ДАРАСУНСКАЯ БИБЛИОТЕКА

История Дарасуна С радостью представляем вам новую серию исторических фотографий, которые перенесут вас в атмосферу 1950-1960 годов. Этот период стал важной вехой в развитии нашего поселка Дарасун, и мы надеемся, что эти снимки вызовут у вас теплые воспоминания и гордость за нашу малую родину. Некоторые снимки из архива М. Батеева #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #историядарасуна #фотодарасуна

Детский сад «Светлячок» Дорогие друзья! С радостью представляем вам нашу очередную коллекцию исторических снимков, которая перенесет вас в удивительное время 1950-1960-х годов. На этот раз мы решили поделиться с вами уникальными фотографиями детского сада «Светлячок», который стал важной частью жизни многих поколений. Детский сад — это не просто место, где дети проводят время, играя и обучаясь. Это начало становления личности человека с малых лет. Здесь закладываются основы дружбы, взаимопомощи и творчества. На наших снимках вы увидите, как маленькие «светлячки» открывали для себя мир, делились радостью и исследовали окружающее. Каждая фотография — это маленькая история, запечатлевшая мгновения беззаботного детства: игры на свежем воздухе, занятия в творческих кружках, праздники и утренники. Мы надеемся, что эти снимки не только вызовут у вас улыбку, но и напомнят о том, как важно поддерживать и развивать детскую инициативу и креативность. #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #историядарасуна #детскийсадСветлячок

Дарасун 40 – 50 лет назад. Разбирая старые архивы, мы наткнулись на фотографии поселка Дарасун, которые перенесли нас в прошлое. Время, кажется, пролетело незаметно — ведь нашему любимому поселку уже более 300 лет. Эта история полна событий, которые оставили свой след на его облик и атмосферу. 40-50 лет назад Дарасун выглядел совершенно иначе, чем сегодня. На фото запечатлены улицы, места, которые знает каждый житель. Люди, одетые в обычную одежду того времени, общаясь друг с другом и занимаясь повседневными делами. Глядя на фото тех времен, мы понимаем, как много изменилось: новые дома, дороги, инфраструктура которые пришли на смену жизни в Советском Союзе. Но дух Дарасуна остался прежним — это место по-прежнему наполнено теплом. Пусть прошло много лет, но воспоминания о том, каким был Дарасун, живут в сердцах его жителей и сохраняются в таких старых фотографиях. #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #историядарасуна #фотодарасуна

В посёлке прошёл торжественный митинг, посвящённый Дню России, который был тщательно подготовлен и проведён специалистами Дома культуры. На мероприятии прозвучали патриотические песни и поздравления. Главой посёлка были вручены награды спортивным руководителям и учебным заведениям за организованное проведение спортивных соревнований, которые состоялись 9 мая. Это стало признанием труда и усердия тех, кто способствует популяризации спорта и здорового образа жизни среди молодёжи. Фонд "За жизнь ZV" Карымского района также отметил волонтеров клуба "Володар" Дома культуры, подчеркнув важность работы добровольцев в наше время. Их усилия по поддержке людей, нуждающихся в помощи, были высоко оценены. Кроме того, особую гордость вызывают достижения наших юных патриотов. Данил Сыровой был награждён медалью юнармии за проявленные качества и инициативу. Такое сочетание награждений и мероприятий делает праздник особенным, объединяя всех жителей в любви к Родине и активной гражданской позиции. Татьяна Бродовикова худрук ДК Дарасун #Карымскийрайон #культураКарымскийрайон #Позывнойкультура #ДКДарасун https://clck.ru/3FV9mn #80летПобеды #zасвоих #своихнебросаем #годЗащитниковОтечесива

«Так я же живой!» Часть 1 Пролог Любой очерк – это максимально честный и искренний рассказ о жизни и судьбе его главного героя. Рассказ о жителе посёлка Дарасун Саяне Чайдонове будет именно таким – максимально честным и открытым, без легендирования и создания некой удобной для его родственников и земляков картинки, этакой «иконы» в лице Саяна, которому, если бы он был жив, такой образ вряд ли бы понравился. Другим этот рассказ и не смог бы получиться, уж больно интересная судьба у Чайдоновых – впору фильм снимать. Огромную помощь в написании этого очерка оказали сёстры Саяна – Аюна и Светлана, а также племянница главного героя этого очерка Анна. Будучи самой старшей сестрой в семье Чайдоновых, Светлана, так или иначе, пройдёт с Саяном бок о бок через весь очерк, ведь именно на ней, как бусинки на ниточке, долгие годы держалась жизнь всех её сестёр и братьев, включая и Саяна, который через всю жизнь пронесёт неподдельные благодарность и уважение к старшей «сеструхе». Главная задача при работе над этим очерком была, в общем, достаточно простой - показать жизненный путь главного героя и его самого - таким, каким он был, каким его знали и запомнили его близкие, друзья и земляки. Без рассказа о большой семье Саяна, частью которой он был до самого момента своей гибели, это бы вряд ли получилось. День за днём, складываясь из маленьких и больших событий, из каких-то еле уловимых моментов, ситуаций, поступков, слов, чувств, впечатлений и эмоций, словно сказочный ковёр, собирался уникальный узор семьи Чайдоновых, где каждый по-своему влиял на каждого - на склад души, на мысли, жизненные установки и цели. Это взаимное влияние друг на друга не обошло и Саяна, впитавшего в себя от отца с матерью, дядьёв, сестёр и братьев самое ценное, что он пронесёт до своего последнего вздоха. Забегая вперёд, стоит сказать честно, что путь Саяна Чайдонова был не всегда лёгким и прямым. Впрочем, как путь любого другого человека. Частенько путь Саяна был усеян ямами, канавами, кучами «наломанных дров» и мешками набитых за годы шишек, резкими поворотами в судьбе и «ошибками молодости», которые бывают у всех. Саян не был идеальным. Он был обычным – из крови и плоти, со своими привычками и особенностями. Но именно этим он и был интересен для меня, как для автора. Моя задача состояла в том, чтобы вместе с его близкими попробовать прожить на нескольких страницах жизнь отдельно взятой семьи и понять, каким же человеком был Саян Чайдонов, оставив о нём потомкам и землякам максимально правдивый рассказ, в котором бы в каждой строке билось его сердце. Автор … Очередной, тихо клонившийся к закату, осенний день в семье Галины и Валерия Чайдоновых не обещал каких-то особых перемен, готовясь затеряться в череде десятков других самых