«Немного усилий — и мир вокруг станет доступным!

»
Иван Бирюков о проекте «Трогательная история»
Мы уже писали о выставках тактильных экспонатов, которые проходили на самых разных площадках в Москве, Санкт-Петербурге, Владимирской и Тверской области. Проект стартовал в 2018 году — совсем скоро ему исполнится пять лет. Пожалуй, это одна из самых технологичных выставок, доступных для незрячих, глухих и слепоглухих посетителей (да и вообще: для всех желающих соприкоснуться с красотой и историей). В преддверии этой даты мы беседуем с создателями проекта. Сегодня наш гость — Иван Бирюков, директор Национальной ассоциации участников рынка ассистивных технологий «АУРА-Тех».
— Иван Владимирович, как начался проект «Трогательная история»?
— Проект «Трогательная история» появился благодаря совместным усилиям нескольких центров компетенций — благотворительного фонда «Со-единение», обладающего компетенциями в области социокультурной реабилитации людей с инвалидностью, Ассоциации «АУРА-Тех», которая объединяет производителей и является экспертом в части технологий для людей с инвалидностью, а также реставрационной Лаборатории «Археолаб» — центра компетенций в области научной реконструкции, реставрации, воссоздания исторического облика тех или иных предметов. Мы встретились и поняли, что наша синергия даёт возможность создать уникальный проект, которому нет аналогов в мире: экспонаты «Трогательной истории» являются точными с научно-исторической точки зрения и глубоко продуманными с технической стороны. Команда проекта старается обеспечить доступность сферы культуры, несет важную социальную миссию в аспекте реабилитации, открывает для людей с инвалидностью доступ к историческим памятникам и культурному наследию России.
— Каковы цели и задачи проекта «Трогательная история»? Для кого и для чего он создан?
— Ключевая цель проекта — привлечь внимание широких масс к вопросам доступности искусства, культуры, истории для людей с инвалидностью — с нарушениями слуха, с нарушениями зрения и любой другой формой инвалидности. Другая важная задача: показать музейному и профессиональному сообществу, что доступные тактильные экспонаты — не что-то некрасивое, серое и убогое — они сами по себе могут быть произведениями искусства, способными занять достойное место в постоянной экспозиции музея.
— Почему были выбраны именно тактильные экспонаты?
— Замысел проекта заключается в том, чтобы преодолеть самый большой барьер: музейное пространство традиционно является недоступным для людей с инвалидностью по зрению, потому что, естественно, в музее мы видим таблички «нельзя трогать», «не прикасаться руками», «трогать запрещено», потому что перед нами руинированные, хрупкие вещи. Естественно, их нельзя трогать, с ними сложно работать. Поэтому сложно донести до незрячего или слабовидящего человека внешний облик предмета, его историю, которая пронеслась сквозь столетия, а то и тысячелетия, и сейчас доступна нам, зрячеслышащим. Нам это казалось крайне важной задачей, поэтому мы и начали создавать не просто тактильные экспонаты, но и другие альтернативные формы передачи информации, основанные на подробном историческом описании: в виде тифлокомментариев, разъяснений на жестовом языке и многого другого, чтобы сделать доступным не только информацию об экспонате, а сам экспонат, его образ, культуру и стиль, которые являются культурным наследием нашей страны.
За время существования проекта мы провели достаточно много выставок — и они эволюционируют. Впервые мы выставили тактильные экспонаты на профильной конференции много лет назад, потом был большой проект с Государственным историческим музеем, следом — с Владимиро-Суздальским музеем-заповедником. Потом мы поняли, что настало время идти в массы, дать возможность людям, которые пришли в музей или в другое общественное пространство, на секундочку задуматься о том, что есть люди с различным сенсорным опытом, особенностями восприятия, и поэтому экспонаты призваны не просто дать возможность слепоглухим людям прикоснуться к истории, но и окружающим задуматься о том: почему здесь тактильный экспонат? почему его можно трогать? почему кто-то говорит на жестовом языке?
Думаю, что чем больше людей хотя бы на мгновение остановится и об этом подумает, тем выше шанс, что наше общество будет по-настоящему инклюзивным. Помимо возможности донести эту социальную тему, проект — возможность реабилитации для людей с инвалидностью через культуру, искусство.
— Насколько большую помощь в создании экспонатов оказали незрячие и слепоглухие люди? На что они обращали внимание, удалось ли учесть их потребности и замечания?
