Что работа в библиотеке еле кормит её и старую кошку.

Что дома её никто не ждёт, кроме пустых стен и книг.
Марина молча скользнула рукой по обручальному кольцу. Она думала не о Лизе, а о том, что наконец всё будет иначе. Не врачи и уколы, не больницы и ожидание кровавых диагнозов — а живая, простая девушка, здоровая, знакомая ещё со школы. Марина помнила Лизу тихой мышкой в классе. Сейчас эта мышка спасёт её брак.
— Я всё сделаю правильно, — Лиза выдохнула, глядя прямо на Марину.
— Мы справимся, милая, — Марина впервые улыбнулась за последние месяцы. — Теперь ты часть нашей жизни.
Алексей чуть отвёл взгляд, чувствуя странную дрожь в груди. Лиза сидела так близко, что он вдруг заметил, как дрожат её ресницы, как хрупко она держит чашку.
— Когда начнём? — Лиза осторожно поставила кружку на стол.
— Как только врачи скажут «готово». — Марина решительно взяла её за руку. — Всё будет под контролем. Ты не останешься одна. Мы будем рядом.
Лиза слабо улыбнулась. Контроль — хорошее слово. Но глубоко внутри она знала: она уже пустила их в свою кровь. А кто кого удержит — ещё вопрос.
Алексей быстро собрал папки с документами:
— Я всё отдам юристу. Завтра позвоню, Лиза. Спасибо тебе.
Она только кивнула. В коридоре агентства пахло кофе и дешёвыми духами. Лиза шла к выходу медленно, будто несла внутри невидимую тяжесть.
Марина и Алексей остались сидеть в переговорной. Снаружи шёл дождь, барабаня по окну ровно и упрямо.
— Ну что? Всё правильно? — спросил Алексей тихо.
— Да. Она лучшая. Теперь всё будет хорошо. — Марина говорила это себе.
Они не знали тогда, что никакие договоры не спасают сердце, если оно вдруг решит жить своей жизнью. Но пока был только договор — и надежда.
▫️▫️▫️▫️▫️▫️
— Вот, держи. Апельсины, яблоки, творог, рыба. Врач сказал — больше белка и витаминов. — Алексей протянул Лизе сумку.
Лиза улыбнулась неловко:
— Ты же на работе весь день. Зачем так утруждаться?
— Пустяки, Лиз. Всё ради малыша. — Он сказал «малыш» так спокойно, будто это слово давно стало его.
Они стояли у двери её квартиры. За спиной Лизы — крошечная кухня, старая люстра и кошка, лениво свернувшаяся на подоконнике.
— Ты проходи. Чай? — Лиза чуть отвернулась, чтобы он не заметил румянец.
— Только на минутку. Марина просила узнать, как ты себя чувствуешь. — Алексей зашёл, осмотрелся.
Потрескавшийся линолеум, кривой кран, мокрое полотенце на батарее.
— Всё хорошо. Вот… — Лиза обняла живот, он только-только начал выдаваться под домашней футболкой. — Ест за двоих, видимо.
Они оба рассмеялись, будто стесняясь этого живого напоминания о договоре.
Алексей посмотрел на раковину и молча закатал рукава.
— Кран течёт?
— Да, но не важно… — Лиза не успела договорить — он уже возился под раковиной, разбирая старый смеситель.
— Ну ты же не будешь с этим жить девять месяцев. Подержи фонарик.
Лиза держала фонарик над его плечом и чувствовала, как у неё дрожат пальцы. Где-то далеко, в кабинете, Марина в это время листала отчёты.
— Алексей… — Лиза выдохнула. — Вы слишком добрые.
Он выпрямился, потирая руки от холодной воды:
— Лиза, ты делаешь для нас главное. Мы в большом долгу перед тобой.
Она кивнула, но внутри что-то тревожно шевельнулось: долг — это ведь не тепло руки на животе, не мягкий взгляд, не это чувство, что он действительно видит её — Лизу, не только «инкубатор».
На следующей неделе они поехали на УЗИ вдвоём. Марина не смогла отпроситься. Врач показывал маленький силуэт на чёрно-белом экране. Лиза украдкой глянула на Алексея — он стоял слишком близко, его ладонь легла ей на плечо.