обычных дней. Всё было как всегда – работа, домашние дела, тарахтение телика в углу, смех пришедшей со школы ребятни, лай собак и мычание коров во дворе. Возможно, тот день так и канул бы в омуте обычных домашних забот, если бы не огненное зарево, в какой-то момент, вдруг, отразившееся в окнах дома Чайдоновых. Когда Валерий с Галиной выскочили в огород, стог сена, в котором обычно любили прятаться Саян с друзьями, решившие в тот день побалдеть в сене с сигаретами, играя во взрослых мужиков, уже был объят огромным столбом пламени. Сено горит страшно – с каким-то особым гулом и невероятным жаром. Тушить такое пламя бесполезно, а выжить внутри него невозможно. Через считанные секунды, вооружившись вилами, Галина, уже помогала мужу растаскивать по огороду пылающее сено, крича супругу сквозь гул пламени: «Валерка, парней гляди! Не там ли!» - Мысль, о том, что дети могли сгореть в огне, была страшнее самого огня. Тем временем за огородами, вцепившись в доски соседского забора, за пожаром пугливо наблюдали нашкодившие пацаны во главе с Саяном. Только сейчас мальчишки поняли, что они натворили… Страшное пламя, вместе с тысячами искр поднимавшее в небо густой белый дым, постепенно гасло. Вместе с ним гасла последняя надежда нашкодивших мальчишек на мало-мальски спокойный вечер. Домой Саян, оставивший родительских коров без сена на зиму, пришёл далеко за полночь, получив от отца с матерью положенные в таких случаях «стимулирующие». Через много лет сёстры Саяна Аюна и Светлана, согласившиеся рассказать о брате, будут вспоминать об этом случае с лёгкой грустинкой, жалея о том времени, которое ушло вместе с главным героем этого очерка – Саяном Чайдоновым, чья жизнь оборвалась под Кременной. Саян появился на свет в семье Галины и Валерия Чайдоновых 9-го февраля 1981-го года в посёлке Дарасун Забайкальского края. В то время родители будущего бойца жили по улице Горьковская 5, кв. 1. Через какое-то время они построят свой дом на Шахте, перекочевав на вторую Шахтёрскую 37. Как правило, все бурятские семьи большие. Обычно меньше четырёх ребятишек не бывает. Двое – большая редкость. Не стала исключением и семья Чайдоновых - три девчонки, три пацана. Немного, но уже не стыдно в глаза людям глядеть. Да и самим Галине с Валерием радость - продолжение рода точно будет. — Я самая старшая из всех детей, - говорит Светлана. - За мной идёт Дарима, потом Алексей, он сейчас живёт в Иркутске с семьёй. За Алексеем идёт Аюна. За ней - Саян, и самый маленький у нас Баир 1983-го года, хотя по документам он Артём. На вопрос, как так вышло, Светлана отвечает с улыбкой: — У многих бурят есть двойные имена. Вот мама у нас по-бурятски была Бальжинима, а по-русски Галя. Дедушку все звали Мишей, а по-бурятски он был Батожап Бадмаев. С Артёмом получилась отдельная история. Когда его мама рожала в нашем старом деревянном роддоме, там была доктор-гинеколог Алла Никифоровна, Царствие ей Небесное. Видимо, она знала нашего дядьку – маминого старшего брата, которого звали Баиром. И вот когда мама родила, Алла Никифоровна сказала: «Вот Баирка родился». – А отец, уж не знаю, из каких побуждений, когда поехал регистрировать Баира в поссовет, почему-то записал его как Артёма. Так и пошло с тех пор - кто-то знает его как Артёма, кто-то как Баира. Мы его все Баиром зовём. Так что… - Светлана на миг взяла паузу, собравшись с чувствами. - Нас в семье шестеро детей. Было, есть и будет. На этой фразе голос Светланы, в глазах которой блеснули слезы, дрогнул, да и как не дрогнуть, если с Саяном у каждого из его родных было связано что-то своё. С виду Саян был самым обычным деревенским парнем, по словам Светланы, больше похожим на мамину породу - на дядек с её стороны. Среднего роста, поджарый, слегка неказистый, самой обычной «деревенской» внешности. Скуластое азиатское лицо, широкий нос, губы-лепёшки, внимательные чёрные глаза-буравчики, мосластые ладони. Если не брился – вылитый воин-степняк с густой чёрной бородой и усами, делавшими его похожим на кого-то из голливудских актёров. При этом, была в Саяне, - в его внешности и манерах, - какая-то особенная притягательность, не случайно друзья липли к нему как пчёлы к мёду. Внешне простоватый и порою казавшийся жёстким, как и многие дарасунские мужики, иногда Саян позволял себе немножко погулять после многомесячной вахты на северах. Зарабатывая большие деньги, он легко с ними расставался. Бывало, занимая без отдачи любому, кто просил помощи, Саян часто оставался без рубля в кармане. Когда сёстры спрашивали его, почему он, зарабатывая большие деньжищи, не купит себе дом, он, широко улыбаясь, говорил им, откладывая планы на приобретение дома на будущее: «А зачем он мне. У меня сеструхи есть. Вы ж меня не выгоните?» Но в душе этот рубаха-парень был невероятно добрым, отзывчивым, глубоко порядочным и открытым человеком с высокими принципами. До без ума любивший собак и музыку, не дававший в обиду своих и слабых, чтивший стариков и традиции, он обожал мать с сеструхами, самая старшая из которых – Светлана, была для него и сестрой, и наставницей, и домашним командиром. Вспоминая детство, Светлана словно снова оказывается в родительском доме, где она опять приглядывает за младшими, будучи негласными оком родителей: — Мне, как самой старшей, всегда доставалось больше остальных. Не в плане наказания, а в плане ответственности за младших. Сколько себя помню, родители всегда были на работе. Отец шоферил. Мама с утра до вечера работала дояркой в совхозе, поэтому дома я была и за маму, и за папу, и за старшую сестру. Всё в доме на меня ложилось. Конечно, иногда родители могли нас поругать - они же скот держали, жили на земле. Расслабляться было некогда. Всё должно было вымыто, постирано, приготовлено, животина накормлена и ещё уроки сделаны… Деревянный дом, как малый ребёнок, постоянного догляду требует. Дрова, вода, сено скотине, дойка. Летом - грядки, зимой - печка. Не до телевизора. Всё нужно делать быстро и вовремя, а потому на первом месте у ребятни всегда была дисциплина. Как в армии. Если что-то мелкие Чайдоновы не сделали, вечером Чайдоновы старшие проводили с ними воспитательную работу. — Конечно, мы и без родителей всё делали, - добавляет Светлана, - но иногда нам нужно было ускоритель добавить. Об отце Светлана до сих пор отзывается с уважением, несмотря на его разрыв с Галиной, случившийся сразу после 50-летнего юбилея матери: — Мне папа не родной был. Он у нас был с Дульдургинского района из села Токчино. Когда он с мамой сошёлся, мне на тот момент было уже четыре года. Я о нём ничего плохого не могу сказать, хотя была у меня на него обида за то, что они с мамой разошлись под закат жизни. Он меня ни разу не обидел, поэтому, когда пришла пора получать паспорт, я взяла отчество отца. К пацанам он, конечно, построже был, но с девчонками был мягким в отношениях. ( Продолжение следует) Максим Стефанович Фото из семейного архива Чайдоновых. #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой

«ИВАНЫЧ» Часть 3 На вопрос, как так вышло, Иван Викторович только пожал плечами: — Да вот как-то вышло. Может, документы вовремя не пришли, может, всё это по дороге где-то потерялось. С наградой вышло, действительно, несправедливо, но без поощрения «Иваныча» всё-таки не оставили, предложив ему место в Тюменском высшем военно-инженерном командном училище имени маршала инженерных войск А.И. Прошлякова… Но всё это будет потом. Пока же, не умевший сидеть без дела морпех, начнёт искать в Дарасуне работу. Иван посоветует сыну устроиться в МЧС, но там надо будет ждать очереди, что Даниилу, привыкшему к тому, чтобы в руках горела работа, было не по душе: — Не захотел он ждать: «Ну, что я буду дома сидеть?» - И устроился на работу в Туринскую на должность сапёра. Там же подписал новый контракт и начал служить. Почти каждый день там был, плюс наряды бесконечные. Как только свободное время появлялось, он его, естественно, с друзьями проводил. Максим Вяликов, Андрюшка Дроздов, Димка Плеско… Все дарасунские. На «Кресты» ездили – на озере за Дарасуном. Шашлыки жарили, купались. У нас уазик есть, вот на нём они и гоняли. «Батя, я людей убил!» СВО застанет Даниила на учениях в Беларуси, куда он отправится 15-го января 2022-го года. По словам Елены Викторовны, на те учения Даня мог не ехать: — Их ещё спрашивали, кто согласен, а кто не согласен на эти учения ехать. Он нам потом говорит: «Я решил, что не буду пацанов бросать». 22-го февраля Даниил отправит матери короткое сообщение: «Мама, мы сейчас на связи не будем где-то недельку, ты меня не теряй». – Дальше всё будет раскручиваться со скоростью вращающейся пращи: — А потом по новостям всё это началось… Мы, конечно, сразу всё поняли. - говорит Иван Викторович. - Он всё это время на связь с нами не выходил. Полтора месяца было полное молчание. Мы уж думали, не случилось ли с Даней самое страшное, а оказалось, что они были на марше. Они аэропорт в Гостомеле брали. Там вышка какая-то была, Даня на неё лишний раз не хотел залезать, но, потом залез и уже оттуда нам позвонил: «Мама, папа, со мной всё в порядке. Жив-здоров. За меня не переживайте!» - Особо ни о чём и не поговорили - им же нельзя было звонить, потому что по звонку могло потом прилететь с той стороны. Там по сигналам телефона быстро вычисляли. Он когда в отпуск приезжал, рассказывал, что им четыре километра до Киева оставалось, и их после этого развернули обратно, а когда они начали обратно выезжать, их там начали хлестать. Туда-то зашли без потерь, а обратно выходили, их там уже встречали. Украинцы мосты с двух сторон взрывали, замыкали их и жгли. Выйти оттуда удалось чудом. Просто какая-то часть моста не взорвалась, и получился небольшой коридор, по которому им удалось выскочить. Кто не успел, там и остались. Встав, Иван Викторович отвернулся, быстро вытерев глаза, соскучившиеся по своему Даньке, который так и не успел реализовать свои планы, самым главным из которых был план поскорее дослужить по контракту, о чём он не раз говорил отцу: — Он, когда мы с ним говорили, уже хотел поскорее дослужить и устроиться хоть куда – хоть гайки крутить, хоть по вахтам ездить. Просто он там насмотрелся всякого… Особенно после Бучи эти мысли у него появились, когда их на западе объявили «международными террористами». На западе к тому времени вовсю начали раскручивать эту тему с Бучей, будто наши ребята там, якобы, всех мирных жителей переубивали. Потом мне Даня говорил, что когда они в Бучу заехали, там всё тихо было, а когда обратно возвращались, там уже по краям дороги лежали убитые украинскими военными мирные люди. Самое страшное, говорил, что там было много убитых детей. Потом Даню переведут в разведку. Позывной у его был «Иваныч», а в Крыму потом его будут звать «Мишкой». С ним даже командиры советовались – он самый опытный из парней был, рассудочный очень. Их когда на отдых в тыл вывозили, чтобы они отдохнули, он там всегда старался пацанам дух боевой поднять. Даже баню там построил… 8-го мая, накануне 80-летия Великой Победы, мне, вдруг, снова напишет командир Дани: — Здравствуйте. Думал, думал и решил. Вы ведь о Дане и Лёхе очерк пишете. Может, всё-таки сказать их позывные? Вопрос командира показался мне и полной неожиданностью, и неким ответом из Небесной канцелярии, куда я безответно, пока работал над очерком о Данииле, отправлял свои «депеши» с одним желанием – узнать об «Иваныче» как можно больше. Уж больно зацепил меня этот весёлый парень. А тут такое… Не ответить согласием я не мог: — Здравствуйте! Конечно, сказать. Командир написал по-армейски сухо и конкретно, но, главное, точно, за что я мысленно пожал ему руку: — Парфёнов Алексей – Лёлик. Михневич Даниил – Буря. Меня не надо. — Благодарю. С Днём Победы! — С Днём Победы! «Буря»… Вот так поворот», - подумалось мне в этот момент. Этот короткий диалог, в каком-то смысле, станет для меня очередным мистическим моментом, таким же, каким был случай с Евой. В какой-то момент мне покажется, что ребята словно хотели, чтобы о них была написана правда и вот, казалось бы, из ниоткуда начала приходить то одна информация о Дане, то другая… Впрочем, менять названия очерка, которое появилось задолго до разговора с командиром, даже узнав настоящий позывной Дани, я не стал, успев по-журналистски прикипеть к нему. В тот момент почему-то пришла мысль: «Пусть будет Иваныч». «Буря» тоже неплохо, но «Иваныч» лучше». - Было в этом позывном что-то родное, домашнее, пахнущее деревянным домом, семьёй и напоминавшее об отце Даниила, с которым они были больше друзьями, - самыми верными на земле, - о которых обычно говорят, «не разлей вода», чем сын с отцом. Вскоре Даниил, которого наотрез отказывались брать пули и осколки, заработает контузию, которую он получит в бэтэре. В самый ответственный момент, как назло, заклинит пулемёт. Пока «Иваныч», кроя по матушке «укропов», будет разбираться с КПВТ, именно в этот момент в борт