Предыдущая публикация
В Школа №220
«Умная школа» в Новосибирске совсем не похожа на обычные общеобразовательные школы.
Здесь нет классических кабинетов, зато есть технологический кластер, спортзал со скалодромом, лофт-зоны с пуфиками, теннисные столы, мастерские кулинарии и красивый атриум со стеклянной крышей! Школа была построена в 2023 году в рамках нацпроекта «Жилье и городская среда».
Еще больше крутых роликов о самых важных для страны объектах, построенных в России в XXI веке, - на нашей странице. Подписывайтесь!
12+
03:29
Следующая публикация
Комментарии 63
своих претензий Крупская изложила в 1928 году в газете «Правда». С её
лёгкой руки страницы официальной прессы запестрели термином «чуковщина».
Дескать, «сказки дедушки Корнея» совершенно безыдейны и ничему не учат
советских детей, а только пропагандируют буржуазный и мещанский образ
жизни.
Ещё
в 1925 году Гублит запретил издание «Мухи-Цокотухи», поскольку там
празднуются реакционные праздники (именины и свадьба), а также за то,
что комар – это не кто иной, как переодетый принц, а муха,
соответственно, - принцесса. Тогда издание всё же разрешили, а Чуковский
отшучивался, дескать, с таким успехом можно назвать Крокодила
переодетым Чемберленом, а Мойдодыра – Милюковым.
Позже
писателю уже стало не до шуток. Во время развёрнутой Крупской кампании
по травле Чуковского в его произведениях находили куда более серьёзные
идеологические просчёты. «Крокодил», оказывается, повествовал о
«корниловском мятеже», «Чудо-дерево» рассказывало о социальном
расслоении, чего в справедливом социалистическом обществе, конечно же,
быть не могло, а «Мойдодыр» вообще оскорблял чувства трубочистов!
Не
обошлось и без привычных уже обвинений в прославлении мещанского быта и
вообще любви к частной собственности. За это досталось и
«Мухе-Цокотухе», и тому же «Чудо-дереву», на котором для буржуазных
детей росли туфельки с помпончиками, и особенно детской песенке «Домок»,
где восхвалялось кулацкое накопительство.
Попытки
доказать, что никакой вредной идеологической нагрузки сказки не несут,
пользы Чуковскому не приносили. На это у Крупской уже был готов
контраргумент: раз нет ни советского, ни антисоветского смысла, значит
они вообще бессмыслица, пустой набор слов, «буржуазная муть», и незачем
пичкать этим будущих строителей коммунизма.
«Литературной газете» покаянное письмо, в котором он признавал свои
ошибки и сообщал, что планирует написать новую сказку «Детская
колхозия». В результате при жизни Крупской он вообще больше не писал для
детей, но и после её смерти новым творениям Чуковского была уготована
та же участь. От излишнего внимания цензуры их освободила фактически
только смерть писателя.
кострах. Советский тоталитарный режим поступал проще и эффективнее –
неугодная литература изымалась из общедоступных библиотек. И здесь
печальная роль в истории отечественной культуры принадлежала вдове
Ленина Надежде Крупской.
допущенная Сталиным на первые роли в ЦК ВКП(б), Надежда Крупская с
головой ушла в «разрешённые» ей сферы деятельности. Бездетная женщина
подвизалась в качестве главного советского «гуру» педагогики, а в
1920-1930 годах председательствовала в Главполитпросвете РСФСР. В
ведении этой организации находились библиотеки, клубы и избы-читальни по
всей стране.
Крупская занялась «чисткой» библиотечных фондов. А большевикам было что
«чистить»: в царской России, несмотря на низкий уровень грамотности, в
начале XX века печатались миллионы экземпляров книг. Да и богатое
книжное наследие XIX века оставалось доступным для масс (питомцам
«ликбеза» нужно было лишь приноровиться к старой орфографии). Но всё это
не пригодилось «строителям коммунизма». Говоря о бывших помещичьих
библиотеках, перешедших в народное пользование, Крупская утверждала, что
«значительную часть книг нельзя использовать».
В 1923 году за подписью Крупской была спущена новая «Инструкция о
пересмотре книжного состава библиотек и изъятии контрреволюционной и
антихудожественной литературы». Выходивший в Берлине меньшевистский
журнал «Социалистический вестник» подробно проанализировал этот
документ:
«Подлежит изъятию: по отделу философии – все, в том числе сочинения и биография Декарта, Канта, Маха (это при наркомпросе Луначарском!), Платона, Спенсера, Шопенгауэра; по отделу религии все, кроме анти-религиозной советской литературы, в том числе Евангелие, Коран и Талмуд».
