(Часть 1 - https://ok.ru/razgermetizatsiya/topic/65871012724832) В первую очередь, ВШЭ стала разработчиком долгосрочных концепций развития страны, таких как Стратегия-2010 и Стратегия-2020, которые, с одной стороны, манифестируют основные догматы либеральной доктрины, с другой — содержат набор совершенно разрозненных предложений без продуманных механизмов их реализации. Стратегия-2020, призванная стать основой курса президента Путина после 2012 года, обнаружила свою полную интеллектуальную несостоятельность, оказавшись совершенно оторванной от реальности кризисной России. «РЕФОРМА» ОБРАЗОВАНИЯ

Однако другое, не менее одиозное, детище ректора ВШЭ Я. Кузьминова — реформа образования — реализуется самым последовательным образом. По сути, ВШЭ стала идейным штабом реформы, куда неизменно сходятся её нити, несмотря на смену фигур в министерских креслах. Именно в кабинетах ВШЭ готовились методические рекомендации по введению Болонской системы, предполагающей полный разрыв с российской и советской традицией образования и создание школы двух коридоров: для немногочисленной элиты и для массы людей-функций, «квалифицированных потребителей», по словам бывшего министра Фурсенко.

Министры образования сменяли один другого, но дело модернизации оставалось живее всех живых…Пристальный взгляд обязательно обнаружит, что все идеологические, кадровые и финансовые пути реформ образования так или иначе проходили через Высшую школу экономики, вокруг которой в 2000-е годы начинает кучковаться сплочённая группа «модернизаторов». Оппоненты модернизации не устают удивляться поразительной влиятельности этой группы. Например, в мае 2009 года декан социологического факультета МГУ Владимир Добреньков в открытом письме к президенту Медведеву пытался обратить внимание общественности на «непомерно завышенные амбициозные претензии» на особую роль в системе российского образования ГУ-ВШЭ, которая «откровенно лоббирует свои интересы в Правительстве РФ». Ключевой вопрос письма: Почему с таким упорством, такими темпами демонтируется прежняя, казалось бы, отработанная система стандартизации образования и внедряется новая, грантово-тендерная и зависимая от произвольных решений Минобрнауки?.. Вопрос, как видно, остался без ответа. Как начиналась «модернизация образования»? В декабре 1999 года Высшая школа экономики наряду с четырьмя другими лицами-учредителями создаёт фонд «Центр стратегических разработок», который и приступает к разработке стратегии развития России, и в первую очередь — программы реформы образования.

Организацию возглавляет Герман Оскарович Греф, а вице-президентом фонда оказывается супруга Кузьминова — Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, будущий министр экономразвития и нынешний председатель ЦБ. Воистину, эта супружеская чета внесла неоценимый «вклад» в дело модернизации российского образования. Всё это время Набиуллина умудрялась держаться в тени, — писали журналисты, — а ведь она была и остается главной «рабочей лошадкой» грефовского штаба реформ. Самого же Ярослава Кузьминова называют «крёстным отцом» модернизации, главным её идеологом и разработчиком. Готовились реформы тихо, если не сказать — келейно. Ни «широкую общественность», ни профессиональное сообщество, ни даже Министерство образования к ней постарались не подпустить. В результате были определены первоочередные меры — проведение экспериментов по ЕГЭ, по реструктуризации малокомплектных сельских школ, по переходу на финансирование высшей школы с использованием «образовательных ваучеров» — ГИФО (государственных именных финансовых обязательств) — последний из экспериментов денег стоил немалых, но, к счастью, был признан несостоятельным. Однако великое ли дело — сесть компанией и придумать стратегию развития страны? Куда труднее встроить в государственную машину новую программу и заставить общество ей следовать. Для этого одного «Центра стратегических разработок» было уже недостаточно. В 2001 году по инициативе Ярослава Кузьминова создаётся Российский общественный совет по развитию образования (РОСРО), признанный одной из самых авторитетных дискуссионных площадок. Главные функции РОСРО — определять приоритеты развития образования и «выбивать» на них из бюджета дополнительные средства, задавая финансовым потокам нужные направления. Так, в 2004 году Кузьминов представляет на обсуждение РОСРО фундаментальный доклад о совершенствовании структуры образования в России (документ был одобрен и направлен Президенту России Владимиру Путину). В докладе говорилось ни больше ни меньше — о необходимости реструктуризации всей системы российского образования. Три важнейших принципа образования — всеобщность, бесплатность и фундаментальность — подвергались полному пересмотру как нерентабельные.