прилетит вражеский дрон. Когда «Иваныч», которого вырубит и оглушит взрывом, придёт в себя, в «салоне» бэтэра он будет уже один. Через какое-то время он потихоньку начнёт выбираться к своим. Это будет уже второй случай, когда Даня, сам удивлявшийся своей везучести, подёргает судьбу за усы. В качестве своеобразного «наследства» контузия оставит «Иванычу» сильные головные боли. На просьбу родителей лечь на обследование в госпиталь, Даниил ответил резким отказом: «Буду потом, как молодой инвалид… Не хочу». В Дарасун «Иваныч», отпуск которого едва не сорвался из-за недопонимания двух его непосредственных командиров, приедет, когда Еве будет идти шестой месяц. Можно только догадываться о чувствах молодого отца, который весь отпуск не будет выпускать дочку из рук. Теперь у «Иваныча» был смысл жить, терпеть и выворачиваться из цепких рук когтистой судьбы. Взяв в аэропорту такси, Даня приедет домой по «гражданке» с подарками для родителей и, конечно, с неизменной улыбкой: — Мы в это время дома были, - вспоминает Елена Викторовна. – Ваня-то об этом знал, он в это время мясо разделывал, а я так, только догадывалась. Он как домой зашёл, сразу Евушку на руки взял. Он очень не хотел возвращаться назад, но и не вернуться тоже не мог – не мог бросить парней, своего друга Лёшку. Он когда после отпуска обратно уезжал, помню, сказал: «Если я туда ещё раз попаду, я оттуда уже не вернусь – не может столько раз везти одному человеку». В тот день морпеха, сердце которого разрывалось на куски от мысли о расставании с родителями и дочкой, кажется, не хотело отпускать само небо: — Мы когда Даню провожали, даже на самолёт опоздали. В этот же день ему пришлось лететь другим бортом. Он в тот момент сильно переживал, что Лёха, друг его, без него куда-нибудь уедет. Но потом, когда Даня погиб, я поняла, что этот случай с опозданием на самолёт был знаком, что ему туда не надо лететь, хотя мы с моим мужем были уверены, что с ним всё будет хорошо и он вернётся домой живым, потому что в его жизни много раз бывали моменты, когда он мог погибнуть, но оставался жив. В этот момент Елена Викторовна вспомнит случай с аварией: — Однажды Даня в попал в серьёзную аварию – перевернулся на машине. Это было ещё до СВО в сентябре. Ехали ночью с друзьями и слетели с дороги. Перевернулись, естественно. Машина на крышу легла. Даня в три часа ночи звонит отцу: «Батя, я людей убил!» - Нас в этот момент надо было видеть - это было что-то… Мы, конечно, с отцом на машине прилетаем туда, а к этому времени там с Даней только трое ребят осталось. Остальные разъехались – кто по домам, кто по врачам, чтобы понять, есть ли травмы. Но тогда всё обошлось – никаких травм ни у кого не было. Просто это было самое настоящее чудо. И вот когда я Даню на самолёт провожала, я в тот момент эту аварию тоже вспомнила, и ещё подумала – раз Бог сына в такой аварии живым оставил, то и на СВО убережёт. «Данька, ложись!» В памяти родителей, видевших своего сына последний раз в жизни, навсегда останутся вечерние посиделки с сыном, его тяжёлые рассказы о войне и обидная история с невручением честно заслуженной боевой медали, к которой его представят за взятие особо важного «языка». Об этом не без гордости за сына расскажет Иван Викторович: — Когда Даню в разведку перевели, он там вместе с сослуживцем «языка» припёр. Они даже и не знали, что взяли особо крупную «птицу» – ну, «язык» да «язык», а наши давай его «раскалывать», и он целым полковником оказался. И вот за тот подвиг Даню вместе с его сослуживцем к награде представили. Предстать-то представили, да так и не наградили. ( Продолжение следует ) Максим Стефанович #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой

«ИВАНЫЧ» Часть 4 — Там ещё история одна получилось, когда он в отпуск-то приехал, - продолжает Иван Викторович. - Звонит мне оттуда: «Батя, я за ленточку еду. Через два дня отпуск». – Командир ему, значит, даёт добро, а второй – местный, с Туринска: «Я тебя не отпускал». – Даня ему: «Так мне же командир разрешил!» - И вот у него из-за этого произошли с руководством «тёрки». Всё из-за его характера. Когда Дане характеристику в школе готовили, то написали, что он оспаривает мнение преподавателей, а в Адриановку перешёл, сразу учиться лучше стал. Нам потом учителя говорили: «Вы почему его сразу к нам не отправили? Такой парень сообразительный». - На похороны потом все учителя оттуда приезжали. Был бы парень плохой, разве бы его так провожали? Переезд сына в военное училище в Тюмень родители восприняли как возможность сделать хорошую военную карьеру. Но Даня решит иначе. — Он же когда в Тюмень уехал, мы с отцом думали, что он там будет учиться пять лет, - продолжает Елена Викторовна. – К нему потом и его декабристочки приехали – вместе-то всё равно веселее. Но там получилось так, что вместе с Данькой и другими ребятами, которые были уже опытными, прошедшими боевые действия, оказались ребята, которые были с одиннадцатого класса. Ну, вы понимаете - или эти парни, которые вон где побывали, или совсем зелёные пацаны. Опытных объединили с неопытными. Дане было там просто некомфортно. Он там как не в своей тарелке был. В общем, вскоре он написал рапорт об отчислении. Их двадцать человек тогда такие рапорта написали. Я, говорит, лучше снова за ленточку поеду. Мне потом из Тюмени звонил преподаватель, полковник: «Может быть, вы всё-таки уговорите сына, чтобы он остался?» - А как ты его уговоришь? Он сам так решил. И вот там-то Даня и познакомился с Лёшкой с Нижнего Новгорода, с которым он очень сильно сдружился. Именно с ним он и пойдёт в тот их последний боевой выход… Не сумев уговорить ребят продолжить обучение, руководство училища отправит их для прохождения дальнейшей учёбы в специальный центр по разминированию. Взяв машину, Даня с Лёшкой мотанут до Подмосковья, но, добравшись до места назначения, они неожиданно попадут в очередную передрягу, только уже бытовую: — Короче говоря, там нашим парням не предоставили жилья, потому что для них места в общежитии не хватило. И они там маялись, где могли. То в машине спали, то ещё где-то... Оттуда их отправляют уже в Волгоград вместе с их личными делами. Сначала они в Волгограде на полигоне были на учениях, а уже оттуда их направили в Крым в Евпаторию, откуда они уже зашли в Херсонскую область в составе инженерных войск. И уже там их отправили на то последнее в их жизни боевое задание. Глядя на фотографии с сыном, Елена Викторовна, смахнув