= ДЕЯНИЯ: СТРАНСТВИЕ ПО МОРЮ ЖИЗНИ [71/77] =

“Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники. На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием. Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров, и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские. Там сотник нашёл Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него. Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне. Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея. Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошёл, то Павел советовал, говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни. Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла. А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать. Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита. Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон. Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам. И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку. Подняв её, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились. На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз, а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звёзд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению. И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда” (27:1-21).
Глава 27 Деяний весьма примечательна. В ней подробно описано путешествие, занимавшее обычно несколько недель, но которое длилось месяцы - волнующее приключение, в котором есть и бушующие моря, и кораблекрушения, и жизнь, висящая на волоске.
Для чего Лука включил в свое повествование этот рассказ? Лука любил хорошую историю, но вряд ли это может служить достаточным основанием для автора, который обычно скуп на слова. Ответ, вероятно, можно найти в главной цели, поставленной Лукой в последней части книги: рассказать о том, как Павел попал в Рим. За темой “Как Павел добрался до Рима” скрывается и другая тема: “Как сатана пытался помешать Павлу добраться до Рима”.
В своем письме в Фессалоники Павел говорит: “Мы же, братия, быв разлучены с вами на короткое время лицом, а не сердцем, тем с большим желанием старались увидеть лицо ваше. И потому мы, я Павел, и раз и два хотели прийти к вам; но воспрепятствовал нам сатана” (1 Фес. 2:17, 18). Препятствиями на пути Павла в Фессалоники были злонамеренные иудеи, неблагоприятные обстоятельства и расстояние, но он понимал, что все это было лишь инструментом в руках сатаны.
Если сатана не хотел, чтобы Павел вернулся в Фессалоники, то как же он не хотел, чтобы апостол достиг Рима! Если Павел попадет в Рим, он сможет сделать столицу империи отправной базой для распространения евангелия по всему миру - а сатана не мог стерпеть такого! Мы уже видели, как дьявол использовал все доступные ему средства, чтобы помешать Павлу осуществить мечту “видеть и Рим” (Деян. 19:21): нарушителей спокойствия из Асии, озадаченных воинов, бессовестных иудейских руководителей, исполненных решимости наемных убийц, нерешительных римских правителей. Однако во всем этом с Павлом был Бог. Планы были сорваны у дьявола, а не у Павла. Несмотря на все усилия сатаны, апостол отправился в Рим (27:1).
Признал ли сатана поражение? Ни за что! Только его ярость, видимо, достигла космических пропорций. В главе 27 и в начале главы 28 мы увидим, что дьявол испробует все, чтобы помешать Павлу завершить путешествие: это и глупые люди, и хрупкие корабли, и буйство природы (сильные ветры, неистовые волны, коварные песчаные мели, даже ядовитые змеи)! Как мог Павел пережить такой натиск? Так, как он пережил нападки сатаны в Иерусалиме и Кесарии - с Божьей помощью и с верой в Бога!
Комментаторы любят отмечать, что “в главе 27 мы видим Павла с другой стороны”, как будто Лука ставил перед собой именно эту цель. Мы действительно видим Павла в иной роли: вожаком людей (нехристиан). Однако в центр повествования Лука ставит не Павла, а его Бога. Как будет видно дальше, Лука ясно выразил мысль, что с помощью человеческих усилий корабль не мог выдержать натиск шторма; необходимо было вмешательство Бога. Сердцевиной повествования являются стихи 23-25, где Павел говорит своим товарищам на корабле: “...Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: «не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою». Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано”.
У Луки была двоякая цель в написании главы 27: (1) показать, как Бог продолжал работать в жизни Павла, и тем самым (2) продемонстрировать, что даже силы ада не могли (и не могут) препятствовать Божьим планам и целям. Имеет ли это какое-либо отношение к нам? Определенно. Сатана не оставляет попыток погубить нас и разрушить Божью цель, определенную для нашей жизни (1 Пет. 5:8). Каждому из нас, чтобы выжить, нужна Божья помощь. Глава 27 может стать нам опорой, когда мы сталкиваемся со своими жизненными бурями.
Поймите меня правильно, когда я говорю о “бурях жизни”. Описанный Лукой шторм, разыгравшийся вокруг торгового судна, направлявшегося в Италию, - отнюдь не аллегория; волны были настоящими, опасность была подлинной. Однако мало кто из толкователей может устоять против одного-двух сравнений между путешествием Павла в Рим и нашим путешествием по жизни. Это почти то же, как если бы Лука писал свой вариант морского Путешествия Пилигрима. (“Путешествие Пилигрима в Небесную страну” - аллегорическое произведение Джона Буньяна, написанное им в XVII в.; в нем описывается странствие главного героя из Города Разрушения в Небесный Град).
