Сложно поверить, что нужно представлять Удо Диркшнайдера, чей голос, один из самых узнаваемых в хэви-метале, прославил сперва немецкий Accept, и затем U.D.O. – под чьей аббревиатурой, разумеется, скрывается имя её основателя. В этот раз, правда, на афишах красуется третье наименование - Dirkschneider (ну действительно, своим именем Удо уже называл группу, теперь можно и фамилию задействовать). Но пусть вас это не смущает, на сцену выйдут всё те же музыканты из U.D.O., только играть они будут исключительно песни Accept. С этой программой группа объездила уже всю Европу и теперь собирается покорять Россию (26 ноября – «Ария-Фест», Москва, 30 ноября – Питер, плюс еще восемь городов страны). Как так вышло, зачем придумывать той же группе новое название и почему этот тур – по-настоящему особенный, нам рассказал сам Диркшнайдер.

Спасибо, что выделил время для интервью! Где ты сейчас? Привет! Я сейчас в Санкт-Петербурге. Ух ты! Правда? Разве ещё не рановато для концертов? Да, концерты в России будут в ноябре. Но у меня тут девушка и квартира, так что иногда я живу в Санкт-Петербурге пару недель, а потом снова возвращаюсь в Испанию, на Ибицу. И тебе нравится Санкт-Петербург? Да, это прекрасный город. Здорово! Ну так давай поговорим про тур. У тебя в этом году очень плотный график. Как ты его выдерживаешь? Даже не знаю, у меня с этим нет никаких проблем. Лето так вообще получилось довольно спокойным, фестивали только по выходным. А в сентябре и октябре у нас, можно сказать, отпуск, после чего мы будем гастролировать ещё три месяца вплоть до начала будущего года. Весь январь и февраль мы проведём в Америке. Так что, как видишь, я довольно занят, да, но никаких сложностей в связи с этим не испытываю. В чём твой секрет? Тут нет никаких секретов. Скажем так, я стараюсь вести здоровый образ жизни. Например, не устраивать вечеринки каждый день. Я стараюсь следить за здоровьем, и это работает. Что тут ещё сказать? Может быть, мне просто повезло. Я знаю много музыкантов, у которых в моём возрасте так не получается.

А что твои товарищи по группе? Они согласны жить без вечеринок? Да. То есть, мы же не постриглись в монахи. Если у нас выходной, мы… Ну, не устраиваем гулянку на всю ночь, как многие думают. Но мы можем хорошо посидеть, выпить хорошего вина или пива, что-то в таком духе. Если ты хочешь оставаться в деле так долго… Я имею в виду, мы ведь играем на сцене по два часа, и периодически у нас случаются четыре-пять концертов подряд, потом, допустим, выходной, и потом снова четыре-пять концертов. Это значит, что ты просто не можешь тусить каждую ночь, это невозможно. Так что нет, ни у кого с этим нет проблем. Круто. Как ты сказал, в следующем году вы едете в США. Это всегда сложное решение для европейской группы. Чего ты ждёшь от этой части тура? Даже не знаю. Пока что всё выглядит вполне неплохо, продажи билетов радуют. Последний раз я был там в 2012 году, но то было под именем U.D.O. В этот раз мы поедем с проектом Dirkschneider и будем играть только песни Accept. И да, я с нетерпением жду возвращения в Америку. А есть какая-то разница в том, как фанаты встречают тебя, когда ты приезжаешь с Dirkschneider, а не U.D.O.? Это забавно… (Смеётся). Как бы так сказать? Вообще, весь этот проект, Dirkschneider, он ведь совсем не так задумывался. Когда у нас появилась вообще эта идея, мы думали так: «Ну ладно, в последний раз. Может быть, сыграем 10-15 концертов под названием Dirkschneider, поиграем песни Accept». И вот, это – мировое турне! (Смеётся). Я этого не ожидал. Слишком много людей захотело нас увидеть. И для меня это значит… Эх, надо быть осторожнее со словами. Не хочу ошибиться с формулировкой. В общем, мне кажется, тут больше ничего говорить и не нужно. Я вижу, чего хотят люди. Они хотят слышать подлинный голос. И это всё.