предательскую слезинку, посмотрела в окно, словно ожидая увидеть за стенами библиотеки, в которой в это время повисла тишина, своего «Иваныча». И невольно вспомнились его детство и юность, его, редкая по нынешним временам, сыновняя забота и, конечно, фирменная Данькина улыбка. — У нас Данька, как комета был. Такую яркую жизнь прожил… Что бы ни было в жизни, всегда оставался спокойным и крепким духом. Парни нам потом рассказывали - сидят в каком-то доме разбомбленном, приготовили себе покушать, и тут начался обстрел. Парни все упали на пол, кричат ему: «Данька, ложись!» - А он сидит за столом, ест и говорит: «Как судьба распорядится. Будет судьба помереть, так хоть сытый помру». Даже здесь «Иваныч» юморил, помогая справиться с нервами не столько самому себе, сколько пацанам. Словно прочитав мои мысли, Елена Викторовна скажет: — Он никогда своих не бросал. Я всегда думала, что когда ему будет лет сорок, он будет такой… – Елена Викторовна замолкает, пытаясь подыскать нужные слова, которые хоть как-то могли передать самые главные качества характера Даниила. - Стена был просто. Такой камень, такое плечо… Самый надёжный был. И всегда спокойный, рассудочный, думающий. Не было у него особенных проявления эмоций, но если он принимал человека как своего, то он уже всегда был с ним и всегда брал его под свою защиту. — Весь в маму, - грустно улыбнувшись, добавляет Иван Викторович, с сестрой которого, Дарьей Валерьевной, я созвонюсь уже ближе к ночи после нашего непростого разговора. На вопрос, каким она запомнила своего племянника, она, заплакав, спросит: «Вы когда-нибудь встречали человека–солнце? С которым рядом тепло и светло всем. Даня у нас был именно таким человеком». Успокоившись, моя собеседница, продолжит: — Вот он, вроде бы, молодой был, но, несмотря на свой юный возраст, в нём был какой-то особенный мужской стержень, которого в некоторых взрослых мужиках нет. За ним любой чувствовал себя, как за каменной стеной. Где бы Даня ни появлялся, к нему всегда тянулись люди, и всегда относились к нему очень уважительно. Он не был выскочкой, всегда был спокойный, с юмором, никогда не перебивал, всегда выслушает, очень гостеприимный был. И вот, наверное, эти спокойствие и уверенность в себе всегда в нём людей и привлекали. Он какой на фотографиях всему миру был открытый, такой же и в жизни был. Ну, и самое главное, он никогда никого не бросал в беде. Всегда за своих стоял горой. И хоть он прожил совсем немного, но прожил очень ярко. Говоря об отношениях с родителями, Дарья Валерьевна скажет: — Они с Иваном, с его отцом, были большими друзьями – не просто сыном с отцом. У них связь очень сильная была. Не такая, как с Денисом, может быть, потому, что Денис помладше… Даня был продолжением отца, а отец продолжился в нём… Данька когда на СВО был, мы с ним иногда в ВК общались. Он всегда писал, что всё будет хорошо. Никогда ни о каких своих проблемах никому не говорил. Если уж там что-то совсем плохо было или трудно, об этом знали только его родители, которые всегда его во всём поддерживали. И он их, конечно. И ещё в Дане была одна очень редкая черта, особенно по нынешним временам, когда все хотят уехать из Забайкалья туда, где лучше. Он всегда говорил, что никуда и никогда не уедет из Дарасуна, от своего Зелёного Луга. Вот и не уехал… …Ну, вот и закончена очередная история жизни хорошего парня, похожая на короткий, но очень интересный двадцатипятиминутный фильм с закрученным голливудским сюжетом. Конец… Титры… Кажется, можно ставить точку, но не поднимается рука. Может быть, потому, что за время написания этого очерка я заочно успел подружиться с «Иванычем», которому при встрече обязательно пожал бы руку, а может, потому, что герои не умирают. Они просто уходят в небо в свой последний боевой выход, откуда смотрят на нас, живых, иногда отправляя нам свои редкие весточки. Одну из таких «Иваныч» отправит сестре своего отца за пару дней до нашего разговора. — Моей сестре приснился на днях, - говорит Елена Викторовна. - Будто сидим за столом, я, Ваня, сестра и тут Даня заходит довольный, улыбается и говорит: «Снимите мой аванс». – Ваня говорит ему: «Да мы не будем тратить твоих денег», - а Даня: «А мне они уже и не нужны. Я вас люблю». – Я ему: «Мы тебя тоже любим». – «А я знаю». Может быть, именно такие весточки, которые убеждают нас в том, что смерти нет, дают силы жить дальше, храня светлую память о тех, кому мы обязаны своей мирной жизнью. Максим Стефанович #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой

«ИВАНЫЧ» Часть 1 «Его срубило на тропе» В день похорон Дани в доме Елены и Ивана Михневичей, за несколько часов постаревших на несколько лет, было не протолкнуться. С самого утра люди шли проститься с их сыном, гибель которого стала для всех, кто его знал, настоящим ударом. Двадцать пять лет. Всего. Самый расцвет… Самое страшное для любого родителя – хоронить своего ребёнка. С фотографии на Елену с Иваном смотрел по-прежнему живой, весёлый и открытый миру пацан, жизнь которого под корень срубил топор войны. И снова в воздухе убийственными эфпивишками повисают вопросы без ответа: «за что?» «почему?» «почему именно Данька?» «как жить дальше?» Одно утешение – внучка Ева, да фотографии Даньки, который для одних был любимым племяшом, для других не менее любимым другом, для третьих одноклассником. Для родителей он остался одним из лучших сыновей на земле. Ивану, для которого Даниил был и сыном, и помощником, и лучшим другом, до сих пор трудно смириться с его… Нет, не смертью. Герои не умирают. Для Ивана он по-прежнему в том боевом выходе: — Сначала-то позвонили жене Дани – Вике, а она уже потом мне позвонила… Я уж собирался ехать туда сам. Похороны были в ДК. Помогали все. Народу было очень много – мы всем благодарны. Даня всех собрал, даже с Москвы родня прилетела и с Новосибирска. 27-го октября 2023-го года он написал мне последнюю эсэмэску в ночь, и в этот же день он погиб. 