Мне хотелось бы, чтобы вы получили удовольствие от главы 27, читая ее, как повесть о невероятных приключениях. В то же время я хочу, чтобы вы нашли в ней что-то общее с вашими собственными жизненными переживаниями. Как и путешествие Павла, жизнь большинства из нас состоит из хороших и плохих дней - и нечто неожиданное может произойти в любой момент! В этом уроке мы особо выделим “противные ветры” и шторм, чтобы с их помощью раскрыть проблемы Павла. В уроке “Как пережить шторм” мы посвятим драматическому завершению главы 27 и постараемся по достоинству оценить Божье решение.
“МЫ... ОТПРАВИЛИСЬ” (27:1-3)
Павел потребовал суда кесаря (25:11). В августе 59 г. закончилась, наконец, подготовка к перевозке его в Рим. “Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию” (ст. 1).
Первое, что привлекает наше внимание в стихе 1, - это слово “нам”. Лука путешествовал с Павлом в Иерусалим (21:17), а теперь отправится с Павлом в Рим! Сразу взгляд скользит во второй стих, и мы видим, что на борту был также “Аристарх, Македонянин из Фессалоники”, еще один друг Павла, который ходил с ним в Иерусалим (20:4).
Потом нас поражает печальная фраза: “и некоторых других узников”. Греческое слово, переведенное “других”, означает “других иного рода”. Другими заключенными, по-видимому, были осужденные преступники, которых везли в Рим для того, чтобы бросить диким зверям на забаву толпе. Таков был жестокий мир, в котором они жили.
Затем стих 1 рассказывает нам о том, что Павла доставили “сотнику Августова полка, именем Юлию”. Августов полк был некоторым образом связан с Августом (то есть, с императором). Некоторые считают, что это был императорский полк, офицеры и солдаты которого ездили по всей стране в качестве эскорта или по курьерским обязанностям. Фест и местные римские чиновники, вероятно, с надлежащими церемониями возложили ответственность за Павла на Юлия. Представляю, как правитель вручает официальный рапорт Юлию, который ему следует доставить, и слышу, как он подробно объясняет, что Павел является римским гражданином, которому еще не вынесли приговора и с которым следует обращаться предупредительно.
По завершении формальностей все взошли на корабль. И вот они отплывают. Лука говорит: “Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест” (27:2). Не сумев найти корабль, шедший в Италию, они отправились на север вдоль побережья, планируя пересесть на судно, шедшее в направлении Рима. Если бы все шло хорошо, они бы достигли Рима к концу октября.
Лука сообщает: “На другой день пристали к Сидону” (ст. 3), к торговой стоянке в Финикии приблизительно в ста километрах к северу от Кесарии. Когда судно заходило в какой-либо порт, большинство заключенных оставалось закованными в цепи на нижней палубе, но “Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием” (ст. 3) - несомненно, в сопровождении воина. Этими “друзьями”, наверное, были христиане (3 Ин. 14; см. Ин. 15:5). Возможно, Павел был знаком с ними со времени своих предыдущих странствий по Финикии (Деян. 12:25; 15:3) или когда провел неделю в Тире по пути в Иерусалим (21:3, 4), а может, он никогда и не встречался с ними прежде. Это не имело никакого значения: христианин всегда есть и должен быть другом другому христианину. В нашем странствии по жизни нам всем требуются друзья (Прит. 17:17).
“ПО ПРИЧИНЕ ПРОТИВНЫХ ВЕТРОВ” (27:4-8)
Из Сидона “...мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров” (ст. 4). Летом ветры были, в основном, западными, поэтому они не могли прямо плыть по Средиземному морю. Так как корабли не могли плыть против ветра (ст. 15), они направлялись на север и огибали остров Кипр, где частично получали защиту от ветров.
Павел направлялся в Рим в соответствии с установленной Богом целью, и все же он столкнулся со встречными ветрами. Тот факт, что вы посвятили свою жизнь исполнению Божьей воли, не означает, что ваши дни всегда будут солнечными, а ветры - попутными. Как известно всем опытным путешественникам по жизни, время от времени дуют и “противные ветры”.
Огибая Кипр с севера, они проходили знакомые Павлу места: они плыли “...против Киликии [где располагался родной город Павла Тарс] и Памфилии [где они с Варнавой останавливались в своем первом миссионерском путешествии (13:13)]” (ст. 5). После почти двухнедельного путешествия они “прибыли в Миры Ликийские” (ст. 5), провинцию на юго-западе Малой Азии.
