Железные детские башмаки на набережной Дуная, что они означают?

Взгляните на этого человека в гражданском.
Деятельный? Энергичный? Да.
Внимателен, аккуратен? Да.
Воодушевлен? Да.
Какой он профессии? Кто-то скажет ученый!
Можно подозревать – это музыкант, виолончелист, приехавший на гастроли.
Не буду испытывать ваше терпение - это Ференц Салаши – венгерский политик, лидер национал-социалистической партии Венгрии, руководитель венгерского правительства 1944-45 гг..

Ференц Салаши

У Салаши был заместитель с очень интересной и нужной людям профессией. Акушер и педиатр Йожеф Гера.

Йожеф Гера

Чем прославились они, скажу чуть позже. А пока своем январском путешествии в Будапешт, лет 5-6 назад...

Зимний Будапешт встретил сырым морозом и промозглыми ветрами, особенно на набережной, едва мы вступили на камни, из которых она уложена. Камни обещали скользить, если мы надолго застрянем на набережной Дуная. И мы влетели в уютное кафе и, чтобы прошел нас охвативший трясун, попросили грог.
Но не согрелись.

Быстрее в Сечени! Туда, на променад горячих вод. Плавать нельзя – можно только вздыхать и ухать от контраста, перебирать ногами по неглубокому дну, как поплавок подниматься и опускаться в воду, и привыкнув к запаху тухлых яиц, выискивать микропузырьки воздуха, что присосались к телу, и проводить анализ: посидеть еще или уже вредно.

И обратно - в Зимний Будапешт! Чтобы замерзнуть еще сильнее! Куда? На берега Дуная.
Где полно обуви на набережной..., только железной обуви...
Ботинки мужские, туфли женские, башмачки детские - они стоят там круглый год. Уже каблуки стоптались. Обувь демисезонная. Но люди были в ней зимой, зимой - между 44-м и 45-м. Сняли, чтобы больше не обуваться, никогда. Потому что их казнили.

"Ботинки на набережной Дуная" ("Cipok a Duna-parton").

На детские ботиночки привязывают бантики, и ставят свечи , а женские туфли ставят цветы.
Из гетто привозили на набережную, на грузовиках, как ненужную мебель. Затраты только на бензин. А чтобы не тратить патроны и не долбить замерзшую землю для могил - делали «связку» из 50–60 человек и стреляли только в одного. Он падал в воду и тянул за собой всех остальных. Холодные воды и сильные течения завершали казнь. И каждый из казненных знал, что война вот-вот закончится, как же умирать в такое время...


Десятки тысяч людей, практически ежедневно вставали здесь на казнь, вплоть до 18 января 45-года — когда Советские войска вошли в Будапешт и освободили гетто.
...Вот прошла молодая пара, юноша и девушка, скорее всего студенты. Он хорохорится и шутит, она – вежливо улыбается. Наверное, так и должно быть у молодых. А река должна быть для того, чтобы впадать в море, а не топить невинных. А набережная для того, чтобы гулять, а не казнить невинных.
Но вот девушка краем глаза поглядывает на выстроенную обувь. 6о пар - трудно не заметить. Они тут в любую погоду. Они превратились в железо. Зачем людей перед казнью разули? Нашлась весьма прозаическая причина: более новую обувь нацисты собирались продать.
Кто да?
Казни проводила венгерская "Партия скрещённых стрел", которой руководили те двое "милых людей", что на первых двух фотографиях. политик Ференц Салаши и детский врач Йожеф Гера.

Есть фото, где главный палач стоит на той самой набережной Дуная.

Ференц Салаши

Как видим, он не собирается броситься в воду, он бросит туда других.
Но история - это мстительная дама. У нее свои планы. Главари партии уже в 1946 году предстали перед судом, поцеловали крест и были были отправлены в ад.

История показывает, что таким и после смерти не дождаться покоя. Тело первого фараона, придумавшего такой вид казни - Рамсеса II (он приказывал топить младенцев) перезахоранивали четыре раза.
По Дунаю плывут беспечные льдинки. И ты ловишь себя на мысли, а может быть будапештский анонимус, живший, как говорят источники, предположительно во времена правления короля Белы III (правил с 1172 по 1196 года) все знал, и уже тогда готовился написать об этих зверствах. Потому он в объемном капюшоне, накинутом на голову, со спрятанным лицом, книгой и пером в руках?

Немного отогрелся в пафосной кафешке «Первый пештский дом штруделей», где мы благодарно отведали ретэш.
Никогда не поверю, что это слоеное чудо приготовила не та девушка в пышной блузке с вышивкой под жилетом, и яркой юбке с фартуком, которая его принесла. Она была в красивом наряде, наверное, спешила на чардаш, но штрудель не испортила. Ее бабушка и дедушка, к счастью, не попали в будапештское гетто, или попали, но их не успели казнить.

Несмотря на то, что со мной была спутница, мне хотелось пообщаться с местной девушкой. Девушка сидела в роскошных джинсах, на самом краешке каменной круглой лавки и играла со своим псом. Меня не заметила – так была увлечена. Я так с ней и не поговорил. Возможно, из-за одного обстоятельства: она была бронзовой, как и ее приветливый четвероногий друг.