ИЮЛЬ

Вячеслав посмотрел на себя в зеркало, натянул капюшон до бровей, надел большие, на пол лица солнечные очки и довольно улыбнулся — можно идти, его не узнать.

Вячеслав Крутков, более известный как поп-певец Нокс, приехал в город N на три дня раньше назначенных гастролей с одной целью — отдохнуть. Впереди два месяца в бешеном ритме, постоянная смена городов, сцен и лиц. Хотя Нокс всё это обожал, и к славе стремился, иногда он был обычным человеком, а не звездой. Ему хотелось сидеть на берегу и пить пиво, петь караоке в баре, познакомиться с девчонкой не из статуса поп-звезды, бродить по городу, покупая фастфуд, не давая при этом автографов.

Поэтому перед двухмесячным летним турне настоял на небольшом отпуске без репетиций и приехал в город N на три дня раньше группы. Конечно, последний день пройдёт в суете, настройках и прочих жизненных атрибутах популярного певца, но у него есть целых два дня побыть обычным парнем из толпы.

Даже заселяясь в гостиницу, он не снимал тёмных очков и кепку несмотря на тёплую погоду. Хотя тëтушка-администратор больше была похожа на фаната Надежды Кадышевой, а не попсы, но лучше перебдеть.

Утром, быстро перекусив, пошёл гулять по улицам N. Цели у Нокса не было, просто шёл и радовался, что его никто не узнаёт. А вдруг и на концерт никто не придёт? — ухмыльнулся про себя, вспоминая, как организатор пафосно объявила, что билеты на танцполе раскупили за два часа. И за две недели разошлись остальные — более дорогие места.

Июльское солнце нещадно припекало, он снял толстовку, «защитившись» только кепкой и очками. Купил холодного пива, спрятал в тёмный пакет и шёл совсем как обычный человек никем не узнаваемый. Супер!

Алика шла, не видя и не слыша ничего вокруг. Вся она была во власти играющей в наушниках музыки. Пальцы двигались в такт музыке: быстро-быстро, словно девушка играла на невидимых клавишах. Иногда она закрывала глаза, качала головой. Боже мой, как ему это удавалось?

Арт Тэйтум — был практически слепым, но играл «страйдом» как Бог. Она на долю секунды замерла, её тело чуть напряглось — вот сейчас, вот здесь будет такое... От которого у неё всегда что-то сжимается в животе, а потом, расслабляясь, разливается по телу. Девушка, стоя на тротуаре с закрытыми глазами, прослушала музыкальную кульминацию, улыбнулась и продолжила путь. Остановка в несколько секунд осталась незамеченной прохожими, но Алика за это мгновение, казалось, прожила целую жизнь.

Она шла без цели, просто потому что надо идти. Через три дня экзамен, и мама сказала, что уже не может видеть как она, обложенная конспектами, зубрит. Можно смело заявить, что Алику выгнали из дома, с требованием вернуться минимум через два часа и за это время нагулять аппетит. Алика послушно выполняла материнский наказ — шла, сопровождаемая звуками джаза, чуть раскачиваясь и «играя» на клавишах и барабане.

— Девушка, у вас шнурок! — крикнули ей, и она скорее поняла что говорят, чем услышала.

Наклонилась, чтобы завязать и случилось непредвиденное — из правого уха выскочил наушник, плюхнулся на асфальт, оттолкнулся от него и подпрыгнув ещё раз, отскочил дальше.

Алика промедлила всего секунду, но за это время чья-то ножища в дурацких синих кедах раздавила белую капельку на асфальте. Девушка душой услышала, как наушники с хрипом издали последний вздох.

— Стой! — крикнула она, но, конечно, опоздала.
— А-а-а? — обернулся обладатель ножищ.
Алика подняла на него полный ужаса взгляд, в уголках глаз блеснула слезинка.
— Что случилось? — Нокс, а это был именно он, смотрел на девушку в глазах которой был такой ужас, словно она видит перед собой Пеннивайза.

Парень проследил за её взглядом и поднял с земли маленький белый кружок, некогда бывший наушником, а теперь оставшимся вещью без определённого названия.

— Это я, что ли, сломал? — Алика кивнула. — Блин, ну извини, я реально не хотел. Не заметил. Хочешь я тебе новые куплю?
— Новые? — зло бросила Алика. — Это, между прочим, Анкер Либерти Эйр, их уже не производят.
— Давай другие куплю, кроме Либерти есть, наверное, другие, а?
— Да пошёл ты! Тебе на нормальные наушники год работать надо!
Нокс с удивлением посмотрел на неё, и не будь на нём солнечные очки, то Алика наверняка обратила бы внимание на его изумлённый взгляд.
— Где здесь магазин техники? Пошли, купим. А то я спать нормально не буду: оставил девушку без музыки.
— Не надо, — смутилась Алика. — Папа обещал дать денег, если закрою сессию на пятёрки, мне только один экзамен пересдать осталось. Послезавтра куплю.
— Тебе так важно, чтобы был нормальный звук?
Она кивнула:
— Думаю, всем важно.
— Большинству по фиг, их устроит если хоть что-то поёт.
— А ты прям знаток! — съязвила Алика. — Тоже мне звезда!
— Ну не звезда, конечно, — хохотнул Нокс, — Но вроде что-то понимаю.
— Ну-ну, — неопределённо ухмыльнулась девушка. — В поле каждый суслик — агроном, говорит мой папа.
—Твоему папе виднее, ага. Ну что где здесь магазин бытовой техники? Я не местный, поэтому веди меня.