— Роль слепоглухих подопечных Фонда в зарождении этого проекта переоценить невозможно, потому что первые месяцы после создания экспонатов, стоек и табличек мы постоянно их тестировали и очень многое переделывали. Кажется, очень простая вещь: табличка, на которой рельефным шрифтом Брайля нанесены название и краткое описание. Что там может быть сложного? Сделал, распечатал, наклеил. Вроде бы всё просто, но начали вскрываться совершенно интересные моменты. Нам сначала сказали: «Давайте мы текст кириллицей продублируем рельефом, потому что не все знают шрифт Брайля». Хорошо, сделали. Дальше выяснилось, что стандартное обозначение века римскими цифрами читается многими как буква «ха» или «икс», и человек путается. Вспоминается очень много моментов, которые вместе с подопечными Фонда мы учились делать более универсальным для широкого круга людей. Соответственно, какая должна быть высота стойки, чтобы и взрослому, и ребёнку было одинаково удобно, чтобы руки не уставали от длительного осязания, уровня наклона… Очень много мелких деталей, которые вместе с фондом «Со-единение» мы на протяжении многих лет дорабатывали на фокус-группах слепоглухих людей — это, наверное, самый важный вклад, привнесённый в проект.
— А каков был вклад искусствоведов и учёных? Как строилась работа с ними?
— В процессе создания экспоната реставраторам необходимо восстановить его исторический облик, утраченные элементы, и это нужно делать исторически достоверно, иначе музейные работники скажут: «Нет, это не может стоять в нашем музее, это не соответствует действительности, вы показываете не то, как было на самом деле». Поверьте, для музейных работников очень важна историческая достоверность экспонатов, поэтому нам приходилось и приходится работать над каждым экспонатом настолько скрупулёзно и глубоко, чтобы музей принял его и хранители сказали: «Да, это действительно не шутка, это точная историческая реконструированная копия того или иного исторического артефакта».
— Насколько сложен проект в реализации?
— Производство каждого экспоната — индивидуально, и занимает зачастую несколько месяцев, потому что это комплексный труд художников, реставраторов, скульпторов, технологов, инженеров, тифлокомментаторов, переводчиков русского жестового языка, историков, инженеров реабилитационной индустрии… Это огромная команда ведущих в России специалистов в этой области, каждый из которых работает над экспонатом, чтобы сделать его по-настоящему доступным.
— Как конкретно создаются экспонаты?
— Технология изготовления каждого экспоната отличается друг от друга, но имеет схожие черты. Если экспонат рельефный, есть объёмный предмет или барельеф, его можно отсканировать с помощью 3D-сканера, после чего виртуальная модель дорабатывается в компьютере, устраняются отклонения цифрового характера, затем скульптура печатается на 3D-принтере. Это является основой, с которой начинают работать скульпторы и художники. Они наносят основу из скульптурного пластилина и уже по нему начинают восстанавливать утраченные руинированные части предмета, поскольку со временем части исторических артефактов разрушаются. Задача историков и реставраторов в точности, как это было в той эпохе, восстановить первоначальный облик экспоната. После чего он передаётся скульпторам, которые создают форму для литья — в зависимости от того, из какого материала был изначальный артефакт: если это барельеф из камня, то он отливается из искусственного камня; если это металлический предмет, то он отливается из такого же материала, как его оригинал — из бронзы, железа или другого металла. А дальше работают технологи с точки зрения создания покрытия, которое будет выдерживать износ, которое можно трогать бесконечно (в том числе обрабатывать антисептическими средствами, чтобы экспонат был безопасен ещё и с этой точки зрения).
— Какие современные технологии были задействованы в реализации проекта?
— Надо учитывать, что мы используем несколько технологических процессов. Часть связана с созданием самого экспоната. Используются и современные материалы (в частности, покрытия, о которых я уже говорил), аддитивные технологии, то есть 3D-печать, 3D-сканирование, современные процессы химической обработки при реконструкции и многое другое. И отдельно — история, связанная с технологическим аппаратным комплексом. Это экспозиционная стойка, на которую устанавливается экспонат. В стойку монтируется аппаратный комплекс, который воспроизводит тифлокомментарии и русский жестовый язык, а также содержит специальные NFC-метки, которые считываются медиагидом. Его мы так же разработали в ходе реализации проекта, то есть любой человек может идти по музею с медиагидом; когда он подойдёт к экспонату, медиагид подскажет, что рядом — экспонат, воспроизведёт историческое описание, тифлокомментарий или РЖЯ. Причём незрячий человек может настроить скорость воспроизведения текста — кто-то любит быстрее слушать, кто-то чуть медленнее, нам это тоже подсказали слепоглухие люди: «Сделайте регулируемую скорость». Это всё — огромный технологический комплекс, который включает в себя новейшие достижения радиоэлектроники, IT-технологий, химии и инженерного дела. Этот уникальный сплав технологий и делает экспонат полноценным, доступным и исторически корректным.
