да и, в общем-то, и не важно.
Обещаю, уйду. Только ты, если что, зови. Пусть и прошлое наше сгорело и стало сажей.
Я еще не успел насмотреться в твои глаза, прежде чем ощутить острие, что в нутро вонзилось.
Я еще не успел очень много тебе сказать, и уже не скажу... То былое недолго длилось.
Этот миг пролетел ясным кадром в моей груди. Я его не успел захватить, схоронить, оставить.
Потому и прошу - если можешь, не уходи. Оставайся на Вечность - точнее, на бой без правил; только в этом бою я борюсь не с другим - с собой. И минуты мои пролетают с тобой, как Вечность, о которой прошу, задавая в системе сбой. Жаль, что время моё ст
Ты останься еще. Не на Вечность - на доли лет, на года, что в душе отразятся кровавым следом.
Я сейчас пред тобою раскрыт, обнулён, раздет; лишь послушай меня - обещаю, уйду с рассветом.
Я всего лишь хочу задержаться в твоей любви, или, как её там... Да и, в общем-то, и не важно.
Обещаю, уйду. Только ты, если что, зови. Пусть и прошлое наше сгорело и стало сажей.
Я еще не успел насмотреться в твои глаза, прежде чем ощутить острие, что в нутро вонзилось.
Я еще не успел очень много тебе сказать, и уже не скажу... То былое недолго длилось.
Этот миг пролетел ясным кадром в моей груди. Я его не успел захватить, схоронить, оставить.
Потому и прошу - если можешь, не уходи. Оставайся на Вечность - точнее, на бой без правил; только в этом бою я борюсь не с другим - с собой. И минуты мои пролетают с тобой, как Вечность, о которой прошу, задавая в системе сбой. Жаль, что время моё столь жестоко и скоротечно...
В закоулках души я брожу в этот краткий миг, и проносится жизнь перед взором печально-вялым.
Лишь сейчас эту истину я для себя постиг: моё счастье - в моментах, что я навсегда оставил.
Всё, что болью навзрыд разрывало, душило в край, всё, о чём лишь кричал, - то сейчас пролетает мимо... Мне б услышать сейчас, на прощанье: "не умирай", и увидеть тебя, пусть недолго, почти незримо.
"Ты останешься здесь, даже если того не ждешь." Ты в погибшей душе, о которой уже не вспомнят.
Эта Вечность и миг; эта правда и эта ложь, - это счастье. Не то, что когда-то несло лишь боль мне.
12.6.15
© Copyright: Сиэль Декабрь, 2015
но всегда поднимался, когда выходил в окно
из поношенных пятниц, суббот, четвергов и сред,
из глубоких депрессий, настигнувших в октябре.
мне хотелось для всех эту правду свою нести,
мне хотелось принятия, счастья в своей горсти
и немного любви, хоть давал её океан
не для тех и не там — каждый раз был никем не зван,
а себе я просил хоть немного, совсем чуть-чуть.
мне же вся эта тяжесть всегда была по плечу.
яповёл за собой потерявшихся, дал им след,
только сам и пропал между гранью «пора взрослеть»
и «пора молодеть» — где-то между я застревал,
а хотел-то всего лишь устроить себе привал.
я хотел отдохнуть и подумать, чего достиг,
<s sif...Ещёя казался себе чуть слабее, чем мне дано,
но всегда поднимался, когда выходил в окно
из поношенных пятниц, суббот, четвергов и сред,
из глубоких депрессий, настигнувших в октябре.
мне хотелось для всех эту правду свою нести,
мне хотелось принятия, счастья в своей горсти
и немного любви, хоть давал её океан
не для тех и не там — каждый раз был никем не зван,
а себе я просил хоть немного, совсем чуть-чуть.
мне же вся эта тяжесть всегда была по плечу.
яповёл за собой потерявшихся, дал им след,
только сам и пропал между гранью «пора взрослеть»
и «пора молодеть» — где-то между я застревал,
а хотел-то всего лишь устроить себе привал.