По мнению Кузьминова выходило, что страна у нас слишком образованная. Где это видано — «в нищей России учится 98,6% подростков в возрасте 16 лет, на среднее образование тратится больше, чем на высшее»! Специалистов с высшим образованием — также переизбыток… А сколько средств оседает на программах ПТУ?.. Деньги государства, по мнению Кузьминова, уходят сквозь пальцы: содержание и питание детей в детских садах, содержание воспитанников профтехучилищ, поддержание малокомплектных сельских школ… Отдельный возмутительный факт — стандарт не позволяет школам России предоставить платные образовательные услуги за пределами учебного плана. Всё это следует в корне переменить — таково резюме ВШЭ. Куда же стоило бы направлять бюджетные средства, по мнению членов РОСРО и Кузьминова? Например, на информатизацию российского образования. Напомним, ещё в 2001 году родилась федеральная целевая программа «Развитие единой образовательной информационной среды (2001 — 2005 годы)»: Интернет — в каждую деревню… Дело благое. Однако деньги в бюджете на его реализацию предусмотрены не были. Какой там Интернет, если школы разваливаются и мела не хватает. Ситуация вызвала взрыв возмущения в РОСРО: опять «капремонты» — кто тут против модернизации? В результате средства в размере 1748,9 млн руб, предназначенные на насущные нужды российского образования, были перераспределены на «Прочие нужды», то бишь на «развитие информационной среды». Министерством образования РФ был объявлен открытый конкурс на поставку компьютерной техники в сельские школы (приказ от 11 января 2001 года № 89). Контроль за проведением конкурса осуществляло Министерство экономического развития и торговли, руководимое в то время Германом Грефом, 1-м замом которого, как мы помним, являлась Эльвира Набиуллина. А заключения по конкурсу давал «Институт госзакупок» Высшей школы экономики, руководимой её супругом Ярославом Кузьминовым. Чем закончилась эта история? В ходе Международного исследования SITES-2006 на тему «Готова ли система общего образования в России к всеобщей информатизации?» были обнаружены ошеломляющие факты: 70% из 4000 опрошенных российскими экспертами представителей 800 российских школ, расположенных в 45 регионах России, в 2006 году были всё также не обеспечены компьютерами. Техника ржавела на складах либо не была заполнена необходимыми программами. Только 15% учителей смогли похвастаться: Интернет оказывает существенное влияние на учебный процесс…. До информатизации ли было учителям? Тем более, что принятый в 2001 году Закон «О реструктуризации малокомплектных школ», разработанный ГУ-ВШЭ и лоббируемый РОСРО, закрывал уже сами школы… Но главный вопрос теперь в другом: как вообще могли появиться столь разрушительные идеи? Действительно ли все эти масштабные начинания являлись плодом измышления творческих коллективов ГУ-ВШЭ, РОСРО или, скажем, лично Кузьминова? Дело в том, что именно в этот период в российское образование начинают вливаться потоки внешних займов со стороны Всемирного банка (МБРР). 19 июля 2002 года вступило в силу Соглашение о займе №4605-RU между Российской Федерацией и МБРР для финансирования проекта «Реформа системы образования» на сумму 49,85 млн долларов (сроки реализации 2002 — 2006 годах). 28 февраля 2005 года вступило в силу Соглашение о займе №4726-RU между Российской Федерацией и МБРР для финансирования проекта «Информатизация системы образования» на сумму 100 млн долларов (сроки реализации 2005-2008 гг.). А роль Высшей школы экономики была, можно сказать, наиболее ответственной — это роль «транслятора идей». Не зря же руководителем образовательных проектов в Московском представительстве Всемирного банка оказывается научный руководитель Института развития образования ГУ-ВШЭ Исак Фрумин. Именно в этот период закладываются основные понятия модернизации образования. И стратегия развития образования в нашей стране начинает удивительным образом совпадать с пожеланиями Всемирного банка — как в целом, так и в деталях. Казалось бы, чем плохо, что такая известная финансовая организация помогает «умственно отсталой» стране выстраивать её образовательную политику? Дело в том, что репутация у Всемирного банка не слишком хороша. Единственное, что остается после них (МБРР и ВМФ) — это огромный долг, — утверждают члены Инициативной группы против экономической глобализации «Прага-2000». Кредиты выдаются на вполне определённых условиях: государство-заёмщик должно выполнить некие нормативы и провести некие реформы. С характеристикой общей стратегии банка мы можем познакомиться в исследовании И.