Фаина Раневская

Есть люди в которых живет Бог, есть люди в которых живет дьявол, а есть люди в которых живут только глисты.
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья
Если человек тебе сделал зло - ты дай ему конфетку, он тебе ЗЛО - ты ему конфетку… И так до тех пор, пока у этого человека, не разовьётся сахарный диабет.
Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.
Если вдруг вы стали для кого-то плохим, значит много хорошего было сделано для этого человека
Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить…
Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Бог мой, как я стара — я ещё помню порядочных людей!
Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и — глупыми, чтобы они могли любить мужчин.
Больше всего в жизни я любила влюбляться.
Была сегодня у врача «ухо-горло-жопа».
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
В Москве можно выйти на улицу одетой как Бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение — это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная «скупость» — ибо в бедность никто не верит. — 1949 г.
В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернётесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает. — В ответ проходящему молодому человеку, который на улице толкнул Раневскую и обругал.
В старости главное — чувство достоинства, а его меня лишили.
В театр хожу, как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие, ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!
В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
В чём вас можно будет увидеть, Фаина Георгиевна? — В гробу!
— Вам никогда не говорили, что вы похожи на Бриджит Бардо? — Нет, никогда. — И правильно, что не говорили.
Вас не смущает, что я курю? — Когда администратор театра увидел её в гримерке абсолютно голой.
Воспоминания — это богатства старости.
Всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень.
Вторая половинка есть у мозга, жопы и таблетки. А я изначально целая.
Вы знаете, что такое сниматься в кино? Представьте, что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию.
— Вы по-прежнему молоды и прекрасно выглядите. — Я не могу ответить вам таким же комплиментом! — А вы бы, как и я, соврали!
Главное — живой жизнью жить, а не по закоулкам памяти шарить.
Главное в том, чтоб себя сдерживать — или я, или кто-то другой так решил, но это истина. С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю враньё, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней.
Говорят, что герой не тот, кто побеждает, а тот, кто смог остаться один. Я выстояла, даже оставаясь среди зверей, чтобы доиграть до конца. Зритель ни в чем не виновен. Меня боятся…
— Театр им. Моссовета, 1955 г.
— Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей? — Ну, это еще мягко сказано, — заметила Раневская. — Я вчера позвонила в кассу, и спросила, когда начало представления. — И что? — Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»
Даже за самым красивым павлиньим хвостом скрывается самая обычная куриная жопа. Так что, меньше пафоса, господа.
Деньги съедены, а позор остался. — О своих работах в кино.
Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли. — На съёмках фильма «Золушка».
Для меня всегда было загадкой — как великие актёры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком. Как бы растолковать, бездари: никто к вам не придёт, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?
Для меня каждый спектакль мой — очередная репетиция. Может быть поэтому я не умею играть одинаково. Иногда репетирую хуже, иногда лучше, но хорошо — никогда.
Думайте и говорите обо мне, что пожелаете. Где вы видели кошку, которую бы интересовало, что о ней говорят мыши?
Душа не жопа — высраться не может.
Еврей ест курицу, когда он болен или когда курица больна.
Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска», и всё. Я бы ещё записала, что театр стал моей богадельней, а я ещё могла бы что-то сделать.
Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — «Судьба — шлюха».
Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает всё, а я о ней ничего.
Если женщина идёт с опущенной головой — у неё есть любовник! Если женщина идёт с гордо поднятой головой — у неё есть любовник! Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник! И вообще — если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!
Есть люди, в которых живёт Бог; есть люди, в которых живёт Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.
Есть люди, хорошо знающие, «что к чему». В искусстве эти люди сейчас мне представляются бандитами, подбирающими ключи.
Есть можно что угодно и когда угодно, но только голой и стоя перед зеркалом.
Если ты ждёшь, что кто-то примет тебя "таким, как ты есть", то ты просто ленивое мудло. Потому что, как правило, "такой, как есть" - зрелище печальное. Меняйся, скотина. Работай над собой. Или сдохни в одиночестве.
Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса. — Всё будет настоящим, — успокаивает её Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем.
Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.
Жизнь бьёт ключом… по голове!
Жизнь моя… Прожила около, всё не удавалось. Как рыжий у ковра.
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
Жизнь — это затяжной прыжок из пизды в могилу.
Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
Женщины — это не слабый пол, слабый пол — это гнилые доски.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.
Живу только собой — какое самоограничение.
Запомни на всю жизнь — надо быть такой гордой, чтобы быть выше самолюбия.
— Звонок не работает, как придёте, стучите ногами. — Почему ногами? — Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте.
Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
И что только ни делает с человеком природа! И это всё без наркоза!
Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чём они спрашивают.
В семье не без урода.
Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уёбываю. — На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвинённого в гомосексуализме.
Как бы растолковать бездарю: никто к вам не придёт, потому что от вас нечего взять. Понятна вам мысль моя неглубокая?
— Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна? — Я вам ещё в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Как ошибочно мнение о том, что нет незаменимых актёров.
Как я завидую безмозглым!
Какой печальный город. Невыносимо красивый и такой печальный с тяжело-болезнетворным климатом. — Ленинград, 1960 г.
Кино — заведение босяцкое.
Книгу писала 3 года, прочитав, порвала. Книги должны писать писатели, мыслители или же сплетники.
Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.
Когда мне снится кошмар — это значит, я во сне снимаюсь в кино.
Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.
Когда я начинаю писать мемуары, дальше фразы: «Я родилась в семье бедного нефтепромышленника…», — у меня ничего не получается.
Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
Красивые люди тоже срут.
Критикессы — амазонки в климаксе.
Кто бы знал моё одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
Когда Фаину Георгиевну спросили, какие, по её мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки, она не задумываясь ответила: «Седые!»
Как бы разъяснить... Мата я не стесняюсь, свободно им пользуясь при всех. В лексиконе моём любимое слово — «жопа». А не «отлично». — В ответ на вежливый приветственный вопрос журналистки: «Как дела?»)
Лесбиянство, гомосексуализм — это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью.
Люди как свечи, либо горят либо в жопу их.
— Милочка, я возьму с собой «Идиота», чтобы не скучать в троллейбусе! — К/ф «Весна», в роли Маргариты Львовны, домработницы.
Мне всегда было непонятно: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.
Мне иногда кажется, что я ещё живу только потому, что очень хочу жить. За 53 года выработалась привычка жить на свете. Сердце работает вяло и всё время делает попытки перестать мне служить, но я ему приказываю: «Бейся, окаянное, и не смей останавливаться».
Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне всё-таки дадут интересную роль?
Многие получают награды не по способности, а по потребности.
Моё богатство, очевидно, в том, что мне оно не нужно.
Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.
«Мои похоронные причиндалы» — говорила Фаина Георгиевна о своих наградах.
Мысли тянутся к началу жизни — значит, жизнь подходит к концу.
На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может.
Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского!
Настоящий мужчина — это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет — это её муж.
Не имей сто рублей, а имей двух грудей!
Ненавижу, когда блядь строит из себя невинность!
Нет болезни мучительнее тоски.
Ничего кроме отчаянья от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.
Ничто так не даёт понять и ощутить своего одиночества, как когда некому рассказать сон.
Ночью болит всё, а больше всего совесть.
…Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление!
Ну эта, как её… Такая плечистая в заду…
Орфографические ошибки в письме — как клоп на манишке.
Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год… Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.
Одиночество как состояние не поддается лечению.
Одиночество - это когда дома есть телефон, а звонит только будильник.
Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать.
Он умрёт от расширения фантазии. (в Юрии Завадском)
Оптимизм — это недостаток информации.
Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула.
Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
— Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — похвастался Раневской Виктор Розов. — Люди у касс устроили форменное побоище! — И как? Удалось им получить деньги обратно?
Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя.
«Перпетум кобеле». — О режиссёре З.
— Пионеры, идите в жопу! — Когда её окружила толпа детей с радостными возгласами: «Муля! Муля!»
— ПиОнЭры, возьмитесь за руки и идите в жопу! — Когда пионеры-тимуровцы пришли к ней домой, помогать как престарелой.
Пипи в трамвае — всё, что он сделал в искусстве!
Питаться в одиночку так же противоестественно, как срать вдвоём!
Погода ваша меня огорчила, у нашей планеты явный климакс, поскольку планета — дама! — Из письма А. Щеглову в Кабул, 1983.
Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа.
Получаю письма: «Помогите стать актёром». Отвечаю: «Бог поможет!»
Поняла, в чём моё несчастье: скорее поэт, доморощенный философ, «бытовая» дура — не лажу с бытом! Деньги мешают и когда их нет, и когда они есть. Вещи покупаю, чтобы их дарить. Одежду ношу старую, всегда неудачную. Урод я.
После спектакля, в котором я играю, я не могу ночью уснуть от волнения. Но если я долго не играю, то совсем перестаю спать.
После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения — подношения поклонников её игры — и печально замечала: — Как много любви, а в аптеку сходить некому.
Похороны — спектакль для любопытствующих обывателей.
— Почему женщины так много времени и средств уделяют своему внешнему виду, а не развитию интеллекта? — Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем умных.
Почему все дуры такие женщины?
Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Всё как у людей.
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.