я хотел отдохнуть и подумать, чего достиг,
сколько цельным осталось, а что разбивалось вмиг,
сколько тех, кому был фонарём, выводя из тьмы
оставалось со мной; и что значит, когда то «мы»,
что во время ненастий крепчает и крепит дух,
превращается в пыль и не держится на виду,
оставляя меня одного с обветшалым «я».
что же сделано мной? где работа, друзья, семья,
где все те, что божились всегда и во всём со мной,
и с которыми я был готов и на аналой?
я не знаю, где все. я привык быть с собой один,
и вытаскивать счастье из тёмных своих глубин.
так спокойнее мне. у себя я нашёл приют,
и меня там всегда привечают и верно ждут.
почему же тогда среди снежных покровов вдруг
я задумался, кто же со мной в эпицентре вьюг?
почему не хватать стало мне тех крупиц тепла,
что я всем раздавал, выжигая себя дотла?
мне приходит ответ: я сильнее, чем я хотел.
я, привыкший и к боли, и к замшевой пустоте,
не умею просить, когда мне не хватает сил,
не умею сказать о тоске, что в себе носил,
не умею сигналить, когда бы хотел в окно, —
это ноша того, кому многое не дано.
вот тогда и приходится это себе ваять:
пусть случится любовь, и не важно, что не своя.
.......
но и мне иногда очень хочется закричать.
закричать и умолкнуть.
у чьего-нибудь/близкого мне плеча.
(с) Декабрь.
телефонами плачешь, смеешься, не веришь и веришь
ну прости, я дурак, не лелеял тебя не берег
уходил навсегда и запальчиво хлопал дверью
чтобы снова вернуться и снова молчать по часам
телефон отмеряет все наши с тобою мгновения
46:23, 3 часа 5 минут... я тебя никому не отдам
позвони мне еще? так мне проще не ждать воскресения
бесконечная нежность, ты где-то засела внутри
я учу тебя залпом, глотками, частично и полностью
почему ты молчишь? говори, говори, говори
телефон меж щекой и плечом, и измерена комната:
Колокольчиком память доноситься...
Мамин голос в той песне звучит...
Подпевать тем словам сердце проситься...
Ручейком беспрестанно журчит...
И как краски на кисти наносятся..
Над цветами пчела кружит...
Уж тюльпаны давно в вазу просятся...
А рука обрывать не спешит..
...ЕщёПервая весна без родителей</f
Колокольчиком память доноситься...
Мамин голос в той песне звучит...
Подпевать тем словам сердце проситься...
Ручейком беспрестанно журчит...
И как краски на кисти наносятся..
Над цветами пчела кружит...
Уж тюльпаны давно в вазу просятся...
А рука обрывать не спешит..
И невольно...но память наброситься..
Прошлым годом опять позвонит..
Средь цветов образ мамы проносится...
Ветер дунет слегка...и опять разлучит...
А баян уже в руки не просится...
Без хозяина глухо молчит...
Лишь в ушах звук ладошек отцовых доносится...
Память день с ними вновь одолжит...
ДомоФенок НаФаничка
© Copyright: Надежда Лепехина, 2018
Свидетельство о публикации №118051107490
я ложусь на кровать, повторяя:
"хочу уснуть.
не хочу в лабиринты памяти окунаться,
не хочу возвращаться в ту зиму и в ту весну,
бесполезно ворочаясь в тёмном пустом пространстве,
не хочу длинных писем - заезженных мыльных строк.
не отправленных эсэмэсок, страниц вконтакте.
не хочу, чтобы боли моей молодой росток
снова корни мне в душу впустил и заставил плакать.
я хочу провалиться в глубокий и крепкий сон,
чтобы утром не помнить образов и деталей,
наших съемных квартир, перепалок и голосов.
я хочу засыпать безболезненно.
моментально."
выпиваю снотворного больше - наверняка.