— Ты молодец, Лиза. — Голос у него был тихий, но в нём она услышала что-то, чего не должно было там быть.
В коридоре клиники они сидели рядом на пластмассовых стульях.
— Алексей… тебе не страшно? — Лиза сказала почти шёпотом.
— Страшно. Но с тобой почему-то спокойнее. — Он улыбнулся, и Лиза почувствовала, как внутри что-то теплеет и предательски растёт.
Марина почти не звонила сама — только сухие сообщения: «Как УЗИ? Всё нормально?» и «Не забудь витамины».
Алексей читал их молча и не спешил отвечать. Он всё больше думал не о Марине, а о том, как Лиза пьёт чай, смеётся и смотрит на него так, как давно не смотрела жена.
А Лиза засыпала ночью, кладя руку на живот и шепча себе в темноте: «Это не моё. Это их. Ты сильная, Лиза. Не вздумай забыть».
Но сердце тихо, упрямо шептало своё.
▫️▫️▫️▫️▫️
— Ты опять у Лизы был? — Марина стояла у входа, не раздеваясь, пальто ещё пахло дождём и улицей.
Алексей положил ключи на тумбочку, избегая её взгляда:
— Отвёз продукты. Кран потёк снова. Я быстро.
— Ты быстро? — Марина усмехнулась, хотя смех вышел острым, как осколок стекла. — Ты у неё бываешь чаще, чем дома.
Алексей открыл рот, но слов не нашёл. Она уже прошла мимо него в спальню.
—Марина, ты сама не сильно уделяешь всему внимание!
Его возмущение осталось без ответа.
В полночь, когда он спал, Марина тихо взяла его телефон. Пальцы дрожали, когда она листала сообщения — короткие, без нежностей. Но фотографии…
Лиза в халате на фоне кухни, с мокрыми волосами и глупой улыбкой — «Спасибо за чай». Лиза на диване с кошкой на коленях . Лиза с ладонью на животе — «Всё хорошо, не волнуйся».
Не откровенно. Но Марина почувствовала, как холодом сдавило грудь.
Утром она сварила кофе, не глядя на мужа.
— Она нравится тебе? — спросила прямо.
Алексей, ещё не проснувшийся, уставился на неё:
— Что за бред? Она носит нашего ребёнка, Марина. Ты хочешь, чтобы я относился к ней как к чужой?
— Ты относишься к ней как к жене. — Она поставила чашку так сильно, что брызнуло кофе. — А я кто тогда? Директор по планированию?
Он схватил её за руку, но Марина выдернула пальцы.
— Послушай, всё под контролем. Я просто помогаю. Лиза одна. Мы обещали, что будем ей помогать.
— Ты не помогаешь, Лёша. Ты живёшь там. Ты дышишь ею. Ты меня уже не видишь. — Голос её сорвался, но слёзы она сдержала. Слёзы были бы слабостью.
В очередной раз на УЗИ, придя в клинику с Лизой, Марина смотрела на монитор. Врач показывал маленькое сердечко на экране, говорил что-то об анализах, но она слышала гул в ушах.
— У вас всё прекрасно, Марина Викторовна, — врач улыбнулся.
«У вас всё прекрасно» — только не дома, не в сердце. Там уже давно что-то треснуло и ползло дальше.
Вечером она подошла к окну и увидела, как Алексей ставит у подъезда пакеты у ног Лизы. Он что-то говорил ей, осторожно касаясь её локтя. Лиза смеялась тихо, прижимая руку к животу.
Марина закрыла шторы так резко, что зазвенели кольца карниза. Внутри неё поднималось что-то чёрное, горячее.
Впервые за много месяцев она поняла: этот ребёнок не склеит их. Он может только разрушить всё до конца.
Она села на край кровати и проговорила в пустоту:
— Никто не отнимет у меня мою жизнь. Никто. Даже ты, Лиза. Даже ты, Алексей.
▫️▫️▫️▫️▫️
— Тебе не надо было приходить сегодня, Алексей. — Лиза держалась за спинку старого стула. На кухне пахло супом и молоком — всё до смешного обыденно, будто они нормальная семья.