Миры были главным портом на пути судов, везущих зерно из Египта в Рим. Здесь сотник смог найти “Александрийский корабль, плывущий в Италию” (ст. 6) с грузом пшеницы (ст. 38). Такие сухогрузы были огромными (этот корабль, помимо груза, вмещал двести семьдесят шесть человек [ст. 37]). Многие из этих кораблей работали по контракту с римским правительством, что давало римскому представителю, такому, как Юлий, особый статус. Все еще надеясь достичь Рима к октябрю, сотник пересадил всех на больший корабль (ст. 6).
Они поплыли на запад вдоль побережья Малой Азии. Условия не улучшились, погода стала еще хуже. “Медленно плавая многие дни”, они, наконец, поравнялись с Книдом (ст. 7), южной оконечностью римской провинции Асии. Они надеялись пересечь море и добраться до Греции (Ахайи), но ветер был им неблагоприятен.
Бывали ли у вас “неблагоприятные” дни, когда ничего не получается из того, что вы запланировали? Некоторые из тех, кто находился на том зерновозе, посочувствовали бы вам.
Они попытались вновь уйти под защиту острова; на этот раз это был Крит, находящийся на много миль южнее. Через нескольких дней трудного плавания они обошли мыс Салмон на восточной оконечности острова и двинулись на запад вдоль южного берега под его укрытием (ст. 7). “Пробравшись же с трудом мимо него” (ст. 8), они, наконец, “прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани”, - гавани, расположенной на середине пути вдоль острова. Там они бросили якорь, с нетерпением ожидая перемены ветра со дня на день.
Если вам когда-либо приходилось откладывать выполнение своих планов и ждать более благоприятных обстоятельств, то вам должны быть понятны их чувства.
“ПЛАВАНИЕ БЫЛО УЖЕ ОПАСНО” (27:9-13)
С каждым днем цель достичь Рима к концу октября становилась все менее досягаемой. “Но [так] прошло довольно много времени, и плавание было уже опасно” (ст. 9). “Опасный сезон” для плавания по Средиземноморью длился с середины сентября по 11 ноября. После 11 ноября мореплавание прекращалось до весны; сплошная облачность делала навигацию невозможной. Для корабля наступило “опасное” время, даже “и пост уже прошёл” (ст. 9). “Пост” - это иудейский день Умилостивления (Лев. 16:29; 23:26, 27), который в 59 г. выпадал на 5 октября.
Находившиеся на борту понимали, что время уходит. Быстро приближался сезон, когда плавание будет невозможным, поэтому те, кто отвечал за корабль (ст. 11), решали, что делать. Они пришли к мнению, что гавань Хорошие Пристани “не была приспособлена к зимовке” (ст. 12): она была открыта со стороны моря, корабль нельзя было укрыть от непогоды, и часть груза могла намокнуть. Кроме того, поблизости не было большого города, в котором они могли бы перезимовать с удобствами (ближайший “город Ласея” [ст. 8] был маленьким). С другой стороны, всего в семидесяти километрах к западу находился Финик. Это был большой город с хорошо укрытой гаванью. И они, и их корабль могли бы неплохо устроиться здесь на долгие зимние месяцы.
Услышав о том, что они подумывают покинуть Хорошие Пристани, Павел огорчился. Его, наверное, можно было бы назвать самым опытным путешественником на борту этого корабля. Лука зафиксировал одиннадцать его плаваний по Средиземному морю (не считая поездки в Рим), за которые было пройдено более 5 тысяч километров; были у Павла и другие путешествия, о которых Лука не упоминает: он трижды попадал в кораблекрушения и “ночь и день пробыл во глубине морской” (2 Кор. 11:25). Поэтому Павел без колебаний сказал всем, что думал: “Мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни” (ст. 10).
Были ли слова Павла вдохновлены свыше? Я склоняюсь к мнению, что это была твердая убежденность, основанная на опыте прошлого: (1) Павел не приписывал свои слова божественному источнику (как он сделал позже, в стихе 23). (2) Греческое слово, переведенное как “вижу”, может означать “предвижу, исходя из прошлого опыта”. (3) Последующие события не произошли в точности так, как были предсказаны (никто не погиб; ст. 22, 44).
На Юлия, высшее должностное лицо на борту корабля, это не произвело впечатления. Он, вероятно, подумал: “Что тебе известно об этом, изготовитель палаток/раввин? Если специалисты считают, что мы пройдем, то кто ты такой, чтобы спорить?” “Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла” (ст. 11). Таким образом, “многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать” (ст. 12).