30-го октября нам сообщили об этом, а 16-го ноября его привезли в Дарасун. Встречать гроб с телом бойца в «Черёмушки» поедут двое его друзей – Антон Филиппов и Максим Вяликов, для которого со смертью Даньки оборвалась звонкая струна под названием «детство»: — Даня был весёлый, даже очень. Добрый, справедливый. Самое яркое качество? Своих никогда не бросал. Как-то раз втроём мы были против целой толпы. Все тогда отхватили, но никто никого не бросил. Моя прабабушка с его бабушкой жили на Зелёном Лугу. В детстве играли с ним, на кроватях советских прыгали, потом, как постарше стали, на озеро за Дарасуном на отцовском уазике ездили, в лес иногда на несколько суток выбирались. Много чего было… Странная штука – жизнь. Такая бесконечно долгая и такая несправедливо короткая. Вот ведь, казалось бы, совсем недавно Даниил, одетый в красивый стильный костюм, стоял на свадьбе на лестничной площадке, ловко лопая руками надувные шары под смех друзей. Вот он, пятнадцатилетний, вместе со своим другом Максом Вяликовым застрял на отцовском «уазике» на лесной дороге за Дарасуном, пытаясь охладить закипевший радиатор. Через пару секунд огромное давление выбросит из двигателя в кабину «буханки» вместе с раскалённым паром тосол, который забрызгает и саму кабину, и всю «лобовуху». Вот Данька с друзьями на «Крестах» купается в озере. Вот отмечает рождение дочери своего друга, вот «зажигает» с девчонками на кухоньке, пытаясь смешно попасть ногами в такт какой-то весёлой песни… Вот, совсем маленький, от усердия высунув язык, пыхтя и сопя, пока не видят мамка с папкой, разбирает очередную машинку, чтобы узнать, что там внутри. С таким же усердием будущий морпех разберёт большие настенные часы, которые родители снимут со стены, на считанные минуты оставив сына в комнате одного. Вот Данька летит по дороге на своём велике на Зелёном Лугу. В какой-то момент, не то зазевавшись, не то не справившись с управлением, он влетает в «Жигули», крепко помяв крыло машины. Вспоминая этот момент, Елена Викторовна, невольно улыбается: — Колесо – в восьмёрку. Велик в одну сторону, Даня – в другую. В машине две женщины были. Перепугались, конечно. Думали, убился парень. Даже домой его привезли. В другой раз с одноклассником взяли у деда мотоцикл, поехали и куда-то врезались, да так, что Данька нос себе рассёк - потом у него на переносице на всю жизнь шрам остался… Вся жизнь у него была на больших скоростях… Очень любил собак. У нас дома жил рыжий алабай Арчи - помесь с кавказцем. Добрый пёс был. Потом был Бим… Вытаскивая из памяти одну за другой, на первый взгляд, не связанные между собой картинки, Елена Викторовна словно складывает невидимый пазл: — Дрова колол. Воду с детства таскал - у нас же не было колодца. Сейчас в подвале, который Даня вырыл, ёмкость под воду стоит. Возьмёт два ведра и до бабушки… Несмотря на то, что прошло уже полтора года, многим до сих пор не верится в то, что их такого же яркого, как само Солнце, Даньки, от улыбки которого таяли вечные арктические льды и сердца девчонок, больше нет. Найдутся те, кто всерьёз начнёт говорить о том, что в «цинке», мол, был вовсе не Даниил, а кто-то другой, что, наверное, он где-то, может быть, даже в плену... И многим хотелось бы в это поверить, зацепившись за эту мысль, как за спасательный круг, потому что герои не умирают, но в том «цинке» был именно Даня, которого скосит пулемётная очередь. Это подтвердит командир его группы, с которым я выйду на связь, когда в Дарасуне будет уже глубокая ночь. О том моменте командиру будет сложно говорить даже спустя полтора года: — Это самое тяжёлое воспоминание. Его срубило прямо на тропе. Когда я стал «отходить» назад, увидел, что он ещё жив и лежит на открытом месте. Хотел подползти, стащить его, а он головой вертит, даёт знак, чтоб я не лез к нему – обстрел-то не прекращался. Ну, я и занял неподалеку оборону, а когда бой стих, Даня уже не двигался. На вопрос, кто расстрелял нашу группу на той тропе, и могла ли это быть украинская дээргэ, командир до сих пор не знает ответа: — Не знаю. Скорее всего, если анализировать события и информацию… Ну, а кто ещё мог зайти к нам с тыла? Команды звучали на украинском. Плюс была информация, что в тот день была высадка на острова с их стороны – они там обрезали телефонный кабель. Когда я спрошу командира, каким он запомнил рядового Даниила Михневича, которого многие его земляки считали особенным человеком, старший группы ответит по-военному сухо, но исчерпывающе: — Для мам мы все особенные... Даня был просто смелым и умным парнем. Почему-то таких всё меньше. Уныния у него я не видел ни разу. Неважно, какая ситуация - думает, предлагает выходы. Он был способен на большие нагрузки, опять же - осмысленные. Был очень избирателен в друзьях: только где-то заметит хитрость, всё, не друг это больше. Приказывать что-либо ему не приходилось - с головой парень, понимал, раз надо, значит надо. Даже под миномётным обстрелом всегда был без паники и слушал что, я говорю… Любимая фраза у него была: «Товарищ командир, с нами нигде не пропадёте». Так и вышло – в том выходе выживет только «товарищ командир», из ноги которого врачи вытащат натовскую пулю. Другая, войдёт в бок, а третья - разрывная, калибра, 5.56, искалечит его руку, вырвав «куски кости, мяса и нервов». Она же вырвет кусок из сердца старшего группы, не сумевшего сберечь пацанов, вину за гибель которых, весом с могильную плиту, командир не может сдвинуть с души второй год… Перед похоронами гроб с телом Даниила на сутки оставят в родительском доме. Накануне Иван захочет вскрыть гроб, чтобы переодеть сына, но в ночь перед этим Данька приснится ему и строго накажет: «Батя, не трогай, я уже синею». – Первый раз Даня, неделю лежавший на берегу Днепра с простреленной грудью, приснится Ивану в начале октября 2023-го. Во сне Иван увидит, как у соседей горит баня, из которой вытащат четверых людей. Подойдя к ним, он посмотрит на них и скажет: «Я таких не знаю». - На следующий день родители узнают о том, что пацанов, среди которых был и их Данька, вытащили. — Это в Херсонской области случилось. Даня там уже в составе инженерных войск служил, - рассказывает Елена Викторовна. – И вот там их втроём отправили на задание. Там Даня наш был, Алексей – его друг, и командир. Они должны были, насколько я знаю, какой-то проход минный проделать. Они это задание выполнили и когда уже назад выходили, их из пулемёта водолазы расстреляли. Даньку в грудь, Лёшку сразу убило, а старшего группы в ногу, руку и в бок ранило. Я его потом долго искала, мне всё его контакты никак не давали. Но перед тем, как мы Даньке год отвели, я всё-таки нашла этого командира, и он мне написал, как пацаны погибли, что это была диверсионная группа. Иван, слушавший наш с Еленой разговор, добавляет: — Мне сослуживец Дани из Владика тоже сказал, что там диверсанты укроповские были. Нам вообще парни сказали, что Дане можно было не ходить в тот боевой выход, потому что на то задание