Ариадны клубок основательно молью источен.

Спит, в пустом лабиринте, седой старичок-Минотавр,
В дневнике тишина, лишь узоры слепых многоточий..
Она, в смутной тоске, ждёт свершения древних пророчеств,
Растворяясь в наивных, глубинно-сакральных, мечтах.
;
Не несут наслажденья ни яства, ни терпкие вина.
Уж давно отошла от тусовок богов и людей.
Не прельщают герои.. Ей мнится, в далеких Афинах,
В кабаке, в алкогольных парах и клубах никотина,
Одинокий и всеми забытый, бродяга-Тесей.
;
Огонечек, с чуть слышным шипеньем, питает лампаду.
Склеротичные Мойры, не те нити вместе сплели.
Губы шепчут: «Ну что ты? Решайся! Ведь действовать надо!
Чемоданчик, причал, и в конечном итоге - награда..»
Но на море штормит, не приходят давно корабли.
;
Утро, лучиком нежным, развеет дыхание ночи.
Он, в похмелье тяжелом, разбитый, с больной головой.
Этот город его измотал, иссушил, искурочил..
В дверь звонок, на пороге, в коробке, лазурный клубочек
И записка: «Прошу! Поскорей приходи, дорогой!»