В. Жуковского «Всемирный банк в современной образовательной политике», хотя она прекрасно знакома нам из выступлений «модернизаторов». Ослабление государственного влияния, сведение образования только к его экономическому значению (школьная программа служит формированию знаний и навыков, требуемых рынком труда)… В дальнейшем — приватизация среднего и высшего образования. Цель — ослабить конкурента, каким является, например, Россия. Общие слова, конспирология? Если бы — во множественных докладах Всемирного банка поступали вполне конкретные указания, разумеется, в виде «рекомендаций». С одним из документов («Россия: образование в переходный период» с грифом «Конфиденциально. Документ Всемирного банка. Только для служебного пользования») нас знакомит доктор философских наук, ректор Московского гуманитарного университета Игорь Михайлович Ильинский. Главная задача реформы российского образования в докладе ставится так, как позже нам транслировал её Кузьминов: реструктуризировать эту, добившуюся больших достижений в прошлом, систему…, чтобы она могла удовлетворить новые потребности непланового рынка и открытого общества. Вот некоторые из пунктов: «закрыть педагогические институты и привлекать учителей из числа выпускников университетов»; «закрыть профессиональные училища, которые не могут провести структурную перестройку» (там же: 49); установить «минимальные стандарты гражданственности», которые сводились авторами доклада к «способности правильного чтения карт, объяснению на иностранном языке, правильному заполнению налоговых деклараций… этот список может также включать способность воспринимать русское искусство и литературу, а также терпимость к другим социальным группам» (там же: 51); ввести «подушевое финансирование школ, исходя из уровня расходов на одного ученика» (там же: 57); «не повышать долю расходов на высшее или среднее профессионально-техническое образование в общем объеме ВВП, если они до этого не будут серьёзно реструктуризированы» (там же: 58); «передать ответственность за выбор учебных материалов из министерства самим школам» (там же: 74). Устранить «несправедливость и неэффективность экзаменационной системы» (там же: 41). Сегодня, как это ни печально, мы можем констатировать, что все рекомендации Всемирного банка выполнялись очень последовательно. Разумеется, не сразу — для всего нужно время. Не просто разрушить мощную систему — нужно подготовить к этому общество, и роль Высшей школы экономики, как и РОСРО, в этом является определяющей. В одном из интервью замечательный филолог Галина Андреевна Белая недоумевала: …от нас Всемирный банк требует (я читала подготовленный им доклад о проблемах образования в России), чтобы мы отказались от спецшкол, гимназий и лицеев, так как это, якобы, недемократично, и свернули преподавание гуманитарных и фундаментальных наук, потому что для такой нищей страны, как Россия, это непозволительная роскошь. И, представьте себе, наше Министерство образования и науки идёт на поводу у этих советчиков. Но, может быть, «советчики» правы, руководствуются самыми благими целями и ведут нас к светлому будущему? У нас есть возможность оценить результаты. Цена эксперимента В 2003 году Счётная палата РФ начинает проводить проверки эффективности государственных расходов при реализации проектов Всемирного банка (Бюллетени СП РФ №3 (75), 2004 г., №5 (125) за 2008 г., материалы с официального сайта СП). Оказывается, мы немногое можем сказать о том, что хорошего принесли эти миллионы российской школе. Как явствует из Бюллетеня СП РФ за 2008 год, за весь период использования заёмных средств в сфере образования российской стороной оценка эффективности ни одного из проектов МБРР не проводилась. Особого внимания заслуживает тот факт, что погашение и обслуживание займов осуществлялось за счёт средств федерального бюджета. Кстати, по признанию президента Высшей школы экономики Александра Шохина, до 2/3 сумм, получаемых Россией от Всемирного банка, уходили на оплату самой же дающей в долг стороны (её консультантов, советников и пр.). Оставшаяся треть пошла на эксперименты, там и сям оседая в широких карманах. Конечно, этих денег было недостаточно: ещё в 2004 году Кузьминов объяснил корреспонденту «Коммерсанта», что один только ЕГЭ обходится государству порядка 800 млн рублей в год. (В 2006 году, как мы видим в бюллетенях СП, эта сумма составляет 1,4 млрд рублей — аппетиты выросли вдвое). Поэтому с 2001 