забываюсь под тонким стеганым одеялом.
но с утра..
(не отвыкнуть от этого мне н
...Ещёя ложусь на кровать, повторяя:
"хочу уснуть.
не хочу в лабиринты памяти окунаться,
не хочу возвращаться в ту зиму и в ту весну,
бесполезно ворочаясь в тёмном пустом пространстве,
не хочу длинных писем - заезженных мыльных строк.
не отправленных эсэмэсок, страниц вконтакте.
не хочу, чтобы боли моей молодой росток
снова корни мне в душу впустил и заставил плакать.
я хочу провалиться в глубокий и крепкий сон,
чтобы утром не помнить образов и деталей,
наших съемных квартир, перепалок и голосов.
я хочу засыпать безболезненно.
моментально."
выпиваю снотворного больше - наверняка.
забываюсь под тонким стеганым одеялом.
но с утра..
(не отвыкнуть от этого мне никак..)
просыпаясь, ищу того, кто давно не рядом.
это сначала оно пугает: ты беспомощен, мал и не можешь спать.
но ...
к одиночеству привыкают... от него не спрятаться, его не прогнать.
это сначала внутри болит... кажется, там дыра или бездна.
но ...
раз
поймешь,
что бежать бесполезно -
и оно превратится в щит.
Успокоится буря, отсрочится чей-то суд.
И душа в твоем теле безоблачна и легка.
И бездонная память — прозрачный пустой сосуд.
Нет в ней больше осколков и пепла. И нет вины.
И тебе все до фени, до лампочки, до звезды.
А вокруг бесконечность, умноженная на сны,
По которым на волю уходят твои следы.
Голоса неразборчивы. Сколько их там в тебе?
Они глуше и глуше. Стихают уже в дали.
И идешь себе с Богом по миру, где правит бес,
И все то, что от Бога, безбожно в тебе болит…
А вокруг столько глаз… Только кажется — ни души.
Потому что они занавесили зеркала.
И не чувствуешь святость, покуда не согрешишь.
А она изначально /ты помнишь?/ в тебе была.
И твой внутренний хаос — обычная дань войне,
На которой от пули не спрячешься за слова
/если выбраны цели — кощунственно о цене/.
И берешь себя в руки. И молишься, что жива
Не просят советов, не бегают к маме,
Сердце разбитое шьют незаметно,
Но продолжают любить беззаветно.
Взрослые девочки знают причины,
Умело скрывают седину и морщины,
Умеют уйти, никого не тревожа,
Они обрастают титановой кожей.
Взрослые девочки могут не выдать,
Как их легко задеть и обидеть,
Девочки эти отлиты из стали...
Только стальными они быть устали.
она завязала глаза.
диагоналями, на ощупь, сходствами.
ее тело из нуара и сна.
упасть в декадентство и Бродского.
она завязала руки.
вдоль баров, соборов, аптек.
она пишет свой путь от скуки.
до немодных... до библиотек.
она завязала ноги.
чтобы долго, больно и нервно,
и пусть падать на чашки коленных...
но уйти из аллей иноверных.
двери запри всех комнат,
дождь сквозь замки пускай.
изоляция, занавес, жертвы.
звонку друга не доверяй.
окна закрой под полночь.
контакты сведи на ноль.
под кроватью проверь на всякий —
а вдруг там спряталась боль?!
а вдруг она за шкафо́м?!
этой моли дом — антресоль.
проверь перед сладкими снами,
разделив все связи на ноль.
Можeшь поcильнee бить.
Довeряю добровольно
Мнe увeчья нaноcить.
Πо душe моeй "удaрил"
И cловaми обижaл.
Kaк жe это было хрaбро...
Tы ceбя зaувaжaл?
He жaлeй мeня, нe нaдо.
Хочeшь? Πоcильнee бeй.
He нaчну проcить пощaды.
Bcё рaвно тeбя cильнeй.