отправляли капитана и Лёшку, а он без Лёшки никуда не ходил, и Лёшка без Даньки тоже никуда. Данька-то уже опытный был, а Лёшка ещё ни разу на тот момент на боевое задание не выходил, и вот что бы его прикрыть, Данька с ним и пошёл. Как и в других историях про погибших дарасунцев, в истории с Даней будет присутствовать мистика, иначе нельзя назвать то, о чём месяц спустя расскажет Елена, в какой-то момент вспомнившая о странном случае с внучкой: — После того, как нам сообщили о том, что Даня погиб, это было 30-го октября, командир позвонил сначала Вике, а она уже мне - я тогда была на работе. Всё утро меня преследовало какое-то необъяснимое ужасное предчувствие чего-то плохого. Я себе просто места не находила. Помню, что не выдержала и набрала номер командира. Связь в то утро была плохая, но мы всё равно поговорили, и он подтвердил, что 27-го октября Даня с Алексеем погибли... ( Продолжение следует) Максим Стефанович #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой

«72 минуты Дмитрия Мартынова» Часть 3 — А он крещёный был? — Крещёный. Их тогда много покрестили в Ингоде, а я в это время была с телефоном и сидела на берегу, пока крещение шло. Просто телефон некуда было девать, вот я и не решилась в тот раз креститься. Хотя я верю, просто не получилось тогда… — Юль, прости за вопрос, а есть у тебя ощущение вины перед братом? — Есть, конечно. Жалею, что не удержала его. Жалею, что иногда с ним поругивались, что в какие-то моменты не могла ему помочь. Иногда вечерами всё это крутишь-крутишь в голове, и понимаешь, что уже поздно крутить… Теперь надо с этим просто как-то жить и помнить о нём. …Часы показывают без пятнадцати одиннадцать. Закончился наш с Юлией и Викой разговор, и закончились последние «десять минут» из такой короткой жизни бойца и моего земляка Дмитрия Мартынова, который, так уж получилось, уже никогда не будет для меня чужим – так устроена журналистская душа… Надо идти. Попрощавшись с девчатами и поблагодарив их за доверительный разговор, мы с Татьяной возвращаемся домой. Став на 72 минуты старше, я уношу с собой ещё одну историю жизни и ещё одной… Не хочу говорить «смерти». Пусть «Покемон», «Граф» и другие парни будут жить – и в этом рассказе, и в нашей памяти, и в снимках. Всегда. Покуда мы о них помним. Покуда живы «кружочки» в «телеге» с ватсапом и семейные фотоальбомы, где они по-прежнему молодые, весёлые и немножко бесшабашные, где они гоняют по Дарасуну на своих мотиках и великах, потягивают пиво и рыбачат на Ингоде, штурмуют крутые забайкальские сопки в поисках брусники, по-доброму дурачатся на «днюхах» и проводинах, нянчатся со своими детьми, шушукаются с жёнами, лепят с мамками вареники с голубцами и мечтают о внуках. Где ещё не было ни свиста пуль, ни взрывов снарядов, ни лязга танковых гусениц, ни окопной грязи. Где нет похоронок и вопросов, оставшихся без отцов, детей: «А когда придёт папа?» …Закрыв коробочку с орденом Мужества, в которую я уберу нагрудный медальон Димы с номером СУ – 486446, я с лёгким сердцем и светлой грустью заканчиваю ещё один рассказ о своём земляке, у которого за время подготовки этого очерка я успел многому научиться. Разве мало уметь любить своих близких, свою Родину, друзей, помогать своим родителям, быть верным другом и боевым товарищем? Разве мало остаться в памяти хорошим человеком и настоящим солдатом? Ради этого стоило прожить 72 минуты «Покемона». Максим Стефанович #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой

«72 минуты Дмитрия Мартынова» Часть 1 Нарушив вечернюю тишину, громкий лай собак оповестил о поздних гостях за воротами. Через пару секунд зазвонил телефон Татьяны, на котором высветился номер Юлии – сестры героя моего очередного рассказа, Дмитрия Мартынова. Взяв «трубу», Татьяна коротко бросает: «Всё, Юль, поняла. Уже выходим». - Накинув куртки и, разгоняя фонариком мартовскую темноту, идём с супругой за ворота, где нас уже ждут. В этот раз придётся говорить в салоне автомобиля – по-другому бы не получилось. В иномарке тепло. За рулём Юлия. Слева – её подруга, Вика. — Привет, девчата! – говорит Татьяна, прикрывая дверь. – Спасибо, что подъехали. — Это вам спасибо, - отвечает Юлия. – Дело хорошее задумали… Ребята, вы уж извините, что так поздно. Раньше не просто смогла – работаю допоздна. — Вообще не переживай, - спешит успокоить Юлю Татьяна. - Работа – дело святое. Ну, что… Будем разговаривать. Выключив движок, Юля, которой за несколько минут предстояло перелопатить всю их с Димой жизнь, в отдельных местах пройдя по самому краю откровенности, даже не по-сестрински – по-матерински выдыхает: — Давайте. Положив на колени пачку фотографий Дмитрия с документами и орденом Мужества в красной бархатной коробочке, я размещаюсь на заднем сиденье. Включив диктофон, настраиваюсь на нужную волну, понимая, что разговор предстоит долгий. Бросив взгляд на фото Дмитрия в вэдэвэшном берете, нутром и какой-то журналистской чуйкой сразу понимаю, что парень был хороший. Правда, хороший - добрый, чистый и надёжный, только немного закрытый. Есть в первой встрече и первом впечатлении что-то такое, что понимается только сердцем и что никогда тебя не обманывает. Так вышло и в этот раз. При этом я прекрасно понимал, что мне предстояло написать о самом обычном земном человеке, который ещё совсем недавно ходил по улицам Дарасуна, радовался и горевал, отдыхал с товарищами, обсуждал последние политические события в стране, строил планы на будущее и гадал о том, что будет завтра. Я снова должен был окунуться в семейные тайны и откровения, которые я, как всегда, скрою от лишних глаз, пообещав родственникам не использовать самое личное в рассказе о своём герое. Для читателя я оставлю только самое нужное не только потому, что не обо всём нужно рассказывать, но ещё и потому, что мы все просто люди-человеки, у которых могут быть какие-то собственные маленькие и большие тайны – семейные и личные. Каждый со своими причудами, пятнышками, ошибками молодости и зрелости, с какими-то грехами и невысказаностями. И всё это снова нужно было как-то разгрести и разобрать внутри себя, оставив для рассказа самое важное и ценное… Так началась одна из самых необычных «автомобильных» бесед в череде моих рассказов о дарасунцах, погибших на СВО. И снова мне предстояло прожить чужую жизнь, в этот раз длиной в 72 минуты. Десять минут – детство. Десять – юность. Десять – школьные годы. Ещё десять – зрелость. И так до последней десятки, которая