Молодёжь старательно делала вид, что Марии Ивановны не существует и только взрослые обитатели дома, те, кому было за пятьдесят, время от времени подкармливали соседку: кто пирожков принесёт, кто молока с хлебушком, а кто супчик куриный сварит.

Мария Ивановна всегда долго благодарила, обещая день и ночь молиться за здоровье всех тех, кто её не забывает и помогает, кто чем может. И всё бы ничего, но кто-то на общем домовом собрании предложил взять над бабушкой шефство, мол, не хорошо, что пожилой человек живёт в таких условиях, не видит, с трудом передвигается, а ей и приготовить нужно, и постирать и убраться. В общем, решили, что будут помогать по очереди, кто-то будет продукты покупать, кто-то варить, а на ком то уборка и стирка.
За несколько месяцев такой помощи Мария Ивановна округлилась, порозовела и будто немного повеселела. Однажды когда настала очередь моей матери идти к Марии Ивановне, чтобы приготовить ужин Мария Ивановна с кем-то разговаривала по телефону. Окончив разговор, женщина улыбнулась.
– Слава Богу, нашлась! Я столько молилась, столько слёз пролила… Ванька то мой тунеядец с армии невесту привёз, жениться намеревался. Хорошая девушка была, как сейчас помню – коса ниже пояса, а глаза как озёра бездонные. Вот только связался он с нехорошими людьми, в картишки начал поигрывать, да попивать. Яна поначалу терпела, по хорошему с ним разговаривала, никогда голоса не повышала. Всё хотела внушить ему, что жизнь его такая до хорошего не доведёт, а он взял да замахнулся кулаком. Яна кубарём под стол, а Ванька мой за дверь. На следующий день Яна собрала вещи и уехала к себе на родину, а Ваньке хоть бы хны. Время от времени она мне звонила, интересовалась моим здоровьем, всё о Ваньке спрашивала. Сообщила, что ждёт ребёночка, и что если он изменится, то она согласна начать всё сначала, а я не знала как ей сказать, что Ванька мой с Нинкой продавщицей спутался, и что он домой носа не кажет, а всё у неё ошивается. В общем, родила Яна девочку и назвала её Надеждой. Я втихаря от Ваньки денежки им отправляла, то посылочку соберу, как-никак родная кровь. К тому времени Ванька мой совсем из ума выжил, всё из дома повытащил, всё распродал, а потом и сам загнулся после очередной пьянки. Яна до последнего надеялась, что Ванька мой образумиться, а как узнала, что Ваньки моего больше нет, так спустя пару лет замуж вышла. Помню звонила мне, говорила, что уезжают в Германию, что муж хороший, хоть и немец, но сердобольный, обещала звонить, но кто сейчас обещания выполняет… А сегодня представляешь, звонок, я трубку поднимаю, а там до боли знакомый голос и так нежно мне говорит – здравствуй, ба, я Надя, твоя внучка.
– Ой, как славно! И что теперь Наденька приедет?
– Обещала приехать. Я же Бога ежедневно молила, чтобы меня к себе прибрал, чтобы не быть для вас всех обузою, а тут внучка едет, да не одна, а с правнуком. Так что я ещё, пожалуй, поживу, нужно внучке помочь, да правнука поднять.
В общем, весть о том, что скоро у Марии Ивановны появится самая настоящая семья, облетела весь дом. Кто-то искренне порадовался за эту бедную пожилую женщину, кто-то наоборот начал возмущаться, мол, мы ей помогаем, время своё тратим, деньги, а она всё это бац и девке какой-то незнакомой оставит! Больше всего возмущалась наша соседка по лестничной площадке, она вообще планировала оформить какую-то пожизненную ренту, чтобы в случае чего квартира досталась им, а тут бац и родственнички у бабушки объявились.
Надо сказать, что хоть после смерти сына Мария Ивановна жила одна, квартира у неё была просторная и светлая. До самой пенсии она проработала на хорошей должности и пользовалась большим уважением. Чего у неё только не было: и польский гарнитур, и хрусталь, и изящные фарфоровые сервизы, а сколько ковров было… – вот что значит жить в одиночестве, когда у тебя хорошая зарплата. А ещё у Марии Ивановны были изящные бриллиантовые серёжки, маленькие, но такие красивые в форме капелек, обрамленные нежными листиками из белого золота. Соседи всегда говорили, сама слепая, старая, а всё с бриллиантами своими расстаться не может, а Мария Ивановна всё время посмеивалась:
– Это подарок моего Анатолия, как умру – меня в них похороните, и кольцо не снимайте, а то прокляну!
Кольцо на худеньком морщинистом пальчике Марии Ивановны тоже было необычным – толстое, массивное, и будто усыпанное мелкими цветами: розами, лилиями и ромашками. И пока все соседи поделились на два лагеря: одни были за приезд внучки Марии Ивановны, а другие против, мы выяснили ещё одну деталь. Яна с мужем и дочерью вернулись в Россию десять лет назад, а спустя год попали в страшную аварию. Надя была в школе, поэтому ей удалось избежать страшной участи. Три года в детском доме, затем учёба в университете, замужество и рождение ребёнка. Правда брак просуществовал недолго, но так не у всех же первое замужество оказывается счастливым. А потом Надя ремонтом в родительской квартире занялась, документы начала сортировать, блокнотики всякие и нашла мамин дневник, а там и номер телефона бабушки. Жива она или нет, Надя не знала, но всё равно решила позвонить, и о чудо бабушка была жива и была несказанно рада, что она теперь не одна.