А это Шлёпа?

Отвечает экскурсовод

Этот вопрос чаще всего задают возле вольера с рысью или с пумой. В эту же категории можно отнести «Это суслики?» возле сурикат, «О, это же горилла?» возле шимпанзе Сони.

Если коротко: «Нет!»

Подробности: речь здесь не о том, что наших рысей зовут совсем не Шлёпа, речь о том, что это вообще другое животное. Казалось бы, каракала из мемов и наших рысей объединяют только кисточки на ушах, а разница между гориллой и шимпанзе и вовсе должна быть очевидна, но нет. Леопардов путают с гепардами, козочек с баранами, индюшек с павлинами, а в вольере сурков «мирно уживаются» суслики, хомяки, бобры и даже карликовые капибары. Не спешите осуждать людей, оставьте это нам! Шутки-шутками, но, когда достаточно долго работаешь с животными, легко словить «синдром профессора». Разница между сервалом и гепардом кажется настолько очевидной, что как-то даже неловко это объяснять. Однако давайте разберемся, так ли все просто и как вообще мы распознаем объекты.

Весь процесс обучения сопровождается у нас возникновением и закреплением нейронных ансамблей – группы нейронов, между которыми формируется связь, и они «учатся» выполнять определенную функцию и потом «следят» за правильностью действий, распознаванием объектов и прочее. Этот феномен был описан ещё в работах Н. П. Бехтеревой и В. Б. Гречина под названием «детектор ошибок». Сейчас изучение нейронных ансамблей и механизмов их специализации – активно развивающаяся отрасль. Вспомним хотя бы работы команды Константина Анохина, которая в ходе одного из экспериментов смогла локализовать у испытуемых группу нейронов, которая реагировала на распознавание рыцарей-джедаев (наука удивительна, правда?). Разумеется, мы не рождаемся со способностью отличать джедаев от имперских штурмовиков или мандалорианских наемников. Для того, чтобы этот или любой другой ансамбль появился, надо сначала этому научиться.

Так и с распознаванием животных. Да, детей учат отличать на картинке коровку от барашка, но картинки в азбуке к реальным животным порой имеют мало отношения, а современный городской житель не так часто видит животных или их реалистичные изображения. И поэтому наш мозг цепляется только за самые характерные черты: кисточки на ушах, прямые или изогнутые рожки, длинные или короткие ноги. Это как начать смотреть корейский сериал: первое время мозг реагирует только на характерные отличия и все герои кажутся на одно лицо, а к десятой серии ты уже уверенно различаешь, кто тут положительный герой, а кто главный злодей. Для опытного ботаника между кульбабой и пазником сто одно различие, а для нас это «одуванчик» и «длинный одуванчик».

Кстати, врожденные нейронные комплексы распознавания у нас, судя по всему, всё-таки есть. Было установлено, что младенцы совершенно иначе реагируют на змей, чем на другие объекты. При этом страха они не испытывают, но распознают и замечают очень хорошо. А комплекс «лицо» дети учатся распознавать еще в утробе матери. И это объясняет, в том числе, как мы считываем смайлики, хотя, согласитесь, это: «:-)» или это «О_о» на человеческое лицо похоже очень отдаленно. Но мы узнаем его и даже считываем эмоцию. Скорее всего это связано с тем, что распознавать эмоции сородичей, быстро находить морду хищника в листве или замечать змею возле корней было очень полезным навыком, который не грех и на врожденном уровне закрепить. А не путать рысь и каракала – это уже бонус, можно всю жизни прожить и не разу не пригодится.

Тем не менее наблюдать и сравнивать, находить сходства и различия – это навыки, которые стоит тренировать. Поэтому на экскурсиях мы уделяем отдельное внимание тому, как отличаются животные внешне и по поведению, на что обращать внимание при сравнении и почему некоторых животных путают чаще, чем других, а некоторых, тех же зебр, всегда называют правильно с первой попытки. Так что если хотите сформировать у себя пару-тройку новых нейронных ансамблей – приходите на экскурсии. Или просто вдумчиво погуляйте по зоопарку, внимательно изучая информационные таблички: там тоже много интересного. Как мы любим повторять: «Не стыдно не знать, стыдно упорствовать в незнании».