Если и существовал когда-либо классический пример того, как принимать плохие жизненные решения, то вот он: игнорируй советы праведных (Прит. 1:5; 19:20; Отк. 3:8), слушайся “специалистов”, больше думающих о выгоде и удовольствиях, чем о людях и принципах (Прит. 12:5; 1 Кор. 3:18-20), и иди за большинством (Исх. 23:2; Мф. 7:13).
Заметьте, что в последовавшей за этим беде был повинен не Павел, а все остальные. Порой мы сами навлекаем на себя бури (Иона 1:12), но иногда виной являются и другие. Мы можем страдать не вследствие личной недооценки чего-либо, а потому, что - как в случае с Павлом - нашим мнением пренебрегли.
Вначале показалось, что большинство приняло исключительно правильное решение: ветер переменил направление и стал для них благоприятным. “Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились и поплыли поблизости Крита” (Деян. 27:13). В жизни перед бурей часто бывает затишье.
“ИСЧЕЗАЛА ВСЯКАЯ НАДЕЖДА” (27:14-21)
За несколько часов до конца их путешествия грянула беда. “Но скоро поднялся против него [с вершин Критских гор] ветер бурный, называемый эвроклидон” (ст. 14). “Эвроклидоном” моряки называли ураганный северо-восточный ветер. Уйдя из-под укрытия Крита, корабль уже не мог войти ни в одну гавань - он оказался в открытом море. “Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись (волнам)” (ст. 15). Корабль был отдан на милость ветру и волнам.
За несколько часов его отнесло далеко на юго-восток, и вот, наконец, они “набежали на один островок, называемый Клавдой” (ст. 16). Воспользовавшись минутным затишьем, все неистово принялись за работу, чтобы как-то приспособить корабль к бушующему морю. Даже Лука бросился на помощь, чтобы спасти лодку, которая была привязана за кормой. Вспоминая те усилия (и, возможно, волдыри на ладонях), он говорит: “Мы едва могли удержать лодку” (ст. 16).
“Подняв [лодку], стали употреблять пособие и обвязывать корабль” (ст. 17). Это “пособие” представляло собой канаты и цепи, которые обматывали вокруг корпуса и затягивали лебедкой, чтобы лодку не смыло за борт во время шторма. Затем, “боясь... чтобы не сесть на мель, спустили парус” (ст. 17). (Греческое слово, переведенное как “парус”, может означать многое. То же слово употреблено в стихе 19 и в Синод. Библии переведено как “вещи”, а в Совр. пер. - как “корабельные снасти”. Относительно слова в ст. 17 имеются разные мнения. Некоторые считают, что моряки бросили якорь [см. НРП]). Речь идет о так называемых мелях Сирты - наносной песчаной мели, простирающейся от побережья северной Африки, - кладбище кораблей, которого так боялись моряки. Хотя это опасное место было много южнее, они знали, насколько далеко корабль может унести в бурю. К тому времени корабль отнесло ветром от укрытия, каким являлся маленький островок, и ничего не оставалось делать, как “таким образом носиться” (ст. 17).
Можно кое-чему научиться у моряков далекого прошлого: когда в вашу жизнь врываются потрясения, сделайте все возможное, чтобы свести к минимуму потери, “задрайте люки” и приготовьтесь пережить шторм.
Если те, кто был на корабле, надеялись, что буря скоро утихнет, то их ждало разочарование. “На следующий день, буря... разбушевалась” (ст. 18; Совр. пер.). Поставьте себя на их место. Послушайте, как завывает ветер, как скрепит деревянная обшивка, как напряжены канаты. Посмотрите на несущиеся вихрем черные тучи, неистовые волны, окатывающие палубу. Корабль то поднимается, то проваливается в бушующем море, и вы изо всех сил стараетесь удержаться на ногах. Соленые брызги хлещут по лицу, попадают в рот. Шторм всегда болезненно реален - будь он на море или в жизни.
Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. “На другой день... начали выбрасывать груз” (ст. 18). Их заработок зависел от корабельного груза, но теперь их больше заботила собственная жизнь, чем благосостояние. “А на третий мы своими руками побросали с корабля вещи” (ст. 19). Чтобы уменьшить вес корабля, они бросали за борт все, без чего можно было обойтись.
А шторм продолжался: “Многие дни не видно было ни солнца, ни звёзд” (ст. 20). В те дни не было компасов и секстантов, чтобы можно было проверить свое местонахождение. Курс определялся по солнцу днем и по звездам ночью. Поэтому они не имели представления о том, где находились. Они знали только то, что могут в любой момент пойти ко дну на мелях в Сирте или разбиться о потаенный риф.
Почти две недели шторм трепал судно и его обитателей, и не было уже никакой надежды на спасение. Лука пишет: “Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению” (ст. 20).
Это самый пессимистический момент в истории. Люди промокли, окоченели от холода, выбились из сил, ослабли от голода. “И... долго не ели” (ст. 21). Буря отняла у них возможность, время и желание готовить или принимать пищу регулярно. Обратите внимание, что Лука включил и себя в общую картину отчаяния: “...стала пропадать у нас всякая надежда на спасение” (ст. 20; пер. Кассиана). Включали ли слова “у нас” и Павла? Возможно. Ангел, явившись Павлу, увещевал его: “Не бойся” (ст. 24) Даже сильные могут быть сбиты с ног, если их достаточно сильно и достаточно долго треплет шторм.
Кое-кому из вас известно, что это такое, когда брак распадается, когда вы натыкаетесь на мели страданий, тонете в бурных водах неудач, сбиты с курса эмоционально и духовно. Вам известно, что значит блуждать каждый день во мраке. Вы тоже можете быть сбиты с ног.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как печально, даже странно заканчивать наш урок на этом месте: “Исчезала всякая надежда к нашему спасению” (ст. 20). Позже мы увидим, как Бог вернул им надежду и помог их спасению. А пока нам нужно научиться бороться с чувством безнадежности, которое может одолеть нас, когда мы подвергаемся ежедневным жизненным штормам.
В таком настроении мы часто восклицаем: “Почему? Господи, почему Ты допускаешь такие шторма?” Заглянув в конец истории, мы можем, хотя бы частично, ответить на вопрос, почему Бог допустил шторм в жизни Павла. Пережив шторм, Павел, вероятно, стал сильнее в своей вере. Он получил еще одно яркое доказательство того, что Бог заботится о своих. И кроме того, шторм предоставил Павлу возможности, которых иначе у него не было бы. Например, у него появилась возможность показать свою уверенность в Господе. (Неверующие всегда следят за вашей реакцией на жизненные сложности). Еще Павел получил возможность рассказать 273 язычникам об истинном Боге! Вероятно - после того, как они благополучно выбрались на берег - они были даже готовы слушать об Иисусе. В конечном итоге, шторм послужил на пользу и Павлу, и остальным. Подчеркиваю: в конечном итоге. Пока свирепствовал шторм, эта польза не была заметна. И точно так же, когда нас одолевают испытания, как-то трудно увидеть то хорошее, что может произойти от нашей беды.
Что же нам делать, когда буря сбивает нас с ног? Поступайте, как Павел (ст. 24): молитесь так, как вы никогда не молились прежде (Фил. 4:6; Иак. 5:13) - и доверьтесь Господу, который знает о бурях больше, чем нам когда-либо доведется узнать (2 Кор. 1:9, 10; 2 Тим. 1:12).
Позвольте закончить историей о человеке, который научился доверять Господу. В 1873 году бизнесмен из Чикаго, Горацио Гейтс Спаффорд, решил повезти свою семью на отдых в Европу. Он купил билеты на французский лайнер, но в последнюю минуту дела задержали его дома. Он посадил свою жену и четырех дочерей на корабль, планируя присоединиться к ним позже в Европе. 22 ноября на лайнер налетело другое судно. За двенадцать минут корабль затонул, при этом погибло 226 человек, включая четырех дочерей Спаффорда. Девять дней спустя, когда уцелевшие добрались до Англии, его жена отправила ему телеграмму, состоящую их двух слов: “Спаслась одна”. Он тут же сел на другой корабль, идущий в Англию, чтобы быть рядом с женой. Однажды вечером капитан позвал его к себе: “Насколько я могу судить, - сказал капитан, - мы находимся над тем местом, где затонул корабль с вашими дочерьми”. Спаффорд вернулся в свою каюту. И там, в “долине смертной тени” он написал песню, которая утешает нас на протяжении полутора столетий:
“Течет ли жизнь мирно, подобно реке,
Несусь ли на грозных волнах,
Во всякое время - вблизи, вдалеке -
В Твоих я покоюсь руках”.
Какова бы ни была ваша участь, когда вы “несетесь на грозных волнах”, я молюсь о том, чтобы вы могли сказать: “В Твоих я покоюсь руках”.
> ПРЕДЫДУЩИЙ УРОК
> СЛЕДУЮЩИЙ УРОК
#Деяния #ВсеПроповеди