А что насчёт тебя? Ты-то чувствуешь себя иначе, когда выходишь на сцену? Нет. Мне очень нравится играть эти песни. Тем более, в последний раз. С какой-то точки зрения, для меня это – всё равно, что закрыть прочитанную книгу. В следующем году мы начинаем работу над 16-м альбомом U.D.O., и меня давно уже спрашивали, почему мы играем песни Accept, при том, что группа Accept вообще-то в данный момент существует, и у нас достаточно своих песен. Именно тогда у меня и появилась мысль сыграть несколько особенных концертов. И, скажем так, меня удивила реакция. Это было как-то: «Ээ? Что происходит вообще?» Это приятно, но для меня… Давай скажем так, пока Accept существует, я больше не сыграю ни одной песни Accept. Могу только сказать: «Хотите слушать песни Accept? ‘Balls to the Wall’ или что-то ещё? Ну так и идите на концерт Accept”. И когда мы в следующий раз поедем на гастроли с U.D.O., ни одной песни Accept мы играть не будем. Наверное, сложно было составить сет-лист. О, да. (Смеётся). Понятно, что вы включили в него самые популярные песни, но ведь были и такие, которые лично тебе хотелось сыграть… Да. Песни типа “Neon Nights”, “Wrong is Right”, “Flash Rockin' Man”, “Son of a Bitch”… Эти песни важны для меня, я действительно хотел их сыграть. Но знаешь, когда мы начинали обдумывать идею с Dirkschneider, у нас было, не знаю, штук 40 песен. (Смеётся). И мы решили, что надо как-то сократить список до… ну хотя бы 23-х или 24-х. Сейчас у нас 24 песни. Круто, конечно, когда у тебя в группе такие гитаристы как Андрей (Смирнов) и Каспери (Хейккинен). Они большие поклонники творчества Accept, и они как раз предлагали: «А может, сыграем эту песню? И эту? Может, люди хотят услышать то-то и то-то?» В конце концов, нам нужно было принять какое-то решение. И судя по концертам, которые мы уже отыграли, мы не ошиблись. Конечно, ко мне всё равно подходят и спрашивают: «А почему вы не играете эту песню и ещё вот ту?» И конечно, я бы мог сделать ещё один, совершенно другой сет-лист и снова поехать на гастроли по второму кругу. (Смеётся). Но… Не знаю. Сейчас всё в том виде, в каком есть, а в начале февраля будущего года мы вообще закроем весь проект и начнём работать над новым альбомом U.D.O.

А почему вы не играете ни одной песни из того периода 90-х, когда ты возвращался в Accept? Потому что я хотел играть только песни из 80-х. Ну там, вплоть до альбома “Russian Roulette” (1986), и не затрагивать те альбомы, которые мы сделали после воссоединения. Если бы я составлял ещё один сет-лист, то в нём обязательно были бы песни оттуда. Там были хорошие песни, и на “Objection Overruled” (1993), и на “Death Row” (1994), и на “Predator” (1996), но и на более ранних альбомах вполне достаточно песен. Нам нужно было принять решение, и… Никогда ведь не угадаешь. В этом году вы играете много концертов в России, причём в некоторых городах окажетесь впервые. В Нальчике, например. Вряд ли ещё какая-то группа могла бы устроить такой тур по России. Не знаю. С U.D.O. мы ездили по всей России. Мы были во Владивостоке, в Иркутске, в Магнитогорске… Я знаю, что многие группы выступают только в Москве, Санкт-Петербурге, ну и, может быть, в Краснодаре и Ростове-на-Дону. Обычно это и всё. Может быть, нам везёт, конечно, но мне кажется, мы могли бы сыграть где угодно в России, если бы захотели. Ты ожидаешь такого же приёма, как с U.D.O.? Я надеюсь на это. (Смеётся). Но, думаю, людям будет интересно. И думаю, им понравится. В Москве вы играете на Ария-Фесте. Планируете что-то вместе с Арией? Ух, пока не знаю. Посмотрим. Может быть, мы решим это прямо в день встречи. Ты с ними поддерживаешь контакт? В последний раз мы виделись… Во время нашего последнего тура с U.D.O. по России. Мы играли в тех же городах, и у нас был выходной, а у них – концерт, и мы на него пришли. А потом посидели вместе в отеле… В общем, да, мы видимся, когда получается.

А ты по-русски говоришь? Ну так, несколько слов. (Смеётся). Совсем недавно ты получил награду от "Maximum Metal“. Поздравляем! Спасибо большое! Ну и как ощущение – быть Легендой? Хе-хе, ну, конечно, меня многие называют легендой. Да, это здорово и позволяет гордиться, что ты чего-то добился в этом деле. Но знаешь, я как-то не чувствую себя легендой. Я всегда пытаюсь делать всё как можно лучше, мне нравится развлекать людей, и я надеюсь, им тоже это нравится. Выглядит так, что нравится. И я не думаю обо всех этих вещах. Но конечно, я этим горжусь. Как я уже сказал, это значит, что я чего-то добился. У тебя дома есть специальная комната, где ты хранишь все свои награды и диски? Да, на Ибице. На втором этаже, там всё это развешано. Должно быть, это большая комната. Нет, но на втором этаже хватает места. (Смеётся). Может быть, когда-нибудь ты превратишь это в музей. Может быть, кто его знает? У меня очень много всякого. Ты что-то коллекционируешь? Ну там, гитары, микрофоны? Нет, я коллекционирую свою сценическую одежду. Обычно я ношу камуфляж, но он тоже бывает разный. И ещё у меня бывают разные футболки. Вот это я и собираю. И ещё всякую необычную атрибутику.