Бьёт больнее всегда, тот кто рядышком был…
Тот, кто клялся в любви, а потом уходил…
Кому веришь, кому всю себя отдаёшь…
А в ответ — словно псину, продаст ни за грош…
Как Иуда предаст…...
Вместе с легкими
по кусо4кам/по ма.лень.ким
пустоту
из себя
вытянуть
все свои memories
с которыми больно
жить
не хочется
улыбаться
противно
самой себе
в зеркале
день за днем
вдох за выдохом
хо4ется
переписать
все zаново/с 4истого
смыть с себя
ненависть
к близкому
вместе с дождем
*
в Chicago вторую неделю холодно
и yже 3й год монотонно
беzвылазно/беs.просветно
**
I'm homesick
***
по кусо4кам/по маленьким
я растрачиваю
растра4иваюсь
<s sc3333...ЕщёВыплюнуть/выблевать
Вместе с легкими
по кусо4кам/по ма.лень.ким
пустоту
из себя
вытянуть
все свои memories
с которыми больно
жить
не хочется
улыбаться
противно
самой себе
в зеркале
день за днем
вдох за выдохом
хо4ется
переписать
все zаново/с 4истого
смыть с себя
ненависть
к близкому
вместе с дождем
*
в Chicago вторую неделю холодно
и yже 3й год монотонно
беzвылазно/беs.просветно
**
I'm homesick
***
по кусо4кам/по маленьким
я растрачиваю
растра4иваюсь
до мело4и
на мело4и
все опротивело/все опостылело
все...
****
ничего не осталось
никого не осталось
да никогда и не было...
мы встретимся на краю
города,
вцепившись рукой в
сигарету.
без поисков, просьбы, без
повода.
как будто висок с
пистолетом.
мгновение замерло
намертво,
и часом минуту считая,
я сделала вывод: "и
правильно, что я тебя больше не знаю..."
Как бы ни умирала — дыши,
оставляй вчерашнему его тень,
доставай себя из-под одеяла:
ты не можешь больше стенать и плакать — времени очень мало.
Посмотри, вот солнце опять встаёт,
Луч бросая тебе, не глядя.
День сменяет ночь при любом раскладе —
Солнце никого на свете не предаёт!
В отношениях, детка, полно ролей
[Говорил ты], не стань привычкой.
Знаешь, сколько в окрестностях журавлей?
Постарайся, моя синичка!
Я старалась — от масок ломился шкаф,
От усилий шатались нервы.
Свято веря, что ты бесконечно прав,
Я была для тебя Минервой,
Мамкой-клушей [ребеночек приболел],
Дочкой [девочкой-незабудкой],
Неудачницей ["бабой на корабле"],
Домработницей, проституткой.
И психологом в пору дешевых драм,
Повторяемых в ритме скерцо
[Что, вино?! Станешь пьяницей, стыд и срам!
Черный кофе?! Посадишь сердце!]
Я была декабристкой и медсестрой,
<s sic
...ЕщёВ отношениях, детка, полно ролей
[Говорил ты], не стань привычкой.
Знаешь, сколько в окрестностях журавлей?
Постарайся, моя синичка!
Я старалась — от масок ломился шкаф,
От усилий шатались нервы.
Свято веря, что ты бесконечно прав,
Я была для тебя Минервой,
Мамкой-клушей [ребеночек приболел],
Дочкой [девочкой-незабудкой],
Неудачницей ["бабой на корабле"],
Домработницей, проституткой.
И психологом в пору дешевых драм,
Повторяемых в ритме скерцо
[Что, вино?! Станешь пьяницей, стыд и срам!
Черный кофе?! Посадишь сердце!]
Я была декабристкой и медсестрой,
Парижанкой и девкой русской,
Магометом была и была горой,
Хакамадой была и Крупской…
***
Шел бы к черту ты, родненький! Как смешно
Обрученно быть обреченной!
Я ведь просто люблю тишину, вино,
Быть счастливой и кофе.