года Минобразования «пришлось», забыв о Федеральной программе развития образования, бросить все средства на проведение экспериментов (ЕГЭ, ГИФО, реструктуризации сельских школ и т. д.). При этом, как свидетельствуют материалы Счётной палаты, РАО от разработки основных направлений развития образования фактически отстраняется: «разработка научных проектов поручалась организациям… не имеющим необходимого для такого уровня разработок научного потенциала». Каким именно? По крайней мере, Высшая школа экономики фигурирует в материалах отчета с завидным постоянством. Идеолог модернизации Кузьминов, разумеется, не забывает о себе. Только по одному эпизоду относительно малозатратного проекта ГИФО, конечный результат которого квалифицируется Счётной палатой как «отвлечение бюджетных средств», Высшей школе экономики было направлено 9,5 млн рублей. А сколько их было, этих проектов… Главное понять: согласно материалам Счётной палаты, все указанные образовательные эксперименты проводились с многочисленными законодательными нарушениями — в нарушение Федеральных законов, Гражданского кодекса, Налогового кодекса, Бюджетного кодекса. Получается, обсуждение мер по модернизации российского образования из области общественных дискуссий должно было бы перейти в область соответствующих ведомств — например, Генеральной прокуратуры…

Именно от этого факта всё время пытаются отвести российские реформаторы: вся модернизация российского образования — это один большой рискованный и абсолютно незаконный эксперимент, за который никто, по сути, ответственности не несёт. Эксперимент, ведущий к понижению общего уровня обучения, его научных основ, фундаментальности; разрушению единства и общедоступности образовательного процесса; окончательному разрушению традиционных духовно-нравственных основ школы. И пусть сравнительно не так велики суммы, заложенные Всемирным банком в российское образование, зато направлены были метко и попали в нужные руки. Мы неслучайно столь подробно остановились на так называемой «реформе» образования, поданной ВШЭ и Западом, поскольку главная её цель была не развитие образование, наоборот, его развал, а следовательно, деградацию населения.

Поэтому стоит обратить внимание и на следующий факт. 5 июля 2016 года в Москве прошло заседание рабочей группы при Экономическом совете при президенте по направлению «Приоритеты структурных реформ и устойчивый экономический рост». Одним из главных докладчиков был ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов, представивший доклад «Человеческий капитал как ресурс развития России в среднесрочной и долгосрочной перспективе». Общее содержание доклада: человеческого капитала в России нет, поэтому никаким ресурсом он не является и являться не может. Логику доклада Ярослава Кузьминова можно представить следующим образом. Россия теряет «мозги», теряет «драйверов своей экономики» — учёных, экспериментаторов, креативных людей ( возникает вопрос: а где же подготовленные кадры ВШЭ — наше прим.?) Они уезжают из страны, а вместо них мы получаем малообразованных иммигрантов. Но это даже хорошо, потому что «мы получаем от мигрантов максимум… миграционная модель в России играет важную роль. Россия одна из самых благополучных стран по ситуации в области занятости». И наша задача, оказывается, состоит вовсе не в том, чтобы воспитывать и удерживать новых вавиловых и королёвых — мы, по Кузьминову, должны создавать условия для импорта специалистов из-за рубежа. И это не при Петре I, получившем страну без системы обучения как таковой, а в России — правопреемнике государства с всеобщей грамотностью и исключительно высоким некогда уровнем школьного образования. А почему нам нужны как неприхотливые гастарбайтеры, так и пришлые учёные? Да потому что русские много пьют, фактически объясняет Ярослав Кузьминов. И если они когда-нибудь перестанут пить, правительство (к слову, откровенно спаивающее народ), так и быть, задумается о миграционной политике. А тот факт, что среднеазиата взять на работу попросту дешевле и это оставляет без занятия русских, экономист дипломатично обходит. А Кузьминов, похоже, просто махнул рукой на русского человека. Плохой народ достался Кузьминову. Возможно, ректору ВШЭ имело бы смысл провести остаток своих дней среди людей почище, в стране с подходящим населением? Мы, думаем, что многие готовы скинуться на билет ему и его жене. Продолжение следует… (Часть 3 - https://ok.ru/razgermetizatsiya/topic/65879074963552) Источник:http://inance.ru/2016/09/vshe-2/