В этом году вы ещё и выпускаете концертный CD “Live – Back To The Roots”… Да. Не знаю, как в России, но в Европе он выйдет 28 октября. Просто CD, или DVD тоже будет? У нас были такие планы, мы даже записали DVD, но когда посмотрели отснятый материал, он нам не понравился. Для нас очень важно, чтобы фанаты получали самое лучшее, особенно когда дело касается проекта Dirkschneider. А то, что получилось, нам не понравилось, так что мы обязательно перезапишем концерт ещё раз. Я пока не знаю, где и когда, но DVD из этого тура точно будет. А у аудио-CD будет какая-то особое издание? Не знаю даже. Я слышал только, что собираются выпускать версию на виниле, и знаю, что у нас очень классный буклет. Как ты вообще нашёл время заниматься ещё и этим концертником? Ну, у нас есть продюсер, который этим занимается. Он микшировал записи. А я всегда могу послушать и сказать: «Ну, что-то мне это не нравится», и он все переделает. На это всегда можно найти время, особенно летом, когда у нас одни фестивали, и то по выходным. Так что в рабочие дни у меня было время послушать и пообщаться с продюсером. Сейчас вообще группы не очень-то любят выпускать концертники. Это вроде как считается рисковым делом, продажи обычно невысокие. А как оно у вас? Ничего такого, особенно с Dirkschneider. Это же история. Это никогда не повторится. Это не просто ещё один концертник U.D.O., а по-настоящему особенный проект. Только песни Accept, такого больше не будет никогда. Это историческая вещь, можно сказать. Но вы ещё недавно выпустили DVD “Navy Metal Night” (2015). Почему, по-твоему, классика и хэви-метал так хорошо сочетаются? Ух, в каком-то смысле ведь хэви-метал вышел из классики. И с Accept мы тоже делали что-то похожее. В том смысле, что… Как бы сказать? Создавали что-то. Но нужно ещё сказать, что я не стремился найти именно симфонический оркестр. Идея записать «классический» альбом пришла ко мне ещё 15 лет назад. Мы пытались что-то сделать с симфоническим оркестром, но… С ними нужно играть какие-то медленные песни, баллады, что-то такое. И тут вдруг… Вообще я уже практически отказался от идеи сделать альбом с оркестром, но когда мы микшировали “Steelhammer” (2013) для U.D.O., наш продюсер, который одновременно ещё и перкуссионист в военном оркестре, предложил: «Слушайте, у нас тут концерт будет, приходите, если хотите…» Я ничего такого не ждал, просто – ну почему бы и нет? И вот я сижу там, а они играют песни Майкла Джексона, но безо всяких там скрипок, только духовые. И я понял, что это тот самый звук, которого я хочу добиться. С этого всё и началось. На все приготовления у нас ушёл год, но в итоге мы сыграли концерт и записали “Navy Metal Night”. Сначала все говорили, что ну вот, ещё один альбом с оркестром, но когда послушали, отзывы сразу поменялись: «Ух ты, это что-то новенькое». Потом мы ещё раз сыграли на Вакене, и там тоже всё хорошо прошло. И это тоже ещё не конец. Не знаю пока, когда это случится, но мы будем ещё выступать с оркестром. Хорошая новость. Так а что насчёт нового альбома? Материал у вас уже есть? Скажем так, есть идеи. (Смеётся). Очень сырые пока. Сейчас мы собираем идеи, которые есть у гитаристов, я что-то напеваю на свой мобильник, какие-то мелодии. Думаю над текстами, но пока ещё слишком рано что-то говорить.

Судя по буклету, для последнего альбома музыку вы писали всей группой. Как это работает вообще? Вы собираетесь вместе и джемуете или как? В данный момент мне присылают файлы на электронную почту, я слушаю и говорю, что мне нравится, а что нет. Если наберём достаточно идей, то в марте начнём работать. Мы соберёмся в студии на две недели и начнём с того, что сейчас называют «препродакшн». Потом уже решим, над какими песнями в итоге будем работать. Вы все живёте в разных городах. Да что там, в разных странах. У тебя есть ощущение реальной группы? Да, меня многие спрашивают, как это работает, но со всеми этими современными технологиями типа Скайпа ничего сложного нет. И вообще, мы так часто видимся во время тура (смеётся), сейчас у нас всего два месяца перерыв, а потом снова будем мозолить глаза друг другу три месяца. Так что, разумеется, это настоящая группа. Андрей живёт в Москве, Каспери – в Хельсинки, мой сын – в Германии, мы с басистом Фитти (Винходльд) – в Испании, а я иногда ещё и в Санкт-Петербурге… И знаешь, это даже неплохо, потому что все эти разные менталитеты сходятся вместе и выдают какие-то новые идеи. Это очень интересно. Они тебе подают какие-то идеи, скажем так, от нового поколения? Конечно. Они подают мне разные идеи. У меня тут два гитариста и мой сын, которому сейчас 22 года, и они принадлежат к молодому поколению, так что их идеи… В каком-то смысле, это тот же самый старый добрый хэви, но на современный лад. Очень интересно. Мне нравится. С группой работать вообще здорово. Я никогда не заявлял, что я соло-артист. Для меня важно, чтобы вокруг была группа, чтобы мы работали все вместе.