— Лиза, послушай. — Он говорил тихо, почти умоляя. — Я не могу не приходить. Ты же знаешь.
Она закрыла глаза.
— Знаю. Это — ошибка. Большая. Я не должна была соглашаться. Я не знала, что так произойдёт.
Алексей подошёл ближе, так что она слышала, как ровно бьётся его сердце.
— Ты не понимаешь. Я тут живу. С тобой. Когда я здесь — я живой. Там, дома, я будто чужой.
Лиза дотронулась до живота, округлившегося и тяжёлого. Ребёнок вдруг толкнул её изнутри — первый раз так явно, сильно. Она тихо махнула. Алексей опустился на колени, ладонями обнял её живот.
— Чувствуешь? Он нас слышит… — Его голос дрожал. — Лиза, ты не чужая мне. Ты больше, чем всё, что у меня было за последние годы.
— Не надо! — Она с силой убрала его руку. Слёзы в глазах не дали выговорить больше. — Ты должен любить Марину! Это её ребёнок! Я — никто!
— Нет! — Он поднялся, лицо близко к её лицу. — Ты не никто. Я люблю тебя. Я даже боюсь этого слова, но это правда.
Лиза зажала рот ладонью. Она знала, что должна сейчас выгнать его, закрыть дверь и не открывать больше. Но сердце билось в унисон с животом — быстро и пугающе сладко.
— Алексей… Я не хочу рушить твою жизнь. Я и так лишняя. Ты не понимаешь, что ты делаешь?
Он протянул руки, но она не дала обнять себя. Села за стол и уставилась в кружку.
— Уходи. Уходи сейчас. И не возвращайся. Пока ещё можно всё остановить.
Алексей замолчал, глядя на неё так, будто хотел вырезать этот момент в памяти. Потом кивнул и шагнул к двери.
Уходя, он всё-таки сказал, не оборачиваясь:
— Я не вернусь только если ты скажешь, что не любишь меня. Скажи это, Лиза.
Она молчала. Лишь сжала край стола так крепко, что побелели пальцы. Ребёнок внутри толкнулся ещё раз — будто напоминал ей: ты — их мост и их пропасть.
Алексей вышел. Дверь хлопнула тихо, почти вежливо.
А Лиза сидела и знала: назад дороги нет. Даже если сказать «нет» сто раз. Уже поздно.
▫️▫️▫️▫️▫️
Лиза открыла дверь на стук — в халате, волосы влажные после душа. Перед ней стояла Марина. Лицо бледное, под глазами синяки, глаза искрили.
— Ты чего… Марина? — Лиза сразу отступила назад, та шагнула в квартиру без приглашения.
Марина огляделась. На кухонном столе — кружка. Его кружка. Она знала её до скрипа в зубах: белая, с трещиной у ручки.
— Он был здесь? — голос Марины звучал почти спокойно, но под этой гладью кипела ярость.
— Марина, послушай… — Лиза потянулась к ней, но та резко отдёрнула руку.
— Не трогай меня! — Марина закричала так, что Лиза вздрогнула. — Ты спала с ним? Скажи! Спала?!
Лиза молчала. Губы дрожали. Ребёнок внутри будто отозвался, толкнув в живот так сильно, что она инстинктивно обхватила себя руками.
— Ты разрушила всё. Всё! Ты была мышкой, бедной сироткой. А вон что! — Марина рассмеялась — коротко, горько, будто плюнула. — Он теперь кто тебе? Муж? Любовник? Отец твоего… моего ребёнка?!
— Это не так! — Лиза заговорила быстро, сквозь слёзы. — Я не хотела! Я клялась себе! Но он… он несчастлив с тобой! Ты это знаешь!
Марина замолчала. Смотрела на Лизу так, будто хотела ударить.
— Несчастлив? — прошептала она. — Знаешь, Лиза, он всегда был моим. Даже когда был никем. Я поднимала его, когда он падал. А ты что? Ты — чужая. Ты всего лишь живот!
Лиза отвернулась к стене. Плечи ходили ходуном.
— Я знаю. Я ненавижу себя за это. Но он не твой больше. Он сам выбрал, Марина. Ты потеряла его.
Марина подошла вплотную. Говорила тихо, сквозь зубы: