Госпиталь №18 Воронежской Общепедагогической Организации. Палата №1. Фото из интернета И еще одно сообщение о раненом прапорщике Аполлоне Николаевиче Соколове было помещено в журнале «Разведчик» №1297 от 15 сентября 1915 года (стр. 591). В графах «Вероисповедание» и «Семейное положение» данные не приводятся (в скобках было написано: «не указано»). Событие – «ранен», дата события – «15 сентября 1915, дополнительная информация: «Русский инвалид» от 30 июля №167». Не совсем понятно из этой информации – это было новое ранение? Еще одно после майского?
Один ли это человек – прапорщик Аполлон Николаевич Соколов из 1915 года и учитель Новочигольской школы второй ступени Аполлон Николаевич Соколов из 1924 года? Ответа у нас пока нет…
7. Тимофеев Алексей Дмитриевич – учитель пения и регент церковного хора Последним в архивном «Списке служебного персонала» Новочигольской школы второй ступени указан учитель пения Алексей Дмитриевич Тимофеев. Его снимка в нашем распоряжении нет, также, как и у предыдущих двух учителей, неизвестен и его возраст.
Он вел в Новочигольской школе восемь уроков пения в неделю, начиная со второй группы, т.е. в четырех классах. Известно, что в 1920-1930-е годы должны были преподаваться в общеобразовательных школах по два урока пения в неделю. С 1918 году музыка (пение) становится обязательной учебной дисциплиной в общеобразовательной школе Создание системы общего музыкального образования входило в число задач, декларированных советской властью как продолжение курса на всеобщую грамотность, а также демократизацию искусства, лишение его элитарности. Но нам не удалось найти какие-либо сведения о программе преподавания этого предмета в те годы и конкретно в Новой Чигле.
У А.Д. Тимофеева единственного из учителей не было часов воспитательной работы и научной работы (в кружках). А стаж записан самый большой: 28 лет. Причем, столько лет записаны и в графе – «стаж вообще» и в графе «стаж общественный». Зарплата за 8 рабочих часов в неделю составляла у учителя пения 5 рублей 25 копеек. Конечно, работа в школе при такой небольшой нагрузке могла быть не основной, а являлась, скорей всего, подработкой.
И действительно, кроме работы в школе, А.Д. Тимофеев был также регентом церковного хора – это указано в последней графе «Списка…» о работе школьных работников вне учреждения. Но в какой из двух чигольских церквей еще действовал хор в 1924 году – в Покровской или Вознесенской? Возможно, А.Д. Тимофеев руководил церковным хором вообще в другом селе?
Большой вопрос возникает и по поводу полученного образования А.Д. Тимофеева. Как следует из архивного «Списка…», Алексей Дмитриевич Тимофеев был выпускником Конь-Колодезной регентской школы. Только вот в названии образовательного учреждения содержится одна историческая неточность: в селе Конь-Колодезь Задонского уезда существовала с 1910 года только Конь-Колодезная Епархиальная псаломщическая двухгодичная школа для детей духовенства, правда, в нее принимали и детей крестьян.
Эта псаломщическая школа открылась «по положению, утвержденному его Высокопреосвященством 30 июня 1910 года, с 1 сентября в селе Конь-Колодезе Задонского уезда в имении, принадлежащем по дару графа Пален Воронежскому Епархиальному попечительству о бедных духовного звания» [3, л. 290-302].
В школу принимались молодые люди от 16 до 20 лет с образованием не ниже одноклассной церковноприходской школы. Отбор в эту школу был строгий: требовалось «обладание хорошим мужским голосом и музыкальным слухом», не способные к пению и не обладающие слухом, в школу не принимались. Кроме того, требовалось еще познание в церковном пении, русской и славянской грамотности и священной истории в объеме курса одноклассной школы. Также поступающие должны были «уметь писать без искажения слов и грубых грамматических ошибок». И сообразно с этими требованиями производился вступительный экзамен.
По окончании этой школы выпускники могли служить как псаломщиками, так и церковными регентами.
Но вот, что нас удивило в служебных данных А.Д. Тимофеева, так это не только неверное название образовательного учреждения. В «Воронежских епархиальных ведомостях» опубликованы списки всех выпускников этой Конь-Колодезной псаломщической школы за семь выпусков в 1911-1917 годах [4]. Первый выпуск был в 1911 году. После 1917 года уже не выходил этот епархиальный журнал, да и сама школе не могла больше существовать. И вот вам загадочный факт: учащийся Алексей Тимофеев не встречается ни в одном из списков этого учебного заведения! Как такое могло быть? Объяснений у нас пока нет…
Интересно было бы узнать, как смог действующий церковный регент с такой многолетней практикой перейти на светский песенный репертуар в преподавании предмета пение? Да и не просто светский, а исключительно революционный, популярнейшими песнями которого являлись такие массовые песни, как «Интернационал», «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянка»? Наверняка должны были разучивать на уроках также красноармейские и партизанские песни периода Гражданской войны 1918-1920 годов.
Если же допустить, что Алексей Тимофеев действительно учился в каком-либо духовном учебном заведении, то тогда это еще один выходец из духовного сословия среди учителей Новочигольской школы второй ступени, наряду с Л.Н. Часовниковой, А.В. Левашовой и В.Д. Аристовым. И в таком случае можно сделать вывод, что из семи учителей Новочигольской школы второй ступени четверо происходили из духовного сословия. Да, в архивных документах социальное происхождение учителей не отражено, но узнать социальный состав учителей помогли имеющиеся в нашем распоряжении дополнительные источники.
Честно говоря, очень хотелось бы узнать – каково было этим учителям, получившим не только православное религиозное образование, но и семейное христианское воспитание, – каково было им соучаствовать в формировании у подрастающего поколения атеистического мировоззрения?...
Итак, завершая знакомство с преподавательским составом Новочигольской школы второй ступени 1924 года, обобщим данные об этих учителях. Как показывают новые источники, похоже, что только один учитель С.Г. Графский перешел в чигольскую школу из Бобровской школы второй ступени. И он единственный в новой школе имел опыт педагогической работы, т.е. был уже учителем-практиком. Остальные учителя были начинающими педагогами.
Исходя из архивных документов 1924 года, теперь стали известны фамилии семи учителей, обучавших в этом выпуске, в том числе, и будущего лауреата Нобелевской премии по физике Павла Черенкова. Но пока мы не можем утверждать, что с этим же учительским составом школа начинала работать в 1920 году и переехала в 1927 году в В. Тишанку.
Благодаря двум найденным групповым фотографиям учителей и выпускников 1924 и 1926 годов теперь известен и облик шести учителей (один учитель на фото 1926 года не идентифицирован, его фамилия остается неизвестной). Благодаря подписям на фото 1926 года мы узнали восьмого педагога Новочигольской школы второй ступени – это Вера Васильевна Шевченко. К сожалению, больше мы не располагаем какими-либо сведениями о ней.
Появилась теперь и ясность с общим количеством предметов, преподававшихся учащимся Новочигольской школы второй ступени в 1923-1924 учебном году. Это зафиксировано в документе, составленном в конце того же учебного года – это «Таблица времени потраченного на различные учебные предметы за уч. год (в часах)», В документе приводятся 16 предметов: русский язык, арифметика, геометрия и тригонометрия (вместе), алгебра, природоведение, обществоведение вместе с логикой и психологией, география, физика, рисование и черчение (вместе), пение, космография, химия [5, л. 313]. Но кто преподавал некоторые предметы, пока сказать трудно.
Ведь в архивном учительском «Списке…» указаны только шесть предметов, которые преподавали семь учителей: математику, словесность, обществоведение, естествоведение, графическое искусство и пение. У одного учителя преподаваемый предмет не указан. А как же обстояло дело, например, с физикой? Кто ее преподавал? Ведь предмет физика перечислен среди преподававшихся во всех пяти группах в Новочигольской школе. К тому же, этот предмет станет профильным у студента Павла Черенкова, поступившего в тот год на физико-математический факультет Воронежского государственного университета. Возможно, физику вел вместе с математикой заведующий школой С.Г. Графский? Где же найти ответ?
В общем, вопросы остаются, но теперь стало ясно, по крайней мере, как был решен на практике вопрос комплектования Новочигольской школы учительскими кадрами. Хотя государство и правительство с первых шагов советской власти рассматривало учителя как проводника партийной политики, формирующего подрастающее поколение в соответствии с новой классовой идеологией и с обязательным наличием у него атеистического мировоззрения, однако, в отсутствии своих подготовленных учительских кадров, создание новой школы на практике было возложено на плечи дореволюционных учителей, что мы и видим на примере Новочигольской школы второй ступени. Все педагогические новации пришлось здесь претворять в жизнь учителям, получившим образование в старой России и, к тому, же имевшим небольшой опыт работы в дореволюционной школе.
Но так как это «старое» учительство не отвечало партийным требованиям и установкам в отношении нового педагога, и их использование властью было вынужденным шагом, то решить создавшуюся проблему должно было, прежде всего, политико-идеологическое перевоспитание старых учителей с целью подготовки их к выполнению задач и функций новой школы. Об этом будет рассказано отдельно в наших следующих статьях.
Использованные источники
1. ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 1176. Л. 129. Список служебного персонала Ново-Чигольской школы II-й ступени.
2. Чигольской школе 130 лет. А.Т. Лукьянов.- Заря. – 1998 – 4 июля.
https://talvrn.blogspot.com/2018/10/chigolskoj-shkole---130-let.html3. Воронежские епархиальные ведомости. 1910, №28.
4. Там же. 1911, №27, с. 351; 1912, №27, с. 368-370; 1913, №26, с. 257, 258; 1914, №26, с. 279, 280; 1915, №20, с. 279, 280; 1916, №20, с. 283-285; 1917, №23, с. 254-256. Списки учащихся и выпускников Конь-Колодезной псаломщической школы.
5. ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 1176. Таблица времени, потраченного на различные учебные предметы за уч. год (в часах).
Н.С. Рындич (Мусиенко)
Комментарии 7