Алика на несколько секунд представила, что ей придётся несколько дней жить без музыки, и внутренне нахмурилась. А на деньги, которые обещал папа они с подружкой хотели купить билеты в Москву, отдохнуть пару дней и, вообще, тратиться на новую гарнитуру не хочется. И с одной стороны, этот чувак в синих кедах не виноват, что наушник выпал, но с другой, если предлагает новые, то почему бы и нет?

— Пошли, здесь рядом. Только учти, на меньшее, чем мои Либерти я не соглашусь. Они 12 тысяч стоили год назад!
— Я уже понял. Не парься, сейчас помучаем консультанта и купим тебе новые ушки.

Алика пошла вперёд, Нокс — следом. Шёл и думал, неужели она действительно его не узнала? Он приехал вчера вечером, но несколько раз слух уловил знакомые песни из окон машин и возле ТЦ. На афишах его фотография. А может это потому, что он сам ищет подтверждение своей популярности? Зазвездился?

Дошли до ТЦ, на котором висела огромная вывеска магазина бытовой техники.
— Я даю тебе последний шанс, чтобы свалить, — повернулась к нему Алика.
— Пошли уж.
— А ты очки вообще никогда не снимаешь?
— Неа, я и сплю в них. У меня очень чувствительные зрачки, наверное, потому что люди произошли от кротов.
— Чего?
— Я типа пошутил.
— Ха-ха-ха.

Целый час они мучили консультанта. Алика перемерила десяток наушников, подключала их к телефону, сравнивала с оставшимся в живых Либерти.
Наконец вспотевший продавец-консультант проводил их до кассы, любезно донеся коробочку с гарнитурой, словно боялся, что они сбегут, не купив их, и его труды пропадут.

— Слушай, а что он на тебя пялился постоянно? — спросила Алика, когда они вышли на улицу.
— Не знаю, но может, ему нравятся мальчики?
— У него кольцо на безымянном пальце.
— Всё-то ты замечаешь и кольцо и куда кто смотрит... Слушай, я голодный, как лось. Пошли закинем что-нибудь в себя.
— Тут за углом Мак.
— Супер, сто лет там не был. Только давай с собой возьмём, и в парке похаваем.
— Давай.
Через полчаса они сидели на траве, уплетали биг-маки.
— Алика, дай мне одно ухо и включи то, что слушала в магазе.
— Проникся?
— Красиво, да. Я чёт к джазу раньше равнодушен был.
— Ну, может, сейчас распробуешь. К хорошему привыкать никогда не поздно, — она протянула ему наушник и включила Джо Пасса.

Разговаривать не хотелось. Алика закрыла глаза, а когда открыла, то на неё смотрел симпатичный молодой человек, впервые за последние два часа снявший солнечные очки и кепку.

— Ты с таким аппетитом слушаешь музыку, — улыбнулся он.
— А что ты обычно слушаешь?
— Всякую ерунду.
— Например?
— Неважно. А тебе много учить осталось?
— Неа, мне кажется, я уже наизусть всё знаю, так уж больше для отвода родительских глаз зубрю. Если не пересдам на пять, то папа сжалится и всё равно даст денег, я же старалась.
— Хитрая. Я сюда по работе приехал, у меня есть два дня. Составишь компанию? Тем более я свои наушники дома оставил, и совсем не против послушать одну музыку на двоих.

Она задумалась всего на секунду и кивнула.
— Окей. А то мама говорит, что я бледная, как моль и мне надо больше гулять.
— Вот и отлично. Это кто играет?
— Чарли Паркер
— Охренеть.
— Согласна.
— А попсу ты слушаешь? — осторожно спросил он.
— Неа.
— Не нравится?
— Ты знаешь корейский язык? — вопросом на вопрос ответила она.
— Нет.
— А что ты имеешь против него?
— Ничего, — он пожал плечами, — говорят и ладно. Меня он не касается.
— Вот так же и с попсой. Я не против, просто меня она не касается.
— Я рад.
— Почему?
— А просто так. Вообще, хватит болтать, дай музыку послушать.
— Это Арт Тэйтум, я его обожаю.
— С сегодняшнего дня я тоже.

Нокс снял дурацкие синие кеды и закатал штанины джинсов. Алика украдкой посмотрела на себя в зеркало, поправила причёску. В её правом ухе Арт Тэйтум отбивал знаменитый «страйд».

В левом ухе Нокса он делал то же самое. Левый мизинец девушки чувствовал, как большой палец правой руки Вячеслава прикасается к нему. Ярко светило июльское солнце и Нокс думал, как же здорово, что есть на свете люди, не слушающие попсу.

Люди отличаются цветом кожи, разрезом глаз, мировоззрением, национальностью, и политическими взглядами.
Но никто не отменял той магии, что происходит с нами не благодаря, а вопреки.

Всем тёплого июля.