Виктор не сразу узнал в промокшем и несчастном существе свою бывшую невесту. Вся ее одежда - шляпка, платье, туфли, перчатки, промокли насквозь. Щеки были влажными, толи от дождя, толи от слез. 
- Почему твоя одежда вся мокрая? - только и смог произнести он.
- Виктор, ты жив, - Евгения отчаянно прижалась к нему, целуя и обнимая его в исступлённом облегчении, - Твое письмо... Что это? Почему? Зачем?
- Господи, как ты решилась?! Здесь опасно, эпидемия, - Виктор, немного придя в себя, но все ещё находясь в состоянии шока, взял ее за руку и повел в комнату.
Он не знал, что скажет, как поступит. Он лишь понимал, ее нужно согреть.
- Ходасевич мне помог. Мои небольшие сбережения. Я не могла находиться там.
Виктор посадил Женю в кресло, снял с нее шляпку, туфли, перчатки.
- Кольцо... Ты всегда его надеваешь?
- Нет, только в этот раз. Я знала, что оно поможет мне найти тебя живым и здоровым.
- Тебе нужно переодеться и выпить что-нибудь. У меня есть вино, а вот одежда... - Виктор подумал про одежду Марго, которая все ещё находилась за ширмой в спальном халате.
- Я не двинусь с места и не сделаю ни одной попытки предпринять что-либо, пока не узнаю правду.
За окном бушевал ливень, такой долгожданный и освежающий, первый за время невыносимой и болезненной жары.
Виктор налил вина в хрустальный бокал и заставил Женю выпить все. Когда она немного успокоилась и пришла в себя, он присел перед ней и стал нежно вытирать ее волосы шелковым полотенцем.
- Ты писал, что сошел с ума. Но это я схожу с ума. Я шла пешком с вокзала. И не понимала, что происходит вокруг. Одна мысль билась во мне - ты жив!
Виктор положил свою голову на ее колени, едва не рыдая.
- Женя, прости, прости! Я не знал...
- Ты встретил другую женщину?..
Евгения, Женя - первая любовь, невеста, девушка, чистая, не познавшая всех таинств любви, девственная красота...Не раскрывшийся бутон прекрасного цветка. Это ей он посвящал все свои стихи, свои благословенные чувства юного блистательного поэта. Только прикосновения, только взгляды, только беседы - все, чем жили их души. Она не знала всех тонкостей любви, но ее чистая и открытая перед ним женственность ждала этого. По сути, она сама была невинное дитя, как и он. Они кружились, как мотыльки, их притягивал свет любви, но что он обжигающе смертелен - они не знали.
- Ты полюбил женщину? Виктор, скажи, я смирюсь, только живи. Я чувствую, ты не со мною боле.
Виктор поднял голову с колен Евгении, все ещё держа ее ледяные руки в своих горячих ладонях.
- Мне не нужно твоего смирения. Я лишь хочу, чтобы ты оставалась счастливой.
Вдруг Женя как-то вся обмякла, словно из нее вышел весь воздух. Она судорожно глотнула, как рыба, выброшенная на берег. Запрокинула голову.
- Боже, слава Богу. Ты не сошел с ума. Ты жив. И тебе ничто не угрожает.
- Но ты не знаешь всего. Евгения, сейчас я не могу тебе всего сказать.
- Ну почему, Виктор? Останься со мной. Мы ведь любили, у нас все впереди.
- Я не могу, - но Гофман сказал это более не уверенно, и Женя это почувствовала.
Она убрала его руки, встала и подошла к кровати.
- Хочешь, я отдамся тебе прямо сейчас, вот здесь.
Виктор сел в кресло, в котором только что находилась Женя, и тихо произнес:
- Не нужно.
- Но я буду беречь тебя. Никто не знает твоей души так, как я. Я буду заботиться о тебе, растить наших детей. У нас есть кольцо. Мы сможем стать счастливыми. Мы будем помогать твоим близким. Я займусь редакцией твоих стихов, помогу тебе возродить твое творчество.
- Я никогда больше не буду писать стихов.
Теперь Женя села у его ног и, уткнувшись в его колени, зарыдала.
- Но почему?
Виктор не знал, что ответить. Его сердце разрывалось, и в эти мгновения он уже готов был последовать за Женей. Наступила тишина, и только дождь, уже затихающий, шелестел за окном.
И тут из-за ширмы вышла Марго.
- Виктор Гофман умер, - сказала она.
У Евгении был характер, и ее трудно было напугать или удивить. Она спокойно поднялась с колен, повернулась к Марго и вся преобразилась. Несчастная, слабая женщина больше не жила в ней.
Кто из нас не бывает слаб и эгоистичен? Мы все подвержены этим испытаниям. Как маленькие дети желаем себе любимые игрушки, веселые игры. Но жизнь учит другому.
Чтобы понять чужую Душу, не нужно удерживать ее. Каждый стремится к своему счастью - в этом парадокс. Мы не в силах заставить любить. Никто не станет жертвовать- в этом и есть великолепие и величие жизни. Но только понимание приносит нам облегчение.
Евгения медленно подошла к Марго. Она долго смотрела в ее глаза. Марго не шелохнулась. Женя сняла кольцо и вложила его в ладонь Марго:
- Я буду счастливой, - она поискала глазами свою непросохшую одежду, надела шляпку, мокрые туфли, взяла перчатки и сумочку, - Мне нужно было лишь увидеть, что с тобой все в порядке.
- Женя, пожалуйста,- сказала ей вслед Марго, - все должно остаться в тайне. Ходасевичу вы скажите, что не доехали, заболели в дороге. И вы не знаете ничего о Викторе.
- Хорошо, - не оборачиваясь, Евгения вышла за дверь.

Гл 32