— Насколько ваши личные амбиции воплощены в этом проекте?
— Для меня лично это очень трогательный проект, потому что в нём сходится несколько моих ключевых страстей и увлечений. Я посвятил свою жизнь развитию технологий для людей с инвалидностью, ещё часть моей жизни посвящена истории и реставрации. Поэтому, когда удалось соединить это воедино, «Трогательная история» стала для меня самым драгоценным проектом, который есть в моём портфеле. Однако целью проекта для меня была не реализация амбиций, а возможность показать людям, что доступное искусство, доступная история — не что-то ужасное, пластиковое, находящееся где-то в музее. Важно было показать слабовидящим, незрячим и слепоглухим людям искусство: красивое, технологичное, удобное и классное. Чтобы люди задумались: стоит чуть-чуть приложить усилия — и можно мир вокруг нас сделать доступным и инклюзивным.
— Как тема Древней Руси возникла в проекте?
— Для первой выставки тактильных элементов мы взяли за основу барельефы Георгиевского собора в Юрьев-Польском… И, на самом деле, я рекомендую всем самостоятельно ответить на этот вопрос. Доехать — это не так далеко — и увидеть эти домонгольские храмы с потрясающей резьбой, и тогда вопрос: «Почему хочется это увековечить и донести до людей с нарушением зрения и широких групп людей без инвалидности?» — отпадает сам собой. Это потрясающе. Это величайшая страница истории нашей страны, истории Древней Руси.
— Вы говорили, что ломаете стереотип о неприкосновенности музейных объектов, мол, «трогать можно и нужно». Это похоже на шалость?
— Конечно, хулиганили мы по-взрослому. Чего только стоит выставка белокаменной резьбы древнерусских храмов в Дарвиновском музее. Идея привезти православные храмы в музей Дарвина нам казалась интересной, ну и, конечно, немного хулиганской. А размещение на стойках надписей «трогать нужно» — некий, с одной стороны, вызов системе, хотя на самом деле это прикладное решение, которое помогает человеку, пришедшему в музей, сломать собственные стереотипы. Люди боятся трогать экспонаты, даже когда видят, что они тактильные, потому что столетиями формировался стереотип поведения посетителя: в музее ничего трогать нельзя. Поэтому мы крупно пишем: «Трогать нужно!» — это создано для вас, для того, чтобы вы это осязали другими способами, кроме зрения.
— Как музейное сообщество откликнулось на идею о тактильной выставке?
— В любом музее, с кем бы мы ни встречались, когда видят эти экспонаты или информацию о проекте, восторгаются и хотят реализовать аналогичные проекты. Надо сказать, «Трогательная история» в первый же год проведения публичных выставок сразу выиграла Гран-При конкурса «Интермузей» — главного музейного конкурса, то есть сразу же получила признание профессионального сообщества и широких масс. Музеи понимают: нужно двигаться в эту сторону, но, к сожалению, пока не везде достаточно компетенций и ресурсов для реализации подобных проектов.
— Чего на ваш взгляд не хватает для создания инклюзивной среды в музее?
— Путь музея к его доступности для людей с инвалидностью начинается с того, что он не должен бояться принять таких людей в гости. Это начинается не с тактильного экспоната, а с гардероба, с охранника, который должен грамотно оказать ситуационную помощь, этично общаться, не бояться взаимодействовать с человеком. Этому, конечно, нужно учить, то есть первая задача — подготовить кадры музейной отрасли, рассказать, в том числе, как правильно оказать ситуационную помощь, что такое белая трость, что собака-проводник — не домашнее животное, с которым нельзя входить в музей, а техническое средство реабилитации, которое не будет ни лаять, ни кусать никого. Первая задача – подготовить людей. Вторая — решить вопрос общей доступности, чтобы в музей можно было попасть человеку незрячему или передвигающемуся на коляске, или человеку, у которого нарушен слух. А дальше потихоньку адаптировать экспозицию — вкраплять в неё элементы доступности, в том числе тактильные экспонаты.
— Что вы чувствовали, когда проект стартовал?
— Это было крайне волнительно, мы очень переживали, но, когда первые слепоглухие люди пришли и начали осматривать экспонаты, начали давать нам обратную связь — в этот момент, конечно, наступило тихое счастье, что эти месяцы, годы, бессонные ночи, это огромное количество труда и ресурсов — не просто было не зря, а попало в точку.
— Давайте подведём промежуточный итог и обобщим. В каких музейных пространствах и не только (если вспомнить ПМЭФ) экспонировались разные версии «Трогательной истории»?
— Первая выставка «Трогательной истории» прошла в Центре международной торговли в Москве в рамках Национального форума реабилитационной индустрии и универсального дизайна «Надежда на технологии». Следом мы провели выставку в Государственном историческом музее и потом с этим же музеем адаптировали весь первый этаж ГИМ, оставив наши экспонаты в его постоянной экспозиции. Параллельно мы создали проект с Дарвиновским музеем — с барельефами Георгиевского собора из Юрьева-Польского Владимирской области. В продолжение этой темы сделали отдельную выставку во Владимирском Музее природы, добавили барельефы Дмитровского собора из тех же мест и сделали во Владимире огромную, самую масштабную тактильную выставку в истории — и начали с ней гастролировать. Вскоре родилась идея: «А давайте мы эти барельефы претворим не в камне, а в металле, и пойдём на дерзкий ход: сделаем выставку в многолюдном торговом центре, чтобы люди смогли обратить на наши экспонаты внимание». Следующая выставка прошла в Москве, в ТРЦ «Ривьера», и люди — обычные посетители, которые пришли, разумеется, не в музей, увидели музейные экспонаты и начали задавать вопросы: «А что это такое, а почему здесь шрифт Брайля?» И начали думать о судьбе людей с нарушениями слуха и зрения. Наша цель — рассказать им как можно больше. Когда мы выставили наши экспонаты в рамках ПМЭФ (а чуть позже — и юридического форума, ПМЮФ), это тоже произвело фурор, но уже на уровне аудитории деловой, бизнесовой, когда они поняли, что, оказывается, искусство может быть доступным и при этом красивым. Для них это тоже был шок!
— Как получилось, что часть экспонатов выставки стали частью экспозиции Государственного исторического музея?
— Когда мы начинали проект с ГИМ, он имел настолько большой успех, а самое главное, музейное сообщество так тепло нас приняло, что мы предложили: «А почему бы не сделать всю экспозицию первого этажа полностью доступной? Перевести в тактильный вид основные экспонаты, которые смогут дать представление и об эпохе, и о конкретном зале, где он находится?». Мы спроектировали экспонаты таким образом, чтобы они оставались долговечными, чтобы их хватило не на одну выставку, а на долгие годы с точки зрения износоустойчивости, вандалоустойчивости и т.д., а самое главное — пришлось углубиться в процесс создания различных видов экспонатов, не только рельефных. Мы использовали в том числе плоский формат, например, парсун, а потом начали переводить их в рельеф, что стало новым большим вызовом для команды, но, в итоге, они действительно сейчас находятся в постоянной экспозиции музея, и я хотел бы, чтобы этот пример брали и другие музейные пространства.
— Какие трансформации преодолела выставка?
— Каждая новая выставка для команды проекта — вызов и возможность что-то улучшить, усовершенствовать. Например, за это время была сильно модернизирована технологическая часть проекта — и сама стойка, и компьютер внутри неё. К последней выставке мы добавили интерактивные экраны, на которых воспроизводится видео на жестовом языке, переработано мобильное приложение, начали применяться способы VR-симуляции нарушений зрения для того, чтобы гости выставки смогли почувствовать и понять, как наши экспонаты воспринимают слабовидящие люди, и это замечательное решение — зрячеслышащий человек надевает VR-очки или VR-шлем и видит экспонат, но уже с теми или иными отклонениями, нарушениями зрения. В этот момент многие люди понимают: «Ах, вот зачем это всё нужно, вот как это работает» — получается, технологические элементы, эволюция проекта позволяют нам обеспечить принятие и понимание потребностей людей с инвалидностью в обществе.
— Каковы перспективы у «Трогательной истории»?
— Обо всех планах я рассказывать не буду — пусть это будет сюрпризом, но скажу, что главная перспектива, которую мы сейчас видим, главный результат этих выставок — то, что мы сумели привлечь к этой сфере большое внимание. Уже созданы образовательные программы для сотрудников учреждений культуры: как сделать их учреждения доступными, как создавать тактильные экспонаты. Теперь наша ключевая задача — непосредственное взаимодействие с музейным сообществом и другими учреждениями культуры в части помощи им в создании безбарьерной среды, инклюзивного пространства и тактильных экспонатов силами музеев.
Беседовал Владимир Коркунов