ДЖИМИ ХЕНДРИКС

(Джо Сатриани)
Хендрикс вошел в мою жизнь вместе с “The Wind Cries Mary”, которую я услышал по радио. До того я был барабанщиком и обожал смотреть по телевизору шоу Эдда Салливана – особенно с участием The Stones и The Beatles. Уже тогда, глядя на Джорджа Харрисона, я ощущал смутное желание сменить палочки на гитару. Когда я услышал Джими Хендрикса, это желание стало страстным и могучим.
Его величие идет от его простоты. У него очень простой выбор нот. У них очень простое музыкальное воплощение. Это очень важно для понимания того, чем велик Хендрикс. То, как он выбирал ноты, как он играл их – шло от любви. Поэтому слушатели и платили ему той же монетой – любили его музыку. Простота игры Хендрикса поражала – когда я слушал его, порой мне начинало казаться, что он только научился играть, что не знает точно, как играть дальше, что будет через несколько аккордов. Это ощущение всегда возникает от “Machine Gun” с “Live At The Fillmor”. А когда слушаешь “Voodoo Chile (Slight Return)”, то поневоле забываешь, что это всего лишь простенький блюз в ми – мажоре (смеется).
К сожалению, семидесятые годы были для рок-музыкантов дьявольски трудными, они стали временем жестких испытаний. В том числе и для Хендрикса с его товарищами. Лишь немногим удалось прожить их без какого-то драматизма и надрыва. К примеру, Джеффу Беку. Он и сейчас продолжает находиться в прекрасной форме. Гитарист ценится собственным материалом, а не искусством «снимать» чужие вещи. Кстати, это тоже очень большая ответственность, когда ты играешь вещи других гитаристов. Не знаю, как другие, но когда я играю вещи того же Хендрикса, мне кажется, что он стоит у меня за спиной и смотрит, не лажаю ли я.
Джо Сатриани гитарист.