закончится для Дмитрия в солдатском окопе, где его жизнь оборвёт пуля снайпера... Как всегда, с чего-то нужно начинать, но это всегда самое сложное, учитывая, что в этот раз целый кусок жизни придётся оставить за рамками рассказа по просьбе родственников. Так надо. Значит, придётся начать как всегда с когда и где родился, где жил, как звали родителей… Согласно извещению о смерти Дмитрия, подписанного военным комиссаром Карымского района Забайкальского края Р. Ильиновым, стрелок рядовой Мартынов Дмитрий Игоревич родился 23-го июля 1986-го года. Погиб 19-го декабря 2023-го «при выполнении задач в ходе специальной военной операции на территории Донецкой Народной Республики и Украины». Родители - Мартынова Нелля Петровна и Мартынов Игорь Николаевич. — Мама работала поваром, потом дома сидела, - говорит Юлия. - Отец полжизни проработал на заводе фрезеровщиком. Детей в нашей семье было двое – я и Дима. Разница в возрасте у нас с ним была четыре года. Ходил в садик «Теремок». Я была хоть и младше его, но как будто старшая. Как-то так получилось, что все проблемы Димы и за него, и за себя решала я. Жили мы на Транспортной, 4 в бараке на втором этаже. В школе Димка, если честно, учился плохо. Все предметы плохо шли. Почему-то не хотел он учиться. Может, учителя неинтересно преподавали, может, просто душа к учёбе не лежала. Не знаю… Бывало, баклуши бил, бегал с уроков, курил втихушку лет с тринадцати – друзья научили. Окончил девять классов в «пятой» школе, а дальше же надо как-то куда-то устраиваться. Понял, что образование нужно – без него никак. Вот он потом сам себе и сделал аттестат за два года. – Юля улыбается. – Рисковый был немножко. Как-то потом всё прокатило. Потом отучился на бульдозериста, дальше на экскаваторщика. Дальше мы переехали на Зелёный Луг. Сначала-то мы жили на Транспортной, потом на Тимирязева, а потом уже на Зелёный Луг перебрались. Рост у него был где-то 171, как рост у отца. Спортом занимался. Он когда в пожарке работал, там специально качался. Здоровье у него было хорошее, но была аллергия на укусы пчёл. Как-то раз его даже по скорой увезли – он после укуса пчелы аж распух весь. Ещё скорая долго не ехала… Слушая Юлю, в какой-то момент Вика, дождавшись, когда подруга возьмёт небольшую паузу, добавляет: — Тётя Неля была поваром. Мы в соседях у них жили и всегда к ним приходили. Потом Димка уехал на заработки, долгое время здесь не жил и какое-то время долго не выходил на связь. Это потом уже мы узнали о том, что он в это время в Хабаровске жил. Я даже Юле предлагала написать на передачу «Жди меня». Это было где-то в 2008-м или в 2009-м. Юля даже согласилась и говорит: «Всё, Вика, давай завтра в «Жди меня» напишем», - и назавтра, как по волшебству, Дима звонит тёте Неле: «Мама, здравствуй, это я! Еду домой». – Года три его не было. Потом, когда он приехал, я прихожу к ним домой, в это время тётя Неля, как всегда, готовит – у неё все эти обеды, салаты были… И, знаете, Дима сидит рядом с ней и лепит вареники и голубцы… Видать, наскучался без неё. — Да, в принципе-то, он всегда маме во всём помогал, - добавляет Юлия. - Он когда женился, всё равно к маме ходил, мы же рядышком жили, и всё равно каждый день что-то помогал маме делать по хозяйству. Он её очень любил. — Я ещё вспомнила об одном моменте, - снова говорит Вика. - В пожарной части, где Дима работал, есть, как бы вам сказать, традиция или, вернее, правило. Когда бойцы, - а там всех бойцами называют, - заступают на дежурство, то по очереди готовят на всю смену. И вот все парни дарасунские очень любили, когда наступала очередь Димы, потому что готовил он исключительно вкусно. Он мог приготовить вообще всё. Мог торты какие-то постряпать, бисквиты, пироги, пиццу. Для него это всё было легко. В быту он был любитель чистоты, чтобы всё было аккуратно, на своих местах. Когда тётя Неля заводила стирку, он придёт, воду ей натаскает, потом всю воду вытаскает, а она ему всё перестирает. Он очень любил чистоту. — Ну, это да, - соглашается Юлия. - Он был помощник мамы стопроцентный, хотя иногда мог и с пультом от телика на диване полежать в свободное от работы время. Когда зашёл разговор о характере Дмитрия, девчата сказали почти в голос: — Он был очень домашним. С чужими был сдержанно-спокойным и скромным. Никогда ни с кем не конфликтовал, не участвовал в спорах. По характеру Димка был больше молчаливым, хотя в своей компании мог похохмить, пивка выпить, если хотел отдохнуть, но только дома. Женька Ступин был его другом, вот с ним он мог посидеть, что-то повспоминать… Несмотря на свой домашний характер, в нужный момент Дмитрий мог «спустить полкана». Юля вспомнила, как в армии, куда брат ушёл в 2004-м, он сломал сослуживцу челюсть: — Мама потом специально в Иркутск ездила этот момент улаживать. Так-то Дима спокойный был, но тогда, видать, тот сослуживец у него хорошо выпросил. Личной жизни брата, о которой сам Дмитрий старался никому особо не рассказывать, Юля коснулась очень осторожно: — Женился он прямо перед СВО. Года четыре они до этого без регистрации прожили. Он взял женщину с чужим ребёнком, но воспитывал как своего. Они и гуляли, и играли… А потом Димка ушёл на СВО. Когда мобилизация пошла, помню, все люди только об этом и говорили - и дома, и на работе, и по телевизору. Помню, узнав о мобилизации в Дарасуне, мама заплакала. Она сильно за Диму переживала и говорила, что если про него спросят, отвечать, что он где-то на вахте. Так, думаю, любая мать бы поступила. Это была естественная реакция матери, которая просто не хотела потерять своего сына. В этот момент Юлия не смогла сдержать слёз. — Извините… Я до сих пор не могу об этом забыть… Так получилось, что Дима подписал контракт с Минобороны после сорока дней мамы в июне 2023-го года. Она умерла в свой юбилей, 26-го апреля. Ей было пятьдесят пять. И вот он в день похорон вечером, когда уже все из кафе приехали, вдруг, говорит: «Я пойду на СВО!» - Заблажил, прямо. Он же мамин был совсем, в лучшем смысле этого слова. Не мог без неё. Короче говоря, не смог он её уход пережить… Он часто маму с папой называл «маменька» и «папенька». И вот он как задумал, так и сделал. Потом уже, когда контракт подписал, после этого мне об этом сказал. Их сначала повезли в Борзю, потом в Улан-Удэ, он мне оттуда звонил, а потом уже на СВО. На СВО он был медиком-стрелком. ( Продолжение следует) Максим Стефанович #дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой