Песок сыпется

Выражение «у тебя уже песок сыпется» мы давно применяем, понимая, что речь идёт о старости. И фраза эта настолько стала привычной, что кажется, что её истоки исходят из физических особенностей изношенных организмов. Никогда бы не подумал, что виноваты древние швейники-бракоделы!
Корни именно этого выражения берут своё начало в Европе, в 16 веке. Это было время суровых реформ и господства испанской инквизиции. Еретики и богохульники подвергались жестоким пыткам и смерти. «Тисочки для яичек» — даже звучит очень болезненно, а что претерпевали тогдашние еретики при этих изощрённых пытках, я боюсь и представить. Мужской половой орган всегда имел большое значение, и такое с ним обращение в те времена сконцентрировало на нём повышенное внимание общества.
И дабы восполнить его (органа) униженное достоинство, в мужской моде, во Франции, развивается и всячески украшается такой аксессуар одежды, как «гульфик» (от голландского слова gulp — брючный карман или мешочек, куда вкладывалось «мужское достоинство»). Это было не просто новое веяние в моде, это был некий вызов самому Папе Римскому, чья инквизиция посмела посягнуть на самую уязвимую часть тела мужчины. И чем дальше, тем сильнее культивировался мужской орган, заставляя учащённо биться сердца придворных дам при взгляде на этот дивный мешочек для фаллоса.
Гульфик шили из таких дорогих тканей, как бархат и шёлк, расшивали его золотыми нитями и украшали жемчугом. Мужчины того времени соперничали друг с другом, привлекая и переманивая восхищённое женское внимание. Старые ловеласы тоже не хотели упускать эту прекрасную возможность, и чтобы казаться ещё, так сказать, «у меня ого-го» и «я ещё очень даже, как могу», они подкладывали в свои гульфики дополнительные мешочки с песком. Но, например, в танце или при другом сильном движении, а возможно, уже и после какого-то времени использования, такой мешочек мог легко порваться, оставляя за своим владельцем дорожку из просыпанного песка. Вслед такому бедняге и звучала фраза: «из него песок уже сыпется, а он всё успокоится не может», ставшая основополагающей сегодняшнему привычному выражению.