Из философов попали под запрет Фридрих Ницше, Владимир Соловьёв, Николай Лосский, Уильям Джеймс. Несмотря на то, что Крупская в юности увлекалась идеями Льва Толстого, она пустила «под нож» всю публицистику писателя. Запрещены были произведения Николая Лескова, роман Достоевского «Бесы», басни Крылова.
Разгром
...Ещёбиблиотек возмутил интеллигенцию. Например, Максим Горький в письме
Ромену Роллану объяснял происходящее психич
В 1923 году за подписью Крупской была спущена новая «Инструкция о
пересмотре книжного состава библиотек и изъятии контрреволюционной и
антихудожественной литературы». Выходивший в Берлине меньшевистский
журнал «Социалистический вестник» подробно проанализировал этот
документ:
«Подлежит изъятию: по отделу философии – все, в том числе сочинения и биография Декарта, Канта, Маха (это при наркомпросе Луначарском!), Платона, Спенсера, Шопенгауэра; по отделу религии все, кроме анти-религиозной советской литературы, в том числе Евангелие, Коран и Талмуд».
Из философов попали под запрет Фридрих Ницше, Владимир Соловьёв, Николай Лосский, Уильям Джеймс. Несмотря на то, что Крупская в юности увлекалась идеями Льва Толстого, она пустила «под нож» всю публицистику писателя. Запрещены были произведения Николая Лескова, роман Достоевского «Бесы», басни Крылова.
Разгром
библиотек возмутил интеллигенцию. Например, Максим Горький в письме
Ромену Роллану объяснял происходящее психической ненормальностью
«старухи» Крупской. Под давлением критики Наркомпрос частично
переработал списки Крупской, но инструкции продолжали выходить и в
дальнейшем.
В «примерных списках книг к инструкции по очистке библиотек»,
опубликованных в 1924 году в журнале «Красный библиотекарь», можно
встретить весьма известных авторов: Аркадия Аверченко,
Леопольда фон Захер-Мазоха, Василия Немировича-Данченко. Изымалось
бульварное чтиво XIX века, например, романы про французского разбойника
Рокамболя. Из книг беллетриста Всеволода Крестовского большевики сочли
допустимым только роман «Петербургские трущобы». Библиотеки лишились
популярной исторической литературы, написанной в монархическом ключе.
Крупская
запретила многие сборники сказок и отдельно издававшиеся «лубочные
сказки», включая любимых народом «Бову Королевича» и «Еруслана
Лазаревича». Выбросили из библиотек и дореволюционную детскую
литературу, например, популярнейшие у гимназистов произведения Лидии Чарской. Правда, в 1935 году Крупская пересмотрела отношение к Чарской, посчитав, что запрет лишь создаёт ей рекламу.
В
...Ещёизъятии участвовали местные парторганы и чекисты, а уцелевши
В «примерных списках книг к инструкции по очистке библиотек»,
опубликованных в 1924 году в журнале «Красный библиотекарь», можно
встретить весьма известных авторов: Аркадия Аверченко,
Леопольда фон Захер-Мазоха, Василия Немировича-Данченко. Изымалось
бульварное чтиво XIX века, например, романы про французского разбойника
Рокамболя. Из книг беллетриста Всеволода Крестовского большевики сочли
допустимым только роман «Петербургские трущобы». Библиотеки лишились
популярной исторической литературы, написанной в монархическом ключе.
Крупская
запретила многие сборники сказок и отдельно издававшиеся «лубочные
сказки», включая любимых народом «Бову Королевича» и «Еруслана
Лазаревича». Выбросили из библиотек и дореволюционную детскую
литературу, например, популярнейшие у гимназистов произведения Лидии Чарской. Правда, в 1935 году Крупская пересмотрела отношение к Чарской, посчитав, что запрет лишь создаёт ей рекламу.
В
изъятии участвовали местные парторганы и чекисты, а уцелевшие книги
свозились в центральные библиотеки, где помещались в шкафы под ключ.
Библиотечные запреты коснулись даже авторов, официально печатавшихся в
СССР. Известна кампания, которую Крупская развернула против Корнея Чуковского
– в 1928 году вышла статья, в которой вдова Ленина назвала сказку
«Крокодил» «чепухой» и «буржуазной мутью». В 1929 году в соответствии с
инструктивным письмом Главполитпросвета был изъят сборник рассказов Михаила Булгакова «Дьяволиада» – за «настроения неверия в творческие возможности революции».
Успокоительное прими!